Анастасия Сычёва
Под угрозой уничтожения мира
Адриан поднялся одновременно со мной и, прежде чем я успела выйти, предложил мне руку.
– Я провожу тебя.
Я послушно приняла ее, не имея никаких душевных сил на то, чтобы удивляться, и мы вместе отправились к дому.
Наше появление вызвало смятение в рядах аристократов. Адриана многие узнали и явно растерялись, мое сходство с Натаниэль тоже наверняка бросалось в глаза. По всему залу, в котором проходил прием, зазвучали растерянные шепотки, которые пришлось встретить с высоко поднятой головой и независимым видом. Когда мы вошли, Адриан и не подумал отпустить меня, а целенаправленно двинулся в направлении четы Каэйри, разговаривавшей с Фергюсом и Эром. Натаниэль уже полностью овладела собой, однако обмахивалась веером чересчур усердно, да и пепельный цвет лица не соответствовал атмосфере светского приема.
Завидев нас, Эр кивнул мне, а затем я смогла сполна насладиться реакцией Натаниэль и Тариона. При виде Адриана Натаниэль ахнула и отступила назад, испуганно глядя на архивампира, а затем с нарастающим изумлением – на меня. Советник же сжал свою трость так, что костяшки пальцев побелели, и явно приготовился в случае необходимости пустить клинок в дело.
– Добрый вечер, советник, – поприветствовал его Адриан. Он изменился – вместо той человечности, которую я видела в нем, когда мы общались, снова вернулись надменность и целеустремленность, которые так пугали меня на первых порах нашего знакомства, а в глазах переливалась сталь. – Полагаю, нам стоит обсудить некоторые насущные проблемы.
Мы собрались в небольшой гостиной на втором этаже, куда нас без возражений проводил Фергюс. Помимо Натаниэль, Тариона и нас с Адрианом здесь собрались мои друзья – в общем, все те, кто знал о возвращении Арлиона. Советник с женой все еще были бледны, хотя оба уже пришли в себя, когда убедились, что можно попытаться решить дело цивилизованно. Похоже, Натаниэль боялась архивампира точно так же, как я полтора года назад, да и Тарион наверняка был наслышан о ненависти вампиров к Этари.
– Мы не знали, что происходит, – хмуро сказал советник, подразумевая себя и жену. – Нам не было известно, что задумал Раннулф Тассел, и мы в этом не участвовали. Возвращению Арлиона мы не рады.
– Верю, – согласился Адриан, однако теплее его голос не стал. – Но меня гораздо больше интересуют его планы. Леди Каэйри, у вас есть предположения, как будет действовать ваш отец, когда окончательно восстановит силы?
– Вы переоцениваете нашу родственную связь, ваше величество, – Натаниэль старалась говорить спокойно, но со стороны было отчетливо видно, что это напускное. – В последний раз я видела Арлиона, когда его выпустили из-под стражи и восстановили в должности придворного мага. После этого он отправился на войну, оставив мою мать, брата и меня в Атламли, и уже не возвращался туда. Так что я очень отдаленно представляю себе ход его мыслей.
– А он может захотеть привлечь на свою сторону и леди Каэйри? – вдруг спросила Оттилия. – Раз он заинтересован в Корделии, может, Арлион сочтет, что и вторая трейхе будет ему полезна?
Натаниэль нервно дернула щекой, и советник успокаивающе сжал ее руку. Эльфийка слегка улыбнулась и накрыла его руку своей.
«Меня бы так кто-нибудь успокоил», – вдруг завистливо подумала я.
– Вряд ли, – наконец сказал Адриан. Похоже, об этой возможности он уже думал. – Корделия кажется перспективным союзником, потому что она сама по себе, а у леди Каэйри есть своя семья, и нет причин присоединяться к Арлиону. Верно?
– Конечно, – торопливо согласилась Натаниэль.
– А если Арлион захочет встретиться с леди Каэйри не с целью найти союзника, а из чисто семейных соображений? – предположил Гарт. – В конце концов, вы его единственные родственники.
Эльфийка ответила без колебаний:
– Сомневаюсь. Сто лет назад собственная семья занимала Арлиона меньше всего. У него были иные… интересы. – В этот момент мы с ней, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, и я отчетливо поняла: она знает. Как и мне, Натаниэль было известно о том, кто на самом деле приложил все усилия, чтобы развязать Кровавую войну, и убил королеву Исабелу.
– Но если Арлион все-таки объявится в Лорене, вы сможете защититься? – спросил Эр советника. – Или хотя бы выиграть время, чтобы спастись?
– Сможем. Наш замок укреплен и защищен всеми возможными способами, – уверенно ответил тот, а затем посмотрел на меня и, на секунду запнувшись, продолжил: – Леди Батори, полагаю, моя жена уже предложила вам перебраться к нам? Это разумная мысль, поскольку вместе с Натаниэль вы представляете серьезную силу, с которой даже Арлиону придется считаться.
– Благодарю за предложение, но я предпочитаю сохранять независимость, – вежливо ответила я.
Натаниэль усмехнулась.
– Значит, я тебя не убедила, что в самом деле готова тебе помочь?
– Мне сложно в это поверить после того, как ты приказала убить меня сразу после рождения, – огрызнулась я, не сумев сдержаться.
Оттилия за моей спиной поперхнулась, Кейн растерянно мотнул головой в сторону эльфийки, а Натаниэль лишь пожала плечами.
– В тебе говорят эмоции.
Я была готова взорваться и высказать этой женщине все, что я о ней думаю, но в последний момент остановила себя. Здесь полная комната народу, и что, устраивать теперь выяснение отношений прямо при них? Да и к чему? Натаниэль не испытывает никаких угрызений совести по поводу случившегося, я ее интересую только как сильный маг, так что доказать ей все равно ничего не удастся.
– В таком случае оставляем все как есть, – подытожил Адриан, и его голос помог мне взять себя в руки. – Советник, я могу рассчитывать, что в случае появления Арлиона вы поставите меня в известность?
– Разумеется, ваше величество, – кивнул Тарион.
После этого мы вернулись к остальным гостям. Впрочем, я ощущала такую душевную пустоту, что вскоре извинилась перед леди ди Вестенра и поднялась в свою комнату. Там я распахнула дверь на балкон, поскольку в какой-то момент в комнате стало нечем дышать, а затем рухнула в кресло и разрыдалась. Все-таки я переоценила свою толстокожесть, и встреча с Натаниэль оказалась для меня слишком тяжелой. Нет, я могу понять, почему она поступала именно так. И тот факт, что она без особых сожалений пожертвовала мной, тоже был понятен – я-то позволила умереть двум десяткам человек, чтобы освободиться, а она – всего одному! Ну не проснулся у нее материнский инстинкт, когда я родилась, такое бывает! Зато проснулся позже, когда она вышла замуж и родила обычных детей, без способностей трейхе – и такое возможно!
Ну почему мне так плохо, если с рациональной точки зрения поступки Натаниэль можно объяснить? Выходит, она права, и эмоции только мешают?
В дверь постучали. Поспешно стерев с лица слезы и высморкавшись, я подошла к порогу и, наученная опытом, сначала спросила:
– Кто там?
Если Адриан – не открою. Нечего ему видеть меня с красными глазами и опухшим носом.
– Корделия, это я, – тихо сказала Оттилия.
Я открыла дверь и впустила подругу. Та оценивающе оглядела меня, и на ее лице я отчетливо увидела сочувствие.
– Я не хочу говорить о Натаниэль, – сразу предупредила я, хлюпнув носом. Голос после слез звучал гнусаво. – Я и так чувствую себя настолько жалкой…
– Зря, – уверенно отозвалась вампирша. – Ты же видела лица советника и Натаниэль, когда пришла вместе с Адрианом? Могу тебе сказать, что в тот момент ты одержала над ней абсолютную победу.
Я посмотрела на нее, вздернув одну бровь, и полезла в карман за носовым платком.
– В каком смысле?
– Ты же видела, как она боится Адриана, – охотно объяснила Оттилия. – Всю жизнь архивампиры внушают ей практически суеверный страх, особенно с тех пор, как она вышла замуж, и у нее появилось то, что страшно потерять. Этот страх частично распространяется и на Тариона, потому что, как мне кажется, он действительно любит ее. А тут появляешься ты, от которой она попыталась избавиться двадцать пять лет назад, в компании короля. И видно, что он явно к тебе неровно дышит! Да у Натаниэль в тот момент весь мир с ног на голову перевернулся!
Я почувствовала, как губы против воли начинают расползаться в довольной улыбке. Оттилия удовлетворенно кивнула, а затем поставила на порог полог тишины, и мы вместе вышли на балкон. Внизу еще звучала музыка и слышались голоса гостей, но вечер уже подходил к концу, на аристократический квартал опускалась теплая летняя ночь. На небе можно было разглядеть первые звезды, но луны сегодня не было.
Наконец я, не удержавшись, спросила:
– А со стороны правда кажется, что Адриан ко мне что-то чувствует?
– Неужели ты сама этого не замечаешь? – удивилась Оттилия. – Он знает, кто ты, но в его отношении к тебе нет ни капли неприязни или высокомерия! И даже если он изменил свое мнение насчет Этари, как ты думаешь, под чьим влиянием это могло произойти? Мне кажется, он влюблен в тебя, – закончила она свою мысль, и я почувствовала, как сердце заколотилось быстрее.
Какое-то время мы молчали. Оттилия, облокотившись на перила балкона, смотрела в сад, я же присела на них и прислонилась спиной к поддерживающему столбу.
– Ты когда-нибудь думала о том, что он мог бы жениться на тебе? – внезапно спросила вампирша, и я от неожиданности чуть было не рухнула с балкона в густые темные заросли.
– Ты спятила! – выдохнула я, когда ко мне вернулась способность говорить. – Только не рассказывай мне, что ты сама об этом думала! Оттилия, это абсурд!
– Вообще-то, думала, – не обратив никакого внимания на мою растерянность, заявила она. – С того момента, когда ты поделилась со мной тем, что произошло в Оранморе. А что тебя так шокировало? Как любая влюбленная девушка, ты хочешь выйти замуж за того, кого любишь, разве я не права?
– Но это же смешно! – воскликнула я, не позволяя себе уйти в область мечтаний и надежд. – Даже если предположить, что я ему небезразлична, на кой демон ему жениться на мне?!
– А почему нет?
Секунду я смотрела на нее.
– Ты серьезно не понимаешь?
– Да.
– Ну хорошо, – я глубоко вздохнула. – Оставим в стороне мой тяжелый характер и репутацию «хладнокровной расчетливой стервы», о которой мне сегодня любезно напомнила моя мать. Начнем с того, что я незаконнорожденная. Я изгнанница, у меня нет за душой ничего, я даже новую одежду сейчас не могу себе позволить. Я трейхе Этари, и меня всегда будут пытаться убить. Вдобавок – я правильно поняла, ты говоришь обо мне именно как о жене, а не просто фаворитке?
– Верно, – подтвердила Оттилия, с интересом глядя на меня.
– Значит, речь идет не только о браке, но и о короне. Вот и скажи мне, на кой демон Вереантеру ненавистная всем королева? Мало того, что Этари, так еще и полукровка, которую невозможно обратить в вампира! Это же со смеха умереть можно – у вампиров будет королевой человек! – Чем больше я говорила, тем сильнее распалялась, и тем эмоциональнее звучал мой голос. – К тому же где это вообще видано, чтобы король женился по любви?
– Твой отец женился, – непринужденно напомнила Оттилия.
– Да, на аристократке, получив постоянную поддержку одного из самых могущественных родов Валенсии! А меня лишили титула, и приданого я никакого не принесу! К тому же, Оттилия, посмотри на меня – ну какая из меня королева?! От меня всю жизнь придворные шарахались, и проводить целые дни, слушая сплетни фрейлин или участвуя в дурацких благотворительных мероприятиях, – я же с ума сойду! – Вампирша продолжала в молчании смотреть на меня, и я с подозрением уточнила: – Этих причин тебе недостаточно?
– Скажем так, они не критичны, – Оттилия улыбнулась. – Давай рассмотрим ситуацию под другим углом. Раз уж мы заговорили о короне, Корделия, скажи мне, в чем заключается самая главная обязанность королевы?
Я ответила без колебаний:
– Родить наследника.
– Именно, – подтвердила подруга. – Архивампир может родиться только у архивампира, при этом мать должна быть сильным темным магом, чтобы выносить такого ребенка. С этим у тебя все в порядке. К тому же ты выросла в королевской семье – значит, с воспитанием и манерами тоже проблем нет.
– Этого мало, – тихо возразила я.
– Ты, может, сейчас не поверишь мне, но вампиры, как и эльфы, при своей жестокости и холодности очень серьезно относятся к институту брака и семьи, – неожиданно сказала Оттилия. – И высшие вампиры, и архивампиры обычно предпочитают жениться и выходить замуж по любви, поскольку они живут очень долго, и спутника следует выбирать такого, с которым ты согласен прожить не одну сотню лет. Вдобавок брак архивампира всегда еще должна одобрить Хель, так что выбирать стоит осторожно. Помнишь, я рассказывала тебе о своей семье? Говорила, что мой отец и братья – высшие вампиры? Ну а вот моя мать – низшая вампирша, к тому же она дочь всего лишь мелкопоместного дворянина. С вашей, человеческой, точки зрения брак моего отца с ней – явный мезальянс, а с нашей – совершенно обычное явление. И могу привести еще один пример: наша предыдущая королева Исабела вовсе не родилась вампиршей.
– Как? – поразилась я.
– Так, она была магом, но человеком, к тому же еще и светлой. После обращения она стала темной низшей вампиршей, пусть и магически одаренной, но Магнус все равно на ней женился.
Некоторое время мы обе молчали. Внизу тем временем стихла музыка, слышались голоса гостей, шум шагов, цокот лошадиных копыт и шорох колес отъезжающих экипажей – прием закончился.
– Ну хорошо, допустим, – наконец сказала я. – Но остается еще кое-что. Дети.
– А что с ними не так? – не поняла Оттилия.
– Принадлежность к королевской семье иногда заставляет идти на жертвы, – сквозь зубы пояснила я. – Я не допущу, чтобы кто-то из моих детей стал пешкой в дипломатической игре, чтобы его жизнь в любой момент оказалась под угрозой из-за политических интриг!
– Ты имеешь в виду то, как родственники обошлись с тобой? – проницательно заметила вампирша. – Я повторю еще раз – у нас институт семьи неприкасаем. Такая ситуация, в которой оказалась ты два года назад, у нас невозможна в принципе. Родись ты вампиршей, никому бы и в голову не пришло выдать тебя в качестве откупа – хотя бы по той простой причине, что вампирам сложно диктовать условия.
Я против воли усмехнулась.
– Это точно.
Глава 7
Оттилия ушла, а я еще долго сидела на балконе и в лучших традициях героинь любовных романов, вздыхая, смотрела на звезды и думала о словах подруги. Пожалуй, Оттилии удалось сегодня ошарашить меня не меньше Натаниэль: уж о чем угодно, но о браке я совсем не думала. Если быть предельно честной, то я просто не могла представить себя замужней. Я хороший воин и маг, но какая из меня получится жена, мать, хозяйка? Последние два года прошли в суматохе поездок и путешествий с места на место, еще я привыкла самостоятельно принимать все важные решения и отвечать за них. Поэтому мне было странно думать, что я могу быть привязанной к одному-единственному месту и мужу, да и о том, что его мнение может стать для меня приоритетным.
Но ведь речь идет не о ком-то абстрактном человеке, а об Адриане, верно? Хочу ли я замуж за него?
«Рано об этом еще думать, – наконец решила я. – Все то, что сказала тебе Оттилия, конечно, очень обнадеживает, но все же ты сама далеко не подарок, и завидной невестой тебя назвать сложно. Да и Адриан пока никак не давал знать о своих намерениях в отношении тебя».
Так что, отмахнувшись по мере возможности от этих сложных мыслей, я отправилась спать.
Наутро мы собрались в столовой за завтраком. Не было Фергюса – по словам Эра, он встал пораньше и отбыл по каким-то делам – и Адриана (который в своих действиях ни перед кем не отчитывался). Завтрак – он у эльфов был почему-то вегетарианским – проходил в непринужденной обстановке. За едой леди ди Вестенра пыталась ненавязчиво выяснить у меня, кем же мне приходится Натаниэль. Я так же ненавязчиво уводила разговор в сторону, начиная порядком уставать, но тут, к счастью, принесли почту.
Мажордом – немолодой эльф с небольшими аккуратными бакенбардами – остановился перед Каридиэль и с поклоном подал ей серебряный поднос, на котором лежало несколько конвертов. Эльфийка поблагодарила его кивком, одновременно беря первый, вскрыла и быстро пробежала глазами, поднеся к ним лорнет, а затем одобрительно кивнула.
– Это приглашение на королевский бал, – сообщила она. – Возможно, вы помните, как я упоминала о нем. Здесь указаны все вы, включая его величество. Эркхард, надеюсь, ты понимаешь, что никаких отговорок я не приму?
Эр смотрел на чашку с кофе перед собой так, словно больше всего на свете хотел бы в ней утопиться, а затем с надеждой посмотрел на нас.
– Вы же пойдете? Мне одному не придется потратить впустую этот вечер?
– Эркхард, как ты можешь так говорить? – возмутилась леди ди Вестенра, отводя в сторону руку с лорнетом, а Дирк удивленно спросил:
– Откуда королевская канцелярия узнала о нас?
– От советника, – буркнул Фрост, не испытывавший от мысли о бале никакого душевного подъема. Как, впрочем, и остальные. – Это приглашение в первую очередь адресовано архивампиру, а нас туда добавили за компанию. Вежливость и дипломатия, чтоб их…
– Молодой человек!.. – сердито воскликнула Каридиэль.
Лицо Фроста приобрело виноватое выражение – похоже, он только сейчас вспомнил, что мы не одни.
– Прошу прощения, леди ди Вестенра.
Она неодобрительно посмотрела на него, а затем отвлеклась на прочие письма.
– Почему бы не пойти? – рассудительно предложила Оттилия. – Уехать мы сейчас все равно не сможем. Адриану на этом вечере присутствовать придется, поскольку на балу будет селендрийский король, и проигнорировать этот факт было бы грубым нарушением всех дипломатических норм. А без Адриана мы уехать не можем, поскольку его присутствие здорово облегчает нам жизнь. К тому же угроза Арлиона по-прежнему существенна.
– Ненавижу вашу вампирскую рациональность, – буркнул Эр.
Оттилия в ответ одарила его ослепительной улыбкой, продемонстрировав клыки, а Гарт сказал:
– С вашего позволения, я все же откажусь. Я не аристократ в отличие от вас, и на королевском балу мне точно делать нечего.
– И мне, – торопливо поддержал его Дирк, облегченно вздохнув.
– Хорошо, – согласился Кейн, а затем посмотрел на меня. – Ну а ты что скажешь?
– Я бы предпочла, конечно, пропустить этот бал… – хмуро заявила я, но тут Оттилия со своей стороны стола скорчила недовольную мину и показала мне кулак. Не ожидая такой пантомимы, я удивленно моргнула, а затем быстро добавила: – Но раз все, кроме Дирка и Гарта, собираются, я тоже пойду.
– Отлично, – Эр заметно повеселел. – Матушка, когда состоится это мероприятие?
– Сегодня вечером. – Каридиэль отвлеклась от своих писем и озабоченно оглядела нас. – Надо будет приказать заложить две кареты, чтобы до дворца доехать с комфортом…
Она погрузилась в мысли о предстоящем деле и остаток завтрака больше никого ничем не донимала. Поднявшись из-за стола, мы с Оттилией вместе отправились в гостиную на втором этаже. Окна там были распахнуты, впуская в комнату утреннюю свежесть, слышался щебет птиц, и издалека доносился шум с улицы. Едва мы вошли, вампирша подошла к окну и с удовольствием вдохнула полной грудью прохладный воздух, а затем, тряхнув короткими темными волосами, едва доходившими ей до плеч, опустилась на диван. Но едва мы расположились, как на пороге возник мажордом с тем же подносом в руках.
– Простите, миледи, – обратился он ко мне. – Это доставили из дома Каэйри.
Мы с Оттилией недоуменно переглянулись. На подносе помимо конверта лежал прямоугольный плоский футляр из темно-синего бархата, в котором могли быть только украшения. Ну и что могла задумать Натаниэль на этот раз?
– Благодарю, – я взяла и коробку и письмо. Мажордом с поклоном удалился.
Дождавшись, пока он исчезнет в конце коридора, Оттилия плотно закрыла дверь и подбежала ко мне.
– Что она тебе прислала?
Отложив конверт в сторону, я аккуратно открыла футляр, и мы с вампиршей синхронно ахнули от восхищения.
На темном бархате блестели шестнадцать заколок для волос, выполненных в виде маленьких бриллиантовых звездочек. Они смотрелись потрясающе красиво даже в коробке при дневном освещении, а какое же впечатление должны производить вечером при светильниках и свечах, да еще на темных волосах вроде моих!
– Знаешь, вынуждена признать, – задумчиво сказала Оттилия. – Какой бы стервой ни была твоя мать, ее невозможно упрекнуть в отсутствии вкуса.
Мы обе вытащили из футляра по звездочке и повертели в руках.
– И в честь чего такое внимание? – поинтересовалась вампирша.
Я отложила футляр и взялась за письмо. Разорвав конверт, достала оттуда небольшой лист бумаги. Почерк – кто бы сомневался! – был несравненно изящнее моего.
Корделия!
Полагаю, вы уже получили приглашение на сегодняшний бал. Вчера я имела возможность убедиться, что ты весьма ограничена в средствах, поэтому взяла на себя смелость прийти тебе на помощь и одолжить на этот вечер некоторые украшения, поскольку на королевском балу ты должна выглядеть достойно.
Предвосхищая твой вопрос, почему я тебе помогаю, отвечу – я делаю это не потому, что хочу попытаться наладить с тобой отношения. Я вижу, что Адриан Вереантерский проявляет к тебе интерес, и благодаря тебе он может изменить свое отношение к роду Этари. Я прожила всю жизнь в страхе перед вампирами и хочу, чтобы это прекратилось, потому я готова тебе помочь произвести на него положительное впечатление.
Натаниэль
По мере того как я читала письмо, чувствовала, что у меня все больше округляются глаза, а дочитав, молча протянула записку Оттилии.
– И Эр еще меня в чрезмерном рационализме обвинял! – выдохнула Оттилия, быстро пробежав листок глазами. – Да твоя мать любого вампира за пояс заткнет!
– Я откажусь, – сердито выпалила я и вскочила на ноги. – Не хочу, чтобы она лезла не в свое дело!
– Не спеши, – остановила меня Оттилия, схватив за запястье до того, как я успела отойти в сторону, и я удивленно посмотрела на нее. – Твоя мать, конечно, не сахар, но она права – на королевском балу нужно выглядеть роскошно. Кстати, а у тебя есть что надеть?
Я на секунду задумалась, а потом расплылась в довольной улыбке.
– Есть! Но Оттилия, ты что, всерьез считаешь, что я должна их надеть? – И я кивнула на футляр.
– А почему нет? – удивилась вампирша. – К тому же твоя мать написала, что она лишь одалживает их, а не дарит. А украшения тебе нужны на балу, и заметь – я ни слова не говорю про то, какое впечатление ты должна произвести на Адриана.
Против воли усмехнувшись, я взглянула на подругу серьезнее.
– Кстати, а ты не хочешь рассказать мне, как прошла ваша поездка с Кейном?
Оттилия разом помрачнела, отпустила мою руку и, помедлив, села рядом на диван. Ее лицо теперь казалось уставшим, лоб пересекла вертикальная черта, и вампирша словно стала старше на несколько лет.
– Он вбил себе в голову, что не подходит мне, и потому старается держаться от меня подальше, – со вздохом сообщила она. – Собственно, это заявление было ключевым во всем путешествии. Мол, у себя в Шалевии ему сейчас показываться не стоит, и его положение довольно шаткое. Впрочем, – не дождавшись никакой реакции, она пристально посмотрела на меня, – ты не выглядишь сильно удивленной.
– Он уже говорил мне об этом, – подтвердила я. – В академии. Я тогда спросила его, что он к тебе чувствует, и он ответил, что ты ему совсем не безразлична.
– Вот и мне он сказал то же самое, – буркнула Оттилия. – Как раз перед тем, как произнес, что мне нужен кто-то другой. Но я не сдамся! – решительно продолжила она. – Мы еще посмотрим!
– Поэтому ты так рвешься на этот бал? – внезапно осенило меня. – Хочешь произвести на него впечатление?
– Точно, – подтвердила она и предвкушающе улыбнулась. – Кейн видел меня в поединках, в путешествиях, в обычной обстановке, уставшую, грязную, обычную, но еще ни разу – по-настоящему блистательной! На королевском балу я хочу покорить его раз и навсегда, чтобы он больше не вспоминал об этом дурацком чрезмерном благородстве!
Кажется, впервые за все время нашего знакомства я видела Оттилию настолько взволнованной. Вскочив на ноги, она прошлась по комнате, эмоционально жестикулируя, глаза ее горели, а волосы развевались, пока она шла к противоположной стене, а затем обратно. В это время я удивленно наблюдала за ней, поскольку даже не думала, что невозмутимая вампирша примет слова Кейна так близко к сердцу. Должна признать – в этот момент, отказавшись от привычной вампирской надменности, Оттилия сделалась действительно хороша. Если она всегда такая с Кейном, то легко можно понять, почему он в нее влюбился.
– Ну хорошо, – наконец задумчиво сказала я. – А надеть-то у тебя есть что, чтобы выглядеть блистательно?
Сборы на бал проходили в привычной суматохе, всегда сопутствующей подобным вечерам. То есть я не знаю точно, как собиралась мужская часть нашей компании, а мы с Оттилией потратили уйму времени на то, чтобы довести свой внешний облик до совершенства. В итоге я осталась очень довольна полученным результатом, хоть и не уверена, сколько там было от совершенства.
Конечно, мы не претендовали на то, чтобы затмить всех, кто будет на этом балу, поскольку к подобному мероприятию изначально не готовились и наряды подбирали из того, что было у нас с собой. В итоге мы обе выглядели, может, и не слишком роскошно, но зато красиво и элегантно. Оттилия выбрала красное платье с длинными узкими рукавами и квадратным вырезом, которое очень шло к ее темным волосам, из украшений она взяла гарнитур из гранатов – кулон, браслет и кольцо. Я же достала подарок Бьянки на мой последний день рождения – зеленое платье с широкими юбкой и рукавами и темно-зеленый бархатный корсет. К нему у меня были новенькие туфли, купленные перед самой практикой. Оглядев мой наряд, Оттилия одобрительно заметила:
– А у твоей подруги хороший вкус.
Потом пришло время причесок. Их нам делали горничные, но под нашим строгим руководством. Оттилии скрутили высокий узел на затылке, маскировавший небольшую длину ее волос, мне же волосы не стали закалывать вовсе. Вместо этого горничная расчесала их и оставила свободно лежать, украсив шестнадцатью бриллиантовыми звездочками, которые вспыхивали, когда на них попадал свет. И, оглядев свое отражение в зеркале перед тем, как присоединиться к остальным, я была поражена – так сильно мне понравилось увиденное. В последний раз я так нравилась самой себе перед приемом у главы Госфорда, куда Грейсон взял меня в качестве спутницы на вечер. Но если тогда я выглядела как взрослая, уверенная в себе женщина, то сейчас моему отражению сложно было дать больше моих двадцати пяти лет, да и наряд получился более элегантным.
Вниз мы спустились в плащах, при этом Оттилия настояла, чтобы мы еще надели капюшоны, несмотря на теплую летнюю погоду. Главным образом это делалось ради меня, чтобы не демонстрировать мою прическу раньше времени, а Оттилия сделала то же самое за компанию. На первом этаже все уже собрались, включая даже Адриана, и ждали нас. Каридиэль, как и мы, была в плаще, сшитом из легкого полупрозрачного шифона, мужчины переоделись в нарядные дорогие камзолы. Адриан, к слову, был без короны – значит, формально он все еще «инкогнито».
Попрощавшись с Гартом и Дирком, мы сели в две кареты, ожидавшие нас у крыльца, и поехали во дворец. Собственно, ехать было недалеко – всего несколько улиц, – и дорога много времени не заняла. Но на подъезде к дворцу мы на некоторое время задержались, поскольку туда активно съезжались экипажи и движение было затруднено. Сам дворец снаружи не произвел на меня большого впечатления по той простой причине, что я в последнее время видела их столько, что удивить меня было уже сложно. А вот количество богато разодетых темных эльфов вокруг поражало – я даже не думала, что в Лорене столько аристократов. Впрочем, на королевский бал вполне могли приехать и дворяне из других городов.
А вот внутри наступил наш с Оттилией звездный час. Ну, по крайней мере, для подруги точно – едва она сняла плащ, как у Кейна округлились глаза, и больше взгляда от нее он не отводил. Эффект, произведенный мною, был значительно меньше – Эр, Фрост и Каридиэль одобрительно кивнули, зато Адриан, ради которого все и затевалось, остался до обидного спокойным. Правда, перед входом в большой зал он предложил мне руку, которую я приняла уже без того удивления, которое испытывала в Оранморе. Кейн наконец-то вышел из оцепенения и предложил свою Оттилии, в ответ она просияла счастливой улыбкой. Фергюс с вежливым полупоклоном повернулся к матери. Эр осмотрелся, убедился, что дам в нашей компании больше не осталось, печально вздохнул и предложил руку Фросту. Но его матушка испепелила младшего отпрыска таким гневным взглядом, что тот предпочел не связываться и прекратил дурачиться.
Зал был полон местных аристократов и дворян, но короля еще не было, и потому нас не объявили на входе. Помимо эльфов, здесь были и люди, и пара светлых эльфов, и я даже увидела гнома – тоже какие-то знатные шишки. В зале мы все постепенно разошлись в разные стороны. Окружавшая меня обстановка неприятно напоминала мне обо всем, что я оставила в Валенсии. Блеск двора, разряженная в пух и прах высшая знать, сплетни и интриги, лицемерные улыбки, бесконечный официоз, который я всегда так терпеть не могла… Наверное, этот бал заслуживал внимания, но я не могла это оценить, целиком находясь в воспоминаниях. Мы с Адрианом немного прошлись, обмениваясь бессмысленными формальными репликами по поводу мероприятия, присутствующих и оформления зала. Я несколько раз задавалась вопросом, чего ради мы это делаем, но вслух ничего не спрашивала. Через какое-то время в рядах присутствующих произошло некоторое волнение – в зал вошел темноэльфийский король, которого я видела мельком в Оранморе три недели назад, в окружении королевы и свиты. Его жена запомнилась мне только тем, что отличалась сравнительно небольшим, по меркам темных эльфов, ростом, а так это была просто привлекательная женщина, сверкающая драгоценностями. В зале установилась почтительная тишина, и все присутствующие, кроме Адриана, склонились в поклоне. Я решила не выбиваться из толпы и тоже присела в реверансе. Король произнес что-то приветственное, махнул рукой, и снова зазвучала музыка, гости начали общаться между собой и ходить по залу.
– Мне необходимо ненадолго оставить тебя, – сказал тем временем Адриан. – Надо подойти поздороваться и, пользуясь случаем, обсудить наши… насущные проблемы в, так сказать, неформальной обстановке.
– Как скажете, ваше величество, – буркнула я, ругая себя за совершенно идиотское чувство обиды, которое испытывала в тот момент.
