Анастасия Шерр
Сбежать от шейха
Кто-то зажимает мне рот, приставляет к горлу нож. Скользит лезвием по шее, и я узнаю его. Мужчину, который меня удерживает. Его запах, прикосновения, холод лезвия в его руках… Да, это Он. Пришёл за тем, что принадлежит ему.
ГЛАВА 1
– Ну что же ты, милая, ничего не съела? Опять тошнит? – тетя Глаша заботливо приобнимает меня, заглядывает в глаза. – Или думаешь снова о нём? – «о нем» тетя знает немного. Лишь в общих чертах и без подробностей. Не хотелось её травмировать своими рассказами наложницы. Здесь я свободна. Здесь я просто гражданка своей страны. Здесь я не жена шейха.
Да и жена ли я теперь вообще? Ведь я оставила его и всё что было или могло быть у меня там. И только частичку забрала с собой. Маленькую, пока ещё незаметную совсем.
– Тошнит, – ответила я, отворачиваясь к стене. Было больно. Больно думать о Нём, больно вспоминать моменты проведённые вместе. Больно дышать, потому что я, кажется, совершила ошибку.
– Тебе бы гинекологу показаться. На учёт встать, – вздыхает тётя Глаша, а я, горько улыбнувшись, закрываю глаза.
– Позже. Обязательно встану, – обещаю и снова вру.
– Ох ты ж бедная… – выдыхает тётя, а я крепче обнимаю себя руками. По возвращении домой всё время мёрзну. Не помогает ни одежда, ни тёплый плед. Только травяной горячий чай тёти Глаши и согревает.
– Теть Глаш, завари чаю своего, а? Так холодно.
– Конечно, милая, сейчас, – она убегает на кухню, а я, собравшись с силами, встаю с кровати и подхожу к окну. Там льёт как из ведра, вспышки молний и грохот раскатистого грома. Гляжу на своё отражение в окне, и на глаза наворачиваются слёзы.
Почему так плохо? Почему так больно? Я же всё сделала правильно. Усыпила внимание похитителя и сбежала. Я вернулась домой, радоваться надо, но мне почему-то невесело.
Снова звонит телефон, который мне дали вызволители. Не хочу отвечать, не хочу говорить с психологами, не хочу давать интервью. Хочу, чтобы все они оставили меня в покое. Я всё равно не скажу на камеру его имя. Не смогу произнести его.
– Ответишь? – тётя Глаша ставит передо мной чашку с чаем, садится рядом и обнимает за плечи.
– Нет.
– Они же тебя спасли. Хоть по телефону поговори. Да и Дмитрий каждый день мне звонит, спрашивает, как у тебя дела. Волнуется.
– Они не меня спасли. Они свой карьерный рост спасают. А Дмитрий… Да, он хороший, наверное. Но мне с ним говорить не о чем. Все они во мне жертву видят.
– Может и так, Ириш, но когда я бегала по инстанциям и стучала в закрытые двери, они одни откликнулись. Они спасли тебя из плена.
Закрываю глаза.
– Хорошо, я дам интервью. Но называть его имя не буду, – обещаю скорее себе.
– Как это не будешь, Ира? Он тебя в плену держал и кто знает, что ещё творил. А теперь ты вот беременна. Это же всё он с тобой сделал!
– Он. Но его имя я называть не буду, – повторяю упрямо.
Тётя Глаша вздыхает, отчего её полная, мягкая грудь колышется.
– Ну хорошо, котёнок. Ладно. Поговори с ними и пусть отстанут. Тебе сейчас о себе подумать бы. Исхудала, осунулась, щеки вон впали. Ты ребёночка-то, надеюсь, оставишь? Он же не виноват ни в чём…
– Оставлю, тёть Глаш. Только он у меня от него и остался, – крепко зажмурилась, пытаясь удержать слёзы.
– Так ты с ним по собственной воле была? Мне сказали, тебя тогда из гостиницы выкрали.
– Я не хочу сейчас об этом, тёть Глаш. Давай просто забудем, – попросила её, осознавая, что сама забыть не смогу никогда.
Он меня отпустил. Позволил сбежать. Почему? Почему не вернул, как делал это раньше? Почему позволил мне улететь?
Ни на один из этих вопросов у меня нет ответа. Как нет и облегчения, что удалось сбежать. Стоило ли оно того. Этих слёз, что душат меня ежедневно. Этой боли в грудной клетке, мешающей дышать.
Интервью я всё-таки дала. Ответила на их идиотские вопросы за исключением имён и местности. Произносить имя шейха и название города я отказалась, но они и не настаивали.
Моё лицо на выпуске передачи заблюрили ради моей же безопасности. Нас с тётей Глашей отправили в другой город. Мы не сопротивлялись. Особенно я, превратившаяся морально в овощ. Я так тосковала по тому, от кого сбежала, что было уже всё равно, где скрываться и как. Я не видела в этом смысла.
Фонд помощи таким, как я, о нас позаботился. А те украшения, что были на мне в день побега, я сняла и спрятала в тётину шкатулку. Едва ли я надену их ещё раз.
Устроиться на работу было сложнее всего. Переводчики требовались везде, где можно, только я не находила в себе сил снова встретиться с арабами. Нет, я боялась не их, а одного из них. Того, кто пообещал меня убить, если предам или сбегу. И я верила тем его словам. Он убьёт.
– Рано тебе на работу. Вот фонд Дмитрия помог нам с жильём, а моей пенсии хватит на пропитание, ещё и останется немного. А там ребёночка родишь, как-нибудь да выкормим. Всё будет хорошо, Ириш. Не торопись никуда соваться, – тётя Глаша тоже боялась. Не говорила об этом, но боялась, видимо, чувствуя угрозу от того, кого никогда не видела.
– Хорошо, тёть Глаш. Я не буду торопиться, – пообещала ей, чтобы успокоить и дать время себе. Знать бы на что… Прекратится эта боль в грудной клетке или нет? Пройдёт со временем моё наваждение или нет? Как мне быть дальше?
Ответов не было ни у кого. Ни у тёти, ни у психолога, ни даже у Димы, ставшего мне другом.
– Тебе просто нужно расслабиться, – советовал он. – Просто отпусти себя и живи для себя. Всё пройдёт, – он думал, что меня сломил плен. Честно признаться, иногда так думала и я. Но иногда понимала, что всё намного сложнее. Меня сломил побег.
Прошло несколько месяцев, а я всё так же вижу его глаза. Тот самолёт, его дикий взгляд и как уходит, быстро и уверенно ступая. Вышвырнул ли он меня из своей жизни? Отпустил ли? Я не знала. Как не знала, смогу ли сама его отпустить.
ГЛАВА 2
Убить её. Да, сначала очень хотелось сжать её тонкую шею и лишить кислорода, как сделала она с ним. Халим ненавидел эту суку и так же отчаянно её желал. В один момент он хотел лишить её жизни, а в другой понимал, что тогда пустит себе в голову пулю. Без неё всё станет бессмысленным.
Почему отпустил? Ооо… Он хотел её вернуть. Вернуть и уничтожить, содрать с неё кожу хлыстом или велеть, чтобы забросали камнями. Он много чего хотел с ней сделать.
Но в тот самый момент, когда встретился с ней взглядом, понял, что так будет лучше. Правильнее. Отпустить её, избавиться, забыть. Выкинуть из головы хотя бы на какое-то время.
А ночью трахал трёх шлюх и ненавидел себя за то, что отпустил. И её за то, что отравила своим ядом и теперь он медленно, но верно превращается в монстра. Теперь он разума лишился.
– Мой эмир, – женщина вошла в его комнату после тактичного стука в дверь, уставилась в пол, якобы не замечая гору пустых бутылок, пьяную, голую шармуту на диване и его, курящего кальян. На самом деле он уже одурел настолько, что не чувствовал ни запаха дыма, ни вкуса алкоголя. Даже не соображал, какой сегодня день. Отравила. Уничтожила его. Та, кому впервые доверился. Растоптала это доверие и сбежала.
– Чего тебе? – рыкнул на Саадат, и та попятилась от ужаса.
– Мой эмир, я должна кое-что рассказать вам…
– Говори и проваливай!
– Это касается Райханы…
– Я ничего не хочу слышать об этой шармуте. И если ещё раз услышу это имя, выдам фетву на её казнь!
– Мой эмир нельзя! Прошу, выслушайте! – она бросилась к его ногам, встала на колени. – Нельзя казнить! Она ждёт ребёнка! Возможно, вашего наследника!
Выдохнул дым из лёгких, с трудом втянул в себя воздух.
– Продолжай.
– Она сказала мне… Просила, чтобы я вам не рассказывала. Хотела порадовать вас… А потом… Я не знаю, что случилось потом. Мне казалось, она привыкла и смирилась. Это моя вина. Если бы в тот день я поехала с ней, ничего бы не случилось. Простите меня, мой эмир.
Он поднял глаза на женщину, скривился в злой, холодной ухмылке.
– Она ненавидела меня. И скорее всего моего ребенка уже убила. Убирайся прочь, оставь меня в покое.
– Нет, мой эмир. Она бы не убила ни в чём неповинного ребёнка. Я знаю эту девочку. Да, она строптива и непокорна, но такой страшный грех ни за что не совершила бы. Поверьте мне.
– Я сказал, пошла вон. И позови ко мне Мустафу.
Он протрезвел. От одной новости о том, что Райхана беременна. Внутри пламенем зажглась надежда. Что, если она оставит ребёнка? Или может уже его убила? Тогда он прикончит её сам. Своими же руками.
Но если она действительно понесла от него и родит этого ребёнка… И захохотал, как сумасшедший, отчего шармута вскинулась и потянулась к нему за поцелуем. Сбросил её с себя на пол.
– Проваливай.
– Мой эмир, – потянулась та к его ногам, чтобы поцеловать и их.
– Я сказал, пошла прочь! – швырнул ей несколько тысячедолларовых купюр и алчная шлюха, схватив их, на четвереньках поползла к выходу задом.
Мустафа вошёл спустя пару минут, поклонился шейху.
– Мой эмир, вы звали меня?
Халим поднял на чернокожего слугу взгляд, долго молчал.
– Ты со своими людьми едешь в Россию, Мустафа.
– Да, мой эмир. Какое у вас будет поручение?
– Райхана. Ты едешь, чтобы приглядывать за ней. Она не должна об этом знать, поэтому ни ты, ни твои люди не должны попадаться ей на глаза. В свою очередь я должен знать обо всём, что происходит в её жизни. До того момента, пока не решу иначе.
Мустафа снова поклонился.
– Прикажете собираться?
– Иди.
Пить и трахать шлюх больше не хотелось. Хотелось поскорее увидеть её. Увидеть и выпороть, чтобы заливалась слезами и молила о пощаде. И он, конечно же, пощадит. Потому что не сможет убить её. Ни за что. Если в ней растёт его ребёнок он не сможет ей навредить.
Но душа горела и полыхала. Злость кислотой разъедала его вены. Он знал, что женщинам нельзя верить. Они коварны и опасны, как змеи. Сначала обвиваются вокруг шеи, а затем душат, пока не лишат жизни. Он никогда не думал, что сам станет жертвой такой змеи. Он думал, что умнее её, что не даст обвести вокруг пальца, но сам же и предоставил ей такую возможность.
Теперь они оба обречены. Он – вечно гореть в том пламени, куда она его столкнула. А она… Её наказание будет страшным.
Впервые после её побега он пришёл в себя. Велел выбросить весь недопитый алкоголь и траву. Сходил в душ и долго лежал в ванне, где любила нежиться Райхана. Или Ирина? Кто она теперь? Кем она себя видит сейчас? Думает, просто сбежать, улететь домой достаточно, чтобы избавиться от него? О, его милая, красавица. Ты не представляешь, что тебя ждёт.
ГЛАВА 3
– Ну что я могу сказать, – доктор подал мне салфетки, повернулся к столу, чтобы сделать запись. – Малыш развивается правильно и вовремя. Всё идёт, как надо.
– Это девочка? Или мальчик? – спросила затаив дыхание, но доктор пожал плечами.
– Пока не понятно. Можно сдать анализ и по нему определить…
– Нет. Я подожду, – встряхнуло от одной мысли, что в меня снова вонзят иглу. Ненавижу больницы. Ни за что сюда не пришла бы, если бы не малыш.
– Я так понимаю, плод сохраняем? – спрашивает равнодушно доктор, а я удивленно хлопаю ресницами.
– Разумеется.
– Тогда пропишу вам витамины. Бледновато выглядите.
– Хорошо, спасибо.
Не могу сказать, что мне не приходила мысль об аборте. Приходила. Только я её быстро выкинула из головы. Малыш, кем бы ни был его отец, ни в чем не виноват. И раз уж так вышло, я обязана его сохранить. Я его мама, он уже во мне. Я не смогу вырвать его из себя. Не смогу и не хочу.
Тетя Глаша поддержала меня, а остальным я так и не сказала. Уверена, им это знать ни к чему. Закончится курс реабилитации и я вернусь к своей жизни.
– Ну что? Ты прошла обследование? – Дмитрий ждал меня у машины, докуривая очередную сигарету. Судя по окуркам, она уже не третья и не четвертая.
– Да, всё отлично. Выписали витамины. Наверное, я просто устала, – Дмитрию о беременности я так и не сказала. Тётя Глаша всё советует обратить на него внимание, а я вот никак…
В моём сердце всё ещё живёт Халим. И как бы я не пыталась выгнать его оттуда, ничего не получается. Иногда кажется, что он меня проклял и навсегда поселился внутри. Чтобы продолжать мучать и истязать.
– Заедем в кафе, поедим? – спросил меня Дмитрий, выворачивая руль. – Я голоден, как волк.
– Давай, – со вздохом согласилась я.
Дима хороший. Даже очень. Он помогает таким, как я, освободиться из рабства. Его фонд насчитывает несколько десятков спасённых и хотя бы за это я должна ему обед и улыбку.
– У тебя хороший аппетит, – улыбается Дима, наблюдая, как я поедаю утиную ножку с запечённым картофелем. Сегодня меня, к счастью, не тошнит, а потому я нагоняю упущенное. Нам с малышом нужно хорошо питаться.
– Очень вкусно, спасибо, – улыбаюсь Диме и он, кажется, засмотрелся на меня.
– Знаешь, ты очень красивая. Я могу понять того шейха. Отказаться от такой девушки… даже не знаю. Я бы и сам тебя похитил.
Моя улыбка исчезает и он, поняв это по-своему, отстраняется назад.
– Прости, я не подумал. Глупость сморозил. Меня же предупреждали психологи…
– Всё нормально, Дим. У меня нет посттравматических синдромов или чего-то из этого. Все хорошо. Шутку оценила.
Он облегченно вздыхает, берет меня за руку.
– Я иногда туплю по-черному, заносит. Ты тормозни если что, ладно?
– Ладно, – убираю свою руку из его, потому что к тактильному общению я совершенно не готова. Всё ещё живы во мне воспоминания о прикосновениях других рук.
– Прости, – Дима понимает, что совершил что-то неправильное, убирает руки со стола. – Я не хотел.
– Ничего. Всё нормально, – улыбаюсь ему снова. Это уже стало привычкой. Улыбаться, когда ужасно хочется расплакаться. – Отвезёшь меня домой?
– Конечно. Поехали.
Дмитрий подаёт мне руку, помогая выбраться из салона своей иномарки, захлопывает дверь.
– Провожу тебя до квартиры, я тёте Глаше обещал, что доставлю в целости и сохранности.
– Ладно, пойдём, – не смею ему отказать, дабы не обидеть. В конце концов у него таких, как я, целый отряд, а возится он со мной.
Дима вообще весь такой положительный. Симпатичный, обходительный. Добрый и чуткий. Даже тётя разглядела в нём принца.
– Ириш, ну ты бы обратила на Дмитрия внимание. Хороший он такой, приятный. И на тебя так тепло поглядывает. Я уверена, он даже ребёночка твоего примет. Ты подумай, не торопись. Видный же мужчина.
А я смотрела на симпатичного, милого Диму и не верила, что смогу кого-то полюбить даже лет через десять. Сложно это, особенно когда каждую ночью снится Халим. Он не дает мне забыть о себе и никогда не даст. Он замучает меня, запытает, превратит в свою марионетку. Даже сейчас, в тысячах километров от себя он не оставляет меня.
Дима остался пить чай, тётя Глаша испекла торт. Мне даже кажется, что они сговорились.
– Ириш, ну что ж ты так плохо ешь?
– Я в кафе наелась, – неловко ковыряю кусок торта вилкой.
– Она просто устала. Я пойду, пора мне уже, – Дима глянул на свои часы. – Увидимся на днях, Ир. Ты давай держись. И не пропускай сеансы с психологом. Тебе это нужно.
– Хорошо, спасибо, – улыбнулась ему на прощанье, отвела глаза в сторону. Меня его пристальные взгляды дико смущают. Словно в душу мне смотрит и видит там Халима. И я бы и сама рада начать новые отношения с нормальным человеком, но мне кажется, что так я предам не только отца своего ребёнка, но и себя саму. Потому что не могу забыть. Не могу оставить его. Хоть мысленно, но я с ним, с Халимом эль Хамадом – моим любимым палачом.
ГЛАВА 4
Сделать глоток виски, окинуть её пристальным взглядом. Расслабиться. Давия красивая. Особенно, когда не ноет, а улыбается. Сейчас, сидя у его ног в одном халате, она выглядела великолепно.
– Мой эмир… Я так рада, что ты простил меня. Я очень счастлива. Спасибо тебе за это.
– Счастлива, – повторил задумчиво, в грудной клетке потяжелело. Давии для счастья нужно так мало. Лишь его, мужа, внимание.
Чего же не хватало ей. Этой шармуте Райхане. Ведь он был готов бросить к её ногам весь мир. Ей стоило только попросить. Только своим пальцем указать. И он бы, как верный пёс притащил бы в зубах ей это.
Как жаль, что люди никогда не довольствуются тем, что имеют. Им всегда нужно больше, лучше. Как ему сейчас. Давия у его ног не возбуждала. А он пришел за этим. Сделать ей ребенка, чтобы, наконец, получить наследника. Чтобы его трон перестал под ним покачиваться.
Халим знал, кто помог Райхане сбежать. Как и знал, с какой целью.
Его брат Фархад метил на место шейха Эль Хаджа. Его пустыни ему было мало. Только Фархад просчитался, решив, что Халим сломя голову полетит за Райханой. А Фархад в это время захватит власть. Смешно и наивно. Нет такой женщины, ради которой шейх отдал бы свою власть. И Райхане не стать таковой. Как и Фархаду не стать шейхом Эль-Хаджа. Никогда.
Халим отпустил её, чем поверг всех в шок. Он сам от себя не ожидал. Не думал, что когда-нибудь сможет её отпустить. И решение это далось ему очень непросто. Болезненно. Будто отрезали кусок плоти без анестезии. Ранили в грудь и оставили подыхать.
Сжав кулак, мысленно призвал себя успокоиться. Он отпустил её не надолго. Только до тех пор, пока она забудет о нём. А потом он придет за своим и заберёт его. А Райхане придётся гореть в жутком пламени за своё предательство. Какой бы путь она не выбрала. Что бы не решила по поводу ребёнка.
Халим был убеждён, что она не оставит ребёнка. Выдерет его из себя, чтобы забыть о нём и его отце. Халим знал, что она его не любила. Лишь притворялась влюблённой, чтобы усыпить его, Халима, бдительность и сбежать.
Проклятая шармута. Вырвала его сердце из груди и спелась втихаря с Фархадом. Последний тоже поплатится за предательство. Все, кто в этом участвовал.
Например, этой ночью Фархад будет арестован вместе со всеми, кто ему помогал. Каждый телохранитель, каждый слуга, который посмел перейти на сторону врага. Все до одного.
А ему, шейху Эль-Хаджа, пора выполнить свой долг и произвести на свет наследника.
– Разденься, Давия. Я хочу видеть тебя обнажённой.
Она привстала на коленях, развязала пояс халата, являя Халиму своё шикарное тело. Шикарное, да. Но не то, которое он хотел бы.
– Что мне сделать для тебя, мой эмир?
– Возьми мой член в рот, – приказал ей, и Давия потянулась к ремню его брюк.
– Я всё для тебя сделаю. Все, что ты пожелаешь, мой любимый.
– Замолчи. Просто делай, что я говорю.
Она принялась отсасывать, схватив член двумя руками и заглатывая его, как искусная шармута. Выругался и, закрыв глаза, представил на месте Давии Райхану.
Удовольствие было каким-то искусственным, ненатуральным. Словно Давия суррогат, а не его жена. Причём суррогат сильно проигрывающий оригиналу.
Оттолкнул её, Давия упала на пол, приподнялась на локтях, настороженно глядя на него.
– Я сделала что-то не так, мой эмир?
Всё. Она делала всё не так. Потому что слишком правильно. Скорее всего обучалась. Райхана же всегда была настоящей. Такой неправильной и такой желанной.
Взглянул в глаза жены, понял, что просить её станцевать для него будет ещё большей ошибкой.
– Ложись на кровать. На живот.
ГЛАВА 5
– Ты сегодня не в настроении, – Дима оценивает меня цепким взглядом, отпивает кофе.
– Я всегда такая, – пожимаю плечами.
– Нет, не всегда, – стоит на своём он. – За время наших встреч я успел тебя изучить. Сегодня ты грустишь, потому что вспомнила что-то. Что-то из прошлого, что пора уже давно забыть.
– А если забыть не получается? – спрашиваю с ироничной усмешкой.
Я никому не говорила, что, а вернее кто является причиной моего плохого настроения. Они все думают, что я так тяжело отхожу от плена, но на самом деле всё обстоит несколько иначе. В плену, как оказалось, мне было не так и плохо… Не хуже, чем сейчас. А ведь я так хотела домой…
– Забыть тебе помогли бы психологи, но ты снова пропускаешь сеансы.
– Дим… Если ты пригласил меня в кафе, чтобы устроить промывку мозга, то я пас. Давай без этого.
– Почему, Ира? – вглядывается в моё лицо. А мне так непривычно слышать это «Ира». До сих пор в голове звучит его тихое, вкрадчивое «Райхана. Моя Райхана». – Ир? Тебе плохо? Ты побледнела. Выпей воды.
– Нет… Всё хорошо. Я просто задумалась. А насчёт твоих психологов… Знаешь, Дим, спасибо тебе огромное за заботу, но я устала. Мне не хочется ни с кем говорить. Мне хочется помолчать о своей боли. Понимаешь? – взираю на него с надеждой, и Дима сдаётся.
– Хорошо. Тогда позволь хотя бы накормить тебя. Здесь подают отличные стейки. Будешь?
Я киваю. В последнее время малыш требует много еды. Настолько, что я не успеваю за его пожеланиями. Весь в своего отца. На этой мысли я, наверное, становлюсь ещё бледнее. Но Дима этого не замечает, потому что делает заказ за нас двоих. А я, рассматривая его, всего такого позитивного и симпатичного, жалею, что не влюбилась в подобного мужчину. В таком случае было бы всё намного проще.
Стейк сочный и тающий во рту. Безумно вкусный. О чём я и говорю Диме. Тот пленительно улыбается своей белоснежной улыбкой, а я тут же вспоминаю другую. Более хищную и самовлюбленную. И внизу живота появляется тепло. Подумать только, влюбилась в похитителя, как героиня непонятого мною фильма.
– Может завтра в аквапарк? – спрашивает Дима, а я растерянно поднимаю на него глаза.
– В аквапарк? Зачем?
– Ну а зачем ходят в аквапарк? – смеётся.
Что? Я, купальник, он? Нет уж, извините.
– Дим, я…
– Я понял, – тут же избавляет меня от необходимости заканчивать неловкую фразу. И ещё один плюсик в копилочку Димы. Нельзя быть таким идеальным. – Тогда может в кино с последующим ужином? Потом сразу же отвезу тебя домой.
Хо-ро-ший. Замечательный. Но не мой.
– Дим, ты прости за то, что я сейчас скажу… Ты очень положительный. Да ты мечта любой девушки. Твой фонд уже стольким помог, что я даже не смогу обозначить это словами. Ты супермужчина. Но я… – медленно выдыхаю. – Я беременна. От него. И я решила оставить ребёнка. Он ведь ни в чём не виноват. Ты возил меня на осмотр к доктору именно по этому поводу.
– Ясно, – тут же серьёзнеет Дмитрий. Покусывает губу, пару секунд о чём-то размышляет. – Я тебя услышал. Спасибо, что сказала.
– Да в общем-то не за что, – улыбаюсь ему мягко, хотя чувствую, что улыбка вообще не к месту. – Было бы нечестно по отношению к тебе. А ты мне очень нравишься, – смягчила свою новость, только теперь эти слова Димино сердце вряд ли растрогают. И я не ошиблась.
– Не моё дело, конечно, но… Ты потом не пожалеешь? Что оставила ребёнка? Знаешь, однажды у нас уже был похожий случай. Так вот, девушка после родов отказалась от ребёнка. Не смогла простить насильника.
Я вздыхаю, опускаю взгляд в свою пустую тарелку.
– Я не та девушка. В моём случае всё не так однозначно. Дим, я для себя уже всё решила. И менять своё решение не буду. Извини, но эта тема для меня закрыта.
Он, вздыхает, откидывается на спинку стула и долго смотрит мне в глаза. Словно хочет там что-то прочесть.
– Ир, скажи честно. Ты хотела уехать оттуда? Ведь так?
– Ну конечно, – хмыкаю. – Ты же не увозил меня оттуда силой.
– Ладно, – снова жуёт нижнюю губу, о чём-то размышляя.
Я же решаю избавить его от неловкости момента.
– Слушай, мне же ещё в магазин надо заскочить… Тёть Глаша просила купить кое-какие продукты. Вызовешь мне такси? А я пока в дамскую комнату сбегаю, ладно?
– Конечно, – кивает Дима, а я сбегаю в туалет, чтобы быстро там всплакнуть.
