– В Чесменской гавани флот неприятеля стоит как попало; – начал говорить Грейг. – Сейчас он стал ёще беспорядочнее, чем мы застали его при Хиосском заливе. Одним быстрым ударом авангарда, кордебаталии и арьергарда мы опрокинем турок и уничтожим их флот.
– Без сомнений действовать надо быстро, – присоединился к обсуждению Спиридов. – но даже при таком состоянии флот Порты опасен для нашей эскадры. Их корабли в целом сильнее наших и быстрее, ибо построены при помощи французов.
– Но нам неоткуда взять подкреплений, Григорий Андреевич, – обратился к Спиридову Грейг. – любое промедление лишает нас шансов на победу…
Офицеры ещё в течение около получаса не могли прийти к общему мнению. До тех пор пока Клокачёв не предложил сделать из старых греческих судов брандеры и применить их против отрезанных в Чесме турок. Совет принял это предложение.
Орлов приказывал: «Всем видимо расположение турецкого флота, который стоит в бухте в тесном и беспорядочном состоянии, как в куче… Наше дело должно быть решительное, чтобы оный флот победить и разорить».
Наконец, перед полднем, «Европа» встала левым бортом к ветру и открыла огонь по передовому неприятельскому кораблю. На расстоянии 400 метров русские корабли вели упорную перестрелку с оттоманскими. Целый час продолжалась канонада: турки отчаянно отстреливались. Передовая «Европа» получила множество попаданий, но стойко продолжала следовать в авангарде, отбиваясь залпами своих орудий. Но вскоре, по настоянию лоцмана, опасавшегося близости мели, «Европа» повернула на правый борт, уступив место следовавшему за ней «Естафию». Перестрелка снова возобновилась и продолжалась до двух часов дня. Шесть линейных кораблей авангарда и кордебаталии действовали против ближних неприятельских судов, но корабли арьергарда присоединились к основным силам лишь к концу баталии.