Анастасия Якушева
Метаморфоза
Плюхнулась в пыльное нутро.
Где-то сзади гогочет, но уже тише.
Темно.
Я метнулась, не разбирая ни дороги, ни собственной формы.
Просочилась сквозь нагромождение битого кирпича, которым был завален проход, нырнула под прогнившую балку и потекла по темному влажному коридору.
А в ушах стоял этот жадный гогот…
Нет, не в ушах, ибо я окончательно потеряла форму.
Но я знала, как это должно быть. Я еще помнила, что шум стоит в ушах.
В попытке не дать панике отключить сознание, я зацепилась за эту мысль, как утопленник, который в последний момент нащупал спасительное бревно.
Уши.
У.
Меня.
Должны.
Быть.
Уши.
Я замедлилась и сконцентрировалась на том, что слышу. Тело ощутило звуковые вибрации: отовсюду что-то скреблось, иногда попискивало; откуда-то издалека доносился низкий, неравномерный гул. Но человеческих голосов не было. И шагов тоже не было.
Я заползла в пыльную щель и сжалась в комок. Паника отступила, но после изнуряющей гонки снова проснулся голод. Пока не всепоглощающий. От такого я еще могла отмахнуться. Правда ненадолго. Нужно было выбираться и снова искать еду.
Совсем рядом что-то заскреблось, и послышался высокий писк. Я наугад выпластала морф и схватила теплое живое тельце. Оно жалобно пискнуло и лопнуло в захвате, забрызгав меня густой липкой жидкостью. Я впитала ее всем телом и вобрала обмякшее тельце.
По поверхности прошла дрожь, и меня внезапно накрыло новое ощущение. Оно прокатилось судорогой и обожгло волной наслаждения, такой мощной, что это почти граничило с болью. Я выгнулась и опала без сил.
Голод слегка отступил.
Когда я пришла в себя, рядом снова кто-то копошился и попискивал. Уже понимая, что надо делать, я в полной темноте напрягла органы чувств и стала ловить вибрации, чтобы поточнее определить, где находятся эти новые теплые зверьки. Мое податливое тело оказалось удивительно чувствительным, и вскоре в голове, точнее там, где обитала моя воля, из многократных звуковых отражений сложился план помещения. Я оказалась зажата между двумя тумбочками. По обломкам стеллажей перебегали те самые зверьки. Их пушистая шерстка гасила звуки, но теплое, пульсирующее тело источало какую-то иную дрожь, которую я никогда не видела у обитателей своих трущоб.
Я замерла, подпуская зверьков поближе, и выпростала морфы, стараясь поймать как можно больше созданий. Три или четыре попались в мои щупальца. Я с хрустом сжала маленькие тельца, и с наслаждением втянула в себя теплую влажную кашицу.
По телу прошла новая судорога, ослепляя на мгновение блаженством. И я, обессиленная, растеклась. Справившись с минутным экстазом, я целенаправленно принялась выслеживать зверьков. Сначала я пробовала к ним подкрадываться, но они оказались на удивление чуткими и от моих плавных похлюпывающих движений разбегались в стороны, быстро сообразив, что за этим следует. Тогда я решила изменить тактику. Я вытягивала длинный щуп в сторону скопления зверьков и намеренно издавала какой-нибудь громкий звук. А когда они срывались, чтобы убежать от опасности, направляла их прямехонько к своему логову, откуда уже ловила пробегающие тельца.
