Анастасия Сидорчук
Тайны нашего подъезда, или Несколько дней на самоизоляции
Весна в этом году выдалась на удивление теплой, и уже в конце марта температура на улице к выходным обещала приблизиться градусам к пятнадцати тепла…
Впрочем, это был не единственный сюрприз 2020 года!
Итак, по случаю небывалого тепла на улице и невероятной жары в квартирах, все окна в первом подъезде дома номер четыре на улице Калинина этим вечером были открыты, и из них доносилось примерно следующее:
– Славочка, ешь кашу! Тебе ведь нужно расти большим и сильным…
– Как папа?
– Как папа. Только вырастешь ты великим музыкантом, а не снежным человеком, прости Господи…
– …мы начинаем КВН. Сегодня у нас в жюри…
– Горбатый! Я сказал – Горбатый!
– Непобедимая, неопалимая, матерь драконов…
– И всея Руси…
– Султан Сулейман хан…
– Аста ла виста, бейби!
А мы с вами начинаем историю о том, как жители одного подъезда провели несколько дней на самоизоляции.
БОРЯ.
Борис Чернов был чертовски обаятелен! По крайней мере, так считал он сам.
Этому имелись веские доказательства. А именно: в его сорок пять лет у Бори было аж три женщины.
Первая. ЛЮБОВЬ МИХАЙЛОВНА. Любушка – как он ее нежно называл. Любовь была старше Бори на пять лет, и этот факт ему не особо нравился. Зато у нее было столько достоинств, что они с лихвой перекрывали этот единственный недостаток.
Она вкусно готовила. Она любила порядок и всегда убиралась у него в квартире. Еще – она была умной. Но самое главное – у нее имелась уйма полезных знакомств абсолютно во всех областях, полезных для жизни. Начиная от сантехников и заканчивая гаишниками, прокурорами и даже одним из судей их города. Такие знакомства давали ей всевластие, почти как у султана Сулеймана, сериал про которого они сейчас смотрели.
Боря наблюдал за действиями, происходящими на экране, лишь вполглаза. Сейчас, в девятом часу вечера его, после сытного ужина, разморило, и он практически провалился в сон, и уже представлял себя в гареме на месте султана....
Любушка в это время делала сразу три важных дела: зашивала дыру на Бориной куртке, смотрела телевизор и одновременно обсуждала все происходящее на экране со своей подругой – прокуроршей по телефону.
– А я тебе говорю, – говорила Люба в телефон, – что правильно сделала Хюррем, что убила новую любовницу султана. Мужики на дороге не валяются. От конкуренток надо избавляться! Пусть даже самыми радикальными способами!!!
Сквозь сон Боря усмехнулся. Надо же – какие страсти бушуют в тихой Любиной душе! Она виделась ему ласковой, заботливой. Всю жизнь она работала бухгалтером, и убить кого – нибудь могла разве что неправильно посчитанной зарплатой.
Совсем другой характер был у второй его женщины, Инги. ИНГА работала с холодным оружием, и Боре иногда казалось, что она не расстается с ним даже по ночам.
Она была специалистом широкого профиля. Стригла (ножницами, бритвой и машинкой), красила, плела афрокосы, выщипывала и рисовала по новой брови, приносила своих клиенток в жертву злым богам, обожающим пытки и крики (а попросту – делала эпиляцию). И сама же себя активно рекламировала в интернете.
Деньги текли к Инге рекой, и отбоя от клиентов у нее не было. Но ей всегда всего было мало, и совсем недавно она расширила базу своих клиентов животными, начав стричь собак и кошек.
Трудолюбие и упорство Инги заслуживали уважения, и безденежная старость Боре с ней бы не грозила! Впрочем, у нее имелись куда более важные для женщины достоинства. Фигура, которой позавидовала бы любая фотомодель. Лицо – яркое и эффектное в любое время суток. Характер – хоть и напористый, как танк, но – веселый!
Был у Инги и недостаток. И он тоже исходил от возраста. Ей было тридцать девять, и она очень хотела родить ребенка. Родить для себя она (пока еще) была не готова, а делать предложение Боря не спешил. Пока еще Инга пыталась вести с противником (то есть с ним, Борей) мирные переговоры, но вот-вот в ход могло пойти холодное оружие в виде бритв и парикмахерских ножниц…
Эти отношения пора было заканчивать. Но при виде Инги Боря забывал все на свете, а после проклинал себя за бесхарактерность. И так продолжалось уже полгода.
Инга приходила по понедельникам. Люба – по субботам. А вот четверг…
В советских столовых четверг был рыбным днем. Именно четверг остроумный Боря выделил для свиданий с Ариночкой Рыбиной.
АРИНА РЫБИНА действительно была похожа на длинную плоскую рыбу с грустными бесцветными глазами. По крайней мере, такой она виделась Боре.
Особых плюсов, кроме молодости (27 лет) и удивительно покладистого характера, у нее не было. Работала она методистом в институте, полезных знакомств не имела. Арина видела, что Боре она абсолютно безразлична, но – то ли действительно любила его, то ли просто страдала от одиночества, и каждый четверг упорно шла к нему. А Боря ее великодушно не прогонял.
***
В 20 часов 45 минут раздался настойчивый звонок в дверь. И хотя у Бори не было женской интуиции, сердце его на мгновение остановилось, а затем застучало в десять раз чаще!
– Боря, ты гостей ждешь? – удивилась Люба, протягивая ему зашитую куртку.
– Нет, – ответил он, вставая с дивана. – Наверное, соседка за солью пришла, – слукавил он. У его соседок, в отличие от него самого, соль была всегда.
На пороге стояла Инга, с большой дорожной сумкой в руках.
– Боренька, извини, – сказала она, целуя его в щеку, – знаю, что ты устаешь, знаю, что только в понедельник у тебя более – менее свободный день. Но у меня ЧП! – последнюю фразу она произнесла таким тоном, будто на Землю прилетели инопланетяне.
Эту версию Боря тут же и озвучил.
– Хуже! В сто раз хуже инопланетян! – выкрикнула Инга. – Мама приехала! Ты мою маму себе представить можешь?
Боря мог. Если Инга ему сильно напоминала ураган, то мама должна была быть похожа хотя бы на цунами.
– Мы с ней поссорились, – продолжала рассказывать Инга, разуваясь. – Она уже собиралась уезжать, и тут объявили самоизоляцию…
– И что? – поинтересовался Боря, краем глаза поглядывая на закрытую дверь в комнату и моля Бога о том, чтобы сцена в сериале сейчас была интереснее для Любы, чем сцена в коридоре.
– Все! Сказала – никуда не уедет до конца карантина. У пожилых дополнительный риск и так далее! А у меня клиентки! А она их в дверь не пускает, боится, что они заразу принесут. А через дверь им втирает, как правильно укроп на даче растить, представляешь? Боренька, я поживу у тебя чуть-чуть, ладно? Я мешать тебе совсем не буду, обещаю! Ой…
От этого "ой" сердце у Бори вновь остановилось.
– Ой, а к тебе тоже мама приехала? – растеряно спросила Инга, глядя за Борину спину. И он тут же понял, что сцена в коридоре все же была интереснее…
– Почему сразу мама? – удивилась Люба, прислонившись к дверному косяку. – Я – жена.
– Бывшая?
– Нет. Будущая. Мы с Борей поженимся скоро. Я договорилась уже, у меня в ЗАГСе знакомые…
Боря об этом слышал впервые. Поэтому посмотрел на Любу с удивлением.
– Как?! – Инга была в шоке, и переводила взгляд с одного на другую. – Это мы с Борей скоро поженимся…
– Боря, это правда?
– Борь, кто это?
– Да ты сама кто такая?
Остановить эту перепалку могло только чудо. Но тому, что их крик оборвал звонок в дверь, Боря вовсе не обрадовался… Он обреченно вздохнул и открыл дверь Арине Рыбиной.
А затем сделал то, что сделал бы каждый мужчина на его месте. А именно – взял с полки пачку сигарет, надел сланцы и пулей вылетел из квартиры.
***
Граф был умным, и за это Боря его уважал! От бестолковых Бориных друзей Граф отличался тем, что умел выслушать, не перебивая, а затем просто сочувственно качал головой, не давая глупых советов.
Вот и сейчас Боря курил и жаловался Графу на свою непутевую жизнь, а Граф хоть и смотрел на него укоризненно, но все же ни в чем его, Борю, не упрекнул.
Дверь рядом с ними открылась, и на площадке, с двумя сигаретами в руках, возник Эндрю, студент – медик. Он кивнул Боре, одолжил у него зажигалку и поджег обе сигареты. Одну из них он закурил сам, другую – сунул в рот Графу, поскольку уже давно вычислил в руках Графа сильнейший артроз.
– Ну и дела, брат, – покачал он головой. – Я тут подслушал случайно. А с какой из женщин ты бы хотел остаться?
Боря задумался. Стряхнул с пиджака Графа пепел, почесал нос.... А затем выдал:
– С тремя. У Любы связи везде, и готовит она хорошо. Инга красивая, и зарабатывает прилично. А Арина молодая, пусть тоже будет.
Граф погрозил ему костлявым пальцем и от возмущения выронил сигарету. Он всю жизнь прожил с одной женщиной, которая в итоге и выставила его за дверь, и многоженства не приветствовал.
– А чего, – начал оправдываться Боря, выдав Графу новую сигарету, – вон у султана в гареме было больше ста женщин… А у меня всего три будет…
– Ну, ты же не султан! – не согласился с ним и Эндрю. Несмотря на черную кожу и треть жизни, проведенную в Африке, Эндрю не только отлично говорил по-русски, но и придерживался традиционных русских устоев. – И что они в тебе находят?
Боря, ничуть не обидевшись на соседа, похлопал его по плечу.
– Тебе не понять загадочную русскую душу…
ГРАФ.
Раньше Граф жил с Томой. Это было давно, еще когда она его любила. Тогда все было просто: увидела, влюбилась, и тут же привела его домой. Наплевав на его непрезентабельный вид, наплевав на мнение соседей, которые крутили у виска.
Тома была учительницей биологии. Она любила биологию самозабвенно, отдав ей лучшие годы своей жизни. Замуж она так и не вышла, но им с Графом было хорошо и так. Впрочем, иногда, чаще по воскресеньям, она заматывалась в тюлевую штору, которую снимала, чтобы постирать (или стирала так часто – чтобы почаще заматываться), на голову водружала шторку поменьше – с кухни, и минут по двадцать крутилась перед ним, представляя, как хорошо бы она смотрелась в свадебном платье.
