Анатолий Адамишин
Английский дивертисмент
Естественно, поручил все Черномырдину. Может быть, как-то поспособствовать Ч.В.С. отсюда, привлекая английский опыт, все-таки народ-то здесь грамотный? Дал мудрому Герману (советник-посланник Гвенцадзе) поручение. Настолько загорелся он этим делом, что в воскресенье пришел на работу с несколькими листками, нарисовали проект личной депеши, что-то вроде плана урегулирования в Чечне.
Думал, как лучше отправить: прямо ли Черномырдину, как предлагал Герман, или не прыгать через голову министра Примакова. Решил ему, тем более он давний друг. Существо задумки: фактически интернационализация чеченского конфликта.
Ельцин сделал довольно смелые предложения, – если они не останутся на бумаге, – включая переговоры через посредников с Дудаевым. Между прочим, посредничество, в том числе с привлечением мусульманских лидеров, мы отсюда предлагали. Надо, надо писать в Москву, даже если нет на твои предложения никакой реакции.
Апрель 1996-го: убит Дудаев! Другие потребовались «посредники», и не международные. Наши начали выводить войска. В мае подписано очередное соглашение о прекращении боевых действий.
На сей раз в Москве. Подписал Черномырдин в присутствии Ельцина и сменивший Дудаева Яндарбиев. После этого наш Президент поехал в Грозный, не побоялся. И он, и военные говорят о нашей победе.
Не рано? Во всяком случае, сразу же сообщаю англичанам о новой фактуре, предпочитая, естественно, положительную, как только она появляется.
Август 1996-го. Так и есть – в Грозном опять бои, в город вошли отряды под командованием Басаева и Масхадова. Подгадали под инаугурацию переизбранного Ельцина.
Грамотно они готовят свои вылазки. Вроде должно наехать к нам много гостей, и чеченцы отмечаются к их приезду. Наши деятели и масс-медиа, которые раньше прикрывали буквально все, что делает Ельцин, теперь брызжут слюной по поводу того, что не выполняются обещания, ничего не меняется, продолжается война в Чечне. Как будто от него одного это зависит. Может, хотя бы новая вспышка заставит их посмотреть и на чеченскую сторону.
Да нет, то была не вспышка. Отдали Грозный, де-факто проиграли войну. Сильное, конечно, унижение. Эксперт мой московский даже плакала по телефону. А что будешь делать, когда страна ослаблена, раздирается противоречиями, и, главное, когда не понять, есть ли у нее руководитель. Лебедь заявляет: я принял решение вывести войска, не поймешь, из Грозного или из Чечни вообще.
В свою очередь Ельцин, появившийся после очередного отсутствия, причем отсутствия опять-таки в решающий момент, публично заявляет, что он не совсем удовлетворен Лебедем. Мол, тот обещал покончить с войной, когда будет иметь властные полномочия, сейчас он их имеет (в какой степени, спрашивается), а результаты неблестящие.
Далеко все это от желания урегулировать проблему общими усилиями.
1 сентября. Загородный дом посольства Сикокс Хис, знакомая влажность леса и привычное чувство тоски. К сожалению, мое предчувствие оказалось верным. Вчера Лебедь подписал в Хасавюрте не только военное, но и политическое соглашение с чеченцами. Документ пока не опубликован, но его уже толкуют вкривь и вкось. До этого были сообщения, что не во всем согласен с Лебедем Черномырдин, не говоря уже о Б.Н., который упорно его не принимает.
Смысл, вроде, в том, что мы уходим из Чечни на данном этапе как вооруженная сила, а в следующие недели или месяцы и как власть. Она там центральному правительству принадлежать не будет, равно как и нашим ставленникам типа Довгаева.
Откладывание же референдума о статусе Чечни до 31 декабря 2001 года – возможность дать нам спасти лицо. После многих месяцев кровопролитной и разрушительной войны мы возвращаемся к тому же, что было до ее начала, когда беспрекословно командовал Дудаев.
Повторяется Афганистан с той только разницей, что это на нашей собственной территории и что там живут не только чеченцы, но и русские люди и другие кавказцы.
Ну, а что делать, когда нет должного руководства страной, слабость в экономике, общество расколото, и значительная его часть выступает против войны, пишет трагические письма Ельцину. То же средства массовой информации.
Ясно, что воевать можно было бы и поудачнее, но, к несчастью, армия оказалась не столь боеспособной. Как не вспомнить тут слова Ясина, что проблемы России не в годах, а в поколениях.
Военную сторону высветила моя беседа в Москве с Игорем Николаевичем Родионовым, недавно назначенным министром обороны (сместили, наконец, Грачева!) и его замом, старым другом Андреем Кокошиным. Вспомню, что когда был послом в Италии, а Родионов находился в мощной опале, я его благожелательно принял в Риме. Так что порядочные поступки себя оправдывают.
Из разговора с ними у меня сложилось четкое представление, что армия, жутко запущенная за годы «лучшего министра обороны», еще более пришла в упадок. Раньше ей хотя бы деньги выделяли, сейчас же, по словам Родионова, еще год, и армии не будет вообще.
Денег хватает только на денежное и в урезанном масштабе пищевое довольство; не остается ни на горючее для учений, ни на боеприпасы, ни на такие остро необходимые вещи, как закупка новых вооружений, научно-исследовательская работа и прочее.
Нет средств и на сокращение армии, ибо демобилизация, естественно, тоже немало стоит, порочный круг.
Армия по-прежнему воюет по уставам, мало в чем изменившимся, если не считать всяких идеологических вставок, со времен войны. А это означает подавление огнем, потом вперед.
Кокошин рассказал, что не берут точные бомбы, лазерные наводки и т. д., ибо там каждый промах фиксируется. Накрытие ковром по всем, кому ни пoпaдя, есть по-прежнему метод ведения войны.
В Грозном в начале августа армии не было, несли охранные функции войска МВД, многочисленные (около 150 тысяч, назвал он цифру), но совершенно не боеспособные. Они охраняли блокпосты, здания и т. д., но не следили за тем, как в город проникали боевики. Потом их окружили, начали выщелкивать.
Они обратились к армии, и та вынуждена была входить в Грозный с боями, опять применяя танки, бронетранспортеры и другое оружие, весьма уязвимое в условиях города. Частей спецназа нет, они только создаются из руин. (Когда они есть, то больше выполняют охранные функции.)
Слаба организация. Родионов приводил цитату из Наполеона: лучше один плохой генерал, чем два хороших, а власть МВД и армия не могут поделить между собой. Единоначалия не получается, хотя предлагалось передать Куликову воинские части, или наоборот, взять у Куликова МВД с тем, чтобы мало-мальски организовать единый порядок командования.
У нас сейчас что-то около 16 организаций, которые имеют свои части, свою разведку, начальники становятся генералами.
Разумеется, воевать в таких условиях с теми, кто хорошо обучен, вооружен, в том числе за счет поставок извне, имеет, так сказать, идеологическую подоплеку, сложно.
Когда чеченцы идут в бой, они кричат: аллах акбар, им отвечают: пошли туда-то.
Нет идеологии, нет лозунга, который бы ее отражал, люди не знают, за что они воюют. Если воюют, то из-за злобы, отчаяния, и, конечно, тоже дают по мозгам. Армия будет унижена этим поражением, волны еще пойдут, тем более что все это накладывается на скрытую борьбу за власть. Лебедь пока прет до конца, чеченцы ему подыгрывают, льстят.
(Даже здесь, в Англии, нет-нет да появляются призывы «власть Лебедю».)
К тому же их главари – народ бессовестный, действительно подлый и лживый.
Посмотрите, как нас купили с Басаевым. Обещали ведь его выдать после Буденновска.
(Справка: за последние годы тридцать войн, которые насчитал Стокгольмский институт международных мировых исследований, были все гражданскими, а не межгосударственными. Войну в Чечне шведы называют самой интенсивной, в том числе по количеству убитых людей.)
Дальнейшая история выходит за хронологические рамки книги. Сначала несколько лет фактически полной самостоятельности Чечни с тяжелыми последствиями для России. Пришлось даже строить железнодорожную ветку в обход Чечни.
(История с ж.д. повторилась через 18 лет в случае с Украиной.) Затем вторая чеченская война, долгая и напряженная. Наконец, возвращение в состав России.
Решусь высказать мнение: а) отпускать Чечню нельзя было ни в коем случае; б) удержать ее, не прибегая к силе, в тогдашних обстоятельствах вряд ли было возможно; в) при множестве совершенных ошибок остается фактом: Чечня осталась в составе России.
Это несомненное достижение и удача.
Расширение НАТО
При всей занятости визитом Королевы направил в октябре 1994-го в Москву депешу: «Первые же беседы в Лондоне подтверждают, что США и те, кто их поддерживает, твердо намерены расширить НАТО. Одновременно выискиваются способы минимизировать негативную реакцию России.
Нас “заговаривают” общими фразами, между тем как проект “движения на Восток” уже реализуется. Дискуссия все больше переходит от “надо ли” к “когда”. Ситуация пока что развивается по западному сценарию, наши возражения не вносят в него существенных изменений.
Возможно, общая атмосфера в отношениях с Западом и теплеет, но как показывает конкретика проблем типа Босния, Ирак, Карабах, Ливия, КОКОМ и т. д., явно недостаточно.
Не стоит ли нам активнее продвигать альтернативу: такую безопасность в Европе, в которой центральная и координирующая роль отводилась бы органам СБСЕ (Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе)? В начале 90-х эта наша инициатива приветствовалась многими западными партнерами.
Тэтчер говорила о СБСЕ как о структуре безопасности в Европе, Миттеран о гарантиях безопасности для СССР. Сейчас они об этом предпочитают не вспоминать.
Поле деятельности СБСЕ как-то незаметно сужается. Первая (политическая) корзина дрейфует к Совету Европы (СЕ), вторая – к Европейскому сообществу (ЕС) и другим западным экономическим организациям, а третью (гуманитарную) пытаются свести к контролю за деятельностью России на постсоветском пространстве.
Нам предлагают продолжить работу над повышением эффективности СБСЕ. Но это мелкий размен.
При нынешнем раскладе новая СБСЕ дело отдаленного будущего, тогда как расширение может стать реальностью через пять, а то и менее лет».
Предложил Москве поставить вопрос ребром: либо гарантированно положить планы расширения на полку до лучших времен, т. е. до трансформации НАТО, упрочения СБСЕ, нормализации обстановки в России, становления СНГ, укрепления связей России с ЕС и Советом Европы. Либо же искать другие решения, способные снять беспокоящие Россию дисбалансы.
Нужны крупные перетряски в заданном ритме европейской политики. Ими могли бы стать следующие решения: а) в военно-политической сфере: членство России в политическом механизме НАТО, оформленное через Договор о стратегическом партнерстве, и предоставление РФ статуса наблюдателя в Западноевропейском Союзе (ЗEC); б) в гуманитарно-правовой: прием России в Совет Европы; в) в торгово-экономической: ускоренная реализация концепции зоны свободной торговли, заложенной в соглашении с ЕС.
Тема взаимоотношений с «новыми демократиями на Востоке» подается как центральная для выживания НАТО в нынешних условиях; это, мол, укрепит демократию в странах Центральной и Восточной Европы. Даже если это верно, но почему без нас, почему не заботятся о нашей демократии?
Программа ради мира (ПРМ) теперь уже не альтернатива участию в НАТО, как нас уверяли раньше, а подготовительный класс для вступления. России же предлагается стратегическое партнерство, не уточняя, чем его наполнить конкретно.
Пока дальше реверансов дело не идет. Американцы гнут свою линию, не обращая внимания на наше недовольство.
Немцы, хотя и отговариваются, что это все американцы, на практике поддерживают их. Командуют по-прежнему в НАТО США, некуда деваться.
Ничего не правил из написанного в то время: ровно через пять лет произошло первое расширение. Не могу судить, удалась бы альтернатива в том духе, которая изложена выше. Мне кажется, что правительство Ельцина могло бы приложить больше стараний. В реальной жизни в отношении России возобладала модель «сотрудничество без участия».
Решения, касающиеся основ безопасности в Европе и прямо затрагивающие наши интересы (достаточно вспомнить войну в Югославии), принимались без нас и часто вопреки нам. Это, кстати, та часть вины за сложившуюся в 2014 и далее конфронтационную ситуацию, которую несут США и примкнувшие к ним государства как Западной, так и Восточной Европы.
На встрече СБСЕ в Будапеште Ельцин сказал, что мы можем созреть для вступления в политическую организацию НАТО. Как раз к Будапешту посольство это и предлагало. Как обычно, реакции на наши предложения не было. Впрочем, идея очевидная: нам надо быть на уровне принятия политических, не военных решений. Сильно сомневаюсь, правда, что нас допустят и до этого.
Январь 1995-го. Подтверждается, что поначалу британское правительство без энтузиазма отнеслось к идее расширения НАТО за счет «новых демократий» Центральной и Восточной Европы.
Главным аргументом был тезис Хэрда о том, что Европа не должна повторять ошибки прошлого. Имеется в виду история 30-х годов, когда были предоставлены гарантии безопасности, которые не смогли быть выполнены.
Хэрд и мне, «рассуждая гипотетически», сказал, что если в НАТО, например, войдут прибалтийские республики (тогда об этом говорили, как о гипотезе!), он не уверен, что альянс, в случае нападения на них России, вступит в военные действия.
Британии пришлось снять свой скепсис под давлением США. А Хэрд смотрел далеко. В 2017 году руководители Украины открыто говорили, что Запад их «кинул». По так называемому Будапештскому меморандуму США и Великобритания должны были (вместе с нами) гарантировать территориальную целостность Украины, которая на этом условии отказалась от ядерного оружия. Но подписанты, разумеется, воевать с Россией за Крым не стали.
Поговорил с корреспондентом газеты «Гардиан» Джонатаном Стилом (он до сих пор подвизается на журналистском поприще!). По его словам, ситуация в Чечне стала увязываться с проблемой расширения НАТО. Использовавшаяся ранее российской стороной аргументация против продвижения Североатлантического альянса на Восток больше не работает. В аккуратной форме Стил предложил подумать над тем, чтобы подтянуть Россию к «политической орбите» блока (по аналогии с политическим, но не военным участием Франции в деятельности НАТО).
Можно было бы также рассмотреть возможность создания объединенных армейских подразделений России и какого-нибудь государства-участника НАТО (например, Италии).
Гадали с советником-посланником, отсылать ли бродящие в Лондоне эксцентричные мысли в Москву. Решили: стоит, сейчас там размышляют, как вести дела с НАТО, что-то может пригодиться. Через несколько дней пожалели об этом.
На мой зондаж в Форин-офисе было сказано, что было бы преждевременно говорить об участии РФ в политической надстройке блока. Основа НАТО – взаимные гарантии безопасности.
«Даже если вы предоставите их Западу, мы не готовы взять аналогичные обязательства перед Россией”. На мои слова, что эти две категории не обязательно связаны между собой, последовало еще одно, видимо, более существенное возражение: любая форма причастности России к делам НАТО подрывала бы привилегированное положение США в Европе.
«Может быть, через 10 лет ситуация будет другой, но сейчас она еще не созрела».
Через десять лет она скорее ухудшилась, в том числе из-за откровенного отталкивания нас.
24 февраля 1995 года. Доверительно поговорил со мной отставной посол в Москве, а ныне политолог и консультант различных банков сэр Родрик Брэйтвейт. (Потом он о нас еще и книгу написал.) Считает, что аргументация насчет новых членов НАТО, которую используют американцы в закрытом порядке, неубедительна.
Сводится она к следующему: а) нужно усилить стабильность восточноевропейских государств; б) принять их в НАТО сейчас, пока Россия слаба и не может этому воспрепятствовать.
Второй довод он опровергает так: НАТО принимало самые, можно сказать, одиозные решения в тот момент, когда СССР был значительно сильнее, чем Россия. «Ничем он нам помешать не смог».
Первая же посылка не доказана. Ибо, почувствовав себя под зонтиком НАТО, они даже больше могут дать себе воли.
Так и случилось, по крайней мере, с Польшей, причем не только против нас, но и против ЕС.
Убедительна мотивация, что надо убрать зону турбулентности. Это пространство постоянно оспаривали между собой то Германия, то Россия. Нужно вывести центрально-европейские страны из-под такого соперничества.
Здесь, правда, тоже есть слабый пункт, потому что в течение ближайших примерно двадцати лет ни Россия, ни Германия не смогут покушаться на эти государства. Взять их под крылышко Запада может либо Европейский Союз, либо НАТО.
Европейский Союз – слишком дорого, потому что там потребуется менять целый ряд уже устоявшихся компонентов: сельскохозяйственную, налоговую и другую политику.
Одним словом, – это уже от меня – считающие деньги европейцы решили, что для них ЕС накладно, значит, остается НАТО. А Россия? Ничего, стерпит.
6 апреля 1995 года. Отрывок беседы двух министров иностранных дел.
Козырев просит 4–5 лет не торопиться с расширением НАТО, предлагает найти механизм взаимодействия между Россией и блоком, например, контактная группа по отдельным международным вопросам. Грамотная позиция!
Хэрд. НАТО успешно, т. к. оно держится на двух китах: взаимные гарантии безопасности и объединенное военное командование (американцы иначе бы ушли, а так они командуют). В НАТО сейчас преобладает не военная сторона, а политическая.
Козырев. Хотите сохранить военный блок НАТО на всякий случай, хорошо, но зачем его расширять?
Уезжая, Козырев попросил подготовить аргументы к выступлению на тему НАТО. Вот что мы придумали. Каждая эпоха требует своих решений в сфере безопасности. Система, заложенная в Ялте, себя изжила.
Сейчас Европа в широком понимании – от Ванкувера до Владивостока мучительно ищет новые пути.
В переходный период право на существование имеют самые различные концепции, в том числе гипотеза о расширении НАТО. Однако мы не считаем ее оптимальной, готовы спорить, доказывать ее недостатки и предлагать альтернативы.
Почему мы против расширения НАТО, в особенности против форсированного его варианта?
Во-первых, потому, что в нынешней ситуации это будет означать возврат к блоковой системе безопасности, которая по своему определению должна генерировать образ врага. НАТО является военным альянсом, созданным в свое время для отпора «угрозе с Востока». Во-вторых, это может обострить ситуацию внутри России, подыграть националистическим, антиреформаторским силам.
На Западе это обстоятельство предпочитают недооценивать.
Хотели бы предложить западным политикам поменяться с нами местами и попытаться объяснить населению России, особенно нашим военным, почему при декларируемых партнерских отношениях Запад стремится расширить свое военное присутствие до границ СНГ. А потом, скорее всего, и дальше.
Так и произошло.
Политика, не учитывающая мнение населения крупнейшей страны Европы, чревата осложнениями. Избежать их в наших обоюдных интересах.
Проблема ведь не в геометрии альянса, а в поиске наилучших путей обеспечения европейской безопасности. Поэтому вместо того, чтобы зацикливаться на теме расширения, мы предлагаем совместно подумать по трем взаимосвязанным направлениям: общеевропейская архитектура безопасности, ее составные части и параметры; отношения России-НАТО; трансформация альянса.
Сотрудничество с НАТО видится нам как составная часть стратегического курса на создание новой всеобъемлющей модели безопасности для XXI века. Дискуссия на эту тему уже началась в рамках ОБСЕ. (С начала 95-го Совещание стало Организацией.)
Задача в том, чтобы обеспечить трансформацию альянса в совместный инструмент эффективных ответов на новые вызовы времени: межэтнические конфликты, терроризм, угроза распространения оружия массового уничтожения и технологий его создания. Двигаться к этой цели поэтапно, не раскачивая лодку, в которой мы плывем вместе.
Нам часто говорят, что расширение НАТО России никакой угрозы не несет и будет ей чуть ли не на пользу. Что ж, мы готовы помечтать и согласиться, что при определенных условиях Москва действительно не будет возражать против расширения альянса. Однако такими условиями могут стать только такая степень взаимодействия, открытости и взаимозависимости между Россией и странами НАТО, которая сейчас существует, скажем, между Германией и Францией. (А они только в этом веке дважды воевали.) Россия, твердо вставшая на путь демократических и рыночных реформ, движется именно в этом направлении. Но и России, и Западу нужно время, чтобы достичь такой цели. Когда мы ее достигнем, расширение НАТО может и не потребоваться. Многие в Западной Европе разделяли наши подходы.
Идею общей безопасности в зародыше загубили США. Во главу угла они поставили НАТО, свой главный механизм доминирования в Европе. Не меньшую роль сыграли внутриполитические интересы шедшего на переизбрание президента Клинтона.
2 мая 1995 г. В ходе беседы в Форин-офисе Хэрд сказал мне следующее: «мы чувствуем, что в Москве озабочены, как бы предстоящая в конце мая сессия НАТО не приняла решения о расширении Альянса. Но Англия никак не настроена форсировать события.
Движение, видимо, будет, но движение медленное. За американцев, сказал Хэрд, мы ручаться не можем, неизвестно, “какой стих на них найдет”.
Но вроде бы сейчас и они тоже склоняются к замедлению темпов расширения НАТО. Нам в этой связи интересны российские взгляды на то, как строить отношения Россия-Запад (НАТО)».
Мининдел фактически прямым текстом отметил, что это нужно с одной целью: через Москву подключиться к российско-американскому диалогу и быть в состоянии соответственно поработать с Вашингтоном.
Доложив о беседе в Москву, приписал, что в ответе англичанам можно было бы подчеркнуть, что Россия ни при каких условиях не может согласиться с приближением военной инфраструктуры НАТО к российским границам.
Она выступает за создание общей системы безопасности в Европе, включающей в себя в том числе уже существующие структуры – ОБСЕ, НАТО и другие. Заявления НАТО насчет того, что его расширение не будет означать появления новых разграничительных линий, есть лишь добрые намерения, не больше. Учесть озабоченности центрально-европейских стран в вопросах безопасности важно, но не менее важно сделать это не за счет интересов России, с учетом ее оправданных тревог и опасений.
Правильно мы смотрели на будущее Европы, но, как выражался Громыко, не тот прав, кто прав, а у кого больше прав.
20 ноября. Британская секция Ассоциации европейских журналистов пригласила на завтрак. Было человек двадцать пять, лондонские газеты, компании по связям с общественностью, различные редакции телерадиокорпорации «Би-Би-Си», ряд английских университетов.
Здесь обычно выступают – без права цитирования со ссылкой на имя – послы, представители международных организаций, члены правительства, руководители крупных компаний. Что я говорил, опускаю. Некоторые тезисы британцев были примечательны.
Так, приводя доводы в пользу сохранения и расширения НАТО, собеседники процитировали высказывание неназванного высокопоставленного западного представителя, что на Западе рассматривают НАТО как действенную альтернативу ООН.
Неоднократно за последний период ООН показывала свою неэффективность: урегулированием в Боснии, Африке (Заир, Руанда) приходится заниматься вместо нее структурам НАТО.
В ходе югославского кризиса, как мы увидим, США и их присные нередко подменяли ООН натовскими решениями, зная, что в ооновских органах их не удастся провести.
В качестве другого довода в пользу расширения НАТО собеседники называли «непредсказуемость положения» в России. До сих пор, говорили они, на Западе сохраняются реальные опасения в отношении России, ее намерений и возможного развития ситуации в стране. В том же ключе рассматривалась тема членства России в Совете Европы. Звучали слова о том, что Россия не выполняет свои обязательства, особенно в плане условий содержания в тюрьмах, отмены смертной казни и т. д. Один из участников заявил, что положение с правами человека в этих сферах после вступления России в СЕ даже ухудшилось.
Как было отмечено выше, западники были постоянно насторожены в отношении России, а мы чем дальше, тем больше давали – с их угла зрения основания для беспокойства.
11 декабря. Новый «Иностранный секретарь» Рифкинд сказал, что после первой волны новых членов дверь в НАТО не будет захлопнута. А говорил он о трех балтийских государствах. Вот тебе и отдаленная гипотеза! Зачем вы, ребята-британцы, опять вызываете антизападные чувства в России?
С другой стороны, даже увеличились высказывания и статьи, которые предостерегают против поспешности с расширением НАТО.
Мой знакомый с трудно произносимой фамилией Вильям Пфафф рассказал, что «Рolice community», т. е. то сообщество, которое вырабатывает политику, имеет свои идеологические и организационные интересы в расширении НАТО.
Оно рассматривается как часть более широкого стремления – роста роли США в мире и ответственности, взятой на себя после холодной войны. И вот что важно: это отвечает бюрократическим интересам в Вашингтоне, а также в аппарате НАТО, который стал почти независимым фактором в определении западной политики (довольно редко признают, что бюрократия, как бы отпочковавшись, играет свою самостоятельную роль).
Расширение НАТО нельзя рассматривать иначе, как антирусский шаг. Через Европу проводится новая линия политического и военного раздела. НАТО остается на одной стороне, Россия на другой. Мы 40 лет потратили на то, чтобы избавиться от одного железного занавеса, а сейчас готовим другой. Польша и другие могут прожить и без НАТО, ибо их безопасность отнюдь не меньше сегодня, чем безопасность Финляндии, Швеции или Австрии, то есть нейтральных государств.
Мало было трезвых голосов, а США продавливали свои интересы бесцеремонно.
[Диктую и слышу, как Бригита облаивает белку. Совершеннейшая охотница. Этих серых белок, смахивающих на крыс, разрешено круглый год стрелять.]
В Форин-офисе, да и в других местах мне говорят, что расширяют НАТО потому, что не могут отказать полякам и прочим.
Отвечая, упрекаю в несерьезности. Тысячу раз вы отказывали тогда, когда хотели. В 1956 году вы подготавливали венгерское восстание, сейчас правда вышла на поверхность.
А когда оно состоялось, вы его не поддержали. Поляки тоже просили, чтобы вы пришли на помощь. Ничего подобного. Чехи в 1968 году: вы же не стали ради них рисковать своими интересами. А теперь вы можете спокойно пожертвовать нашими интересами, чтобы удовлетворить восточных европейцев.
22 февраля 1996. Не могу не отметить, что наша внешняя политика при Примакове становится более зрелой и последовательной, причем удается достигать своих целей, как только занимаем твердую позицию. А происходит это тогда, когда уверены в своей правоте, и западникам трудно при всех их двойных стандартах и лицемерии манипулировать нами. Решил подкинуть ему кое-какую аргументацию.
Предложить вести дело к включению стран ЦВЕ во все существующие на континенте организации, но не в НАТО. Можно было бы также договориться о предоставлении им гарантий со стороны НАТО, однако, без расширения военных структур альянса и их приближения к нашим границам.
Вырисовываются два варианта модели европейской безопасности. Первый – опора на расширяющуюся НАТО при вспомогательной роли ОБСЕ и России на значительном отдалении от основных европейских структур. Этот вариант для нас неприемлем.
Второй вариант предполагает использование НАТО в качестве элемента европейской безопасности, но не в виде структуры, монополизирующей безопасность. В этой ситуации Россия могла бы иметь самые тесные и развитые отношения с НАТО и Евросоюзом, роль ОБСЕ была бы весьма значительной. Между всеми организациями, действующими в сфере безопасности, налаживались бы координация и практическое взаимодействие. Такой вариант мог бы иметь поддержку со стороны России.
Хорошие мы предлагали идеи, многие опции, но не изобретательность и правота были в чести. Американцам надо было сделать свой механизм, НАТО, ответственным за безопасность в Европе, и они сумели настоять на своем. У «передовых европейцев» характера не хватило.
Но если не терять оптимизма, можно предположить, что «рукописи не горят», и в новых условиях тогдашние наши идеи пригодятся.
2 января 1997. Усиленно муссируют англичане расширение НАТО как поспешное, необдуманное. Лучшее, что может придумать для внешней политики США Клинтон, это начать переосмысливать неудачное решение. Подумал грешным делом, может, дали ему возможность выиграть выборы, так же, как было с Ельциным. Теперь же, когда третьего срока все равно не будет, давай-ка, займись делом. Как вижу, у них действительно были колебания на этот счет.
Мы ими воспользовались плохо. Причина: отсутствие единого подхода к этой проблеме внутри нашей правящей верхушки, включая неудачные публичные высказывания Ельцина. Да и напор со стороны США и их друзей в Европе был силен.
7 января. Коль съездил в Москву и по завершении бесед с Ельциным объявил, что, наверное, удастся прийти к компромиссу, который позволит расширить НАТО. Он, мол, обсудил пару идей.
После этого Б.Н. собрал совещание в Кремле, где было вновь подтверждено, что мы резко отрицательно относимся к продвижению НАТО на Восток. И что приятно, МИДу поручено координировать всю эту работу. У меня скрытое подозрение: что-то уступил Ельцин Колю, почему и вынужден был собирать на следующий день совещание и отыгрывать назад.
На этом фоне мои английские визави, а еще больше печать, проводят мысль, что нельзя русским позволять диктовать, расширяться ли НАТО или нет, нельзя русским давать возможность влиять на ключевые натовские решения. Уже, мол, Запад соглашается не размещать ядерное оружие в восточных странах, то же самое может обещать в отношении больших соединений артиллерии, танков, пехоты. Разговаривать с русскими – да, но не давать права решать вместе с нами. И не стесняются говорить: если нажать на русских, они соглашаются. Вот посмотрите, в Боснии они согласились играть вспомогательную роль в руководимой НАТО операции, значит, они и на другие операции, которые НАТО будет возглавлять, согласятся.
На встрече в Сочи, куда вызвал меня из Англии Президент (подробнее см. ниже), я пытался убедить собравшихся, что если в Боснии нам предложат неравноправное участие, нам не надо соглашаться. И Ельцин в конце концов сказал: да, под НАТО не пойдем. Но поступил по-иному.