Анатолий Казьмин
Град Кощеев
Глава первая.
… г. Захаровым Ф.В. был заложен первый камень городской стены.
Под восторженные крики горожан, несмотря на полученную травму ноги, после падения на неё трёхпудового блока из песчаника, Фёдор Васильевич душевно и выразительно поздравил жителей нашего славного города с началом нового великого строительства…
На правах рекламы: Эксклюзивный Е.И.В Кощея поставщик песчаника для строительства Государевой стены, Акционерная компания «Баголопус и сыновья», предлагает горожанам каменные блоки по размерам заказчика. Цены снижены в связи с массовыми амнистиями. Предложение ограничено и действительно в течение двух недель при предъявлении купона газеты.
«Вестник Града Кощеева»
– Протокол заседания Особого Императорского Совета, под руководством Великого и Ужасного… Я пропущу титулы, Государь?
Кощей важно кивнул:
– Давай, Гюнтер самую суть.
– Та-а-к… ага вот, – продолжил зачитывать дворецкий с большого пергаментного листа, – начальника Канцелярии… титулы, чины, звания… угу, Захарова Фёдора Васильевича за клевету и поругание чести и достоинства, за изгаляние… как-то не очень звучит… дальше снова пропускаю – там на полстраницы грехов…
Я вздохнул и почесался. Хоть бы стульчик предложили. Стоишь тут по центру Кощеева кабинета некормленый, непоеный, да еще и физиономию надо раскаянную корчить. А мне бы в город сбегать – дел просто жуть сколько!
– Итак, – продолжил Гюнтер и торжественно повысил голос, – Фёдора нашего Захарова казнить посредством отрубания головы! Извольте завизировать Государь… Угу, теперь печать, пожалуйста… Члены Совета прошу расписаться!
Михалыч вздохнул, крякнул, вывел внизу подпись и капнул на неё горькой слезой:
– Ить как же так-то? Эх, внучек…
– А я не буду в натуре подписывать! – Аристофан скрестил лапы на груди. – Беспредел реальный!
– Рога посшибаю, – пообещал царь-батюшка.
– Ну, бли-и-ин… – Аристофан взял перо, нагнулся над листом, высунув от усердия язык и аккуратно вывел крестик. Потом подумал и добавил рядом еще два. – Уйду я на вольные хлеба, отвечаю…
– Калымдай! – вякнул царь-батюшка.
Генерал-аншеф укоризненно покачал головой, сделал быстрый росчерк и протянул перо Маше.
– У меня рыбки некормленые, – быстро проговорила наша вампирша, – перемрут же от истощения. Я сейчас быстренько сбегаю…
– Марселина! – рявкнул Кощей-батюшка. – Ну что за дисциплина?! Каждого уговаривать приходится!
– Да пишу я, пишу… – Маша брезгливо взяла перо и черканула им по листу. – Всё? Можно уже идти?
– Подсудимый, – Гюнтер повернулся ко мне, – ваше последнее слово.
– Пойдёмте обедать, а? – вздохнул я.
Нет, ну вот скажите мне, ну зачем всё это? Ещё замок полностью не облагородили, только-только на крыше столики под зонтами поставили, самое время от солнышка там укрыться с кружкой лимонада в одной руке и Вариной ладошкой в другой. В городе хлопот вообще… Даже перечислять страшно. Нет, из глобальных дел – только вопрос со строительством городской стены решить, точнее – утвердить, зато мелких проблем жуть сколько. И полицию проверить надо, и с названиями улиц определиться, к Ивану Битюгу, нашему Губернатору в его губернаторскую зайти, он очень просил. Новые жители каждый день прибывают, тоже проконтролировать не помешает. На Рыночной площади плитку выложили, а Центральную, ну, ту что у самой мраморной лестницы раскинулась, где как раз губернаторский терем, так она так и красуется утоптанной пылью. А ну как дождь? Я по грязюке лазить не собираюсь!
– Федька! – с трудом пробился сквозь мысли раздражённый голос царя-батюшки. – Федька, очнись! Дайте кто-нибудь подзатыльник этому мыслителю!
– Да здесь я, Ваше Величество, здесь.
– Отвечай!
– Без базара, Ваше Величество. Как скажете, так и будет… А вы о чём?
– И правда, тебе башку снести? – задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Кощей. – Я ему честь оказываю, целый Совет специально создал, а он в эмпиреях витает.
– Ну, это… – я на секунду задумался. – Ну, виноват, ну оплошал, ну больше не буду… Можно уже идти, Ваше Величество?
Кощей скривил сухую рожу и сплюнул:
– Давай, Гюнтер.
– Дополнение к Протоколу номер один, – дворецкий развернул другой лист поменьше. – В связи с особыми заслугами и с учётом полного и публичного раскаянья, смертную казнь отложить на неопределённое время… Поздравляю, Фёдор Васильевич, с вас – сгущенка.
– Ага, – вздохнул я. – Всё?
– Всё, – раздражённо подтвердил царь-батюшка. – Гюнтер, пусть столярный цех сделает рамочку резную под Протокол, в тёмных тонах, разумеется. А ты, Федька, повесишь его в своей Канцелярии на видном месте! А ты, Михалыч, будешь вместо сериалов ваших, каждый ужин этот Протокол Федьке зачитыв…
– Я пойду, Ваше Величество?
– Не перебивай царя!
– Виноват… Так я пойду?
– Иди, – вздохнул царь-батюшка. – Иди ты знаешь куда?!
– Знаю, – уже на ходу пробурчал я, выходя в приёмную. – На кухню!
Вот так работаешь, вкалываешь в поте лица, ответственность непомерную на себя взваливаешь, недоедаешь, недосыпаешь систематически, а в благодарность что? Маша как-то от скуки подсчитала, что за мои два года на службе Кощея, царь-батюшка обещал мне голову снести триста семьдесят восемь раз. Через день, короче. Но вот так, чтобы приказом, да с утверждением судом народных… Кощеевых заседателей, такое в первый раз. Знаменательный день. Стоит отметить.
– Борщ или харчо, Фёдор Васильевич? – Иван Палыч застыл передо мной с большим половником в руке. – Как суд прошёл?
– Давайте борщ, Иван Палыч… Прошёл и слава богам, только время зря потратил.
Шеф-повар засуетился и через минуту передо мной исходила ароматным паром миска жирного, густого борща.
– Даже и не знаю… – вздохнул Иван Палыч, – чесночок извольте, перчик, сметанку… Вы ведь у нас не мальчик какой на побегушках, а считай второе лицо в государстве и такой фарс…
– И хлебушка… Ага, спасибо… Это царь-батюшка мне особую честь оказал на самом деле. Будь я чином пониже, так точно бы… Ух! Вкуснотища-то какая!
– Кушайте, кушайте, Фёдор Васильевич, а я вам сейчас шашлычку на второе запеку. Или осетринки?
– И бутерброд с ветчиной! – кое-как сквозь огненную, жирную, восхитительную горечь, прохрипел я. – И котлету! С сыром!
– Как вы думаете, Фёдор Васильевич, – немного смущенно протянул шеф-повар, подвигая мне кружку с клубничным компотом, – Государь не рассердится, если кроме традиционной дворцовой свадьбы мы потом с Дарьюшкой тихо в церкви обвенчаемся?
– Да пошёл он… В смысле – не обидится. Если что, скажете, я разрешил, мне уже терять нечего.
– Благодарю. Ещё пирожное?.. Извольте… А мне, знаете ли, ваши Хроники в целом понравились. Несколько работа кухни не с теми приправами, так сказать, подана, но в целом хорошо, достоверно.
– Вот в этом и проблема, Иван Палыч. Каждый про себя что-то нелицеприятное находит в моих записях. Но я разве соврал хоть где-нибудь? Хоть раз преувеличил?
– Абсолютная правда, – заверил меня Иван Палыч.
– Хоть кто-то меня понимает, – я вздохнул и поднялся. – Благодарю, Иван Палыч, как всегда восхити…
– Федька! – на кухню влетел Михалыч. – К Кощеюшке срочно!
– Передумал и всё-таки казнить решил?
Казнить решил, но в этот раз не меня. Имперский Совет в расширенном составе – включая и меня, проводил заседание теперь на дворцовой крыше. Всех придворных, наслаждавшихся покоем и лёгким ветерком, разогнали, поставили стулья для государственных судей, а для царя-батюшки вынесли его персональные стол и кресло. Почему на крыше? Да просто следующий обвиняемый нигде больше не помещался, а в малый тронный зал царю-батюшке идти было лень. Ага, теперь очередь Горыныча настала.
– …отобрал у тех купцов сундучок золота и камней драгоценных две пригоршни, а старшего купца обещал сожрать коли тот донесёт на обвиняемого, – гундел Гунтер осипшим голосом, уже полчаса зачитывая обвинение. – У дочери боярина Пулякова, Агафьи, отобрал золотые серьги и красную ленту с косы…
Горыныч уже и не возмущался. Тоже охрип, заодно и разочаровался в правосудии в частности и во вселенской справедливости, в общем. Он лежал в своём углу крыши, прикрыв головы передними лапами и только с шумом выпускал вонючий дым по очереди из каждой голов. Слева направо, если кому подробности нужны.
– А красная лента зелёному нафига? – удивился шёпотом Аристофан, но остальные члены Совета только вздохнули.
Было жарко, скучно и никому не нужно. Кроме царя-батюшки. Заскучал Кощей, вот и придумывает себе развлечения, разумеется, за наш счёт. Войн нет, интриг особых тоже не предвидится. График лабораторных опытов на год вперёд выполнен. Скучает царь-батюшка, чтоб ему…
– …угнал стадо коров, но жрать их не стал, а потребовал с селян выкуп за них да синего ситца отрез…
Попал Горыныч. Как и мы все. А куда деваться? Служба…
– Э! Стой! – завопил вдруг Аристофан так громко, что задремавший Михалыч подскочил и замер, растерянно оглядываясь по сторонам, сжимая в руке топорик. – А когда, говоришь, Змей стадо коров реально захапал?
Гюнтер пробежал по строчкам взглядом:
– Третьего дня.
– Брехня! В натуре поклёп на братана! Мы с Горынычем третьего дня летали… погулять! На зорьке как вышли прогуляться, так за полночь и вернулись!
– А верно, – вспомнил и я. – Я же Аристофана весь день тогда искал на счёт полиции там кое-что… Не важно, но не было его во дворце.
– Эх… – вздохнула правая голова нашего Змея.
– Лишь бы засудить, – согласилась средняя.
– Уйдём я от вас, – пропищала левая. – Расчёт за месяц получу и уйдём. Лучше скитаться по миру буду, чем такое враньё выслушивать.
– Разобраться бы надо… – нерешительно протянул Калымдай.
– Это всё – Гюнтер, – показала Маша дворецкому длинный язык. – От сердечных страданий любовная лихорадка мозги помутила. Точно так же было в романе мсье Жерома де Ла Бикура…
– Маша! – взмолился Совет хором.
– Свидетели были опрошены доверенными лицами, – немного обиженно заявил Гюнтер, – и в их правдивости сомнений быть не может. Но если Государь позволит мне высказать личное мнение, то я убеждён, что некоторые члены Совета, пренебрегая истиной и правопорядком, а наоборот, желая внести сумятицу и выгораживая своего трёхглавого сообщника…
– Странно, – перебил его царь-батюшка. – А когда там сказано про сундучок золота?
Пока Гюнтер отыскивал нужное место, путаясь в пачке доносов, Михалыч задумчиво протянул:
– Странно другое. Не упомню я что-то за чешуйчатым, чтобы он хоть раз долю с добычи не отстегнул в казну.
Все дружно кивнули даже царь-батюшка.
– Осьмнадцатого червеня, – нашёл наконец-то нужное место дворецкий.
Кощей поднял глаза к небу, пошамкал губами, позагибал пальцы, а потом обиженно взглянул на Гюнтера:
– Мы весь тот день, как сейчас помню, с Горынычем на охоте провели. Брешешь ты Гюнтер что-то.
– А я помню, – кивнул я. – Кабанятина вонючая была, как Иван Палыч не старался, а оленина жёсткая как характер Вашего Величества.
– В натуре чуть не засудили, братана! – обрадовался Аристофан. – А давайте Гюнтера реально за это казним?
– Так, – зевнул Кощей, – пока отложим процесс. Гюнтеру поручим перепроверить…
И тут царя-батюшку нагло и бесцеремонно прервали.
От поднятого гигантскими крыльями ветра у Кощея сорвало корону с головы и она, дребезжа, покатилась в угол, а вся пачка доносов Гюнтера, весело вспорхнула и разлетелась по окрестностям отдельными листиками.
Ну да, еще один Змей Горыныч. Розоватого цвета, чуть поменьше нашего, левая и правая шеи повязаны синими платочками, а на средней красуется алый бантик.
– Здравствуйте, – застенчивым хором поздоровались головы и кокетливо мигнули.
Полк придворных дам пополнился летающим динозавром женского пола.
***
– Горыня, – представилась нам дракониха, когда первый ажиотаж и шквал вопросов утихли, – а если полностью, то Горыня Георгиевна.
– Папу Жорой звали, – понятливо кивнул Михалыч.
– В натуре, как нашего генерала, – хихикнул Аристофан.
– Нет, – немного смутилась Горыня, – папу, как обычно – Горынычем звали. Это я в честь одного рыцаря второе имя взяла.
– О? Предчувствую романтическую историю, – оживилась Маша. – Любовь, да?
– Я даже и не поняла толком, но, наверное, любовь, – согласилась дракониха. – Приехал как-то ко мне рыцарь, прекрасный и благородный. Волосы русые длинные, ветерок их колышет, а сам он высокий, сильный и руки такие крепкие…
– Шарман, – вздохнула Маша. – И что дальше?
– Дальше всё так быстро произошло… Он в меня копьём стал тыкать…
– Ой, как восхитительно пошло! – захлопала в ладоши наша вампирша. – Это же метафора? Как в женских романах?
– Па-а-адумаешь рыцарь, – протянул Горыныч с нотками ревности, – па-а-адумаешь копьём!
– Нет, настоящим копьём. Я его и сожрала. Вместе с конём. А потом и задумалась. А может и правда человек хороший был? А я его вот так сразу…
– Жутко печально, – кивнула Маша, – только очень коротко. А можно, к примеру, добавить подробностей, ввести две-три любовные сцены…
– Не надо, внучка, – решительно перебил её Михалыч. – Потом досочиняешь, не сейчас.
– А как коня звали? – спросил Аристофан. – Может тоже хороший человек был, тогда бы три имени было.
– Горыныч, – прервал беседу царь-батюшка, – объяснишь новой сотруднице, как у нас тут всё устроено, с обстановкой ознакомишь, покажешь тут всё, понятно? Потом Агриппине Падловне скажешь, чтобы на довольствие поставили.
– И на оклад, – подсказал Змей.
– И на оклад, – поморщился царь-батюшка.
– Полноценные военно-воздушные силы образовываются! – обрадовался наш милитарист Калымдай.
– Люфтваффе, блин, – вздохнул я. – Ладно, я в город.
– А полдник?! – возмутился дед. – Совсем отощал с ентим своим городом! Ну-ка живо в Канцелярию, я тебе оладиков нажарю! И не спорь, Федька, я только утром топор наточил! Надо внучек кушать, совсем ты у меня хворобый какой-то стал…
– Да уж не рыцарь на белом коне, – хохотнул Кощей. – Вечером ко мне на доклад!
– Свой доклад принести или Гюнтер организует? – уже на ходу уточнил я.
– Сигары разве что… – задумался на секунду царь-батюшка. – Мне какие-то на редкость вонючие попались.
Я кивнул и поплёлся за дедом. Тут царь-батюшка прав – второго дракона в нашем хозяйстве надо обмыть. Чтобы летал высоко и быстро. Ох, опять Варя хмуриться будет… Служба, ничего не попишешь.
– Деда… чавк! – чуть не забыл я о своей давней идее, вот как раз круглая форма оладика напомнила. – А позавчера народ за городом пьянствовал коллективно, это что за праздник был?
– Так, Купала, внучек, солнышку люди радуютси, – удивился Михалыч. – Совсем ты со своими делами от кулюторной жисти отстал…
– Ага, я так и думал. А Купалу у нас празднуют… Сейчас в энциклопедии гляну.
– Сиди уж, – дед ляпнул мне в тарелку с пяток оладиков прямо со сковородки, – двадцать четвёртое июня тогда было.
– Ага, а сегодня – двадцать шестое, а по новому стилю – девятое июля. Вот и отлично, можно в компе точную дату выставить, а то с этим переносом пойди, угадай точно, в какое число нас занесло.
– У попа бы нашего спросил, – пожал плечами дед. – У них завсегда праздники по календарю.
– О, точно. Не сообразил. Ну ладно и так хорошо. Зато теперь и Новый год, и дни рождения не наугад встретим, да, деда?
– Тебе лишь бы нажратьси, – захекал дед. – Правильно, внучек, молодец, на тебе ещё оладиков.
– Всё, хватит, деда, мне же бежать сейчас надо по делам.
– Скелетов запряжём, – отмахнулся Михалыч, – в кресле тебя поносят, как и положено высокому чину.
– Пешочком пройдусь, – фыркнул я, вставая с лавки.
– Стой! – завопил дед. – А мультики?!
Ну да, как же Тишке и Гришке без ежедневной дозы?
Я кивнул Дизелю и он обрадованно ринулся в генераторную, а я, пока загружался комп, строго посмотрел на бесенят:
– Ну, паразиты, что вам включить?
Один из паразитов, никак не научусь их различать, растопырил лапки будто в полёте, а потом, приняв героическую позу, ткнул себя кулачком в грудь. Ясно: «Чёрный плащ». Второй паразит тут же отпихнул первого, провёл ладошкой по глазам, изображая повязку и высоко подпрыгнул, выкинув в лихом ударе ногу. «Черепашки-ниндзя», понятно.
Первый засадил второму по рогам, получил в ответ по ушам и быть бы тут очередной потасовке, если бы подоспевший Михалыч не разнял своих любимцев, подхватив их за лямки штанишек и подняв в воздух.
– Ещё мне драк в Канцелярии не хватало, – начальственным тоном проворчал я. – Будете смотреть «Ну, погоди!».
Бесенята дружно закивали, смешно маша копытцами в воздухе и я ткнул мышкой в папку с мультиками.
В город я так и не попал. Честно вышел из ворот дворца, полюбовался на дворцовую площадь, вымощенную чёрным мрамором, кивнул двум скелетам-часовым у ворот. Хорошо, стильно, сурово и торжественно. А вон по бокам лестницы еще пара скелетов стоит в таких же чёрных плащах и с саблями наголо. Отсюда не видно, но я знаю, что еще пара часовых внизу лестницы. Солидно. Нравится.
– Ответь мне муж добронравный, – окликнули меня сбоку.
В общем, это и всё, что я понял, дальше текст был сложен для восприятия.
Я лениво повернулся и икнул:
– Лиховид Ростиславович?! Опять вырвались на свободу?!
Лиховид недоумённо посмотрел на меня, потом улыбнулся и понёс какую-то околесицу явно на древней разновидности русского языка. Я его понимал через пень-колоду, так, отдельные слова, но даже смысл не угадывался.
– Гюнтер, – я сжал головку булавки-говорушки, – тут у ворот Лиховид. Опять вырвался. Срочно Государю скажи.
Лиховид снова удивлённо глянул на меня, потом хлопнул себя призрачной ладонью по призрачному лбу и едва стих совсем не призрачный звон от шлепка, как из его пальца прямо в мою голову метнулось полупрозрачное зелёное щупальце. Прощай Варя, прощай царь-батюшка… Или нет? Пока живой?
– Вот так, – мягко улыбнулся Лиховид, втягивая назад щупальце, – я у вас, Фёдор Васильевич, словарный запас позаимствовал. Надеюсь, вы не в обиде?
– Больше так не делайте! – опять икнул я. – А вы почему на свободе и кто помог выбраться? Вот вечно с вами, Лиховид Ростиславович какие-то проблемы. Давно бы уже остепенились, да жили бы как остальные сотрудники – в мире и созидании.
– Я, кажется, начинаю понимать, – добродушно покивал бородой древний колдун. – Очевидно вы меня спутали с моим двойником, который, как я понял из ваших слов, сильно отличается от меня своим неблаговидным поведением.
– О? Так вы – местный Лиховид Ростиславович, что ли?
– От начала веков на этой земле обитаю, – расплылся в улыбке он. – Прослышал я, что новая сила у нас появилась, дай, думаю, схожу, полюбопытствую.
– То есть, вы – хороший? В смысле – положительный?
– Это не мне решать, но пока никто не жаловался, – тихо рассмеялся он.
– Класс! – Обрадовался я. А может и не класс. Вот сейчас Кощей и проверит. – А давайте я вас с нашим Императором познакомлю?
– А удобно будет? Вот так без предварительной договорённости? – поднял брови Лиховид. – Было бы прекрасно, конечно, но я, увы, не знаком с вашим дворцовым этикетом.
– Пойдёмте-пойдёмте, – я махнул рукой и повернул обратно во дворец. – Я вам обеспечу доступ.
Царь-батюшка обходил кругом Лиховида номер два, зависшего посредине кабинета и находился в явном обалдевании.
Лиховид же только мило улыбался и крутил головой вслед Кощею, тоже с любопытством его разглядывая.
– Ну а что, Ваше Величество, – протянул я, – Горынычей два, вас тоже два. Вполне логично, что и дедушек Лиховидов тоже парочка.
– Ага, – прокашлялся царь-батюшка и вернулся за свой стол. – Парочка.
– Я правильно понимаю, – развернулся к Кощею колдун, – что мой… э-э-э… двойник, не является, так сказать, образцом примерного придворного?
– Хочешь взглянуть на него? – прищурился Кощей.
– Не думаю, что это доставит мне удовольствие, – помотал бородой Лиховид. – Хотя… Исключительно из научного интереса было бы любопытно…
Царь-батюшка вытащил из сейфа знакомую мне шкатулку, пошептал что-то, поводил над ней руками и откинул крышку.
– Мать! – взвился из неё особо опасный преступник, опутанный стерегущими зелёными силовыми линиями. – Поубиваю всех на хрен!
– Неприглядное зрелище, – вздохнул Лиховид второй. – Я даже и представить не мог, что в каком-либо из миров, могу докатиться до такого.
– А это что за?.. – повернул бороду первый Лиховид ко второму. – Ха! Давай, брат, с двух сторон костлявому врежем?!
– Фу, как неудобно-то, – вздохнул второй колдун. – Больше скажу – откровенно стыдно за такое поведение этого… этого…
– Ну а вам-то чего стыдиться? – пожал я плечами. – Всё в порядке, не переживайте Лиховид Ростиславович.
– А Федьку в порошок сотру и в утренний чай по ложке добавлять буду! – завыл наш Лиховид. – А Варьку твою…
– Государь, – перебил его наш новый знакомец, – а нельзя ли этого… обратно в заточение вернуть? Я уже насмотрелся, больше не хочется.
Первого Лиховида со свистом втянуло в шкатулку и Кощей, захлопнув крышку, взглянул на оставшегося в едином числе колдуна:
– Не понравился?
– Не понравился, Государь, – твёрдо ответил Лиховид. – Однако же, как интересно линии судеб с людьми играют…
– Хочешь ко мне на службу? Заместо этого, – Кощей кивнул на шкатулку.
– Не гневайтесь, Государь, – помотал бородой колдун, – не гож я к службе, не моё это.
– А что твоё?
– Мне бы над книгами старыми посидеть, – смущённо улыбнулся Лиховид, – в рукописях древних порыться, тайны мироздания понять, суть и назначение человека постигнуть… А на службе… Не до этого будет. Благодарю, Государь, но вынужден отказаться.
– А я тебе денежек много дам, – продолжал настойчиво соблазнять его Кощей, – премиальные по итогам квартала, оплачиваемый отпуск и красавицу секретаршу, а?
– Вынужден отказаться, вы только не сердитесь, но не справлюсь я… А если можете оказать милость… Просьба у меня к вам, Государь.
– Это какая же? – насторожился царь-батюшка.
– У вас же наверняка библиотека имеется? Вот бы мне ознакомиться с её содержимым. Хотя бы три денёчка поработать с материалами…
– Валяй, – как-то даже разочарованно махнул рукой Кощей. – Гюнтер! Оформить гражданину временный пропуск сроком на… да на сколько ему надо будет. И проводи его в библиотеку.
– Премного благодарен, Государь, – низко поклонился кощею Лиховид. – Ваш должник на веки!
– Сочтёмся, – кивнул царь-батюшка. – Даже не сомневайся.
– Что-то не так, Ваше Величество? – спросил я, когда Гюнтер с Лиховидом покинули кабинет.
– Думал я сперва опять проблемы возникнут, но ты же видишь – крыса учёная, не более. Наш-то Лиховид, – в голосе Кощея вдруг прорезались горделивые нотки, – куда покруче местного будет!
– Ну и хорошо, радоваться надо.
– Я и радуюсь, – пожал костлявыми плечами царь-батюшка. – Пусть сидит себе в библиотеке, когда-никогда, а может пригодиться, поделится знаниями.
– Я тогда пошёл?
– Вечером – на доклад! – строго напомнил царь-батюшка.
***
В город я так и не попал. Меня перехватила Варя и утащила на крышу покрасоваться новым платьем перед придворными. Я жить ещё хочу очень-очень, поэтому отказывать супруге в маленькой женской прихоти не стал, даже не поморщился, а просто подхватил Варюшу под руку и повёл наверх.
Распуганные Имперским Советом придворные, снова подтянулись на привычное уже место отдыха и развлекались в меру сил и фантазии. Половина лавочек вдоль ограды и столиков с зонтами были уже заняты, а любители размять ноги дефилировали взад и вперёд, хвастаясь новинками местной моды. Ну, я про дам, конечно. Мужской пол с вымученными улыбками сопровождал своих подруг, сочувствующе и с пониманием кивая друг другу.
Совсем тоскливо стало, когда к нам за столик подсели Варины подружки – Тамарка, поддерживающая большое пузо, её сестричка Елька и никифоровская княжна Дашка, невеста Иван Палыча.
Спасли меня наши канцелярские. Со стороны угла, который навечно застолбил себе Горыныч, вдруг послышались крики. Все вначале заинтересованно оглянулись, но тут же разочарованно вернулись к своим делам. Канцелярия отдыхает, пользуясь отсутствием Змея.
– Варюш, я схожу, гляну, – поднялся я из-за столика, – надо проконтролировать, как бы чего…
– Иди-иди, – отмахнулась она, занятая щебетом подруг и я скоренько улизнул, пользуясь моментом.
В углу крыши пока никого не били, но дело уже к тому шло. Михалыч, одной рукой схватившись за воротник Аристофана, другой уже замахивался на него стулом. Сам Аристофан тянулся растопыренными пальцами к Маше, которая в свою очередь зажала сгибом локтя шею Калымдая, но и тот не нарушил общую композицию, подняв ногу для пинка Михалычу.
– Отставить! – заорал я. – Ну вы как дети малые! На секунду без пригляда оставил и на тебе! И не стыдно? Придворные же смотрят!
– Да пошли они… – проворчал дед, отпуская Аристофана и стул на свободу.
– Это всё Машка, босс! Отвечаю! – завопил Аристофан, но руки всё же опустил.
– Новая причёска для нашего генерала, мсье Теодор, – Маша пригладила волосы Калымдая и отпустила его.
– Мать вашу! – Калымдай покачнулся на одной ноге, схватился машинально за столик, с ним и рухнул на крышу.
– Ну, что теперь не поделили? – я подвинул себе стул и сел.
– Вот скажи, внучек, – дед оттёр пот со лба, – прав я или не прав?
– Прав, ясен пень, – согласился я. – А в чём?
– В названии, Федька! – заорал дед. – Где тебя черти носят, когда такой важный вопрос пред обчеством стоит?!
– Названии чего?
– Города! – хором ответил канцелярский квартет.
– И какие есть предложения? – я защёлкал пальцами, подзывая гарсона.
Я для себя вопрос с названием решил, ещё когда первые избы появляться начали, но интересно же, что придумали мои соратники.
– Чего изволите? – будто из-под земли, возник рядом бес в переднике и с полотенцем, перекинутом через согнутую в локте лапу.
– Лимо… неси пиво, – вздохнул я, предварительно убедившись, что Варя по-прежнему занята беседой.
– Кощейград! – рявкнул мне прямо в ухо дед. – Ну?! А?! Согласись!
– Казёнщиной за версту несёт от вашего Кощейграда, дедушка Михалыч, – фыркнула Маша. – Вот я предлагаю – Кошаград. Мягко, интимно и с котиками связь есть.
– Я царю всё про интим расскажу, – пригрозил Аристофан. – Вот прикинь, босс, мой вариант – Царьград в натуре!
– «В натуре» через дефис писать будем? – хихикнула Маша и передразнила: – Царьград-без-базара!
– Вы меня послушайте, Фёдор Васильевич, – уже успокоившись, сказал Калымдай. – Я ещё полностью не определился, но мои варианты они в духе местных земель и местного же самобытного народа. Просто и без излишеств – Кощеево или Кощеев. Ну а решать, конечно, вам, – он скромно потупил глаза.
– Вы бы перед тем как спорить, – я хорошенько приложился к кружке с пивом, – уф-ф-ф… отрава всё-таки это местное пиво… Я говорю, вы бы сначала у меня спросили.
– Босс всё уже решил, – обиженно прогудел Аристофан.
– Так не честно! – возмутилась и Маша.
– Город будет называться, – я сделал паузу и обвёл взглядом соратников, а потом припечатал: – Град Кощеев. Всё. Спор закончен.
– А мне нравится, – вдруг сказал дед и погладил меня по голове. – Весь в меня внучек.
– Солидно, – согласился Калымдай.
– Котиков не хватает, но чего ещё ждать от Теодора, – кивнула Маша.
– А, называйте, как хотите! – Аристофан обиженно стянул моё пиво.
– Ну и договорились, – подытожил я. – К царю-батюшке на доклад все идут?
– Пойдут все, – хихикнул Михалыч, – вернутся немногие.
– Я не пойду, – помотала головой Маша. – У нас с девочками планёрка вечером по поводу предстоящей свадьбы.
– Вот и хорошо, – показал ей язык Аристофан, – чисто по-пацански посидим.
– Вы мне в другом лучше помогите, – я встал и поманил за собой Канцелярию. – Пойдёмте к бортику подойдём.
– Босс как придумает… – проворчал Аристофан, который ростом был как раз с ограду. – Теперь подпрыгивать всё время, типа Ельки?
Калымдай, который у нас тоже был низкого роста, молча принёс три стула – для себя, деда и беса.
– Вот, смотрите, – я повёл рукой. – Вон там у нас река, видите? Предлагаю там пристань построить, а впоследствии и склады для товаров, а от неё проложить хорошую дорогу в город.
– И чего тут нового, внучек? – пожал плечами дед. – Ты нам об ентом ишо на той неделе талдычил.
– Ну я просто, напомнить. А главное, в чём хотел посоветоваться, это как будем строить стены?
– Зачем нам стены при такой армии? – удивился Калымдай.
– В натуре, босс, – поддержал его бес, – кого нам тут типа у себя бояться?
– А мне кажется, что стены – это хорошая затея, – протянула Маша. – Даже романтичная.
– Зря я сейчас спрошу, – вздохнул Михалыч, – но всё же, в чём тут романтика, внучка?
– Ну как же! А когда влюблённые будут сбегать из дома? Так же неинтересно – сразу убежать. Нужны препятствия, бдительная стража, тайный сообщник, верёвка через стену или подкоп…
– Ага, – хмыкнул я, – для этого стену и затеваем.
Калымдай с бесом только поморщились.
– Стена нужна, – категорически заявил я. – Во-первых, так положено во всех приличных городах, а во-вторых, мало ли что произойти может? Лучше перебдеть, сами знаете.
– Ну раз ты всё уже решил, внучек, – хмыкнул дед, – нас-то зачем сюда притащил, от дел государственных оторвал?
– Это то, что вы мордобой тут едва не устроили, – засмеялся я, – это ты государственным делом называешь, дед?
– Не всем умам дано охватить масштабы… – начала язвительно Маша, но её перебил Калымдай:
– Так в чём проблема, Фёдор Васильевич?
– Ну, с материалом всё понятно – из камня строить будем, так? Вот. Какая именно она будет в фортификационном смысле, это тоже решаемо. Калымдая, как профессионального военного и озаботим.
– Попал, братан! – Аристофан заржал и хлопнул генерала по плечу.
– Только, дружище, – попросил я Калымдая, – когда дело дойдёт до непосредственно военной части, ну, там часовые, пушки и тому подобное, мне покажи варианты, ладно?
– Внучек, ты по делу говори, а? – проворчал Михалыч. – Мне ещё сигары к вечеру отыскать надо, что Кощеюшка просил принести.
– По делу так по делу. Я никак что-то не соображу размеров стены. Ну, оставим мы про запас метров полста от последнего дома и до стены, нормально? Или больше надо? А вдруг город расти начнёт со страшной силой?
– Обязательно начнёт, – кивнула Маша. – И так каждый день новые поселенцы приезжают.
– Вот! И как высчитать пустое пространство?
– Ну вы нашли проблему, Фёдор Васильевич, – засмеялся Калымдай. – Было бы из-за чего голову ломать. Будем делать, как в обычных городах делают, вот и всё.
– Да? – я почувствовал себя махровым двоечником. – А как делают?
– Просто строят стену особо не заморачиваясь, а потом, когда внутри города места хватать не станет, увидите сами, Фёдор Васильевич, новички начнут лепить дома вне города, а когда и там поселение разрастётся, то строят ещё одну стену, что с тактической точки зрения обороны весьма удобно и надёжно.
– В некоторых городах, внучек, – поддержал Калымдая Михалыч, – по пять кругов стен бывает.
– Никакой враг с налёту город не возьмёт, – заверил Калымдай, – захлебнётся атака у первой же стены.