Анатолий Алексеевич Гусев
Мишка Ворог
– Выпивши был, – виновато сказал Миша, – а ты могла бы и не орать.
– Да как же не орать, когда ты навалился? Спросонок разве поймёшь?
– За что меня били? Какие деньги?
– Шесть рублей из сундука у барина пропали, говорят, что ты украл. У тебя два рубля нашли. Откуда у тебя такие деньги?
– Оттуда. Когда я тебе рубли приносил, ты никогда не спрашивала: откуда деньги? Волк у своего логова овец не режет.
– Ты не волк, ты ещё волчонок, Миня. А у нас ещё вона, какие страсти. Знаешь сухой колодец между нашим забором и забором Скавронских?
– Знаю.
– Дворня говорит, что там мёртвый солдат лежит, – Дуня перекрестилась. – Страсть-то какая.
– Как он там оказался?
– Кто же его знает?
– А барин чего говорит?
– Ничего, барин ещё не знает. Не до этого ему. Завтра он хочет тебя в Сыскной приказ доставить, если тебя медведь не заломает.
– Не заломает, я его четыре года подкармливаю. Да, Потапыч?
Медведь проворчал что-то в ответ.
– Удивил, – сказала Дуня. – Об этом все знают, кроме бар.
Они проболтали ещё немного и Дуня ушла. А ночью пришла шайка мошенников во главе с Океаном.
– Как сидится в холодной бане? О, ещё с приятелем.
– Почему холодная баня?
– А что она горячая? Так братья нашего сукна застенок зовут.
– Как вы меня нашли?
– Что на Москве много господ Филимоновых? Надолго застрял?
– Завтра в Сыскной приказ поведут. Говорят, что я шесть рублей денег у него из сундука украл.
– А ты у барина денег не крадёшь?
– Нет.
– Почему? Что случилось?
– Если хочешь знать, то волк у своего логова овец не режет!
– Да? А ты волк? Вот в Стукаловом монастыре шкуру сдерут с волка этого, во всём признаешься.
– Где с меня шкуру сдерут? Какой ещё монастырь.
– Ну, в Сыскном приказе. Тут надо что-то придумать. А ты крикни: «Слово и дело».
– Ну, крикну и что скажу?
– Придумай что-нибудь. Твой барин из купцов в дворяне выбился и до сих пор торговлю ведёт. Неужели за ним ничего нет?
– Он честно торгует.
– Так не бывает. Торговля и обман рядом идут.
– Бывает, – вздохнул Мишка и тут его осенило. – А, вот! Мне тут сказали, что здесь между нашим забором и забором Скавронских в сухом колодце, мёртвый солдат лежит. Земля-то эта – Филимоновых.
– И сейчас лежит? – спросил Океан.
– Откуда мне знать? Я же здесь сижу.
– Щегол, Лапа, сбегайте, посмотрите, – приказал Океан.
– Что они там увидят, ночью-то? – забеспокоился Мишка.
– У меня огниво имеется, – сказал Щегол, – щепку какую-нибудь подожгу.
Мошенники ушли.
– Слышь, Океан, вон под тем углом клетки кубышка зарыта с рублями. Забери. Мне-то уж не нать, а вам её взять.
Океан ножом выкопал кубышку – стеклянную флакон с широким горлом, высыпал на ладонь рубли.
– Считай, – сказал он Мишке, – сколь здесь, столь и назад верну.
Деньги он высыпал в карман, флакон зарыл опять в землю.
– Не горюй, Мишаня, может, пронесёт.
Вернулись Щегол с Лапой.
– Лежит, – доложил Щегол, – Семёновского полка, должно быть.
– Точно Семёновского, – пробасил Лапа. – У моего тяти такой же мундир был.
– Ну, а ты горюешь, – обрадовался Океан, – завтра непременно кричи «Слово и дело». Солдат – человек государев, за него строго спросят. Как лежит?
– Головой вниз, – ответил Щегол.
– Головой вниз. Запомни, Мишка.
На Москворецкую улицу в Сыскной приказ Мишку привёл Гаврила Михайлов. Мишка так громко рявкнул «Слово и дело», что писарь перо из рук выронил.
– Что ты так орёшь? – спросил капитан Псарёв. – Что случилось? Говори, но учти, доносчику – первая плеть.
– В колодце, между заборами Скавронских и Филимоновых солдат мёртвый лежит.
– Откуда знаешь? – спросил капитан.
– Шёл с гулянки, хотел воды напиться, а там такое. Ноги торчат…
– Врёшь, – сказал Гаврила, – ты знал, Мишка, что колодец сухой.
– Постой, – сказал судья действительный статский князь Козловский, – на чьей земле колодец?
– На земле господ Филимоновых, – несколько растерянно ответил Гаврила.
– А что ещё знаешь, молодец? – спросил князь Мишку.
– Да ничего. Было вроде чего-то такое, должен вроде как какой-то солдат был. Но точно не знаю, вы о том моего хозяина спросите.
– Спросим, – пообещал князь. – Как он лежал? Какого полка?
– Лежал головой вниз. А полка? Смеркалось уже. Вроде Семёновского, но я плохо разбираюсь.
Послали секретаря и сыщика, узнать – всё ли верно. Всё подтвердилось.
В усадьбу к господам Филимоновым князь Козловский послал команду солдат во главе с капитаном Псарёвым, сыщика и секретаря, а с ними Мишку в кандалах.
У ворот усадьбы прямо на земле, на травке сидело трое бродяг играли в карты. Мишка сделал вид, что их не знает, они тоже.
Команда вошла во двор и секретарь крикнул:
– Слово и дело государево. Дворянин Гурий Петрович Филимонов.
Гурий Петрович вышел на крыльцо:
– В чём дело, господа?
Секретарь торжественно произнёс:
– Вы, господин Филимонов, обвиняетесь в убийстве солдата Семёновского полка, Касьяна Петрова сына Мартынова.
