Анастасия Сиалана
Двойное попадание
Глава 1. Лед и пламень
― Доброе утро, Василий Иванович. Да, вы записаны сегодня на полдвенадцатого. Да, жду. До встречи.
Я положила трубку рабочего телефона на базу, так как батарея была практически мертва, и вернулась за свой рабочий стол. Офисное кресло приняло меня, как родную, самортизировав, когда я плюхнулась в него. В который раз всплыла мысль, что попасть на должность штатного психолога в Luxur financing ― иностранную финансовую компанию, было большой удачей. Четыре месяца назад я даже помыслить не могла, что буду зашибать такие деньги за просиживание штанов и выслушивание проблем сотрудников, а поди ж ты. Не зря училась пять лет в университете.
– У нее кто-то есть? ― холодно поинтересовались за дверью моего кабинета.
Так-так, начинается очередное шоу для всего пятого этажа логистов! А ведь почти полдвенадцатого. Кажется, сегодня Василий Иванович не попадет на сеанс.
– Нет, ― пискнул кто-то из примерных работников, после чего в мой кабинет ввалился без стука босс всея компании.
Знакомьтесь, Тимофей Викторович Вольный. Красавец, спортсмен, педант и любитель потрепать мои нервы. А еще самый успешный финансист и начальник всея этой компании. Не мой лично, но директор всего этого филиала в нашем городе. И его сильно злило, что он не имеет полномочий уволить меня к чертям собачьим. А меня вот этот факт радовал, особенно, учитывая наши с ним высокоморальные отношения.
– Ты звонила в головной офис и сказала мистеру Лонгу, что я пропускаю семинары? Я тебе что, школьник, который прогуливает уроки, чтобы ты звонила моей мамочке? ― в глухой ярости раздувал щеки короткостриженый брюнет.
Его ярко-голубые глаза блестели от бушующих внутри эмоций. Я медленно оторвалась от спинки стула и положила сцепленные в замок ладони на стол.
– Тимофей Викторович, вы кажетесь мне чересчур взволнованным и даже, я бы сказала, слегка агрессивным. Расскажите, что вас тревожит? ― и тут я улыбнулась, ибо у моего босса желваки заиграли.
Да, нас с Тимой связывали очень высокоморальные отношения. Мы культурно ненавидели друг друга. Он считал психологию полной херней для слабоумных и отказывался ходить на обязательные два сеанса в неделю, а я любыми способами заставляла его появляться в моем кабинете и начинала осторожно и методично выносить ему мозг. В офисе нас прозвали дуэт «лед и пламень» и делали ставки, кто сорвется первым.
– Слушай меня сюда, заколдованная Элла, ― Тим, предусмотрительно закрыв дверь, выдыхал слова зло, но тихо, ― меня не волнует…
– Элли, ― исправила, в который раз, своего оппонента, ― можно официально, Эллионора Эдуардовна.
Вот так мамочка с французскими корнями испохабила мне жизнь, дав такое экзотическое для славян имя, к тому же удвоив букву «л» и заменив «е» на «и». Будто самого имени было мало.
– Да мне плевать, Элли ты, или кто-то еще. Просто перестань разводить свой психоанализ по всему офису. Выдай характеристику о моем психологически стабильном состоянии, и мы сможем притвориться, что не существуем друг для друга, ― под конец он даже наклонился над столом, приблизив свое лицо к моему.
На самом деле он бесил меня куда больше, чем я показывала, и видеть его надменную рожу мне было малоприятно, но я обязана проводить по два сеанса в неделю со всеми сотрудниками. Это новое западное веяние. Теперь в каждой крупной корпорации есть свой психолог, который оценивает состояние сотрудников и сообщает начальству, если у кого-то возможен эмоциональный срыв, или кто-то склонен к лени, промышленному шпионажу, взяткам. Таким образом предотвращается куча возможных ошибок, конфликтов, увольнений и убытков. Последнее самое важное для любой уважающей себя финансовой компании. Как по мне, то это неплохое нововведение, но принимает его наш народ крайне неохотно. Все-таки русскому человеку это чуждо.
– Тимофей Викторович, это не в моей власти. Вас обязывает посещать мои семинары контракт с компанией. Будьте добры выполнять его условия, ведь вы подписались под ними. Я не могу покрывать ваши прогулы, моя работа требует отчета обо всех пропусках каждого сотрудника. Так что давайте начнем семинар и через полчаса будем свободны друг от друга, ― вежливо и корректно ответила на провокацию начальника. А как хотелось нахамить, выставить и придать ускорение пинком, но, увы, профессионалы так не поступают.
– Я обязан ходить на твои дурацкие семинары, ― он отошел от стола и неожиданно лег на диван, закидывая руки за голову, ― но не говорить с тобой, ― и мое сиятельное начальство закрыло глаза.
Ладно, я крепкий орешек. И не с такими справлялась в свое время.
– Как вы себя чувствуете? ― а в ответ тишина.
– Вы испытываете тревогу? Бывает ли у вас бессонница? ― и снова тишина. Кажется, он даже заснул.
Тогда я начала задавать вопросы по новой, снова и снова, пока мой ненавистный босс не ответил.
– Как вы себя чувствуете?
– Как будто пила вонзается в мой череп, ― раздраженно выплюнул брюнет.
– И как часто вы испытываете подобные чувства? ― перешла к новым вопросам, поскольку мы сдвинулись с мертвой точки.
– Каждый раз, когда переступаю порог вашей страны Оз, Элли, ― на этот раз Вольный усмехнулся, довольный своей шуткой.
– Остроумно. Давайте продолжим аналогию. Если вы в стране Оз, значит, идете к волшебнику, чтобы что-то попросить. Что это?
– Характеристика. Мой психологический портрет. Только вот вместо волшебника меня все время встречает ведьма запада, ― пробурчал мужчина, убирая руки из-под головы и поворачиваясь на бок лицом ко мне.
– Может, нужно всего лишь выполнить требования ведьмы, и вы получите то, чего так хотите? ― включилась в игру по полной я.
– Не-е-ет, я лучше окачу вас водой, как в каноне. Вдруг мой кошмар, наконец, растает. Всего хорошего, Эллионора.
Тим неожиданно поднялся, поправил пиджак и быстро вышел.
– Но прошло всего десять минут, ― возмутилась я.
– И это мой новый рекорд. На вашем месте, я бы меня не задерживал, ― и он исчез за поворотом в конце коридора, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.
– Что-то разбил? ― тут же всунулась любопытная мордашка секретарши этого чудовища, Вики. Мы с ней неплохо общаемся и часто обедаем вместе.
– В этот раз обошлось без порчи имущества. А даже если бы и с, он все равно все уладил бы, как обычно, ― сокрушенно произнесла я. Мне даже за погром его не привлечь.
– Ну, он босс, Элли. Смирись, что здесь все под его контролем, ― подруга говорила верные вещи, отчего личность Вольного бесила меня еще больше.
– Босс-молокосос, ― пробурчала себе под нос. Так обзывать его безупречность я позволяла себе только в присутствии Вики или в одиночестве. Мало ли, у стен есть уши. А в нашем офисе ушей больше, чем стен. Вот такая простая математика.
– Идем обедать. Мой клиент гневно удалился швырять дротики в мой портрет, а следующий после босса предусмотрительно не явится, так что я свободна.
– А откуда ты узнала про дротики? ― удивилась Вика, но быстро поняла, что сдала начальника. Страх потерять тепленькое место был всегда преобладающим чувством в эмоциональном фоне девушки, поэтому она быстро добавила, ― это я так, решила подшутить над тобой. ― И она неискренне рассмеялась.
– Не сдам я тебя, расслабься. А то твои потуги смеха меня пугают, ― успокоила подругу, взяла сумочку и пошла на выход.
Думаю, не стоит говорить, что на обратной стороне доски у меня висит пришпиленный кнопками портрет босса, и я довольно часто практикуюсь на нем в рисовании. Художник из меня еще тот, в детстве мишка по рукам прошелся и попрыгал, но у меня всегда было двадцать запасных копий лика начальства в нижнем ящике стола под замком.
Ненавидеть я умела. Впрочем, Вольный, как оказалось, тоже.
Глава 2. Двойной нокаут
Чудеса. Кто-то верит в них, кто-то нет. Людей, равнодушных к чуду, не существует. А все потому, что один видел его и верит, второй не знал чуда и яро против веры в это понятие, а третий просто оптимист. Он не видел, но верит. Существование таких людей само по себе является чудом, ибо лишено логики.
Я верю. Именно потому, что со мной его не произошло. Я сирота с двенадцати. В приютах все ожесточенные, озлобленные, но каждый в душе верит, что с ним произойдет что-то хорошее. Никто и никогда из сиротских в этом не признается, но это так. И я не признаюсь. Такое говорят только себе и очень близким людям.
Мой близкий человек ― это Мария Павловна Громова, тренер по кикбоксингу. В шестнадцать эта великодушная женщина с убийственным правым хуком забрала меня с ринга подпольных боев без правил с сотрясением и переломом нескольких пальцев. В то время это был единственный способ для меня, сбитой сильной девочки, заработать деньги. Она оплатила мое лечение, сама проводила реабилитацию и после взялась делать из меня кикбоксера.
– Если хочешь бить людей за деньги, делай это профессионально. Меньше травм, больше денег, ― это ее любимое выражение.
Она что-то увидела во мне и взяла на попечение. Однако, жила я в приюте. Да, тренер вытащила меня из лап возможной смерти и нищеты, но родителем не стала. В восемнадцать я провела свой первый официальный бой на арене и с треском проиграла. Нокаут во втором раунде, что может быть унизительнее для проигравшего и триумфальнее для победителя. Этот бой я запомнила лучше, чем первый выигранный. Мария специально подбирала мне противников с чуть более высоким уровнем. Так я очень быстро выросла.
Автобус остановился, и я с удивлением поняла, что приехала. Пришлось с извинениями протискиваться к выходу, пока двери не закрылись. Успела в последний момент.
И что это со мной происходит? Так задумалась о прошлом и чудесах, что чуть не уехала на конечную.
Через десять минут ходьбы я уже открывала свою хрущевочку, как ласково я звала однокомнатную квартиру, купленную на первые гонорары. Входная дверь заедала, и ее приходилось приподнимать каждый раз, когда открываешь. Живи тут старушка, померла бы от голода в квартире. Хорошо, что с моей физической подготовкой я способна эту дверь и высадить. Она у меня по старинке деревянная, обитая дерматином с синтепоном. Замок обычный, из простеньких. Вылетит вместе с косяком и куском стены от хорошего удара ногой. А в этом я спец.
Когда мне в очередной раз пришлось буквально выносить свою дверь ручками, соседняя щелкнула, и из квартиры высунулась юношеская, слегка прыщавая мордочка студента Леши.
– Ты прям женщина Халк. Или эта, Чудо-женщина, ага, ― в своей обычной шутливо-молодежной манере заговорил парень.
– Ага, ― передразнила соседа, и уже собиралась входить в дом, когда Леха забалаболил снова.
– Тебе эта, бандероль пришла. Я за тебя расписался. На, ― и он протянул мне большой целлофановый запечатанный пакет с документами внутри.
– Спасибо, Леш, ― я забрала бумаги и, наконец, зашла в квартиру, оставляя юного технаря с его приближающейся сессией наедине.
Этот хиленький индивид всегда за два дня до экзамена бормочет какие-то формулы, составы и прочую ерунду, а стены у нас тонкие. В общем, весело просыпаться под перечень деталей станка.
Первым делом я поставила чайник, а вот вторым была посылка. Я быстро справилась с пакетом, тут же сунув нос в бумаги.
Что ж, поздравляю тебя, Верхова Эллионора Эдуардовна, ты получишь докторскую!
Это был ответ университета о том, что моя работа одобрена, и за нее мне в следующем месяце присвоят ученую степень. Докторскую. Не верилось, что девочка с проблемами смогла достигнуть таких высот.
Мне двадцать восемь, и я доктор психологических наук! Невероятно! Скольким отказывали в этой степени, заваливая научные работы. А моя прошла!
Когда первый тихий шок спал, на смену ему явилось радостное безумие.
– Да! Ура! ― я скакала по квартире и кричала, как ненормальная. Сносила вещи: разбила лампу и вырвала с корнем вешалку, что даже крошево штукатурки и цемента усыпало ковер, но меня это не волновало. Куплю все новое.
Через десять минут поскакушек я поняла, что усидеть дома не смогу. Поэтому я собрала сумку, схватила с вешалки любимые красные перчатки и убежала на тренировку. Уже четыре года, как я не участвую в боях. Кикбоксинг был лишь ступенькой к благополучию. За деньги с боев я выучилась и получила приличную специальность. Больше гробить свое здоровье в профессиональном спорте я не собиралась, хоть Мария неоднократно и пыталась меня уговорить. По ее словам, у меня талант. Однако, это был лишь способ выбраться из грязи, а не мое призвание. Как только я смогла прилично зарабатывать на должности психолога, сразу ушла из большого спорта. А полгода назад меня пригласили в «Лакшари Файненсинг», и я перестала нуждаться в деньгах полностью. Даже решила переехать в центр.
Утро пятницы было для меня просто чудесным. Я впервые решила ехать на маршрутке, когда даже не опаздывала. Наоборот, я приехала одной из первых. Освещая офис лучезарной улыбкой и распространяя безграничную радость, я поднялась на пятый этаж и направилась в свой кабинет. У стола секретарши, что выполняла роль кофеварки, курьера и бумажного дела мастера на нашем этаже, я задержалась.
– Мила, я хочу латте. С сахаром, корицей и цедрой апельсина, ― после этого я продефилировала к себе, оставляя удивленную девушку наедине с ее работой.
Дело в том, что я пью исключительно эспрессо без сахара, и вот уже полгода это было аксиомой. Но сегодня у меня продолжался праздник, а так как счастье ассоциировалось у меня исключительно с Новым годом, то латте с корицей и апельсинкой самое то. Увы, но для мандаринов лето не сезон.
На моем рабочем месте, как всегда, царил легкий рабочий беспорядок. Полностью стеклянная стена пропускала много света и открывала отличный вид на парк. И как только компания смогла ухватить такое классное место под постройку офисов? А самое чудесное, что мой кабинет имел лучшее расположение на этаже. Все же релаксировать и говорить о проблемах намного приятнее, когда за окном щебечут птицы и шелестит листва, а не рычат моторы.
Да, сегодня мне нравилось абсолютно все. Ничто не могло испортить этот чудесный и наисчастливейший день в моей жизни.
– У нее свободно?
И вся радость мигом переросла в гримасу раздражения, отразившись на лице искривленным ртом. Зеркало хорошо продемонстрировало мне эти изменения. А ведь мог дать мне хоть сегодня передышку от его плохого характера.
И почему Тим никогда не спрашивает Милу о моей занятости, а обращается к работникам возле моего кабинета? Заранее сообщает о визите его монаршей особы в пределах моей слышимости? Может, надеется, что я спрячусь?
Придумать еще варианты я не успела. В мой кабинет снова без стука вошел босс. К слову, его настроение было еще хуже, чем мое на тот момент. Разговор предстоит долгий.
– Ба, какие люди. Соскучились, Тимофей Викторович? ― и обязательная профессиональная улыбка.
– Без-з-змерно, ― выдавил мужчина, а потом его брови из насупленных резко выгнулись, ― сменили имидж?
Я тут же посмотрела на себя. Да нет, тот же синий брючный костюм в тонкую белую полоску, белая рубашка и туфли. Все строго и профессионально.
Когда я подняла глаза на Тимофея, он указал мне на голову.
– Прическа новая, ― пояснил свои действия.
Только сейчас я заметила, что мои каштановые волосы до талии были распущены, а не собраны в строгий конский хвост. Я тут же решила исправить это упущение. Еще не хватало отклониться от образа строгой стервы психолога.
– Еще не успела убрать волосы. Вы пришли до начала рабочего дня, ― и я кивнула на настенные часы, что показывали только восемь двадцать утра. Наша компания начинала работать с восьми тридцати.
– Не важно, у меня к вам разговор.
Ого! Даже на «Вы». Неспроста.
Я предложила начальнику присесть на диван, и он не отказался. Что-то явно шло не как обычно. Пока мой придирчивый клиент располагался, я быстренько завязала идеально гладкий хвост на макушке и села на свое место.
– Я вас слушаю, ― и действительно приготовилась слушать.
– Сегодня мне сообщили о повышении. Меня назначают заместителем гендиректора по всем филиалам нашей компании в стране, ― он пристально посмотрел на меня.
– Поздравляю вас, Тимофей Викторович. Достойная вас должность, ― льстила по полной, ибо искренне порадоваться за этого педанта не могла, ― вы пришли попрощаться?
Как же я на это надеюсь!
– Спасибо, и нет. Я пришел за своей характеристикой и психологическим портретом, ― напряженно пояснил причину прихода босс.
– Я уже вам объясняла, что для такого документа нужно не меньше десяти сеансов, а вы не были до конца ни на одном. И уж чего скрывать, если я напишу характеристику, опираясь на собранные данные, она будет отрицательной, ― я не собиралась ходить вокруг да около. Похоже, кому-то припекло.
– Я не могу ждать характеристику еще месяц. Если ее не будет, я потеряю свое повышение, ты это понимаешь?! ― он начинал выходить из себя, но вовремя взял эмоции под контроль, ― Эллионора. Элли, пойми, как только я получу от тебя эту бумажку, меня переведут, и мы больше никогда не встретимся. Просто облегчи нам обоим жизнь, ― спокойно и ласково закончил монолог Тимофей, заглядывая своими голубыми глазами мне в душу.
– Это невозмо… ― но такой ответ не устраивал брюнета, и он быстро перебил меня.
– Она мне нужна, Элли. Эти чертовы европейцы отдадут управление только в руки надежного во всех смыслах человека, ― и очередной нежный взгляд.
Меня откровенно пытались пробить харизмой. И я почти сдалась. Еще вчера, при таких же условиях, я написала бы этот чертов психологический портрет, но не сегодня. Сегодня я без пяти минут доктор, а докторам наук не прощают того, что прощают кандидатам.
– Простите, Тимофей Викторович, ― и я говорила искренне, ― но я не могу этого сделать. Если вам нужна эта должность, то жду вас на сеанс завтра после обеда. В час у меня свободно.
С каждым моим словом начальник становился все злее. Кулаки сжались, а кожа на костяшках пальцев натянулась до побеления. Как профессионал, я замечала любые проявления эмоций людей и подмечала их. То, что я видела, мне не нравилось.
Сейчас будет взрыв.
– Ты настолько ненавидишь меня за презрение к твоей психологии, что готова испортить человеку карьеру? Не боишься получить то же в ответ? ― тихая ярость, ничего хорошего. Скоро она перерастет в открытую агрессию.
– Я не имею права писать характеристику без ознакомления с вашим психологическим состоянием. Это нарушает профессиональные обязательства.
– Стерва, ― выплюнул босс и подорвался с дивана, нависая надо мной через стол, ― бездушная, холодная стерва!
– А вы не думали, что своей просьбой ставите под угрозу мою карьеру? ― четко проговорила все это ему в лицо. Я тоже была далека от спокойствия, но на крик не переходила. А вот от одной вещи не удержалась, ― напыщенный эгоист.
– Высокомерная дура! ― и он смел одним движением все бумаги и канцелярские принадлежности со стола.
Вместе с кучей записей упала поздравительная карточка и назначение меня доктором психологических наук. Пусть официальное присвоение докторской будет через месяц на церемонии, этот документ был свидетельством того, что степень уже моя. Этот идиот только что уронил самую большую гордость в моей жизни.
И я сорвалась. Больше пяти лет выдержки, и один козел пускает все усилия прахом. Я вскочила с кресла, вынуждая его отойти, и одним точным ударом правой отправила этого придурка в нокаут. Правый хук у меня весь в тренера, Грозу Мари, двукратную чемпионку мира по кикбоксингу. Сломанная челюсть боссу обеспечена, как и мигрени. Вот только я не ожидала, что, падая, Тим собьет меня с ног своими.
Уже заваливаясь на бессознательного начальника с разбитой губой, заметила край стола в непосредственной близости от своего виска. А дальше темнота.
Гнев не доводит до добра. Аксиома, известная любому психологу.
Глава 3. Попадание в квадрате
Сознание вернулось резко. Будто кто-то включил свет, и мозг заработал. Все тело ломило, а еще сильно беспокоила тупая боль в районе виска. Я подняла руку и коснулась пальцами пострадавшего места. По моим прикидкам, именно туда пришелся удар о стол. На ладони осталась кровь. Это не сулило ничего хорошего. Еще сильно беспокоил тот факт, что очнулась я не в своем кабинете на роскошном ковре, а на сырой земле посреди осеннего леса.
Осеннего! Вокруг все деревья и кустарники уже стояли с желто-красной листвой. Она же усеивала собой еще зеленую траву и голую остывшую землю. Сейчас я четко ощутила это, моей отбитой попе было чертовски холодно. За моей спиной кто-то застонал. Я инстинктивно дернулась в сторону и только потом обернулась. Зрелище слегка ввело меня в ступор.
Мой босс с расквашенной физией пытался встать, но у него это плохо получалось. Все дело в том, что из-за удара у него явное головокружение, и если оно еще не прошло, то Тима можно поздравить ― у него соотнесение. А вот челюсть была цела, поскольку как только босс меня заметил, сразу заговорил. Видать, удар смазался.
– Ты ненормальная психичка! Чем ты меня двинула? Жестяной банкой с мелочью? ― он сел и начал стирать из-под носа кровь. Этот клиент был явно сломан. Била-то я без перчатки, такой удар наносит в три раза больше ущерба.
– Нужно было вообще стулом двинуть, но ты успел бы убежать, ― огрызнулась тотчас я.
– Куда ты меня притащила, ненормальная? ― только сейчас брюнет обратил внимание на обстановку, ― решила добить и закопать?
– Мечтаю об этом с первого дня нашего знакомства, но тюремная роба мне не к лицу. Я здесь такая же жертва, как и ты, ― и я указала на рассеченную бровь и огромную гематому на виске.
– Но тогда какого черта мы здесь делаем? ― уже спокойнее и более настороженно продолжил задавать вопросы босс.
– Ну, скорее всего, нас нашли в крови и без сознания, решили, что мы скопытились, и, чтобы избежать исков от родственников и расследования полиции, просто выбросили тела в лес. Странно только, что не закопали, ― я задумчиво приложила палец к губам, ― может, мы очень глубоко в лесу, и они уверены, что нас сожрут, ну или от голода помрем.
– Ты себя слышишь? ― мужчина посмотрел на меня, как на ненормальную, ― это огромная компания. Нам бы вызвали скорую. Откуда вообще такие тонкие познания в деле избавления от трупов?
– Тяжелое детство, ― отмахнулась от излишне любопытного начальника, ― готова выслушать ваши предположения, Тимофей Викторович?
Я встала и направилась к примеченному секунду назад бревну. Всяко лучше, чем сидеть на земле.
– Мне сложно объяснить, как мы оказались в лесу. Может, нас похитители? – воодушевился мыслью босс и тут же спросил, ― кто тебя ударил? Ты помнишь?
– Жизнь меня ударила, ― буркнула себе под нос.
– Не время быть стервой. Мы в одинаковом положении.
– Мы в жопе! ― дала более точное название нашей ситуации я.
– Какая культурная формулировка. Воспитание видно невооруженным глазом, ― тоже начал закипать мужчина, ― говори уже, чем тебя огрели?
– Никто меня не бил. Моя голова познакомилась с краем стола.
– В смысле? ― недоумевал мужчина.
– В смысле, ты сбил меня с ног, когда падал после удара. Это ж надо было умудриться так свалиться, ― и я отвернулась от начинающего ржать босса.
– То есть… Кхм… Я уже отмщен, ― он еле сдерживал улыбку.
– Ты без трех дней труп, если мы не выберемся или хотя бы не найдем воды, ― осадила веселящегося за мой счет брюнета, ― и, кстати, у тебя перекошен нос.
На этом я встала с бревна и пошла на юг. Пока этот припадочный ржал, я успела определить стороны света. Так как холод я не особо люблю, то решила идти на юг. Куда-то да выйду.
– Припадочная! Ты мне нос сломала! А-а-а! ― похоже, он попытался его вправить.
А дальше были слышны только маты. Когда я почти скрылась из виду, меня нагнал голос Тимофея.
– Эй, Элли! Куда собралась? ― кричал мне вдогонку еле шагающий босс.
– Подальше от тебя, а заодно и домой!
– И твоя совесть позволит тебе оставить меня умирать? Это ведь ты виновата в моих травмах. Возьми ответственность и помоги мне.
«Возьми ответственность за свои поступки, Элли» ― так всегда говорила одна из воспитательниц в детском доме, когда я кого-то била, и я ненавидела эту фразу. Однако с годами я поняла, что она имела в виду. Не хочешь нести ответственность, не вреди никому, или придется иметь дело с последствиями. Сейчас был именно такой случай. Я не сдержалась и проблемы меня догнали.
Скрипнув зубами и досчитав до десяти, чтобы подавить в себе желание проломить начальнику еще и череп, чтоб не мучился, повернула назад.
– Скажешь лишнего, и я брошу тебя здесь без зазрения совести, ― предупредила и подошла вплотную к мужчине.
Первым делом нужно было вправить нос, он уже начал отекать. Это навело меня на мысль, что мы очнулись практически сразу после инцидента. В противном случае Тим уже дышал бы только через рот. Да и наша кровь была свежей, даже свернуться не успела. Так что же получалось, нас за пять минут успели вывезти из центра города в какую-то глушь, где вместо июля царит конкретный сентябрь? Пора начинать верить в телепортацию.
– Ау! Осторожней!
– Не ной, как ребенок. Это всего лишь выбитый нос. Срастется, ― и я дернула, вправляя перелом со смещением.
– А-а-а-а! ― верещал как резаный Тим.
Вообще, если поблизости есть хоть кто-то живой и разумный, он сюда и за деньги не сунется после такого крика. А вот поисковую команду отправить могут. Или охотников, чтоб добили.
Мда, каждая последующая мысль, мрачнее предыдущей.
– Стерва! Ведьма! Су*а! ― не переставал орать как припадочный мой начальник. Да еще при всем при этом он скакал по лесу, как озабоченный олень, и держался за пострадавший нос. Кровь снова хлынула, и ему пришлось остановиться, ― тебе нужно было стать вышибалой, а не мозгоправом!
– Я им и была ― тихо выдохнула, чтобы Тим меня не услышал, ― вытирай свой нос и пошли. Темнеет.
Солнце и вправду клонилось к горизонту, что уже не на шутку меня встревожило. Сейчас должно быть не больше девяти утра, а по ощущениям уже девять вечера. И какого-то черта здесь была осень. Как здесь может быть осень? И где это, здесь?
Я начинала паниковать. Занятый своим носом и головой Тимофей еще не подметил этих странностей, но скоро и до него дойдет. Я закинула его руку себе на плечи и придержала за талию. Босс не произнес ни слова. Вот такой молчаливой компанией мы двинулись на юг, в чем я уже начала сомневаться. Шли довольно долго, а пейзаж не менялся. Все те же высокие ровные деревья с ветками, что начинаются в трех метрах от земли, и те же странные кустарники, которых я никогда не видела в местных лесах. Когда окончательно стемнело, пришлось остановиться. Убиться где-нибудь в овраге не входило в мои планы. Я уже убедилась сегодня утром, что мир повернулся ко мне задом, и давать ему повод еще раз ткнуть меня в него носом, не хотелось.
– Как-то холодновато для лета? ― передергивая плечами и смешно гундося из-за напрочь забитого носа, обдирал ближайший куст брюнет.
Нам нужно было хоть какое-то укрытие. Шалаш вполне сгодится. Да и на листьях лучше спать, чем на сырой земле. Нам крупно повезло, что луна светила ярко. О том, что спутник Земли по какой-то причине раздвоился, старалась не думать. Очевидно, это последствия удара о стол.
– Рви давай. Иначе ок-колеем раньше, чем поставим ш-шалаш, ― я уже прилично дрожала в своем летнем строгом костюме. Для прогулок в осеннем лесу он явно не предназначен.
– Раскомандовалась! Кто из нас начальник? ― возмутился босс, но говор в нос испортил весь эффект.
– О, как мы заговорили. А еще несколько часов назад ты вис на мне, и сам еле ноги волочил. Оклемался и права качаешь, Вольный? ― я откровенно издевалась, но без агрессии. На нее просто не осталось сил.
– Если бы ты не встала в позу, нас здесь вообще не было бы, ― никак не мог угомониться мужчина.
– Не требуй ты нарушения моих должностных обязанностей, не получил бы в нос, ― не осталась в долгу я.
– Я вообще не пойму, какого черта ты меня ударила? Неужели насилие было столь необходимо? Ты же сама читаешь нам лекции о прямо противоположном, а тут такое. ПМС у тебя, что ли?
– Приступ острой необходимости дать в морду мудаку, ― огрызнулась, схватила охапку веток и понесла к небольшому просвету между деревьями.
– Эй, а я?
– А ты можешь хоть голой жопой кверху спать, меня не волнует!
Я сложила ветки конусом так, чтобы было побольше места внутри, а в конце связала верхушку резинкой, что сняла с волос. Сейчас я, как никогда, радовалась, что завязала перед инцидентом хвост.
Когда я покончила со своим укрытием, услышала чавканье за пределами шалаша. Мне стало интересно, и я высунулась наружу. Тим сидел на куче сваленных в лежанку веток и что-то жевал. Когда я присмотрелась, это оказался сникерс. Кто-то любит сникерснуть в обед на работе, правда, тормозит по-прежнему.
– Может, поделишься? Или инстинкт заботиться в первую очередь о женщине вымер вместе с мамонтами? ― есть хотелось сильно, но я пока держалась. Попить нам ранее удалось из какой-то болотной лужи. Лучше все равно ничего не было.
– Кажется, ты отбила его своим мастерским ударом. Совершенно не чувствую рвения заботиться о тебе, ― он продолжал жевать и говорить в нос, отчего иногда приходилось останавливаться и вдыхать через рот, ― а вот придушить хочется, но я воздержусь.
– Мудак, ― прошипела сквозь зубы и скрылась в своем шалаше. Пусть этот урод мерзнет на своем настиле. А то, что он почувствует холод ночи на себе без укрытия, я не сомневалась.
– Стерва, ― пропел счастливый и сытый мудак.
Я проигнорировала его в стиле своих же советов другим «не реагируйте на агрессию». Все верно, человек устанет сотрясать воздух и заткнется. Тот, кто кричит, всегда проигрывает спор шепчущему. Однако тот, кто бьет, заканчивает спор и начинает драку, другую плоскость социальных отношений. Прав он, или нет, сложно сказать, однако штраф платить все равно придется.
Я тяжело вздохнула и постаралась избавиться от навязчивых мыслей и голодного бурчания живота. Второе оказалось сложнее сделать, но я справилась. Тогда пришел сон.
Утро не было плохим или радостным, оно просто наступило и подняло меня. Оно просто было, как и все вокруг. Когда я вылезла из душного шалаша, уплотнила листьями я его хорошо, тепло не выпускал, то с какой-то ненормальной радостью обнаружила неспящего, трясущегося от холода и посиневшего начальника. Он сидел на своем лежаке из веток и трясся, как лист на ветру. А еще очень комично выглядели его синие фонари под обоими глазами и заплывший нос. Как я не расхохоталась, ума не приложу.
А вот собственная травма чувствовала себя гораздо лучше, хоть головная боль и не прошла. Только руку слегка саднило после удара, но на это я уже привычно не обращала внимания. Привычка, вторая натура.
