Анатолий Васильевич Луначарский
О быте
Мы его отправляли в санаторий, старались помочь, приручить. Он садился за томы Маркса и с трогательным неумением все это перечитывал, старался приноровиться к советской общественности, иной раз писал недурные стихи, большей частью холодные, потому, во-первых, что вникнуть в революцию, понять, полюбить это гигантское дело для человека, который не рожден в ее огне, не шутка; во-вторых, потому, что силы были подорваны. Он говорил: что вы хотите, у меня руки дрожат и зубы стучат, и я думаю об одном: надо опять выпить, чтобы привести себя в порядок. Вот в каком положении был этот человек.
И, когда он увидел, что утекают все его силы, что он становится своим собственным надгробным памятником, когда он увидел, что он не может в новой жизни найти свою собственную новую жизнь, что он выпотрошил свою кипевшую, эту – теперь опустошенную, в хулиганстве утопающую жизнь, он решил, что лучше расправиться с собой, чем жить унылой, никчемной жизнью.
Что это? Это – великий урок для молодежи, который показывает, что даже такой человек, как Есенин, когда он начинает поддаваться хулиганству и унынию, готовит себе преждевременную кончину, преждевременную петлю.
А как восприняла это некоторая часть молодежи? Герой! Его смерть – укор советской действительности, она показывает, что даже талантливые люди кончают жизнь самоубийством. Если я разбил вчера морду или если я пьян, не знаю куда себя деть, что с собою делать, то это потому, что я талантлив, потому что я – избранный, потому что я – есенинец, а если меня угораздит в петлю – то кланяйтесь мне в ножки! Вот как это было принято частью молодежи.
Вместо того, чтобы сказать: талантливый человек загубил себя, потому что не нашел, – благодаря соблазну, пагубной страсти к кокаину и вину, хулиганству, унынию, – путей к революции, стали говорить: и наше революционное время оправдывает такую вещь, как самоубийство – посмотрите на такого талантливого человека, как Есенин. Такое ложное преломление есенинщины показало болезненное настроение некоторой части молодежи.
Должен сказать, что упадок настроения вообще не должен быть поставлен целиком в вину молодежи – ее переживали не только молодые, но и взрослые, не только бессознательные, полусознательные, малосознательные, но и очень сознательные люди, вплоть до некоторых вождей коммунистической партии.
В прошлом году, когда произошел кризис, и основа, база наших революционных успехов, нашей смычки с крестьянством, наш товарообмен оказался в некоторой мере подорванным, в полосу сомнений вступили многие из известных коммунистов. К чему могли повести эти сомнения, эти заявления, что в нашей стране нельзя построить социализм, если не придет на выручку пролетариат Запада, эти заявления, что растущий кулак разорвет нашу связь с крестьянством и вызовет гражданскую войну, эти намеки, что сама партия переживает известное перерождение под влиянием кулацкой стихии, – к чему могло это привести нашу нервную, отзывчивую, не могущую так уж ясно разобраться во всех вопросах, молодежь?
Более сознательную часть это привело к сомнению. Стали говорить: может быть, мы действительно идем по ложному пути, может быть, нужно сменить персонально ЦК, и всю его линию, пересмотреть все позиции? Может быть, мы забрели в лес, может быть, мы находимся в болоте, провалимся? Это настроение отразилось и дальше, в более широких кругах. Но там это ясно не осознавали, не связывали это настроение с точкой зрения наших вождей, а просто говорили: как будто бы революция не вышла, не привела к победе, мы запутались, никто не поддерживает нас на Западе, а течение нас сносит все ниже и ниже! Такое настроение, такое сознание не могло не развинтить, не размагнитить людей, которые принесли много жертв для революции, не могло не привести к противоречиям, к унынию. Оно могло и должно было к этому привести.
Но в деле борьбы с этим болезненным явлением, с этим упадочным настроением мы имеем громадного союзника, который наносит неверию и унынию среди молодежи смертельный удар. Этот союзник в деле оздоровления нашей общественности от этих недостатков – настроение самой нашей партии.
XV партийная конференция доказала, что партия всей своей миллионной массой, разве за исключением буквально единиц, стала на точку зрения безусловной веры в свою победу, абсолютной уверенности в том, что мы действительно строим социализм. Совершенно победоносно, совершенно вдребезги были разбиты все сомнения. И теперь, когда мы преодолели оппозицию, когда мы преодолели кризис, когда мы бросаем миллиард пятьдесят миллионов рублей в этом году на новое строительство, когда мы уже не восстанавливаем старые фабрики и заводы, а строим новые, когда мы в промышленности двигаемся вперед на 21 %, тогда как Америка в самые свои счастливые времена двигалась на 6 % в год, ясно всякому, что мы хорошо вооружены. И можем сказать: пусть те, кто нам мешает, будут призваны к порядку, в ряды. Непозволительно мешать в то время, когда мы, при сиянии восходящего солнца, строим наше счастье.
Унывающих мы должны поддержать. Пусть они только откроют глаза и увидят, что мы находимся в прекрасном положении, что победа обеспечена. В этом сознании наша колоссальная сила, которую мы почувствовали на конференции несколько месяцев тому назад.
Какие в общем методы и способы борьбы против бытовых искривлений нашей молодежи можно рекомендовать? Можно указать три основных. Первый – политическое просвещение нашей молодежи.
Сейчас для всего нашего быта – это касается и молодежи и взрослых – очень важно, чтобы у нас не было ни одного такого захолустного обывателя, такого забытого крестьянина, до которого не докатилась бы наша пропаганда строительства социализма и который не понял бы нашего пути. А среди молодежи должна быть развернута гигантская агитация в этом смысле. Надо разъяснить безработным и получившим плохую работу, недоучкам и людям, которым трудно учиться, что сейчас переживается переходный период, что они – жертвы частичного неустройства, но что вся масса вместе движется вперед и идет к тому, чтобы изжить те дурные условия, которые по ним щелкают. Понимание этого спасет их.
Второй способ – общий культурный подъем. Молодежи должно быть дано культурное развлечение. Сюда относятся следующие меры: сделать театр по настоящему идейным и приблизить его к массе, дать массе молодежи художественный и содержательный фильм, сделать клуб доступным и привлекательным для молодежи, придать широчайшие размеры нашей физкультуре и не бояться спортивного, иногда даже рекордменского характера ее, раскрыть перед молодежью возможность экскурсий, экспедиций, возможность проявления особенной энергии в области разработки находящихся в недрах нашей еще не исследованной родины гигантских богатств. Этот второй метод указал Совнарком в своем декрете о борьбе с хулиганством.
Третьим методом является заботливый взаимоконтроль, взаимная поддержка молодежи, Я часто встречал очень хороших комсомольцев, которые говорили: вот такой-то унывает, водку пьет, ну и чорт с ним! Если это и приведет в конце концов к самоубийству, что же? Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат. Неприспособленные разбиваются. – Вот мудрость! А вот другой: хулиганить начал, вчера скандал, сегодня скандал. Вон его, «паршивая овца из стада вон». Так ли надо относиться? Нет, ни в коем случае. Часто унывают вовсе не худшие, а те, которые являются наиболее требовательными к жизни. Озорничают те, у которых больше энергии. А паинька комсомолец с портфелем, который не унывает, не озорничает, часто бывает обывателем, которому хоть кол на голове теши – все ничего; у него портфель под мышкой, и он всем доволен. Он послушен, дисциплинирован, но толку от него часто мало. Живой дух протестует, и это важно. Протест выражается иногда в том, что человек унывает, потому что худо вокруг, или в том, что он выкидывает какие то протесты, – может быть озорные, потому что он недоволен. Часто это озорство свидетельствует о запасе энергии. Надо итти на помощь таким людям. Часто в узком месте поддержишь молодого человека, и он дальше зашагает все лучше и лучше и оказывается самым ценным человеком в группе. Наторп, знаменитый с.-д., педагог, еще до войны говорил, что город губит гигантское количество молодежи, подростков, толкает на разврат, на венерические болезни, на всякие преступления и т. д. «И, – говорил Наторп, – от этого я вижу одно спасение: организацию». Когда его спрашивали: какая организация? Он говорил: с.-д. организация, ибо она дает молодежи идеал и создает дух корпоративной чести.
Если Наторп ждал спасения от старой довоенной с.-д., то что же можно сказать о нашем Комсомоле, который находится в самом горниле мировой кузницы, который делает всемирную историю?
На долю нашего Комсомола выпадает задача очень сложная и ответственная. Мы сейчас переживаем революционные будни. И задача Комсомола научить трудящуюся молодежь сознавать всю важность сохранения бодрости именно в эти дни, кажущиеся будничными по сравнению с днями гражданской войны, дни кропотливого, но в то же время великого и героического строительства новой жизни. При теперешних обстоятельствах Комсомол, если он будет стоять на должной высоте, подтянет и остальных.
Вот как мы можем и должны разрешать запутанные бытовые уклоны молодежи.
Молодежь и теория «стакана воды»
Мне приходится еще раз вернуться к половому вопросу, ибо я его разбирал с точки зрения семьи, а теперь разберу его с точки зрения молодежи.
Мы прекрасно понимаем, что мы не можем говорить молодежи: вступайте в брак, устраивайте парную семью, рожайте детей, воспитывайте их за счет труда и забот отца и матери. Они скажут: что вы, в своем ли вы уме? И действительно, в 16–17–20 лет рано этими делами заниматься, это относится к более поздним возрастам. Между тем, половая потребность, говорят они, нас мучит, не дает работать, учиться, толкает нас на поступки, из-за которых потом разыгрываются несчастья, трагедии, в которых гибнут молодые люди и, чаще всего, молодые девушки. Как быть, говорят они, посоветуйте.
Сама молодежь выдумала себе ответ, самый непривлекательный, самый неправильный.
Я не хочу этим сказать, что вся молодежь это выдумала или что вся молодежь пошла по этому пути. Я считаю, что прав был т. Семашко, когда он говорил, что наша молодежь гораздо нравственнее, чем молодежь буржуазная, об этом свидетельствуют многие наблюдатели. Но в чем заключается это простецкое разрешение вопроса?
Простецкое, нигилистическое, мнимо-научное разрешение вопроса заключалось в том, что молодежь пошла по линии наименьшего сопротивления и заявила: ну что же, это не важно, не стоит над этим много думать. Это – тот же пресловутый стакан воды. Очень приспичила половая нужда, нужно ее удовлетворить. Росказни про любовь, брак – штука буржуазная. Нужно учиться у природы, у жизненной правды; она не знает ни романов, ни усложнений.
Молодежь говорит: пол, удовлетворение пола есть вещь голая, простая, надо отучиться об этом задумываться. А если у девушки возникали сомнения, если она говорила: может быть, это и правильно, может быть, это и научно, но все-таки как же это будет: если ты меня бросишь, а у меня будет ребенок, то что же мне делать? – «Он» отвечал ей: какие мещанские рассуждения! Какая мещанская предусмотрительность! До какой степени ты сидишь в буржуазных предрассудках! Нельзя тебя считать за товарища! И запуганная девушка думала, что она поступает по марксистски, по ленински, если она никому не отказывает. От этого происходили самые настоящие трагедии, самые настоящие беды, самая настоящая гибель женской молодежи.
В комсомольской печати появилось письмо комсомольца. Он написал циркуляр по своей организации, которым разрешались все вопросы; между прочим, вопрос о любви затрагивался в § 4 циркуляра, в котором говорилось:
«В этом пункте мы имеем влияние на некоторых членов союза разных стихов и другого хлама, который сочиняли поэты и прочие бумагомаратели о том, что любовь есть украшение личной жизни, а не голое размножение, что она должна быть как яркий букет хороших цветов и прочая „плешь“, между тем любви нет, а есть физиологическое явление природы, и телячьи нежности тут решительно ни при чем».
В словах этого комсомольца сказалась рельефно «мудрость» многих из наших комсомольцев из недавнего прошлого, да, может быть, кое кого и теперь это зашибает. Нужно с этим комсомольцем поспорить. Почему он думает, что у теленка могут быть нежности, а у комсомоленка не могут? Если он хочет учиться у природы, то почему он говорит «телячьи нежности?». Разве буржуазия научила теленка нежностям? Оказывается, нет. Он толкует о «голом размножении». Если бы он не был необразованным комсомольцем (я не упрекаю его в том, что он необразованный, а упрекаю в том, что, будучи сам необразованным, он хочет учить других), если бы он знал естественные науки, то он знал бы, что если есть что-нибудь не «голое», а «одетое», то это именно размножение, ибо все цветы мира, которые украшают землю и благоухают, обладают яркими красками и ароматом для того же размножения. Все песни птиц, которые оглашают рощи и сады, относятся к акту размножения. Самые красивые формы животных, самые красивые движения животных относятся сюда же – вот как на самом деле обстоит с этим вопросом. Наблюдающий любовную жизнь животных может в этом удостовериться.
Почему это так? Потому что природа буржуазная поэтесса? Дура она или замечательно умная? Нет ее вовсе даже, этой преднамеренно действующей природы. Есть естественный ход вещей и только. Но что он гласит? Только те породы, которые акт, в котором заключается все будущее их вида, сумели окружить величайшей радостью, величайшим расцветом жизни, величайшим напряжением сил, сделать из него средоточие своей жизни, только те виды выжили. Мы знаем факты, когда серенькая птица или невзрачная рыба ко времени брака как бы драгоценными камнями убираются и, так как этот великолепный убор вредит им с точки зрения опасности от хищного врага, после брака этот убор снимается природой. Это всеми буквами говорит, что любовь есть наивысшее выражение жизни, потому что только те породы, у которых она была наибольше выражена, которые не щадят личной жизни, лишь бы обеспечить потомство, сильны и мощны.
Так было и у людей, и потому народы обставили любовь брачными песнями, брачными плясками и нарядами. Почти все искусства вращаются вокруг любви. Человечество обеспечило свою жизнь, несмотря на страшные беды, несмотря на громадную бедность, на невежество, на раздоры, на болезни, которыми природа обрушилась на человечество. И тот народ, который скажет, как наши комсомольцы, что любовь это голое размножение, тот народ осужден. У него нет жизненной силы. Он – старик, потерявший настоящее чувство любви, ее торжественности, ее красоты, ее силы. И такой учитель, который станет нашу молодежь толкать в эту сторону, говорить, что эта нигилистическая премудрость научна, есть развратитель молодежи.
