Анастасия Викторовна Астафьева
Козье болото
Василий понял, что наступила полночь. Он быстро подставил ведро под струю и забыл все свои страхи.
Когда ведро было полно, Василий отошел от фонтана, оглянулся и рассмеялся громко:
– Что-то мне совсем не страшно!
И тут же чья-то тяжелая лапа легла на его плечо. Все тело кота оцепенело. Он услышал тяжелое дыхание у себя над ухом…
Василий истошно завопил и, не разбирая дороги, бросился прочь от ключа. Вслед ему неслись жуткие крики, дьявольский смех, душераздирающие стоны, кто-то жалобно повторял: «Вернись… Вернись…».
* * *
– Где этот болван?! – злился Змей, ходя из угла в угол по сараю.
Кикиморы не смели смотреть на него, боясь вызвать гнев любым движением.
– Еще час, и вода перестанет действовать! – психовал Горыныч.
Наконец дверь распахнулась и на пороге возник совершенно седой Василий с ведром в лапе. Он сомнамбулически оглядел всех, вошел. Змей нетерпеливо выхватил у кота ведро и задохнулся от охватившей его ярости – в ведре было меньше трети воды.
– Идиот! Я же тебя на мыло отправлю!
Но Василий не слышал угроз хозяина, он отошел к стене, сел и, раскачиваясь из стороны в сторону, уставился в одну точку.
– Ай, бедняжка, – сказала одна кикимора другой, – видать, умом тронулся.
– Хватит шушукаться! – рыкнул на них Горыныч. – Лучше мне помогайте.
В сарае поднялась невероятная возня и шум. Все козы забегали, шарахаясь от пытавшихся поймать их кикимор. Змей разрывался от злости. Кот все так же раскачивался у стены, не замечая ничего вокруг.
Кикиморам удалось поймать одну козу. Двое крепко ее держали а третья спрыснула животное волшебной водой из ведра.
Раздался отчаянный козий вопль, и вместо рогатой козы в руках у кикиморы забился заяц.
– Не то, – сказали кикиморы дуэтом.
– Сам вижу! Следующую.
Зайца вышвырнули из сарая. Поймали новую козу и спрыснули ее. Она оказалась ежом, который сердито зафыркал и побежал искать выход.
– Не то! Не то! – нервничал Змей. – Скорее, другую!
То же самое кикиморы проделали с остальными животными. Среди них оказался еще один заяц, белка, лисенок, барсук и два тетерева.
Осталась одна-единственная коза, все та же, последняя, девятая. Она забилась в угол и дикими глазами смотрела на подступающих к ней кикимор. Те набросились на нее, и последние капли волшебной жидкости скатились по ее шерсти.
Но ничего не произошло.
– Странно, – произнесла кикимора с пустым ведром. – Это всего лишь обыкновенная коза.
– Нет, – продолжала другая, – ей досталось слишком мало воды.
– Просто жидкость перестала действовать, – подвела итог третья.
– Конец… – прошептал Змей.
Он заметался по сараю.
– Не сводите с козы глаз, – сказал он, – я бегу к Шишику. Я должен успеть.
– Может, это и не Василиса вовсе?! – предположила кикимора, которая держала в руках ведро.
Баба Яга с Иваном за окном вскрикнули в один голос.
– Она, – ответил Горыныч, не сводя ледяного взгляда с перепуганной козочки. – Видите, как она смотрит? Видите совершенно человеческий ужас в ее глазах? – он подошел к трясущейся козе. – Я еще силен, Василиса.
Змей отошел от нее и встряхнул кота:
– Вставай. Пойдешь со мной.
– Одна белая мышь, две белых мыши, три белых мыши… – монотонно твердил Василий.
– Псих… – тихо сказал Горыныч и быстро вышел из сарая.
* * *
Кикиморы скучали. Коза особых хлопот им не доставляла, она покорно лежала в углу, но было заметно, как по ее мохнатым щекам ползли огромные слезины.
Зеленые старухи сначала тихо разговаривали между собой, иногда громко восклицая: «Ну и жара!». Наконец одна из них откинулась к стене и прикрыла глаза, через несколько минут задремала вторая. Третья же, завистливо глядя на подружек, от скуки то заплетала, то расплетала свои зеленые, похожие на тину, мокрые волосы.
Василий по-прежнему раскачивался, не сводя глаз с одной точки.
Дверь в сарай медленно открылась, едва слышно прошелестела солома. Неспящая кикимора, ворча, прикрыла дверь и села на свое место, но тут ее лицо вытянулось от удивления. На рогах козы сама собой завязалась веревка, повисла в воздухе, а затем животное послушно пошло, будто кто-то вел его за собой. Дверь сарая распахнулась, но в этот момент прогромыхало пустое ведро, валявшееся на полу, и в следующий миг на соломе растянулась Баба Яга, рядом лежала шапка-невидимка. Все кикиморы разом проснулись, и даже кот перестал раскачиваться.
* * *
Змей Горыныч неуклюже, тяжело пыхтя, бежал по Сосновому бору. Он остановился и оглянулся вокруг. Немного отдышавшись, побежал дальше.
– Змей, – тихонько позвал его кто-то.
Горыныч замер.
– Меня ищешь? – спросил тот же голос.
– Это вы, Шишик? – откликнулся Змей, не видя никого вокруг.
Из-за толстой сосны вышел крохотный дед. Всем своим видом он напоминал большую шишку, только с руками, ногами и бородатым личиком.
– Заблудился что-то – заоправдывался Змей. – Мне надо поговорить с вами… – тут Горыныч замялся и огляделся по сторонам.
– Дело секретное? – догадался дед.
Змей кивнул.
– Тогда заходи.
Неожиданно в сосне отворилась дверца. Змей Горыныч сделал шаг к ней и мгновенно уменьшился до размеров кошки. Он свободно вошел в сосну, Шишик проскользнул за ним, и дверца захлопнулась, да так, что от нее не осталось и следа.
Внутри оказалась комната, по стенам которой стояли бесконечные стеллажи, заставленные книгами. Пустые места стен занимали фантасмагорические картины и карты звездного неба, посреди комнаты стоял стол, на котором толпились удивительные приборы, глобус Луны и тоже книги, книги. В довершение всего, на потолке была в точности изображена Солнечная система.
Горыныч умоляюще взглянул на Шишика и, подумав немного, сказал:
– Прошу, помогите мне! – в голосе Змея слышалось отчаяние.
Шишика весьма удивило его поведение, и он внезапно проникся сочувствием к этому всеобщему врагу и тирану:
– Сядь и расскажи, что тебя беспокоит.
Змей отмахнулся от подставленного стула.
– Мне наступает конец, – сдавленно произнес он. – Я знаю, вам наплевать на мою беду. Я знаю, как все здесь меня ненавидят… Но я правда любил ее! Кто виноват, что я рожден трехголовым уродом?! И меня никогда не полюбит прекрасная девушка!… Она только посмеялась надо мной, и я решил отомстить ей, жестоко отомстить… Но и тут она обошла меня! Она исчезла вдруг, пропала ночью, оставив лишь это.
Змей протянул Шишику свернутый лист бумаги, тот быстро развернул и прочел: «Змей! Никогда ты не найдешь меня и никто не снимет с тебя моего заклятия. Как только взойдет солнце после Козьей ночи, ты превратишься в жалкую козявочку, которую раздавит любой. Если хочешь спасти свою дешевую шкуру, скорее беги из моего леса. Василиса».
– Я стал искать ее. Я не спал ночей, не ел спокойно, не пил. Думал, думал и, наконец, догадался. Вскоре после исчезновения Василисы на ферму трех медведей приблудилась коза. Это могло быть совпадением, но я решил проверить. Я выкрал с фермы всех коз, и сегодня ночью она оказалась в моих лапах. Я так хотел отомстить ей! Я бы обратил ее опять в прекрасную девушку. Я бы заставил ее снять с меня проклятие, а потом… О, сладкие мысли! Я бы отдал эту нежную, чудную, но теперь ненавистную мне Василису, кикиморам. И они защекотали бы ее и утопили в болоте…
Змей даже прикрыл глаза от удовольствия.
– Но нет! Всё и вся против меня! Еще это парень все время путается под ногами! Шишик! Молю, помоги мне! Неужели я стану жалкой козявкой с восходом солнца.
– Но чем же я могу помочь тебе? – воскликнул Шишик.
– Дайте мне снадобье, которое превратить козу обратно в Василису.
– У меня нет такого. Ты сам знаешь – только раз в году…
– У вас есть все! – раздраженно перебил Змей мудреца.
– А ты станешь издеваться над своей жертвой?
– Но вам-то что?!
Шишик вздохнул и разочарованно покачал головой.
– Я поверил было, что даже в твоем сердце может быть любовь.
– Была!
– До восхода солнца еще есть время, и ты благополучно покинешь лес. Я для тебя ничего делать не стану. Ступай…
Дверца распахнулась. Змей вышел из сосны и вырос до своих прежних размеров.
– Не упускай последний шанс, – посоветовал ему вслед Шишик.
Змей оглянулся и тяжко вздохнул:
– Я проиграл. Я так несчастен…
И медленно, спотыкаясь, побрел в никуда.
Восток едва заметно заалел.
* * *
Баба Яга и Иван сидели связанные. Козу-Василису одна кикимора держала за рога, а две другие, ухмыляясь, глядели на пленников.
– Нас обмануть захотели! – воскликнула одна. – Шапочки-невидимочки напялили, обрадовались. – Она повертела в руках шапки и забросила их в угол.
– Ладно этот молодой негодяй, – заговорила вторая, – а тебе-то, Яга, стыдно на законную власть хвост задирать!
– Это кто это законная власть?! – возмутилась Яга.
– Змей Горыныч, ясное дело. Неужели какая-то козища станет лесом править?
– Она теперь только молоко способна давать, и то не лишка! – смеялась та, что держала козу за рога.
Все три кикиморы расхохотались.
В этот момент дверь сарая распахнулась, и вошел Шишик.
– Ай-ай-ай! – сказал он удивленной публике. – А ну-ка, кикиморы, быстро развяжите пленников!
Кикиморы не двинулись.
– Горыныч нам приказывать должен, – проговорили они в один голос.
– Эх, вы, лягушки зеленые, ступайте-ка в свое болото.
Тут же все три кикиморы стремительно уменьшились, превратились в мерзких бородавчатых жаб и с кваканьем поскакали прочь из сарая.
Неожиданно веревки сами собой свалились с пленников.
– Вот уж не думала, что на старости лет попадусь, как заяц в силки, – проговорила Баба Яга, отряхивая поднятые шапки-невидимки.
Тут к ним подошла коза и доверчиво ткнулась в ладонь Ивана.
– Это вовсе не коза…– начал он, обращаясь к Шишику.
– Знаю, знаю, это Василиса. Бедняжка, не узнать. – Он звонко щелкнул пальцами, и в его руках появился пузырек. Шишик дал выпить козочке его содержимое, и на ее месте возникла прекрасная Василиса Премудрая.
Баба Яга всхлипнула и бросилась обнимать Василису, Шишик довольно улыбался, а Иван не мог свести глаз с изумленной девушки.
– Милые вы мои! – воскликнула она и нежно погладила Ягу по седой голове. – Родные! Как вас благодарить за любовь, за преданность…?
Василиса говорила много хороших слов, просила прощения, плакала, ругала Горыныча, но Иван ничего не понимал. Он словно больной сделался, сердце в его груди как сжалось, так, похоже, не хотело разжиматься уже никогда. С этих минут Василиса жила в нем.
Девушка позвала всех поскорее уйти с болота, но вспомнила о Василии, который все это время сидел у стены, ни на что не реагируя. Шишик подошел к нему, погладил по голове. И взгляд кота стал обретать осмысленность. Василий встряхнулся, огляделся и шерсть у него на загривке встала дыбом. Кот упал на четвереньки и пополз к Василисе:
– Спасительница, Василисушка, прости подлеца! Куда же я теперь? Кому я нужен?
– Сегодня же отправишься обратно к Лукоморью, сядешь на цепь, и весь оставшийся век будешь развлекать русалок песнями да сказками!
– Умоляю, Василиса, только не Лукоморье! У меня снова будет хронический насморк!
– Сам виноват!
– Не я! Змей, гад, валерьянкой опоил… А, кстати, где он?
– Далеко… – таинственно улыбнулся Шишик.
Змей Горыныч тихонько брел по лесу. Ему было все равно, что все больше светлело небо, он не думал о том, что случится с ним через несколько минут.
Он был совсем близко к границе Василисиных владений, когда алый диск солнца взошел над лесом.
Змей стал уменьшатся с каждым шагом. Границу пересекло крохотное зеленое трехголовое существо…
Когда Василиса увидела уродливый забор вокруг своего дворца, она только ахнула и в очередной раз выругала Змея.
У волков-стражников при виде воскресшей госпожи отвисли челюсти и обвисли хвосты. Они машинально открыли ворота, затем, не сговариваясь, откинули секиры и, сначала крадучись, а потом сломя голову, бросились прочь от дворца.
Придя в ужас от запущенного сада, неметеных дорожек и неприбранных покоев дворца, Василиса потребовала у кота ларец с двумя молодцами. Василий, все это время виновато плетущийся сзади, немного воспрянул духом и зачем-то повел всех в подвал. Только Яга на отрез отказалась, сказав, что ей хватило одного раза.
В подвале кот отпер одну из многих дверей, за которой на сундучке сидели два молодца и лили горючие слезы. Василиса возмутилась на лакея, но он отпарировал тем, что молодцы не раз пытались сбежать. Ребята из ларца обрадовались своей госпоже утерли слезы и тут же побежали исполнять приказание: приводить в порядок заброшенный дворец.
– А кто в других камерах? – спросила Василиса.
– Преступники.
– Сейчас увидим, что это за преступники. Отпирай.
Кот повиновался.
В одной из камер сидел совершенно исхудавший и ослабевший медведь.
На удивленный вопрос Василисы он ответил, что ел без спросу мед в лесу, за это и угодил в тюрьму.
В остальных камерах было не лучше – там оказались два зайца, которых обвинили в воровстве моркови из огорода около дворца. В третьей – еж, которого поймали, когда он нес яблоко из дворцового сада. И еще пять камер-одиночек занимали несчастные звери, которые сами не знали, за что их посадили. Все они сперва не поверили свободе, но потом бросились прочь из тюрьмы.
– А где же Серый Волк?! – воскликнул Иван.
– Его, как особо опасного преступника, Змей заключил в совершенно изолированную камеру, – ответил кот и повел всех в дальний конец подвала-тюрьмы, отпер три окованных двери и все попали в настоящую могилу: кромешная тьма, сырость, было даже слышно, как капает вода с потолка. Шишик щелкнул пальцами, и камера осветилась. Серый Волк сидел на голых камнях, прикованный цепью к стене, голова его безжизненно повисла. Василиса испуганно закрыла лицо руками, Иван нахмурился, а Шишик подошел к Волку и стал щупать пульс.
