Анастасия Сергеевна Вознесенская
Крик чайки

Глава 6

Александра была ошеломлена, когда, вернувшись в домик прислуги, увидела там Мелиссу. Закинув ноги на стол, она плевалась скорлупой от семечек. Александра вошла внутрь, молча скинула туфли и вежливо попросила не делать этого, но после того как Мелисса плюнула ей прямо под ноги, девушка рассерженно схватила её за волосы и стащила со стула.

– Отпусти меня, ненормальная! – кричала и вырывалась она.

– Это ведь чей-то труд, – проговорила ей на ухо Александра. – Твои родители не научили, как вести себя в обществе?

Мелисса вырвалась и, поправив хвост, демонстративно рассмеялась:

– Ты и общество, – смеялась она, – да что ты знаешь об этом? Тебе никогда не бывать на моём уровне!

Александра с новой силой схватила не знающую границ девушку за локоть и прямо на глазах Сельмы выставила её за дверь.

– Сейчас Мелисса расскажет обо всём матери, и тебе несдобровать… – роптала Сельма. – Боюсь, что в этот раз даже я не смогу ничем тебе помочь.

– И в прошлый раз не нужно было, – сказала девушка и принялась старательно убирать с пола. – Я не знаю в мире большего унижения, чем умолять о работе прислугой!

Александра водила шваброй с таким упорством, что, казалось бы, протрёт дыру. Она бы с удовольствием исчезла, провалившись в неё, чтобы оказаться в параллельной Вселенной, там, где её обострённое чувство справедливости сольётся с безмятежностью. Но как же жаль, что такого места не существует. Тот мир, что создан Господом, люди сами превратили в ад. Остаток рая на земле только и остался в объятиях родителей…

Слова госпожи Азизе, госпожи Эстер и Мелиссы смешались в сплошной пчелиный рой и голосили в её голове вечными недовольствами и упрёками. Она ненавидела их всех одинаково. То, что кто-то из них нагрубил ей меньше, не отбеливало его и не наделяло крыльями под лопатками.

На следующий день Александра шла в особняк в ожидании слов: «Ты уволена». Решив не спешить, она присела к пруду, прощаясь с рыбками: «Даже если бы я была рыбой, то едва ли смогла промолчать!» Сельма, проводив господина Нихата на работу, хлопотала по кухне, а Александра по обыкновению начала свой день с уборки в гостиной. Она закатала рукава, и, взяв тряпку в руки, опустилась на четвереньки, и рьяно вымывала полы. В какой-то момент руки с мыльной тряпкой упёрлись в носки бордовых туфель. Александра поняла, кто возвышался над ней. Ощущая своё превосходство, женщина с силой пнула ногой ведро, безжалостно окатив девушку водой. Зажмурившись, Александра поднялась. На чёрной юбке остались мыльные белые пятна, белая рубашка стала полупрозрачной на плечах и груди, а волосы прилипли к лицу. Девушка хрустнула шеей.

– Кажется, вы не в духе, госпожа Эстер, – сказала она, с трудом подавляя в себе желание надеть это ведро ей на голову.

– Даже имени моего не произноси! – грозила та пальцем. – От тебя оно звучит как оскорбление! Не забывай, кто ты!

– Как же можно, – усмехнулась Александра, – вы не даёте забыть. – и взглянула на себя сверху вниз. – Кажется, из-за вас пострадали мои туфли, – ответила она, спокойно выдержав взгляд напротив. – Не обессудьте, если завтра я приду в том, что есть.

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ноги твоей здесь больше не было!

Александра, сделав вид, что прозвучавшие слова и вовсе не были угрозой, с досадой взглянула на ноги госпожи Эстер.

– Кажется, ваши туфли тоже пришли в негодность. Жаль.

Женщина, залив носки и своих туфель, только сейчас обратила на это внимание. С неприкрытой ненавистью она ещё раз взглянула на приложившую немало усилий, чтобы улыбнуться ей Александру и, застучав каблуками, ушла.

После уборки Александра мечтала сделать из всех трёх припадочных женщин набивных мягких чучел и сжечь. Переодевшись, она вернулась в кухню. Сельма озадаченно качала головой, предрекая неблагоприятный исход событий, глядя на кроссовки помощницы.

Каждый новый день был очередным испытанием для Александры. Ей сложно было совладать с эмоциями, но она держалась изо всех сил, чтобы не проучить выскочку и провокаторшу Мелиссу. Мелиссе же совсем не нравилось, что её отец так радушно относится к всезнайке, которая не так давно поселилась у них и загородила её собой. Она состязалась с ней в невидимых боях.

Желание Мелиссы избавиться от прислуги раз и навсегда только обострялось, когда Александра попадалась ей на глаза. Она выждала момент, когда Сельма потеряется во времени за беседой с Эримом и вошла внутрь. Александра оторопела. По словам Сельмы, юная госпожа никогда не бывала в кухне, считая, что это место исключительно для прислуги, и следовательно, делать ей там нечего. Мелисса наливала воду и следила за соперницей.

– Спрошу кое-что, – вдруг сказала Мелисса, – мне кажется, или ты и правда считаешь, что ты лучше меня?

Александра вскинула брови.

– Я тебе больше скажу, – улыбнулась она и взглянула на наручные часы, – ты и сама так считаешь. – Ответила девушка, поглядывая на время, чтобы вовремя достать из духового шкафа запекающуюся к ужину рыбу.

– Убирайся отсюда по-хорошему, – прошипела Мелисса, и Александра сдвинула брови. – Это моё тебе последнее предупреждение. Отныне я за себя не ручаюсь.

– Мне стало очень интересно, что тебя так задело, – склонила голову набок Александра. – Быть может, что твой отец обходится со мной, как со своей дочерью? Но подожди, ты ещё увидишь, как и твоя мама станет лучше относиться ко мне!

Девушка вытаскивала противень с запечённой рыбой, когда Мелисса намеренно и с силой толкнула её. Александра взвизгнула. Обхватив руку, она зажмурила глаза и опустилась на корточки.

– Не будь такой самоуверенной. Ты ещё будешь вот так на коленях просить меня о пощаде! – процедила Мелисса, и, взглянув в окно, поспешила удалиться.

Александра получила ожог руки от кисти до локтя. Вошедшая Сельма в ужасе спросила, что случилось, и, увидев красное пятно, в мгновение ока расползающееся по коже, закрыла ладонями рот.

– Скажу господину Нихату, пусть освободит тебя на несколько дней, – пролепетала она, но Александра удержала её за руку.

– Не нужно, правда. Не проблема. Через пару дней и следа не останется.

– Пусть не останется, – взмолилась она и огляделась: – Но что тут произошло?

– Это получилось случайно, – ответила Александра, зная, что не простит эту выходку Мелиссе. «Так просто это не сойдёт ей с рук», – скрежетала она зубами.

Мелисса же, разыграв очередной спектакль и не спустившись к ужину, заставила мать взволноваться. Оставив своё место за столом пустым, она решила подняться к дочери. Завидев мать на пороге, Мелисса пожаловалась, что прислуга, возомнившая себя госпожой, накинулась на неё с тумаками.

– Я боюсь её, – сказала она, отчего женщина сердито сдвинула брови.

– Не смей, – отозвалась Эстер, ласково приподняв её подбородок, – помни, за твоей спиной всегда стоит твоя мама, которая не позволит и волоску твоему упасть.

– Ты так говоришь, но… – Мелисса прошлась к окну. Девушка обернулась и, утерев глаза, поджала губы. – Она не оставит меня в покое!

– Не волнуйся, дорогая, мои глаза не дремлют даже ночью.

– Но она ударила меня! – раздражённо воскликнула Мелисса, отчего Эстер на мгновение затаила дыхание, а затем поднялась на ноги. Её взгляд был полон неприязни. Недолго думая, Мелисса добавила: – В живот. Разве сразу не видно, что она неуравновешенная? Ходит, постоянно сжимая руки в кулаки, словно выжидая момента, чтобы въехать кому-то!

Глаза Эстер в ужасе округлились. В её голове никак не могла уложиться мысль, что какая-то прислуга тронула её дочь. За неё она была готова, как львица, разорвать обидчика на части.

– Дай-ка взгляну, – приблизилась она, но Мелисса, яро одёрнув кофту, отказалась.Женщина строго спросила: – Ты сказала об этом отцу?

– Нет, я ничего не говорила ему, – отозвалась Мелисса и скрестила руки на груди. – Кажется, он не готов отказаться от выпечки!

Услышав это, Эстер пришла в ярость. Она, словно ястреб, выпустила когти и влетела в кухню. С размаху она ударила Александру по лицу, и та, прислонив к щеке ладонь, неспешно выпрямилась под гнётом её власти. В больших зелёных глазах Александры заблестела горечь несправедливости.

– Искренне желаю, чтобы каждый раз, когда вы видели меня, ваша совесть издевалась над вами так же, как вы и ваша дочь надо мной, – с трудом произнесла девушка и, протеснившись перед ней в дверной проём, выбежала на улицу.

Эстер чувствовала себя потерянно, она впервые не смогла сдержать себя в руках. Дочь – самое уязвимое её место.

– Госпожа Эстер, что с вами? – спросила вошедшая Сельма, пытаясь понять её чувства.

– Занимайся своей работой, Сельма.

– А где Александра? Послезавтра приезжают госпожа Бирсен с супругом, мы должны столько всего успеть…

– Сельма, если ты не хочешь, чтобы после стольких лет я тебя уволила, – замолчи, – пригрозила госпожа Эстер пальцем и ушла.

Сельма недоумевающе покачала головой. Александра ненавидела себя за то, что не может ни восстать против них, обличив всю правду, ни безукоризненно повиноваться, ни уйти, пустив всё на самотёк. Та незаслуженная пощёчина, которой наградила её госпожа Эстер, стала концом бессознательных попыток наладить хоть какую-то связь. «Я запомню этот день и эту пощёчину», – процедила Александра, глядя на своё отражение в зеркале. Ей нестерпимо хотелось закрыться в комнате и реветь не столько от боли, сколько от обиды. Но закалённое сердце не собиралось сдаваться.

– Где ты ходишь, у нас столько работы, столько работы… – взмолилась Сельма, застав Александру в домике прислуги.

Девушка с готовностью поднялась и засучила рукава.

Когда ужин был готов, Александра подхватила поднос и направилась к госпоже Азизе. Остановившись у двери, она закинула голову назад и закусила губу. Девушка была не уверена, что хочет слышать продолжение истории. Ей было уже совершенно плевать на судьбу Эстер, а обо всём остальном нетрудно было догадаться. Старушка, сидя на кровати, с аппетитом ела. Вытерев салфеткой рот, она попросила Александру выдвинуть ящик стола. Последовав наказу, девушка увидела хранившиеся там письма.

– Все они пришли от одной несносной дамы, которая не оставляла попыток оставить нас в покое!

Глаза Александры округлились, когда, насчитав шесть конвертов, она взглянула на строку отправителя – Varvara Chaikina.

Сердце девушки бешено заколотилось. Выходит, что её бабушка писала им каждый год, пока её самой не стало… Госпожа Азизе, поправив подушку, уселась, с энтузиазмом делясь всеми подробностями. Александра бросила на неё взгляд, полный отвращения. Она вмиг представила, какими в старости будут Мелисса со своей матерью и тешила себя тем, что на тот момент времени, не будет иметь с ними ничего общего, а эта история навеки канет в Лету.

– Нихат женился на Эстер, но на этом всё не закончилось, – начала госпожа Азизе, и Александра старалась думать о чём угодно, лишь бы не слышать её, но отголоски, доносившиеся до неё, разрывали сердце, и это было болезненнее, чем та пощёчина. – Мать той девицы принялась писать сюда, как своим родственникам! Я не знала, куда прятать письма, чтобы не портить очередной Новый год. Вот же свалились на нашу голову! – Александра всеми силами старалась представить то, что так любит: лошади, море, доброе лицо мамы… – Она говорила, что та женщина родила дочь, и она от Нихата. – Старушка саркастически рассмеялась, и по коже Александры воинским отрядом пробежали мурашки. – Да кто ж знает, от кого она залетела. Очень хитрые люди, прознав положение семьи, решили сбросить на Нихата ребёнка! Слава Всевышнему, он отвадил эту совершенно несносную семейку от нас и вот уже семнадцать лет о них ни слуху ни духу!

Александра стояла неподвижно, словно молнией поражённая. Пожилая женщина изначально вызывала лишь весёлую улыбку, но сейчас девушка чувствовала отторжение. Она проводила параллели между ней и своей бабушкой, между госпожой Эстер и своей матерью, между Мелиссой и своей ближайшей подругой Стефанией и пришла к выводу, что каждый получает такое общество, которое заслуживает. Не исключено, что под тяготящим давлением матери и женился её сын.

Госпожа Азизе с пылом продолжала. Складывалось ощущение, что эта история только подпитывает её старое тело, наполняя его живительной силой, улучшая циркуляцию крови и воспоминаний. Не желая больше слушать и следить за злорадством в этих глазах, Александра поднялась:

– Мне нужно уже вернуться к работе. Сестре Сельме будет сложно справиться одной.

– Ах да, ещё и эта нерасторопная глупая Сельма! – ругалась та, и Александра, стиснув зубы, заставила себя наградить её многозначительной улыбкой.

– Даю обещание улучить минутку, и я загляну к вам снова! – и тут же ушла.

Александра сидела в кухне у распахнутого настежь окна и не чувствовала ни свежего воздуха, ни слов возмущающейся снаружи госпожи Эстер. Взором, словно нещадное солнце, женщина смотрела на не реагирующую на распоряжения Александру.

– Нет, – негодовала хозяйка дома, бросив на неё укоризненный взгляд, и направилась к бордовой машине, – остатки здравого смысла вылетели в окно!

Александра выскочила из особняка и решительно зашагала к домику прислуги. Поднявшись в комнату, она вытряхнула на пол оставшиеся вещи из чемодана и схватила конверт. Прижав его к груди, она почувствовала, как сильно тоскует по бабушке, которая думала о её будущем ещё задолго до того, как её внучка научилась говорить. Утерев глаза, она сунула конверт под блузку и вернулась в особняк.

– Постой-ка, я за тобой не поспеваю! – всплеснула руками Сельма, и Александра притормозила. – Я же вижу, что-то стряслось, но можно ли игнорировать слова госпожи Эстер?

– Я вернусь через мгновение, – обещала Александра, – госпожа Азизе ждёт меня.

– Я не думала, что ты придёшь так скоро! – сказала старушка, выключив телевизор и швырнув пульт в ноги. – Так на чём мы остановились? – спросила та, задумчиво разглаживая шею. – Давай-ка прочтём, что она тут пишет! – с задором воскликнула госпожа и, усевшись поудобнее, принялась просматривать даты на конвертах.

Александра выудила из-под блузки седьмой конверт и протянула ей со словами: «Начнём с этого?»

– Что это? – спросила она, надевая очки на длинной цепочке.

Девушка молча придвинула стул и села рядом:

– Хорошо, однако, что таких родственничков не было в её жизни.

Старушка бросила недружественный взгляд и сдвинула брови:

– Ты хоть знаешь, о ком идёт речь, девочка?! – рассердилась она и яростно развернула лист. Глаза её бегали по строчкам, и тонкие, едва заметные брови ползли к двум глубоким морщинам на лбу.

– Сегодня прямо день впечатлений, не так ли? – спросила Александра, поднявшись, и госпожа Азизе медленно оторвала взгляд от дрожащего листа. – Я оставлю тебя, бабуля, – сказала девушка, подчеркнув последнее слово, и её улыбку сменил презирающий взгляд.

Глаза старушки округлились. Схватившись за сердце, она хватала ртом воздух и показывала куда-то на стол. Обернувшись, Александра увидела таблетницу. Девушка с болью смотрела в пустоту, не двигаясь с места, когда в комнату заглянула Сельма. В ужасе взглянув на госпожу Азизе, она ринулась к столу и рылась в таблетках. Дрожащими руками налив из графина воды, Сельма бросилась к ней и, приподняв голову, помогла принять лекарства. Немного успокоившись, старушка лежала, почти не моргая. Вызвав скорую помощь, Сельма встала прямо перед Александрой, дёргая её за рукав.

– Вызову врача, а ты скажи Эриму, чтобы сообщил господину Нихату, – впопыхах сказала она и поспешила к телефону.

Александра, собрав конверты, шмыгнула носом:

– Нерасторопная глупая Сельма только что спасла вам жизнь. Но не знаю, стоит ли она чего-то.

Когда врачи диагностировали у госпожи Азизе инсульт, её сын тяжело переживал. Рядом с ним всегда была Эстер, готовая поддержать мужа.

– Пусть наша прслуга присматривает за ней, будет хоть какой-то толк, – вдруг сказала она и, поднявшись, скрестила руки на груди.

Нихат сдвинул брови в знак несогласия:

– Её зовут Александра. И это не её работа.

– Она будет готова сидеть у койки сутками, только поспевай выписывать чеки! – усмехнулась Эстер и вышла из комнаты.

«Приехали, приехали!» – воскликнула выбежавшая из кухни Сельма. Александра без энтузиазма встала у окна, прислонившись виском к оконной раме.

Машина с тёмными, тонированными окнами остановилась напротив входа в особняк. Мужчина вышел и, сплюнув зубочистку, поправил стоячий воротник алой рубашки. Поморщившись, Александра сразу невзлюбила его. Без устали наслаждавшийся своим отражением в зеркале бокового вида, он походил на Дон Жуана, но его внешний вид скорее напоминал предводителя мафии, нежели похитителя женских сердец. На асфальт опустилась тонкая изящная женская ножка в туфле с ремешком на щиколотке. Женщина запахнула жакет и взглянула на особняк снизу вверх. Её завитые кудри каштановых волос роскошно ниспадали на плечи. Ямочка от улыбки осторожно проявилась возле губ, словно она боялась ревностного упрёка мужа. Где-то в глубине души Александре хотелось надеяться на её женское деликатное соучастие, но умом она понимала, что этому не бывать.

«Наверняка ещё одна госпожа, будет мнить о себе невесть что, и ей придётся так же безукоризненно прислуживать», – рассуждала Александра про себя, отклеившись от огромного панорамного окна в гостиной.

– Веди себя учтиво, – наказала Сельма и поспешила встречать гостей.

Накрывая ужин на пять персон, Александра увидела вошедшую в дом госпожу вживую. Она была ещё красивее и совсем не походила на госпожу Эстер. Разве что аккуратный тонкий носик. Но кто знает, сколько пластических операций сделала госпожа Эстер? Женщина больше походила на господина Нихата: голубые глаза, открытый дружелюбный взгляд, обнадёживающий Александру, тёмно-каштановые волосы, обаятельная улыбка. Женщина выглядела очень молодо, лишь морщинки у глаз говорили о пережитых проблемах и горестях. Её вязаный белый жакет с чёрным кантом сидел на ней очень эстетично, а идеально подведённые глаза чарующе сияли, словно она вышла с обложки журнала «Vogue» 1960 года. Нежная и хрупкая, одетая скромно, но со вкусом… Она молча наблюдала за тем, как девушка умело и ловко справляется с домашними делами в одиночку. Александра энергично накрывала на стол, стараясь выполнить всё в лучшем виде. Столкнувшись с незнакомой госпожой, она сделала почтительный поклон, слегка согнув ноги в коленях, и скрылась в кухне. Женщина изумлённо улыбнулась и поинтересовалась, где госпожа Азизе, и Эстер проводила её до спальни. Тихонько опустив ручку, она прошла внутрь и уселась на край кровати. Пожилая женщина вскоре открыла глаза и посмотрела на неё, будто не узнавая.

– Ах, госпожа Азизе, что ты сделала… – горько вздохнула женщина и отвела взгляд. Ей больно было видеть её такой. Поправив одеяло, она ещё раз с тоской взглянула на старушку и ушла.

Когда все обязанности сегодняшнего дня были выполнены, Александра встала перед особняком, глядя в небеса, будто моля о подсказке.

– Я бы после такого суматошного дня, наверное, валилась с ног! – вдруг послышался голос за спиной.

Александра вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, в полумраке увидела надвигающуюся женщину в длинном вязаном кардигане.

– Госпожа…

– Бирсен. Просто Бирсен, – сказала она в полуулыбке.

Александра смущённо кивнула, думая о том, что некоторые, чтобы не ущемлять достоинство других, отказываются от формальностей, а кто-то считает оскорбительным, когда не произносят их «титул». Какие разные сословия, какие разные приоритеты.

– А тебя, кажется, Александра зовут? – Бирсен доброжелательно протянула руку. Александра и подумать не могла, что у кого-то её присутствие может вызвать улыбку. – Приятно познакомиться.

– Мне тоже, – подала девушка правую руку, а левой застенчиво заправила прядь волос за ухо.

Бирсен перевела взгляд на щеку девушки, которая пылала пламенем. Заметив это, Александра поспешила объясниться: «Кажется, аллергия от чего-то» – и, пожелав доброй ночи, поспешила к домику прислуги. Она решила, что непременно нужно отвлечься, когда обида накрыла её лавиной при воспоминании событий сегодняшнего дня. Девушка заварила чай и присоединилась к просмотру сериала, но уже не слышала, о чём говорят созданные кем-то герои с их вымышленными проблемами. В эту минуту она ненавидела их всех. И всё же от этой злосчастной семьи два человека, определённо, отличались. Быть может, она недостаточно хорошо знает своего отца и эту новую госпожу, но редко когда ошибалась в людях.

– Сестра госпожи – женщина с сердцем из чистого золота! – зевнув, сказала Сельма, когда сериал прервала реклама. – Хотела бы я работать в её доме, но я бы никогда не смогла оставить моего господина!

«Однако она сестра госпожи Эстер, – подумала про себя Александра, – не стоит обольщаться и питать ложных надежд».

Солнечные блики прыгали по щекам, и, прищурившись, девушка поднялась на локти. Она никак не могла понять, как так скоро наступило утро, ведь она только-только провалилась в дрёму. За ночь она поспала всего ничего и сейчас чувствовала себя так, будто по ней прошёлся бульдозер, но так и не смог сровнять с землёй. Оторвав себя от постели, Александра засобиралась на работу. Сельма уже приготовила завтрак и накрыла на стол. Вдруг за дверью появился женский силуэт в тёмно-синем платье с чёрным ремешком на талии, и Александра с интересом склонилась над столом.

– Доброе утро! – сказал ласкающий слух голос, без разрешения не переступавший порог.

– А! Госпожа Бирсен пожаловала! – воскликнула Сельма, приглашая её внутрь.

Услышав имя, Александра едва не подавилась чаем. Не презревшая находиться среди прислуг, новая госпожа снова произвела приятное впечатление на Александру, и обрадованная визитом девушка выдвинула для неё стул.

– Надеюсь, не побеспокоила вас? – спросила Бирсен, взглянув сначала на Сельму, а затем на Александру.

– Хорошо, что вы пришли! – расплылась в улыбке Сельма. Очевидно, она не лукавила. Её тёплое отношение проявлялось во всём: она укрывала плечи госпожи пледом, когда та стояла на террасе, устремив взгляд в небеса, искренне интересовалась её жизнью и здоровьем, обнимала как родную дочь и лишь для неё готовила свой фирменный десерт.

– Позавтракаете с нами? – радушно спросила Александра, отчего в горле Сельмы пересохло.

Какими бы их отношения ни были душевными, однако эта женщина тоже госпожа, и Сельма никогда не решалась сказать нечто подобное. И оттого сейчас боязно поглядывала на неё. Госпожа Бирсен, очевидно, тоже не ожидавшая такого предложения, заулыбалась.

– Не откажусь, – ответила она, и Сельма тут же достала новый чайный сервиз, который был куплен господином Нихатом. Конечно, благодаря Александре. После того как ей пришлось выложить, откуда появился этот роскошный сервиз, челюсть Сельмы отвисла. Какое-то время она не могла поверить в то, что в тот день, когда они прогуливались с господином Нихатом и тот с увлечением рассказывал легенды, Александра без доли стеснения заявила, что дом прислуги бедствует.

– Не хватает домашнего инвентаря. Чайные сервиз, столовые приборы хотя бы на несколько персон, пылесос… – перечисляла она вслух.

Нихат молча слушал, едва заметно улыбаясь, и после того, как девушка распрощалась с ним, распорядился, чтобы Эрим тотчас купил всё необходимое. В тот же день в дом прислуги охранники внесли несколько разноразмерных коробок, и Александра, усевшись на полу, принялась рассматривать их содержимое.

– Должно быть, спутали. Наверняка госпожа Эстер что-то заказала…– говорила Сельма, боясь порадоваться.

Александра первым делом расставила белые с золотой оправой фарфоровые чашки на стол и, отойдя на несколько шагов назад, оценивающе улыбалась.

Позабыв о следе на щеке от случившегося накануне разочарования, Александра с упоением наслаждалась подслащенным Сельмой только для неё кофе и весело смеялась, когда та решила припомнить историю появления данного сервиза. Бирсен, взглянув на озорную девушку, вспомнила, зачем пришла. Всю ночь она думала об увиденном: алая щека Александры не давала ей покоя. Сельма с интересом расспрашивала женщину об отдыхе в Каппадокии. И Александра увлечённо слушала. Казалось, сейчас она готова была пожертвовать чем угодно, лишь бы их дружеские и уютные посиделки никто не прервал.

– В Каппадокии сейчас как в Сахаре, – улыбнулась Бирсен Сельме. – Но это были лучшие семь дней, – с грустью сказала она, тут же погрузившись в себя, и, поймав любопытствующие взгляды, продолжила: – Бесчисленное количество пёстрых шаров без устали взмывают в небо, а настроение расщепляется нотами в атмосфере. Совсем недавно прошёл музыкальный фестиваль.

Сельма вышла, чтобы вручить контейнер с перекусом Эриму, и Бирсен протянула Александре тональный крем, отчего та опешила.

– Я бы принесла противозудное, если бы это действительно было то, о чём ты говоришь.

Александра несколько растерялась. Вообще-то она мало когда стеснялась кого-то, но эта милая женщина, напротив, в её глазах была олицетворением всего прекрасного на этой земле.

– Спасибо, госпожа Бирсен…

– Я думала, вчера мы договорились, – с лёгкой укоризной покачала головой та.

– Могу ли я называть вас тётя Бирсен? – неожиданно для себя спросила Александра. Улыбнувшись, женщина положила свою руку поверх руки Александры, это и было ответом. На минуту девушке показалось, что она не одна, и это придало ей жизненных сил.

В особняк Бирсен и Александра вернулись чуть ли не плечом к плечу. Эстер прихорашивалась перед зеркалом, когда увидела их. Она сдержанно отреагировала на это, хотя и была потрясена.

– Мама, я готова, – воодушевлённо воскликнула Мелисса.

– Дорогая, возьми с собой Айше. В коем-то веке твой папа пригласил меня куда-либо.

– Мы больше не общаемся с Айше, – буркнула она, скрестив руки. Александра, протирая столешницу, испытала и удивление, и радость.

Мелисса перевела взгляд на тётю, но не решилась предложить ей составить компанию. Они никогда не были так близки. Более того, у Мелиссы вызывало сомнение, что тётя следит за трендами, и поэтому стыдилась её. С матерью она и рядом не стояла. Но самое ужасное, как считала Мелисса, – её это вполне устраивало. Бирсен гладила лепестки горшочных цветов, и мысли её были далеки, как солнце от земли.

Эстер, поправив волосы, обратилась к дочери:

– Зря ты поссорилась с подругой. Друзья ведь часть нашей жизни, – и подхватив клатч, сунула туда телефон.

– Она предатель, – Мелисса с презрением посмотрела на Александру, и та иронично вскинула брови.

– Бирсен, едем со мной, – сказал Нихат, спустившийся по лестнице, и женщина от неожиданности поднялась.

– Дорогой, но мы же собирались ехать вместе! – возмутилась Эстер, расставив руки в боки.

– Не в этот раз, Эстер. Не в этот раз.

Эстер вернулась в гостиную и раздражительно плюхнулась на диван. Качая ногой, она сосредоточенно следила за Александрой.

– Принеси мне чай, – наконец сказала она, надменно вздёрнув подбородок, словно желая обрести прежнюю силу превосходства.

– Конечно, госпожа, – отозвалась Александра, и, забрав пульверизатор, исчезла в кухне, и уже через мгновение вернулась.

– Зачем Бирсен приходила в дом прислуги? – атаковала её вопросом Эстер. – В своём доме я должна обо всём знать.

Девушке очень хотелось ответить правдой на этот вопрос, чтобы провести между ними параллель человечности, но решила, что той не суждено понять.

– Должно быть, ей так захотелось. Ведь она тоже госпожа, – не особо услужливо сказала Александра и, довольная собой, ушла.

Эстер, сдерживая гнев, закрыла глаза: «Ты никогда не уймёшься, да?»