Анастасия Вежина Временный сосед

Что-то в его взгляде смягчилось. Лед треснул.

– Конечно, – сказал он, и это прозвучало как обещание защиты. – Я никуда не уйду.

Я глубоко вздохнула, поправила волосы (господи, я в домашнем костюме и без макияжа, Антон будет в восторге от моего "жалкого" вида) и нажала кнопку открытия двери.

Через минуту в наш лофт ворвался ураган под названием Антон Ларин.

Он выглядел… дорого. Как всегда. Бежевое пальто нараспашку, дизайнерский шарф, небрежно наброшенный на шею, волосы уложены в идеальный "творческий беспорядок". Он пах своим фирменным парфюмом – резким, мускусным, от которого у меня раньше кружилась голова, а теперь подступала тошнота.

Он вошел так, словно владел этим местом. Окинул лофт оценивающим взглядом, задержался на камерах, хмыкнул.

– Привет, детка, – бросил он мне, даже не глядя в глаза. – Неплохая берлога. Дороговато для эксперимента, но хайп того стоит, да?

Он прошел мимо меня, не разуваясь, прямо в гостиную. Его ботинки оставили грязные следы на идеальном паркете.

Максим стоял у окна, опираясь бедром о подоконник. Он не пошевелился, но я видела, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих край столешницы.

– Антон, что ты здесь делаешь? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Но он предательски дрожал.

– Что я делаю? – Антон наконец соизволил посмотреть на меня. В его глазах была насмешка. – Спасаю тебя, глупая. Как всегда.

– От чего?

– От позора. – Он достал из кармана айфон последней модели в золотом корпусе. – Ты вообще видела, что пишут в сети? Или ты так увлеклась игрой в "дочки-матери" со своим… – он небрежно махнул рукой в сторону Максима, даже не удостоив его взглядом, – …ассистентом, что забыла про реальность?

– Максим не ассистент, – отчеканила я. – Он мой партнер.

– Партнер! – Антон расхохотался. Смех был неприятным, лающим. – Анька, не смеши. Партнер у тебя может быть только по танцам. А это – наемный работник. Актер массовки. Сколько ты ему платишь? Полмиллиона?

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Откуда он знает сумму?

– Это не твое дело. Уходи.

– Нет, мое. – Он шагнул ко мне, нарушая личное пространство. От него пахло не только парфюмом, но и чем-то еще – коньяком? С утра? – Потому что ты все еще ассоциируешься со мной. "Бывшая Антона Ларина сошла с ума". Такие заголовки мне не нужны. Они портят мой имидж.

– Твой имидж? – я задохнулась от возмущения. – Ты бросил меня в прямом эфире! Ты унизил меня на всю страну!

– Я сказал правду! – рявкнул он. – Ты живешь в телефоне! У тебя нет чувств, есть только контент-план! И сейчас ты это доказываешь. Посмотри на себя!

Он ткнул пальцем в сторону Максима.

– Ты наняла мужика, чтобы доказать мне, что способна любить? Серьезно? Это же жалко, Ань. Это дно.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Каждое его слово било точно в цель, в мои самые больные комплексы. Может, он прав? Может, я действительно жалка со своим экспериментом?

– А знаешь, что самое смешное? – Антон понизил голос до интимного шепота, наклоняясь к моему лицу. – Ты ведь даже не играешь. Я видел последние видео. Ты смотришь на него щенячьими глазами. Ты влюбляешься, Анька. В парня, которому ты платишь. В парня, который с тобой только ради денег.

У меня перехватило дыхание.

– Это неправда…

– Правда! – он улыбнулся, и эта улыбка была похожа на оскал. – Ты опять повторяешь тот же сценарий. Влюбляешься в первого встречного, который уделил тебе внимание. Ты настолько голодна до любви, что готова покупать её.

Я пошатнулась. Это было слишком жестоко. Слишком больно.

– Достаточно, – раздался голос Максима.

Он не кричал. Он сказал это тихо, спокойно, но от этого тона температура в комнате упала на десять градусов.

Антон медленно повернулся к нему.

– О, голос подал. Прости, братан, я забыл, что ты тут. Мебель обычно молчит.

Максим отлепился от подоконника и сделал шаг вперед. Он двигался плавно, но в этой плавности была угроза хищника. Он был выше Антона всего на пару сантиметров, но казался скалой рядом с надувным шариком.

– Я сказал – достаточно, – повторил Максим. – Вы сказали всё, что хотели. А теперь – вон отсюда.

– Ты кто такой, чтобы мне указывать? – Антон вскинул подбородок, пытаясь сохранить доминирование. – Ты здесь никто. Приживалка. Временный пассажир.

– Я человек, который живет в этом доме, – Максим подошел вплотную к Антону. – И мне не нравится, когда здесь оскорбляют мою женщину.

Мою женщину.

Мир остановился. Я перестала дышать. Антон тоже замер, его глаза расширились.

– Твою… женщину? – переспросил он, и в его голосе проскользнула неуверенность. – Ты что, совсем заигрался в роль, парень? Контракт читал? Никаких отношений.

– Плевать я хотел на контракт, – процедил Максим, глядя Антону прямо в глаза. – Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вышвырну тебя сам. И поверь, это будет очень, очень плохой контент для твоего блога. Синяки под глазами тебе не пойдут.

Антон отступил на шаг. Он был блогером, а не бойцом. Он умел уничтожать словами, но перед физической силой пасовал.

– Ого, – он нервно хохотнул, поправляя шарф. – А вы, я смотрю, спелись. Ролевые игры зашли слишком далеко?

– Три секунды, – сказал Максим. – Раз.

– Ладно-ладно, ухожу. Не надо истерик.

Антон повернулся ко мне. Его лицо перекосило от злости.

– Знаешь, Анька, я даже рад. Вы стоите друг друга. Фальшивая блогерша и продажный архитектор. Идеальная пара уродов.

– Два, – произнес Максим, сжимая кулаки.

– Но запомни мои слова, – Антон уже пятился к двери. – Когда этот цирк закончится, когда он получит свои бабки и свалит в закат, не приползай ко мне ныть. Я предупреждал.

– Три.

Максим сделал резкое движение, и Антон буквально вылетел в коридор, хлопнув дверью так, что задрожали стекла.

В лофте повисла оглушительная тишина.

Я стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, и меня трясло. Не от холода – от адреналина, от стыда, от боли. И от тех слов, которые сказал Максим.

Моя женщина.

Он стоял ко мне спиной, плечи его тяжело вздымались. Он пытался успокоиться.

– Максим… – позвала я тихо.

Он медленно повернулся. В его глазах все еще бушевал шторм, но, глядя на меня, этот шторм начал утихать, сменяясь чем-то другим. Темным, глубоким, пугающим.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Нет, – честно сказала я. Слезы, которые я сдерживала всё это время, наконец хлынули из глаз. – Он прав. Я жалкая. Я купила этот эксперимент, я втянула тебя в это…

– Замолчи, – он преодолел расстояние между нами в два шага.

Я думала, он хочет меня утешить. Обнять, погладить по голове. Но он схватил меня за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Никогда не смей так говорить. Ты слышишь? Никогда.

– Но он сказал…

– Плевать, что он сказал. Он идиот, который потерял лучшее, что было в его жизни, и теперь бесится от зависти.

– Чему завидовать? – всхлипнула я. – Фальшивым отношениям?

– А они фальшивые? – спросил Максим.

Он смотрел на меня так пронзительно, что у меня подогнулись колени. Его руки на моих плечах были горячими, жесткими.

– Максим… – прошептала я.

– Скажи мне, Анна. То, что происходит сейчас… То, как ты защищала меня вчера на кухне. То, как я сейчас хотел размазать этого ублюдка по стене за одно кривое слово в твой адрес… Это фальшь? Это часть контракта?

Я смотрела на его губы. Они были так близко.

– Нет, – выдохнула я. – Это не контракт.

– Тогда что это?

Он наклонился ко мне. Его дыхание коснулось моей щеки. Мир сузился до размеров его зрачков.

– Я не знаю, – прошептала я, закрывая глаза. – Но я хочу узнать.

Его рука скользнула с моего плеча на шею, пальцы запутались в волосах на затылке. Он притянул меня к себе.

– К черту камеры, – прорычал он. – К черту Антона. К черту всё.

Наши губы были в миллиметре друг от друга. Я чувствовала электричество, которое трещало в воздухе. Еще мгновение…

И тут мой телефон, лежащий на столе, разразился пронзительной трелью звонка.

Мы отпрянули друг от друга, как ошпаренные. Момент лопнул, как мыльный пузырь.

Я схватила телефон дрожащими руками. София.

– Да? – голос сорвался.

– Аня, срочно включи интернет! – заорала София в трубку так, что Максим услышал. – Вышла статья! "Блогер Анна Лебедева: любовь на продажу или афера года?". Там фото! С балкона! Где вы стоите почти в обнимку!

Я почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Что?

– Они пишут, что весь ваш эксперимент – липа! Что Максим – нанятый актер, а ты просто разводишь подписчиков! Аня, это катастрофа!

Я медленно опустила телефон. Посмотрела на Максима. Он стоял, взъерошенный, с потемневшими глазами, и ждал.

– Что там? – спросил он.

– Нас раскрыли, – прошептала я. – Точнее… нас обвинили во лжи. Говорят, мы играем в любовь.

Максим горько усмехнулся.

– Ирония судьбы, – сказал он. – Именно тогда, когда мы перестали играть. Телефон в моей руке казался раскаленным кирпичом. София продолжала что-то кричать про антикризисный пиар и стратегию молчания, но её голос доносился словно из-под толщи воды.

Я смотрела на Максима. Он стоял напротив, все еще взъерошенный после стычки с Антоном, с темными от возбуждения глазами, и ждал.

– Дай мне телефон, – сказал он. Не попросил – приказал.

Я безвольно протянула ему гаджет. Он нажал на сброс, прервав истерику Софии, и открыл браузер. Я видела, как бегают его глаза по строчкам той самой статьи. Видела, как сжимаются его челюсти.

В этот момент мне хотелось только одного: исчезнуть. Превратиться в пиксель, в ошибку 404, раствориться в воздухе. Я втянула его в это. Я, со своим дурацким экспериментом, со своей жаждой доказать что-то бывшему, превратила жизнь серьезного архитектора в фарс.

– "Любовь на продажу", – прочитал он вслух. Голос был ровным, пугающе спокойным. – "Инсайдеры сообщают, что Максим Ковалев – нанятый актер из агентства эскорт-услуг, чья задача – изображать идеального мужчину для поднятия рейтингов блогера".

Он поднял бровь и посмотрел на меня поверх экрана.

– Эскорт-услуг? Серьезно? Я продешевил с контрактом.

Я издала нервный звук, похожий на всхлип.

– Максим, это не смешно. Это конец. Твоя репутация… Твой социальный проект… Инвесторы увидят это и решат, что ты клоун.

– Читай дальше, – он проигнорировал мою панику. – "На фото, сделанном папарацци, видно, как пара репетирует романтическую сцену на балконе. Источники утверждают, что после команды 'снято' они разошлись по разным комнатам".

Он развернул экран ко мне. На фото были мы. Вчерашний вечер. Балкон. Я в пуховике, он рядом. Момент, когда я почти призналась ему в чем-то важном. Момент, который был настоящим.

Зернистое, размытое фото, сделанное с длиннофокусным объективом из соседнего дома, превратило нашу интимность в грязную постановку.

– Они всё испортили, – прошептала я. – Они взяли единственный настоящий момент и… испачкали его.

Ноги перестали меня держать. Я опустилась на диван, закрыла лицо руками. Меня трясло.

– Анна.

Я почувствовала, как диван прогнулся под его весом. Он сел рядом.

– Уходи, – сказала я в ладони. – Разорви контракт. Забери деньги. Скажи всем, что я тебя обманула. Спасай свою репутацию, пока не поздно.

– Посмотри на меня.

– Нет.

– Анна, убери руки.

Он взял меня за запястья и мягко, но настойчиво отнял руки от лица. Я зажмурилась, боясь увидеть в его глазах презрение. Или, что еще хуже, жалость.

– Открой глаза.

Я послушалась.

Он сидел близко. Очень близко. В его глазах не было ни презрения, ни жалости. Там была какая-то шальная, веселая злость.

– Знаешь, что я думаю? – спросил он.

– Что я идиотка?

– Что у них дерьмовая оптика. На фото совсем не видно, как у тебя дрожали губы. И как я хотел тебя поцеловать.

Я моргнула, не веря своим ушам.

– Ты… что?

– Я говорю, что статья – вранье. Не потому, что там написано про эскорт. А потому, что они написали, будто мы "разошлись по разным комнатам". А я вчера еще час лежал и смотрел в потолок, думая о том, какая ты… невозможная.

– Максим, ты не понимаешь! – я попыталась вырвать руки, но он держал крепко. – Это клеймо! Все будут смеяться над нами. Нас называют фейком!

– А мы фейк?

Вопрос прозвучал как выстрел.

– Нет! – вырвалось у меня.

– Тогда какая разница, что пишут люди, которые нас не знают?

– Большая! Это моя работа! Моя жизнь! Я живу напоказ!

– Может быть, в этом и проблема? – Он отпустил мои руки и коснулся моей щеки. Его пальцы были теплыми и шершавыми. – Ты отдала им всё. Свои завтраки, свои мысли, свои страхи. А теперь они пришли за твоей душой. Может, хватит их кормить?

– Что ты предлагаешь? – спросила я растерянно. – Удалиться из соцсетей? Уйти в монастырь?

– Я предлагаю закрыть периметр. – Он встал, подошел к окну и дернул плотную штору. Комната погрузилась в полумрак. Потом подошел к входной двери и щелкнул замком на два оборота. – Объект переходит в режим автономного существования.

– Что это значит?

– Это значит, что на ближайшие двое суток мы отключаем телефоны. Мы не выходим в интернет. Мы не читаем новости. Мы не оправдываемся.

– Но София… Но рекламодатели…

– Анна, – он вернулся ко мне и присел на корточки, так, чтобы наши лица были на одном уровне. – У тебя сейчас истерика. У меня – желание убивать. Если мы сейчас выйдем в онлайн, мы наделаем ошибок. Нам нужна пауза. Тишина.

– Я боюсь тишины, – призналась я шепотом. – В тишине слышно, как рушится моя жизнь.