Анастасия Эльберг
Тишина в эфире
Глава седьмая. Рэй
4 ноября 1989 года, пятница, день
Треверберг
– Вики, не злись. Ты ведь знаешь, что, помимо тебя, в моей жизни есть только работа. Так вот вчера я работал…
– … и пришел домой в пять утра.
Рэй присел на кухонный стол и повертел в руке пустую банку из-под рыбных консервов.
– Откуда ты знаешь, во сколько я пришел? Ты спала мертвым сном.
– Утром позвонил Уинстон. Он сказал, что ты забрал машину в четыре тридцать. Следовательно, домой ты вернулся максимум в пять.
– С каких пор Уинстон звонит тебе по утрам?
– С тех пор, как офицер Рэймонд Лок завел привычку напиваться до поросячьего визга, а потом искать свою машину на полупустой парковке и жаловаться охранникам на то, что ее угнали.
– Откуда мне было знать, что фонарь, под которым я ее парковал, не работает? Мы приехали засветло! Охранники тоже хороши, могли бы помочь!
– Уинстон осведомился, добрался ли ты до дома, и как себя чувствуешь. Я ответила, что все в порядке, и на этом наш разговор закончился. Мне пора, Рэй. Если я сейчас же не сяду в машину и не поеду домой, мороженое в багажнике превратится в сладкую лужу.
– Ко мне домой? – уточнил офицер Лок.
– К себе домой. Мы с Анной хотим устроить семейный ужин.
– Наденете пижамы, заячьи ушки и будете смотреть любовные сериалы для девочек?
– Можешь нафантазировать все, что угодно. Кстати, что это за история с Алисией Кантер?
Из прихожей раздалось дребезжание звонка у входной двери. Рэй поставил консервную банку на стол.
– Вот черт, а об этом-то ты как умудрилась узнать?
– От Анны. Она сегодня была в участке, подписывала документы для судебного заседания. Встретила Гаспара Матиса у лифтов, и он рассказал ей о твоих ночных приключениях. С учетом его длинного языка об этом в понедельник будет знать все управление. Удивительно, что Мэй тебе еще не звонил. Если Алисия Кантер пообещала написать жалобу, то она это сделает, будь уверен.
– Воистину – инициатива наказуема. Надо было мне остаться в баре и продолжать пить. Но нет, я решил выполнить свой служебный долг.
– Явиться на место преступления пьяным в ту минуту, когда там находится мисс Самый Честный Коп На Свете? Ладно, смысла в этих разговорах никакого. При рождении тебе совести не отсыпали, и «испытывать чувство вины» – это не про тебя. Я должна идти, Рэй. А ты должен открыть дверь своим гостям, иначе они продолжат трезвонить и разбудят весь дом.
– Погоди, Вики. Я что-то не понял, кто такая эта Алисия Кантер? Даже Лоуренс с ней знаком, а я – нет.
– Лучший детектив отдела по борьбе с наркотиками. В прошлом году она получила медаль за особые заслуги, а этой весной на пару с Гаспаром Матисом, своим напарником, прижала крупную шайку наркоторговцев. Об этом все газеты писали. В каком мире ты живешь, Лок?
– В мире, где несчастному одинокому криминалисту приходится есть рыбные консервы и пить дрянной растворимый кофе, а по пятницам топить свое горе в дешевом вине, потому что его подруга между романтическим свиданием и заячьими ушками в компании сестры по создателю, не колеблясь, выбирает последнее.
– Очень сожалею о том, что на долю несчастного криминалиста выпали такие страдания.
– Значит, ты все-таки приедешь?
– Да. В понедельник утром. Жду не дождусь романтического свидания на парковке полицейского участка. Ровно в семь тридцать утра. С тебя кофе. Пока.
Трубка замолчала, и Рэй вернул ее на рычаг. В дверь позвонили в третий раз, а потом отчаянно забарабанили кулаком.
– Не издевайся, мужик! – услышал офицер Лок голос Лоуренса. – Мне что, в окно залезть, карабкаясь по отвесной стене? Или на веревке спуститься с крыши? Не так уж ты и проголодался, если так долго не открываешь!
Рэй вышел в прихожую, снял с двери цепочку и отпер замок. Детектив Уайт ввалился в квартиру, прижимая к груди пакет из супермаркета.
– Кофе купил?
– «Доброе утро, Лоуренс», – ответил друг, беря курс на кухню.
– Сперва покажи кофе, а потом я решу, какое нынче утро.
– К слову, в подъезде темно, как в Коридорах Узников. Будь я человеком, прокатился бы вниз по лестнице, сосчитав ступени головой.
– Возблагодарим Великую Тьму за то, что она создала тебя темным эльфом, да еще и следопытом. Мне в третий раз напомнить про кофе – или ты отправишься прочищать уши?
Лоуренс вручил Рэю банку с узором из кофейных зерен, и тот, воспряв духом, отошел к плите.
– Доброе утро, Уайт.
– Воистину, мужик. Я купил фруктов, овощей, молока и кучу консервов. Как насчет позднего завтрака?
– А как насчет сигарет?
– Здесь твои сигареты.
– Очень хорошо. А теперь можно и завтрак приготовить. Приступай.
Пока хозяин квартиры раскладывал продукты, детектив Уайт достал из холодильника яйца, остатки бекона и слегка увядшую зелень.
– Сегодня у нас в меню омлет, – объявил Лоуренс. – Ах да, я тебе еще газету принес. Новости слушал?
– Нет. Только крики под окнами и пьяную ругань соседей. Ох уж эта романтика спального района.
– Я увидел забавную статью в «Треверберг Таймс» о вчерашнем убийстве в «Фиолетовом солнце» и решил тебе принести. Но если ты не сочтешь ее увлекательной, можешь поразгадывать кроссворд.
Чайник оглушительно засвистел, намекая на то, что его следует убрать с огня, и Рэй наполнил кипятком две чашки.
– Меня уже тошнит от упоминаний «Фиолетового солнца» и вчерашнего убийства, – честно признался он.
– Не хочешь – не читай, мужик, дело твое. Когда мы говорили по телефону, я сказал, что тебя искал Мэй. Помнишь?
Выбросив бумажный пакет в мусорное ведро, офицер Лок взял свою чашку с кофе, сел у стола и открыл сигаретную пачку.
– Помню. Поговорю с ним в понедельник.
– Лучше позвони ему сейчас. Я серьезно. Он и сейчас злой, а в понедельник будет еще злее. Перед смертью не надышишься.
Сказав это, детектив Уайт разбил яйца в большую миску, взял венчик и начал готовить смесь для омлета. Рэй сделал несколько глотков кофе, первый из которых обжег горло, закурил и оглядел свою кухню. Половину комнаты занимали старый дребезжащий холодильник и разместившийся у стены деревянный стол. Если бы ему вздумалось помыть посуду, Лоуренс был бы вынужден стоять на одной ноге, в противном случае они на оставшемся пространстве не поместились бы. Хотя Виттория и офицер Лок в этом пространстве помещались отлично. Скорее всего, потому, что Виттория офицера Лока интересовала много больше, чем грязная посуда, и он предпринимал попытки сократить расстояние между ними до минимума.
– Пересолишь омлет – будешь есть его сам, – обратился к другу Рэй.
На предупреждение Лоуренс не отреагировал ни кивком, ни привычным «как скажешь, мужик», и хозяин квартиры перевел тему.
– Пей кофе, а то остынет.
Кофе детектив Уайт тоже проигнорировал, равно как и вопрос «закурить хочешь?», и Рэй, тяжело вздохнув, подвинул к себе телефонный аппарат. С минуту он смотрел на него так, будто тот был чудовищем из водных глубин, а потом снял трубку и набрал номер начальника.
– Детектив Мэй слушает, – ответили после второго гудка.
– Привет, шеф. Это я.
– Доброе утро, Рэймонд. Выспался?
Если руководитель отдела криминалистической экспертизы обращался к кому-то из своих сотрудников, используя полное имя, ничего хорошего от этой беседы ждать не следовало. Исключение составляли полицейские, имена которых в принципе никто и никогда не сокращал. К примеру, Лоуренс. Если кто-то и называл его «Ло», то только подружки – и только в интимной обстановке.
– Более чем. Только голова болит.
– У меня она тоже болит. Вот только не от выпитого вчера, а от содержания жалобы, которую мне сегодня утром принесла детектив Алисия Кантер из отдела по борьбе с наркотиками. Я жду объяснений.
Лоуренс вылил на сковородку яичную смесь, и она аппетитно зашипела.
– Оправдываться я не собираюсь, шеф. Вот как было дело. Барни позвонил мне в «Небесный дракон» и сказал, что в «Фиолетовом солнце» нашли какие-то трупы. Большая часть криминалистов в отпуске, а остальные не отвечают на телефон. Якобы он говорил с вами, и вы лично попросили меня глянуть, что там. И что я должен был ответить? Разумеется, я поехал.
– Если бы ты сказал Барни, что прилично выпил, он бы тебя понял. Да и я тоже. Но вместо этого ты поехал в «Фиолетовое солнце»…
– … пошел, шеф. Вы ведь не думаете, что я сяду за руль пьяным?
– … и мог бы остаться по ту сторону ленты, ограждающей место преступления, о чем тебя попросила детектив Кантер. Мог бы подписать бумаги, которые требовалось подписать. Мог бы спокойно зайти в комнату, не устраивая обычных для тебя балаганных представлений в стиле «посмотрите на меня, сюда явился сам офицер Рэймонд Лок», если уж на то пошло. Но вместо этого ты нахамил детективу Кантер, заявив, что не намерен выслушивать приказы от какой-то девки.
– Все было совсем не так, шеф. Я объясню.
– Я знаю детектива Кантер не один год. На моей памяти это первый случай, когда она подала жалобу на коллегу за неподобающее поведение при исполнении служебных обязанностей. Как ты понимаешь, отмахнуться от этой жалобы я не могу, и в стол ее просто так не спрячешь.
Рэй в очередной раз вздохнул, наблюдая за колдовавшим над омлетом Лоуренсом, и посмотрел на тлевшую в пепельнице сигарету.
– Понимаю, шеф. Но хочу повторить…
– … что ты не собираешься оправдываться, и все было совсем не так. Я понял. Если ты признаешь себя виноватым, то в июле пойдет снег. Любой другой коллега спустил бы тебе это с рук. Но только не Алисия Кантер.
– Вот же стерва эта ваша Алисия Кантер.
– Об этом я и говорю, Рэймонд. Кто-то должен преподать тебе урок послушания.
– Урок послушания? – вскипел Рэй. – Мы что, в детском саду?! Мне платят не за послушание, а за то, чтобы я делал свою работу – расследовал преступления! Если чертовой Алисии Кантер не понравилось, что я выполнял свои обязанности, это не моя проблема! Пусть она заткнет свои убеждения о полицейской доблести себе в задницу вместе с проклятой жалобой! И пусть хреновым убийством в «Фиолетовом солнце» занимается ее тупой напарник! Хочу посмотреть на то, как он будет копаться в вещественных доказательствах, марая свои белые ручки! Отдел по борьбе с наркотиками, можно подумать! Делают вид, что работают больше всех, а на самом деле сидят в своих кабинетах и набирают отчеты! Это единственное, на что они способны!
Детектив Мэй слушал гневную тираду – далеко не первую и, разумеется, не последнюю – с философским спокойствием человека, привыкшего ко всему. Когда Рэй замолчал и перевел дыхание, он заговорил.
– Если ты до сих пор заинтересован в том, чтобы получить место моего заместителя, Рэймонд, то тебе придется сделать следующее. Во-первых, ты лично извинишься перед детективом Кантер.
– Она может ждать хоть целую вечность. Извиняться я не собираюсь.
– Во-вторых, в понедельник утром ты займешься вещественными доказательствами, найденными «Фиолетовом солнце». Сегодня Алисия позвонила мне и сказала, что труп незнакомки в лав-отеле может положить начало серии.
Рэй громко расхохотался, и Лоуренс, успевший переложить готовый омлет на большое блюдо, бросил на него взгляд через плечо.
– Вы на полном серьезе, шеф? С каких это пор серии открываются самоубийствами в лав-отеле?
– Ты соберешь следственную группу и будешь руководить ее работой.
– У меня полно своей работы!
– Я распределю ее между твоими коллегами. Многие возвращаются из отпусков в понедельник. К тебе присоединится детектив Уайт.
Лоуренс водрузил блюдо с омлетом на стол и открыл шкаф с посудой для того, чтобы достать тарелки.
– Шеф, это уже не смешно. Не знаю, что именно произошло в том лав-отеле, но даже в моем похмельном мозгу не родилась бы идиотская идея про начало серии.
– Сегодня у детектива Кантер появилось еще одно вещественное доказательство. На мой взгляд, связывать его со смертью в «Фиолетовом солнце» рановато, но, похоже, речь идет о фанате «Рождения Юноны». Роман у всех на слуху, и газетчики уже устроили шумиху по этому поводу. Ты видел свежий номер «Треверберг Таймс»?
– Еще нет, но сейчас увижу. Хотя вряд ли это изменит мое мнение. И просить прощения у этой стервы я не намерен, так и знайте. Я все сказал.
– До встречи в понедельник, Рэймонд, – ответил начальник и положил трубку.
Детектив Уайт, успевший достать тарелки и разрезать омлет, за обе щеки уплетал свою порцию.
– Лицо у тебя такое, будто ты готов кого-нибудь убить, мужик, – сказал он.
– Жри хренов омлет и помалкивай, а то подавишься.
Лоуренс молча наблюдал за тем, как Рэй тушит истлевшую сигарету, достает из пачки следующую и прикуривает от маленькой пластиковой зажигалки.
– Значит, она выставила меня за дверь, а я должен перед ней извиняться. Ты понимаешь, Уайт? Это я должен перед ней извиняться. А теперь ей, видите ли, померещилась серия, и мне нужно собирать следственную группу. Как тебе такое?
Прожевав кусочек омлета, детектив Уайт глотнул кофе и подпер голову рукой.
– Сказать, что я об этом думаю?
– Ну говори, коли начал. К слову, ты будешь работать со мной. Надеюсь, ты рад.
– Чертовски рад, мужик, о большем я не мог и мечтать. Так вот. Я до сих пор не видел вещественных доказательств, только подписывал общие бумаги по трупу в лав-отеле. Но это дело чертовски плохо пахнет. А сегодняшняя статья в «Треверберг Таймс» добавляет неприятного душка. Не буду говорить про серию и обсуждать решение шефа собрать следственную группу, но что-то нездоровое здесь есть.
Рэй посмотрел на друга и понимающе кивнул.
– Я понял. Тебе просто нужно выпить.
– Не откажусь. Я встал непростительно рано и вот уже несколько часов как непростительно трезв.
– Начнем с пива, а под вечер плавно переместимся в один из уютных баров Ночного квартала.
– Звучит как идеальный сценарий пятницы, мужик. Я «за».
Глава восьмая. Алисия
4 ноября 1989 года, пятница, позднее утро
Треверберг
Гаспар достал готовую страницу отчета из машинки и положил ее в стопку к предыдущим десяти.
– Вот же чертовы наркоторговцы, – пожаловался он. – Должен был отдать это шефу еще в среду, но не успел. А потом ребята новые вещественные доказательства подкинули. В итоге пришлось все перепечатывать. Что за работа?.. Я уж и не помню, когда последний раз был в поле.
– Вчера, – напомнила Алисия, отрываясь от просмотра бланков с анализом найденных в номере «Фиолетового солнца» улик.
Вампир задумчиво потер лоб колпачком ручки.
– Ну да, – сказал он. – Но это разве поле. Банальное самоубийство. Измельчали тревербергские преступники. Или у нас тут слишком скучно? Наркотики, наркотики, наркотики. Мертвые проститутки, какая-нибудь перестрелка, а потом – снова наркотики. Убойный отдел – совсем другая история. Адреналин из ушей хлещет каждый день! Я бы туда с удовольствием пошел. Мне бы понравилось серийники расследовать.
– За чем же дело стало?
Гаспар надулся и вставил в машинку новый лист, хотя печатать не намеревался.
– Рылом я для них не вышел. А полезных связей нет. Года полтора назад я подавал заявление о переводе. Но его вернули. Видите ли, мне нужно высшее образование, стажа не хватает. Я тут пять лет дурью маялся, значит. – Он помолчал и рассмеялся над собственной шуткой. – Дурью и маялся, точно. Но не выкладывался по полной и не закончил хренов университет. Полицейской академии им недостаточно. Интересно, а когда мне в университете учиться, если я с семи утра до семи вечера безвылазно сижу тут? С ума сойти. Высшее образование для того, чтобы попасть в убойный отдел. Тоже мне, элита. Впечатление такое, будто я покусился на святое и решил перевестись в отдел криминалистической экспертизы.
Алисия открыла отчет из химической лаборатории.
– Быстро они сработали, – прокомментировал наблюдавший за ней детектив Матис. – Ночью свои пробы делали, что ли?
– Ты утомил меня разговорами за сегодняшнее утро, Гаспар. Предвкушаешь выходные?
Вампир потянулся, широко зевнул и допил кофе из кружки с надписью «Любимому брату». Алисии не нравилась эта кружка. Видя ее, она каждый раз вспоминала о том, что у Гаспара шестеро обращенных братьев и сестер, а такие, как детектив Кантер, в мире одиноки.
– Скучные выходные перед телевизором. К слову, у тебя есть планы на вечер?
Лучше бы она этот разговор не заводила. И ведь прекрасно знала, что будет дальше.
– Я иду в оперу с Эжени Барт.
– Господи, ну и имя у нее. А что ты делаешь завтра вечером?
– Иду на бал к доктору Филиппу Хобарту.
– Вот что мне всегда казалось в тебе странным. Вроде у копов из отдела по борьбе с наркотиками должны быть более прозаические развлечения. Почитать дешевый роман, посмотреть глупый сериал, выпить бутылочку пива. А ты выглядишь как дочка миллионера, говоришь как доктор философских наук и ведешь себя так, будто родилась на каком-нибудь великосветском приеме. Как ты вообще в полицию попала?
Алисия перевернула страницу отчета.
– Оставим прошлое в прошлом, Гаспар.
– Нет, ну правда. Мы напарники, а я тебя об этом никогда не спрашивал. Интересно же! Или ты мне не доверяешь?
– Доверяю. И именно поэтому не рассказываю.
Детектив Матис разочарованно хмыкнул.
– Умеешь ты отшить, Элли. Но не такая уж это и тайна, скажу я тебе. Должно быть, ты получила бессмертие в большом вампирском клане. К примеру, у Гривальда, в Европе. Твой отец – один из советников. И тебя с детства… с обращенного детства учили, как пользоваться столовыми приборами, как одеваться, что и кому говорить. В кланах всегда этому учат. Если возьмешь кофейную ложку вместо чайной на приеме, превратишься в грешницу, отвергнутую всем светом. Или не тот нож для птицы.
– Птицу едят руками, Гаспар.
– Правда? – поднял брови вампир.
– Да. Птицу и женщину берут руками.
– Чего-чего?
– Забудь.
Воспользовавшись молчанием вампира, Алисия дочитала отчет и вернулась к просмотру бланков, ища нужный. Жалобу на стол детектива Мэя она положила немногим больше пары часов назад – и уже через несколько минут поняла, что делать этого не следовало. Криминалист вел себя отвратительно, но она могла сдержаться и не реагировать так остро. Хватило бы пары резких слов. Такой рапорт подпортит жизнь любому полицейскому, даже если ему благоволит начальство. Да и с Лоуренсом Уайтом следовало разговаривать повежливее. В конце-то концов, он не виноват в том, что его приятель вчера крепко выпил. Зато виноват во многом другом, хотя сейчас это никакой роли не играет. У Лоуренса нужно попросить прощения. Что до офицера Лока… с этим она разберется в понедельник.
Гаспар в очередной раз угадал ее мысли – и как он умудряется это делать? Не читает же?
– Кстати, ты знаешь, что у Лока обращенная подружка?
– Правда? – вяло удивилась Алисия. – Нет, не знаю.
– А вот теперь знаешь. Виттория Лейб из отдела нравов. Брюнеточка, озабоченная своими до смерти наманикюренными коготками.
– Сестра криминалиста Анны Монфорт?
– Именно. К слову, Анна была наставницей Лока. Говорят, что они крутили роман, и половина участка в это верит, а половина – нет. Рэй предпочитает обращенных подружек, а вот Анна темных эльфов не любит. По крайней мере, в постели. Так я слышал.
– Ты просто пылесборник сплетен, Гаспар.
– В смысле – пылесборник? Я выдаю только качественные и проверенные сплетни! Кстати, ты в его вкусе.
– У нее были рыжие волосы.
Вампир поднес кружку к губам, обнаружил, что она пуста и разочарованно поцокал языком.
– У Анны? Нет, она блондинка. Натуральная голубоглазая блондинка. Настоящая красотка.
– У женщины, труп которой нашли в лав-отеле вчера ночью.
– Вроде же платиновые? Элли, тебе пора выспаться как следует.
Алисия подняла трубку внутреннего телефона и набрала короткий номер.
– Химическая лаборатория центрального управления полиции Треверберга, говорит Стелла! – после первого губка ответил звонкий женский голосок.
– Здравствуйте, Стелла. Это детектив Алисия Кантер из отдела по борьбе с наркотиками. Я просматриваю химический отчет и бланки с первичным анализом вещественных доказательств из лав-отеля «Фиолетовое солнце», которые мы до сих пор не отдали детективу Лоуренсу Уайту из отдела криминалистической экспертизы. Я хотела бы кое-что уточнить.
– Конечно, детектив Кантер, слушаю.
– Это касается волос жертвы. Как я понимаю, телом еще не занимались?
– Нет, мэм. Вскрытие начнут через полчаса. Волосы были найдены на подушке и на одеяле. Шанс на то, что они принадлежат другой женщине, есть, но он ничтожен.
– Вы написали, – Алисия открыла нужную страницу отчета, – что их естественный цвет – рыжий.
– Совершенно верно, детектив Кантер. Окрашены в платиновый оттенок, но на самом деле рыжие. Медные с рыжеватым отливом.
– Благодарю вас. Простите, что отвлекла.
– Была рада помочь. Позвонить вам после того, как патологоанатом закончит с телом?
– Я ознакомлюсь с итоговым отчетом по вскрытию в понедельник. Спасибо еще раз.
Положив трубку, Алисия вновь просмотрела отчет, а потом перевела взгляд на свежий номер «Треверберг Таймс», который Гаспар принес утром. «Безымянная Юнона в фиолетовых шелках». Не слишком изящный намек на «Венеру в мехах» – она давно перестала ждать от заголовков городской газеты элегантных сравнений и тонкого интеллектуального юмора – но передовица, еще с утра казавшаяся ей забавной в своей глупости, теперь оставляла ощущение неприятной тянущей пустоты. Так кости, сломанные много лет назад, ноют во время холодной дождливой погоды.
Во всем этом нет ничего, кроме жутковатого совпадения. Верно, детектив Кантер? Но если вы на самом деле в это верите, то почему изменили своему правилу и не купили книжную новинку? И почему вы так упорно выключаете радио в машине, когда разговор заходит о «Рождении Юноны»?
– Пожалуй, ты прав, Гаспар. Мне нужно немного поспать. Поеду домой.
– Вот теперь ты говоришь дело. А то рыжие волосы, трупы, отчеты из химической лаборатории. Все это ждет до понедельника! К слову, ты не передумала насчет планов на вечер? Я могу пойти с тобой в оперу в качестве кавалера.
От необходимости отвечать Алисию избавил зазвонивший телефон на столе вампира.
– Детектив Матис слушает! – провозгласил он таким тоном, будто пять минут назад не обсуждал сексуальные пристрастия Рэймонда Лока и Анны Монфорт, а говорил о сугубо профессиональных вещах. – Детектив Кантер здесь, но она уходит домой, вы можете передать заявление мне. В смысле – не хочет говорить с мужчиной потому, что они пристрастно расследуют дела о преследованиях?.. И с каких это пор подобные дела рассматривает отдел по борьбе с наркотиками? А, вот оно что. Ты уверен, что дамочка не тронулась умом? Как-как? Китти Свонсон? Ты на полном серьезе? Китти Свонсон подала заявление и пожаловалась на то, что ее преследуют?! Ладно. Я передам ей, чтобы спустилась.
Закончив разговор, Гаспар встал и направился к выходу из кабинета.
– Сделаю себе еще кофе и поработаю немного, – сказал он. – А тебе лучше подойти к дежурному, Элли. Если Барни не чокнулся от лишней дозы кофеина и сказал правду, там ждет перепуганная до смерти Китти Свонсон. И она утверждает, что ее преследует маньяк.
Поздний вечер того же дня
– Женщина, певшая Изольду – просто душечка, правда? Я без ума от голосов итальянок. Слава богу, что мы попали в оперу до конца сезона. Я бы рвала на себе волосы, пропустив такое!
Эжени Барт, одна из дочерей биржевого короля, была создана для того, чтобы блистать в свете. Ей недоставало глубины ума, но она прекрасно восполняла это широким кругозором, начитанностью и красотой, которую мужчины называли ангельской. Невысокий рост, хрупкая фигурка, золотые кудри, обрамлявшие миниатюрное кукольное личико, и ясные карие глаза. В свои двадцать два Эжени до сих пор не озаботилась выбором будущей профессии, а отец, в свою очередь, на этом не настаивал. В богатых семьях Треверберга для женщины главной составляющей счастья был успешный брак. Подходящую партию Уильям Барт-старший ненаглядной дочурке еще не подыскал, и та ловила момент, наслаждаясь флиртом и мужским вниманием.
Когда Алисия познакомилась с Эжени, той едва исполнилось восемнадцать. Их представил Гарольд, близкий друг детектива Кантер, единственный сын владелицы клуба «Королева ночи», дамы, вхожей в светское общество Треверберга. Он же познакомил ее и с доктором Филиппом Хобартом, и с Уильямом Бартом-старшим, и с остальными представителями городской элиты – финансовой, творческой, модной. Высший свет, не любивший чужаков, принял Алисию с теплом. Сегодня Гарольд смотрит на нее… откуда там смотрят темные существа, которых уже нет в живых? А она гуляет по балам, пьет шампанское, выслушивает сплетни и смеется над тонкими шутками. Когда детектив Кантер задумывалось об этом, игристое вино, бутылка которого стоила целое состояние, начинало горчить, а приготовленные лучшими поварами угощения казались помоями. Чувствовала ли она вину перед Гарольдом? Скорее нет, чем да. Но прошлого не вернуть. Она не сможет отмотать пленку назад, не сможет спасти ему жизнь, не предостережет от рокового шага. Зато она сможет изменить будущее… и изменит. Но не время думать о Гарольде. У нее есть дела поважнее.
– Опера чудесна, дорогая. Еще пара таких – и я, пожалуй, полюблю Вагнера.
– Мы обязаны за это выпить. Хочу розового вина! Кажется, в саду подают розовое вино. Ты не проголодалась?
– Немного.
– Пойдем скорее. Я видела, как официанты носят острые колбаски! Те самые, с тремя видами перца. Помнишь, мы ели их в том ресторане… как он назывался?
– «Под зеленой крышей».
– Точно, – обрадовалась Эжени. – Идем, Элли! Если мы задержимся, все съедят!
Подруги вышли в сад, по торжественному случаю освещенный разноцветными гирляндами. Мужчины и женщины, одетые в вечерние наряды, прохаживались возле накрытых столов, официанты в строгой черно-белой форме сновали в толпе, разнося вино и шампанское. Пока Алисия кивала знакомым, Эжени взяла два бокала и протянула ей один из них.
– Мое любимое, – сказала девушка, сделав глоток и блаженно зажмурившись. – Такое подавали на последнем приеме у доктора Хобарта… он часто дает свои вина для вечеров, которые организовывают после оперы или балета. Интересно, что подадут завтра? Умираю от любопытства! Он тебя пригласил?
– Да, – кивнула Алисия, пригубив вино.
– Очень хорошо. Ты никогда себе не простишь, если пропустишь этот бал. Доктор Хобарт хочет представить свету своего сына.
Эжени взяла с подноса официанта маленькую тарелку с долгожданными острыми колбасками.
– Угощайся, Элли.
– Спасибо. Я не знала, что у доктора Хобарта есть сын.
– Он родился в Англии. Филипп не хотел привозить его сюда потому, что мальчик должен был закончить учебу. Ему восемнадцать или около того. Его зовут Тристан, и, как говорят, он просто красавчик! У него серебряные волосы и фиалковые глаза. Надеюсь, доктор Хобарт еще не нашел ему невесту, и у меня есть шанс! У нас будут красивые дети! Бери колбаски, Элли. Иначе я съем все, а потом у меня заболит живот.
Алисия взяла одну из колбасок, наколотую на тонкую зубочистку, и оглядела ярко освещенный сад. Опера и вправду была хороша, и у нее получилось хотя бы ненадолго отвлечься от мыслей о работе. От мыслей о Китти Свонсон, которая напуганной до смерти не выглядела, но принесла кое-что, от вида чего у детектива Кантер пересохло во рту. Крохотный кусочек картона с парой, казалось бы, ничего не значащих фраз. Алисия явственно ощутила, как дверь в прошлое, закрытая и запечатанная наглухо, приоткрывается и впускает в комнату ледяной ветер.
– Мисс Кантер, не так ли?
Официант с красным шейным платком распорядителя подошел к подругам и отвесил вежливый поклон.
– Да, сэр, это я, – улыбнулась Алисия.
– У меня для вас записка. Джентльмен сказал, что отвечать не нужно. Возьмите, пожалуйста.
Детектив Кантер взяла маленький конверт из дорогой бумаги, провела по нему затянутым в атласную перчатку пальцем, открыла и извлекла визитную карточку. Как две капли воды похожую на ту, что принесла Китти Свонсон. «Я скучал по тебе, милая Юнона, – выводило старомодные буквы каллиграфическое перо. – На этот раз наша игра будет по-настоящему захватывающей и до безумия реальной. Ведь правильны и логичны только мечты, а реальность всегда безумна. Целую вашу ручку, графиня, и низко кланяюсь вам, граф Э.».
