Анастасия Зинченко
Выбор крила
Но… все было в порядке.
Никаких кровоизлияний, гематом, переломов. Ничего.
Разве что усиленный пульс и давление в области головы. Собрав капли, которые оставались у него из магического резерва, Персиваль послал слабый импульс к ее вискам, прикасаясь тут же пальцами к нежной коже.
– Давай, милая, просыпайся. Не пугай меня так.
Когда магия перестала поступать из него к ней, ресницы девушки дрогнули.
Стон облегчения вырвался из его груди одновременно с тем, как она открыла глаза.
– П-персиваль?.. – ее взгляд сфокусировался на его торсе, лишенном одежды. – Ч-что… ты делаешь?..
Глава пятая
Интересно, не каждая ли девушка мечтала оказаться в объятьях красивого мужчины с атлетически сложенным телом? Взирать на тренированные мышцы, ощущать их под своими ладонями…
Только вряд ли в этой фантазии присутствует момент лежания на полу после внезапного обморока. Да и наличие сорванной с петель двери, что сейчас премиленько расположилась недалеко от замершей в странной позе пары.
– Я… Как… как ты себя чувствуешь?
Лина попыталась сесть, в чем Персиваль ей помог, если можно было так назвать.
Он просто подхватил ее на руки, перенося на постель! Куда и приземлился сразу же, всматриваясь в ее лицо обеспокоенным взглядом.
Вот, теперь все правильно.
Полуголый мужчина и ничего не понимающая девушка. На перине. В ее покоях.
Лина не знала, что ею двигало, но она указала на освободившейся проход.
– Дверь.
Айнелиас нахмурился, оборачиваясь к устроенному разгрому.
– Прости, я не рассчитал силу.
– Дверь… закрой ее. Не хочу, чтобы кто-то вышел в коридор и увидел… нас.
Персивалю повторять не пришлось, он поднял деревяшку, прислонив ее по возможности также, как была, на место. И тут же вернулся обратно, усаживаясь на край постели.
– Лина, что произошло?
– Я… кажется, я потеряла сознание.
Кристалл Связи, что она обронила на пол, начал пульсировать, неярко сияя.
Персиваль вновь поднялся, чтобы взять артефакт и передать владелице.
– Это твои родители?
Просканировав вызов, Лина кивнула и ответила.
– Лина! Лина, это ты?
– Я.
– Слава Гисхильдису! Почему ты не отвечала? – женский голос звенел от напряжения.
– Лина, я отправил к тебе Персиваля Айнелиаса, – раздался второй, приятный мужской баритон.
– Он тут.
– Киос Ноал, Ваша дочь в порядке. Она… неудачно упала. На какой-то момент потеряла сознание. Вероятно, из-за переутомления после недавнего инцидента на экзамене.
– Инцидента?..
Персиваль поднял брови, пытаясь спросить у нее, может ли рассказать, Лина просто кивнула.
– Неделю назад первый курс сдавал экзамен по боевке, в ходе которого киосса Миллинарса получила травму. Но все позади. Наши лекари поставили ее на ноги.
– Лина… – голос матери не обещал ничего хорошего. – Почему ты не сообщила об этом?
– Я не думала, что это так важно.
– Ты наша дочь! Все, что связано с тобой, напрямую касается нас!
– В этом вопросе я солидарен с мамой. Ты должна была оповестить нас.
Киос. Киосса. Ведь теперь эти титулы не звучали бессмысленно.
Она вспомнила.
Себя, свое имя, причину пребывания в Академии. Но не сам процесс обучения. Будто все, что случилось на острове, по-прежнему оставалось покрыто непроглядной пеленой.
И Персиваль… она помнила его по дворцовой жизни. По их танцам. Мимолетным разговорам. Улыбкам. И воспоминаниям.
Она вспомнила о чувствах, что испытывала к этому демону. И что испытывает до сих пор.
И никак не понимала, почему мужчина, которого она любит, оказался в столь откровенном виде в ее спальне, ворвавшись и сметая все на своем пути (хотя дверь как раз жалко не было).
Его речь… он называл ее киоссой. Знал, что под Мороком кроется принцесса.
Знал… и хотел бороться с Коулом за нее?
Стоп.
Персиваль Айнелиас увидел в Лине Дестеэль Миллинарсу Эллонскую?! И посреди ночи прибежал к ней, отчитываясь перед родителями о ее самочувствии?!
– Пап, мам, все в порядке, как и сказал лорд Персиваль. Я очень устала. Мы можем поговорить обо всем завтра? Обещаю открыть канал связи… – она помедлила. – То есть сперва восстановить его. Спасибо, что стерла мои настройки, мам.
– Я беспокоилась о тебе, заноза!
Миллинарса едва заметно улыбнулась.
– Я тоже вас люблю. Все, вы удостоверились, что я жива здорова, даже потревожили из-за минутной слабости моего преподавателя.
– Геун Персиваль, благодарю за оказанную услугу, – тут же отозвался Ноал, но что Персиваль лишь отмахнулся.
– Не стоит благодарности. Я рад, что с принцессой все в порядке.
– Жду от тебя весточку завтра с утра! – это мама, пока не прервала связь, умудрилась вставить наставление, прежде чем Лина отложила Кристалл на покрывало.
Наступила тишина.
Они сидели в темноте. Вдвоем в ее спальне. На кровати.
И смотрели друг на друга.
– Персиваль…
– Я не уйду. Не сейчас. Пока не удостоверюсь, что приступ не повторится, я не пересеку порог этой комнаты.
Он думал, что она хочет прогнать его?
Благоразумнее было поступить именно так, но… Миллинарса не могла указать на выход. Не хотела этого.
– Я не прошу этого.
– Ты испугала меня. Как только увидел тебя, лежащей на полу… я не знал, что мне делать.
Лина заправила светлую прядь за ухо, отводя взгляд.
– Спасибо.
И вновь повисла неловкая пауза.
– Давно ты понял?..
Он не стал переспрашивать и уточнять, о чем она.
– Мне казалось, что мы встречались раньше. Еще тогда, когда ты ринулась защищать Кирина перед Смерчем. И после… каждая наша встреча рождала во мне сомнения. Твои глаза казались знакомыми. Они так похожи на глаза киоссы Араи, что иногда мне мерещилось, будто она сама творит чудеса на Сулеиме. Однако я понимал, что ты – не она. Но уверился окончательно лишь после того, как ты создала зелье.
– Зелье?..
– Я не принял его. Обещал ведь выпить перед твоими глазами, – он усмехнулся. – Правда тогда надеялся выставить это показательным наказанием. Теперь же… спасибо тебе, Лина. Ты подарила мне шанс вернуть прежнюю жизнь. – Он ненароком дотронулся до золотого браслета, опоясывающего запястье.
Верно, рабская метка…
Прежняя жизнь… Зелье… Наказание…
Воспоминания возвращались вспышками. Мимолетными, маленькими фрагментами, которые едва успевали усвоиться воспаленным мозгом. Однако что-то Лина смогла выцепить.
Их разговор. И… поцелуй.
Поддавшись инстинктам, Миллинарса подалась вперед, вновь желая слиться с этим мужчиной в поцелуе.
Слишком много потрясений на нее свалилось. Слишком много лжи было за последний год. И слишком много запретов. В которых он – главное табу.
Персиваль ответил, не медля ни секунды.
Поцеловал, притягивая ее к себе еще ближе. Словно сам хотел за этой лаской скрыться от всего, что они пережили. И чего сознательно лишали себя.
***
Гисхильдис, он, вероятно, спит! И видит прекрасный, соблазнительный сон.
Ведь как иначе объяснить то, что сейчас под его ладонями плавится желанное тело, с яростной готовностью отвечая на ласки?
Миллинарса поцеловала его. Сама.
А с его стороны отказываться от решительного действия девушки, из-за которой он готов был бежать, сломя голову практически в чем мать родила посреди зимы, было бы действительно глупо.
Ее губы поддались на искушение, впустив язык, чтобы он властвовал, изучал и дарил наслаждение, запоминая каждую секунду, каждое мгновение, что Небеса позволили испить ему этой удивительной ночью.
Персиваль понимал, что Лина нырнула в нежность спонтанно, возможно, хотела таким образом отблагодарить его за внимание… и все же был рад хотя бы стать временным утешением.
Главное, не заходить слишком далеко.
Вот с последним пунктом начались проблемы, как только киосса потянула его за собой, ложась на кровать. Персивалю пришлось поставить руки по обе стороны от ее головы, чтобы не давить на принцессу своим весом. Чтобы не прикасаться к ней слишком интимно.
Хотя куда уж больше?
Она сводила его с ума.
Не хотелось останавливаться, напротив, с каждым новым поцелуем, с каждым судорожным вдохом, желание овладеть девушкой накатывало с неимоверной силой.
Она была такой… горячей, податливой, обворожительной и сексуальной, что хотелось плюнуть на все. Забыть о том, кем она является. Откусить запретный плод. Познать счастье.
Однако он не мог.
Айнелиас прервал поцелуй, не спеша, однако, отстраняться.
– Нет, – голос не слушался, предательски хрипел. – Я не могу воспользоваться моментом твоей слабости.
– Но… я хочу…
Персиваль нежно коснулся ее губ, после принимая все-таки сидячее положение.
– Ты только что теряла сознание. Еще до конца не оправилась. Не хочу потом винить себя… Твое желание продиктовано случайностью. Стечением обстоятельств. Просто я оказался рядом. Слишком удачно. – Он опустил голову, зарываясь пальцами в волосы. – Ты даже не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы я ошибался.
Она молчала.
Потому что понимала, что он прав.
Киосса рискнула на эксперимент, но вовремя остановилась.
Ей пришлось остановиться. Ведь иначе…
Персиваль выпрямился.
– Можешь не переживать, то, что произошло сейчас, никак не повлияет на наше общение. – Он попытался улыбнуться, но вышло из рук вон плохо. – Конечно, я по-прежнему буду настроен решительно, и не уступлю Коулу… – улыбка увяла. – И, кажется, каждый день буду говорить себе, какой же я идиот, что упустил шанс.
А вот на это заявление ее губы едва заметно дрогнули.
О, значит ей весело от осознания, что он будет убиваться?
Перси вздохнул, прикрывая глаза.
– Поможешь с дверью? Боюсь, я перестарался с магией. Резерв пуст.
Лина рассеянно кивнула, послав к выходу нужный импульс.
***
Добираться до собственной комнаты Персивалю пришлось примерно с той же скоростью. Уж очень не хотелось отвечать на возможные вопросы, почему он в холодное время года разгуливает в одних спальных брюках на голое тело.
Хотя он представил примерный диалог. Например, если бы его в дверях общежития поджидал Коул.
– П-Персиваль? – и голос бы у пернатого так тоненько бы сорвался.
А сам Айнелиас, принял бы невозмутимый вид, прошествовал бы мимо.
– Адепт Эйарад, в данный час Вы должны находиться в собственной постели. Комендантский час никто не отменял.
– Н-но… что Вы здесь делаете?! И почему в таком виде?!
– Скажем, я вышел на пробежку? Преподавательскому составу не обязательно сверять часы, чтобы прогуляться на свежем воздухе.
– Но Вы голый!
– Я в брюках.
– На дворе зима!
– Закаляться – полезно. И Вы так и не ответили на мой вопрос, что Вы забыли на улице в такой час?
– Гулял?
– Прогуляйтесь в сторону своих покоев, Коул. Пока я не доложил ректору о Вашем желании нарушать правила нахождения адептов вне выделенных комнат в ночное время.
– Вы были у Лины?
– У Вас со слухом проблемы? Коул, я вправе доложить о Вашей выходке. В то время как мне ничего не будет.
Персиваль улыбнулся, представив, как феникс скрипнул зубами и развернулся, чтобы убраться восвояси ни с чем.
Благо в реальности он все же не встретил наследника острова. И смог добраться до своей комнаты, вздохнув с облегчением. Магии на создание Полога Невидимости ведь не осталось, а лишний раз рисковать разоблачением отношений с принцессой, которые даже не начались, не стоило.
Вот только спокойно поспать ему так и не дали.
Кристалл Связи сиял, показывая демону еще с порога, что с ним кто-то настойчиво хочет связаться.
– Перси!
– Крис?..
– Ты жив?! – голос старшего брата был тревожным.
– А с чего это мне помирать? Вроде не на задании…
– Жив! – послышался вздох облегчения. – Слава Гисхильдису!
Начиная понимать, почему его более удачливая копия, унаследовавшая титул отца, переполошился, Персиваль хмыкнул.
– Или ты думал, киос хочет открутить мне голову собственноручно?
– А есть повод? – и вновь напряженность.
Айнелиас разлегся на кровати, уже улыбаясь во весь рот.
– Да, думаю, есть.
– Перси! Пожалуйста, скажи, что ты меня подначиваешь! И только!
Персиваль засмеялся в голос.
– Разумеется, я издеваюсь над тобой, старший брат. Но и гнев Высших демонов способен вызвать. Чего только стоит моя добровольно-принудительная ссылка на Сулеим!
Кристафор помедлил, вероятно, пытаясь взять себя в руки, чтобы не нагрубить.
– Персиваль. Скажи. Мне. На милость. Что. Там. У вас. Творится.
Ого, этак его задело!
Неужели киос Ноал позволил старшенькому прочувствовать ответственность момента? Не иначе. Все же король души не чает в своих детках. И может идти по головам, не размениваясь на сантименты.
– Киосса Миллинарса учится на первом курсе факультета Управления магическим разумом. Она выбрала в качестве крила, которого предстоит приручить – двух пантер. И я вызвался быть ее куратором.
Крис как-то простонал.
– Наследница Аминса. И ты. Пожалуйста, скажи, что то, что я уже успел вообразить, не правда.
– Какой ты сегодня вежливый. Одни «пожалуйста», да просьбы. – Персиваль уже не скрываясь подшучивал.
– Перси! Ты ведь понимаешь всю серьезность последствий?.. Если ты все же настолько сумасшедший, чтобы…
– Настолько.
Одно слово, но оно вызвало очередное звенящее молчание. Тишину можно было разве что не резать.
– А она?.. Отвечает взаимностью?..
– Думаю, да. Но пока рано утверждать с уверенностью.
– Спасибо, что не стал уходить от ответа.
Персиваль огладил кристалл.
– Не переживай. Все остается в рамках… Пока что.
Кристафор вздохнул.
– Если киос Ноал захочет первым убить меня, чтобы добраться до тебя, знай, что моя смерть и мучительные пытки на твоей совести!
Персиваль усмехнулся.
– Да-да, и твоя душа не упокоится, и придет за мной, чтобы повторно отправить за Грань.
– И прежде как следует помучить!
– Договорились.
Они снова немного помолчали.
– Так что хотели короли?
– Они не могли связаться с дочкой. И попросили меня напомнить, что существует Кристалл.
– Ты снова шутишь, да?
– Не могу удержаться. Такая возможность!
– Знаешь, а таким ты мне нравишься намного больше. Чем когда отгораживался от меня. Правда при каждой встрече умудрялся уколоть побольнее. Это останется по-прежнему?
– Всенепременно.
– Ну хоть что-то в этом мире неизменно.
– Я еще не стал дядей?
– Нет. – Кристафор помедлил. – Но через пару месяцев…
Персиваль замер.
Его бывшая невеста беременна. И скоро станет матерью. Родит ребенка его брату.
Что он чувствует?.. Почему сердце уже не сжимается от боли? Почему же это известие принесло… освобождение?
Лина.
Она не только оставила кровотечение его души, но и собрала по осколкам то, что оставалось от главной мышцы. Эта девочка вновь показала ему, что можно жить. И любить.
– Я рад. За тебя. За вас. Действительно рад.
– Надеюсь, к моменту родов ты сможешь вернуться в Аминс. Или… говоришь, пока первый курс?
– Да, вероятно, я здесь застряну еще на три года. Но это не отменяет визитов в столицу. Тем более если ты говорил, что вскоре вопрос о моем пребывании на острове помогут разрешить демоны.
– Вот знаешь, теперь я как-то не уверен, что они так просто освободят тебя. Раз уж всплыли такие подробности.
О, Кристафор, наконец, расслабился! Раз уж перетянул одеяло шутника.
– Думаю, мы найдем выход.
– Береги себя.
– А ты следи за Илотилас.
Кристафор фыркнул и отключился.
Глава шестая
Миллианарса то и дело отвлекалась от одевания, поднося подушечки пальцев к губам, и улыбалась.
Персиваль Айнелиас… кто бы мог подумать, что он ответит взаимностью! И останется джентльменом даже тогда, когда ее помыслы были совсем далеки от святых?
Кажется, она влюбляется в него еще сильнее!
Вот только что делать с Коулом? Почему все твердят, что они с наследником Эйарада – пара?
Как же не удобно, что она забыла учебный год. Впрочем, может, мама подскажет?.. Ей-то всяко виднее.
Над настройками Кристалла пришлось повозиться, Лина прищелкнула языком, когда с десятой попытки связи все же смогли образовать ровные канатики, а не напоминали беспорядочных медуз.
– Мам!
– Лина! Солнышко моя! Девочка моя! Как ты?!
– Это я хочу спросить у тебя, как ты могла так варварски прорвать все связующие нити на моем Кристалле? Он, между прочим, был заговорен еще в городе! Даже Гиса принимала участие в налаживании контактов.
– Я переживала о тебе, – появилась нотка обиды. – Но, вижу, зря. Если можешь язвить и обвинять родную мать, тебе точно стало лучше.
– Мамуля, не злись! Просто… мне до сих пор стыдно, что ты посреди ночи заставила лорда Айнелиаса врываться ко мне.
– Кхм. Ну, вообще-то не я, а папа… Я-то хотела перенестись к тебе порталом.
– Но на острове стоит защита от внешний перемещений!
– С этим я как-нибудь справилась бы.
– Сломав многовековую стену?! – Лина покачала головой. – Как хорошо, что в момент принятия решения рядом с тобой был папа.
Киосса хмыкнула.
– И все же. Персиваль – наш подданный, он обязан повиноваться приказам своих королей.
– Но не за территорией континента! Мам, ты пойми, Перси сейчас вообще существует на птичьих правах, у него на руке рабский браслет. Между прочим, благодаря балу в Амродане. Вот уж спасибо, что не отправила меня учиться в Бефанорскую Академию, а то, если бы всплыла правда, я бы там камень на камне не оставила! – протараторила признание, и резко замолкла. – Ой. Я уже сказала слишком много, да?
– Ну как тебе сказать. Первый звоночек появился, когда ты назвала его просто по имени, да и уменьшительном. Перси. Второй – слепой намек, что кто-то из нашей семьи может быть виноват в его незавидной участи. Туда же можно отнести третий вывод – твое желание освободить геуна, вновь вернув полномочия лорда. Ну и, наконец, само заступничество… Милая, как давно ты влюблена в лорда Айнелиаса?
Уши Лины начали гореть.
Причем сильно, как будто их кто-то натер красным перцем. И хорошенько так, не отлынивая.
И ведь маме не расскажешь миф о том, что все это ерунда. Только не ей. Эта Огненноволосая Посланница Гисхильдиса чувствует ложь. Особенно своего ближайшего окружения (возможно, именно из-за этого за последние двадцать лет, что они с папой жили при дворе и принимали непосредственное участие в управлении двумя государствами, наружу не всплыл ни один кровавый разбой, конфликт или скандал. Киосса Араи устраняла всех тихо. Без лишнего шума. Делала так, чтобы ее родственников ничего не тревожило).
Миллинарса вздохнула.
– Еще с шестнадцати лет.
Мама помолчала.
– Ты уже взрослая девочка, Лина. И я не могу говорить тебе, что делать, а чего не стоит. У тебя своя голова на плечах, да и не часто ты прислушивалась к нашим советам. И все же хочу мягко напомнить: ты еще молода. Неопытна. А он прошел долгий жизненный путь, полный таких кошмаров, которые тебе и не снились. Представь себе самые страшные тренировки с Фредоном, папой и Рилом. Представила? Добавь туда невозможность вовремя выпить восстанавливающее зелье или противоядие. Ограниченное время, скудные ресурсы для выполнения задания, и, в случае, разоблачения, угроза смерти. Персиваль практически всю жизнь провел в таких условиях. Когда его старший брат ушел на покой, ему пришлось занять его место в Тайной разведке. А там, как ты можешь догадываться, процент смертности возрастает в геометрической прогрессии. Тем не менее, ему каждый раз удавалось успешно завершить возложенную на него миссию, возвращаясь к бомонду и продолжая играть роль великосветского нелюдя. Ты сказала, что приметила его, когда тебе было всего лишь шестнадцать… В то время Перси бывал лишь на официальных балах, уже включаясь в большую игру. Я не говорю о том, что его ответы и реакции были ненастоящими, нет. Просто когда ты отдыхала, он подмечал каждый чужой жест, каждый взгляд, анализировал пути отхода и возможности спасти… королевскую семью. В случаях, когда во дворце появлялось слишком много народу, некоторым подручным Танасори было дано поручение следить за безопасностью принцесс. За твоей безопасностью, Лина. И за безопасностью Элгиссиоры. Я могу ошибаться, но должна тебе открыть глаза: возможно, ты восприняла интерес со стороны Персиваля превратно. Он должен был находиться рядом с тобой, оберегать… Лина?… Ты слушаешь меня?
– Да. – губы побледнели. – Спасибо за честность, мам. Передай папе, что я в порядке. Я… пойду, у меня скоро занятия начинаются…
– Солнышко, прости, что мне пришлось это сказать. Но ты знаешь, что я вас с Гисой люблю больше всех на свете. И больше всего не хочу видеть, как вы страдаете. Взвесь все «за» и «против», присмотрись к нему повнимательней.
– Мам. Еще вопрос… – Лина вздохнула полной грудью, прежде чем произнести то, что может перечеркнуть ее будущее с очаровательным сероглазым брюнетом. – Когда вы отправляли меня на Сулеим, вы знали, что Персиваль будет здесь?
– Да.
Значит, они надеялись, что он по-прежнему будет за ней следить. Рано или поздно вычислит, что под Мороком кроется киосса, и продолжит работу.
Так и вышло.
Миллинарса отложила Кристалл на комод, бездумно уставившись в стену.
Вот так. Значит, он защищал ее. Все это время. И внимание проявлял лишь чтобы оказаться как можно ближе. Поэтому и остановил прошлой ночью, не мог перейти границы дозволенного, все же «охраняемый объект» слишком ценен, и не стоит переводить его в статус «очередной любовницы».
Слез не было.
Удивительно, но Лина не проронила ни единой соленой капли. Напротив, появившаяся собранность помогла в кратчайшие сроки покинуть комнату и направиться к корпусу Артефакторики. Сегодня она пропустит занятие с Айнелиасом. Просто не может так скоро посмотреть ему в глаза.
К тому же им с Илаем, Реном и Надин нужно обсудить получившийся благодаря стараниям старшекурсника артефакт. Практика у вулкана не за горами. Если, конечно, профессор Фроуз решит вернуться на остров.
***
– Что будем обсуждать сегодня? – Рен неумело подавил зевок.
– Полагаю, еще раз пройдемся по артефакту, который у нас получился благодаря господину Рихарду Родсону, – Илай подмигнул. – Все же стоит отдать должное пареньку, он нас выучил. В то время как остальные…
Остаток фразы так и застрял у него в горле, поскольку в аудиторию, захлопывая за собой дверь, вошла Луреисса Фроуз.
Разговоры, которые еще можно было услышать с разных сторон, тут же притихли, как только все поняли, что сейчас произошло. Их Колючка вернулась.
– Приветствую первый курс во втором полугодии. Вижу, сессия отсеяла достаточную часть вашей немалой братии. Практика, которая вынужденна сместилась на месяц, должна лишить вас еще половины. – Цепкий взор прошелся по каждому адепту, остановившись на «любимчиках». – Староста! Доложить положение дел!
Илай споро подскочил, закладывая руки за спиной и расправляя плечи.
– Во время Вашего отсутствия нашему потоку были даны рекомендации в части подготовки к практической части Артефакторики. В списке значилось перечисление магических артефактов, способных помочь на экзаменационном выступлении.
– Как давно вы получили данный список?
– Сразу же, как только преподавательский состав понял… Как только стало понятно, что дальнейшее обучение первого курса будет проходить в формате самообучения.
– Отлично. Значит, у вас было предостаточно времени, чтобы продемонстрировать полученные умения, агрегировав их в создание занятных вещиц. – Луреисса уселась за стол. – Кто первым решит выйти и рассказать про выбранный артефакт?
Ребята начали молчаливо переглядываться. У всех в глазах была написана паника. Большинство ведь не стали слушать доводы разума, и отдыхали, в то время как пара-тройка ребят решилась на эксперимент.
С задних рядов робко поднялась рука.
– Слушаю, адепт Бьерг.
Оборотень из Ледяных Острот прошествовал к доске, начав писать на той несколько формул.
– Из предложенного преподавательским составом списка я предположил, что самым интересным инструментом может стать Уменьшитель.
В груди Лины что-то кольнуло.
Уменьшитель. А ведь ей приходилось его самостоятельно мастерить… чтобы Рихард принял их команду под свое обучение!
Она вспомнила!
После разговора с мамой воспоминания врывались короткими вспышками, даря острую боль, отдающуюся в виски. Но это было ничто по сравнению с тем, что она все больше погружалась в жизнь Аэгрин. Не только с рассказов друзей. А сама. Она видела это своими глазами. И память услужливо подкладывала необходимые картинки.
Неужели родной голос способен был взломать какой-то ментальный барьер внутри нее? Тот, куда попали все воспоминания?
– Каким образом Вы собрались конструировать Уменьшитель?
– Необходимо отсчитать правильное количество алмазной крошки, пол унции, добавив его на стекло, предварительно выдув его из необработанного материала. Разумеется, соблюдая температурный режим, да не забывая по всему периметру конструкции наносить необходимые руны.
Луреисса кивнула и протянула вперед руку.
– Продемонстрируйте артефакт.
Оборотень растерялся.
– Но я не…
– Хотите сказать, что за несколько месяцев все, чего вы добились – это спонтанный выбор артефакта из списка, да расчетные показатели?
– Я не думал, что…
– Все понятно. Можете не продолжать. Проследуйте на свое место. – Фроуз поджала губы. – Кто еще выбрал Уменьшитель? – после того, как поднялось около четырех рук, Луреисса скривилась. – И, разумеется, никто не может мне сегодня его продемонстрировать?
Лина сосредоточенно изучала собственные ногти, не желая вступать с профессором в зрительную дуэль.
Незачем Фроуз знать, что Лина собственноручно справилась с командой задачей всего за неделю. Уменьшитель был билетом к проходу в ученики к Родсону.
Однако, чего она ожидала, если Луреисса питала особую любовь именно к их команде?
– Меня интересует, какой артефакт для самостоятельного изучения выбрали Вы. Адептка Дестеэль?
Лина поднялась, внутренне содрогаясь.
Что-то в этом преподавателе ей не нравилось. Но в этот раз память не хотела услужливо распахивать дверь, чтобы показать, что же именно в Луреиссе кроме ее стервозности и строгости действовало на нежную нервную психику студентов.
– Наша группа решила, что в список был включен лишний артефакт. Его расчетами мы и занималась в Ваше отсутствие.
– Могу я увидеть эти расчеты?
Лина взяла протянутые Реном листки, попутно пробегаясь по строчкам глазами, словно собиралась за доли секунд вызубрить их (и, что удивительно, эти знания удобно уместились в светленькой головке, и даже на ум пришла картина, как они вчетвером кряхтели, пытаясь разгадать кураторские наставления четверокурсника).
– Прошу.
Пока Фроуз просматривала записи, она таким же буднично-ледяным тоном поинтересовалась:
– Почему ваша команда решила, что данный инструмент попал в список случайно?
– Артефакт, позволяющий видеть скрытое – это единственный артефакт, который не должен был попасть в перечень первого курса. Слишком сложные схемы разработки, не представленные в научных трудах для нашего потока.
– И каким же образом вы пришли к данному выводу? – Луреисса что-то обвела на листе и пододвинула обратно демонице.
Лина чуть было не улыбнулась.
Этот номер проделывал с ними Рихард. Теперь она точно помнит! Еще ехидничал и качал головой, сетуя, какие же они безмозглые, что не могут самостоятельно справиться с углубленной программой Артефакторики. Все-то им нужно разжевывать!
Но, благодаря Родсону, они завершили необходимые для изготовления прототипа расчеты и даже выполнили пробный образец. Правда еще не было возможности опробовать его в действии. После экзамена у Яра ребята как-то подзабросили это дело, друзей больше интересовало здоровье Лины, а не выполнение задания профессора, исчезнувшего посреди учебного года.
– При создании артефактов подобной мощности можно пренебречь тестовым контуром. Тогда как защитный, напротив, удвоить. Это более логично, и помогает экономить время, концентрируясь на более важных вещах, – Миллинарса дословно повторила то, что некогда им втолковывал Рихард. Фроуз, если и поняла, что слова взяты не из неба, даже бровью не повела.
– Вы создали артефакт?
– Прототип. Но еще не протестировали его.
Повисла тяжелая пауза, в которой Фроуз, ехидно изогнув губы в улыбке, медленно стала обводить аудиторию взглядом. Словно говоря, «а почему Вы не сделали этого?».
– Я хочу увидеть прототип на следующем практическом занятии.
– Как скажите.
Лина села на место, а Луреисса в приказном тоне сказала достать листки и написать всем об артефактах, которые они выбрали. На какой стадии готовности изготовление. И какие проблемы у них возникли в случае невозможности демонстрации готового макета.
Этакая объяснительная с повинной.
Однако никто не посмел ослушаться. Ручки зашуршали по бумагам, а головы склонились к столам.
