Анастасия Логинова
Двенадцать дверей
Глава 4. Эстет: как получить удовольствие
Поначалу я не поняла, где мы очутились. Вокруг меня было темно, тесно, жёстко и душно. Я путалась в каких-то тряпках. У меня начало колотиться сердце и стучать в висках. Глубоко дыша ртом, я стала шарить вокруг. Где выход? Вдруг под моим натиском распахнулась дверца, и мы с Тимом выпали из шкафа. И так бывает?!! Дверь в этот мир привела нас внутрь гардероба!
Если б у комнат мог быть девиз, то у этой комнаты он звучал бы так: «Удовольствие. Красота. Роскошь». Обитая бархатом мебель, шкафы с одеждой. Невысокий изящный туалетный столик с баночками и склянками – наверное, духи и косметика. Зеркала. Вазы с фруктами и шоколадом. Ковёр, мягкий, как шёрстка котика. Кажется, раньше такие комнаты называли «будуар».
Я с удовольствием увидела себя в зеркале. До этого мне приходилось щеголять в перепачканном землёй комбинезоне. Теперь же я была одета под стать этой шикарной комнате. Пышное светло-розовое платье до пола, длинные кружевные перчатки, невесомые шелковые туфельки, браслет, ожерелье, серьги, элегантная дамская сумочка. Всё изумительно сочеталось друг с другом.
Тим тоже оказался переодет. Камзол из синей блестящей атласной ткани с большими карманами, жилет и штаны до колен, широкий алый шелковый пояс; белые чулки и серые туфли и шляпа с цветной лентой на тулье. И мой наряд, и одежда Тима были старинными. Но если я выглядела как принцесса, то Тим как клоун.
Я немедленно распахнула все шкафы. Я ожидала увидеть там изящные платья, но я недооценила богатства этой комнаты! Шкафы были забиты не только одеждой, но и обувью, сумками, зонтиками, шляпками и всевозможными париками.
У меня дух захватывало от всей этой пышной красоты! Я перемерила кучу туфель, перебрала гору париков и перенюхала все духи. Я достала все платья, но решила остаться в том, что уже было на мне. Позаимствовала я только высокий, украшенный цветами парик в стиле 18 века. Мы однозначно попали в самый классный из всех миров!
Тим полулежал, развалясь в огромном кресле, снова запустив свою любимую игру в шарики. В одной руке у него был телефон, а другой он закидывал в рот конфеты из вазы, стоявшей на столике рядом. Мне было не до Тима. Мне ещё предстояло обследовать все сундуки и шкатулки. Я как будто оказалась в пещере Али-Бабы!
Внезапно раздался негромкий стук. Дверь приоткрылась. В неё протиснулся старый человек с очень прямой спиной и длинным носом. Он немного наклонился, повернувшись в мою сторону. Спина его осталась такой же безукоризненно прямой. Его движение почему-то было похоже на скрип.
– Синьорина…
Двигался он, как рассохшийся стул, а вот голос его был бархатный и приятный. Ещё один поклон – теперь в сторону Тима:
– Синьор… Ваш выход. Второй акт начинается через пять минут. Вы должны быть на сцене после того, как раздастся выстрел из пушки. Влюблённый рыцарь выйдет с правой стороны. Ваш выход слева.
И, скрипнув на прощание нам обоим, он исчез за дверью.
Я вскочила. Тим тоже подпрыгнул на месте. Я схватила афишу, лежавшую на туалетном столике, и прочла вслух: «Возвращение героя. Любовная драма в стихах».
– Это театр, – прошептала я, широко раскрыв глаза. – И мы в нём актёры!
– Так, смотри, вот действующие лица второго акта: «Влюблённый рыцарь», «Прекрасная дама, возлюбленная Влюблённого рыцаря» и «Паж, слуга Прекрасной дамы».
– Тим, ты на Прекрасную даму не тянешь. Ты будешь Пажом. Так и быть, я исполню роль Прекрасной дамы!
– Остаётся один вопрос: где сцена?
Вы когда-нибудь бегали в парике, длинном платье с несколькими нижними юбками и в туфлях на каблуках? Не советую. Удовольствие ниже среднего.
В коридорах театра было полно указателей, поэтому до места мы добрались, почти не опоздав. Мы ввалились на сцену, запыхавшиеся от бега, растрёпанные и раскрасневшиеся. Из темноты зрительного зала на нас смотрели десятки, если не сотни пар глаз. Я невольно сжалась под яркими лучами софитов. С другой стороны сцены раздались тяжёлые шаги: приближался Влюблённый Рыцарь.
Рыцарь выглядел внушительно. Железные доспехи, шлем с поднятым забралом и двумя чёрными страусиными перьями, алый бархатный плащ. Подойди такой «влюблённый» ко мне в тёмном переулке, я бы грохнулась в обморок от страха.
Рыцарь упал на одно колено (доски сцены ощутимо прогнулись под ним) и, обернув своё усатое лицо к зрителям, начал декламировать низким красивым голосом.
Влюблённый Рыцарь:
Прекрасноокая, к тебе
Я шёл чрез полземли.
Я победил своих врагов,
Топил их корабли,
Препятствий много одолел
И чудищ я убил,
И все победы я теперь
Сложу к ногам твоим.
Я не прошу ни серебра,
Ни золота, ни чести,
Мне не нужны ни похвалы,
Ни речи сладкой лести,
Мечту лелею в глубине
Звездою негасимой:
Наградой высшей будет мне
Лишь поцелуй любимой!
После первых же строк я почувствовала тошноту: стихи! Я как-то упустила из виду, что эта любовная драма должна разыгрываться в стихах! Когда Влюблённый Рыцарь закончил свою реплику, я с отчаянием посмотрела на Тима. Он склонился около меня как бы в почтительном поклоне и начал нашёптывать слова. Я повторяла вслух за ним.
Прекрасная дама:
В нахальство ваше без границ
Поверить не могу я!
И тут я ощутила прилив вдохновения и закончила строфу сама, не дожидаясь подсказок от Тима:
Готова предложить пинок
Вам вместо поцелуя!
Тим едва сдержал смех. Влюблённый Рыцарь выглядел очень глупо. Он явно не ожидал такого ответа и не мог собраться с мыслями. Тим с издевательским полупоклоном обратился к Рыцарю.
Паж:
Пора прислушаться, милорд,
К совету милой дамы:
Прочь убирайся, отвали,
Уйди без мелодрамы!
Рыцарь оторвал от меня растерянный взгляд и с негодованием посмотрел на Тима. Потом он всё же собрался с силами и обратился ко мне.
Влюблённый Рыцарь:
Ах, златокудрая моя,
Но как так получилось,
Что было этому виной,
Что впал в твою немилость?
Скакал на верном я коне
Сквозь бури, ночь, ненастье,
И побеждал я в той борьбе
С надеждою на счастье.
Чудовищ полчища, зверей,
Врагов и монстров разных
Сразил я этою рукой,
Мечтая о прекрасной.
Но почему любовь твоя
Презреньем обратилась,
Когда лишь именем твоим
Все подвиги творились?
Тут мной овладело возмущение. Меня кто-нибудь спросил, нужны ли мне подвиги, победы и весь этот Влюблённый Рыцарь? Я ответила ему с вызовом.
Прекрасная дама:
Я ж не просила, гражданин,
На битву отправляться,
Зверьков несчастных убивать,
Заставить всех бояться!
Жёсткость, наглость и разбой
Не вызовут любови.
Давай-ка уходи скорей,
Поклонник безголовый!
Рифма в последнем четверостишии была так себе, зато текст бил наповал! На лице Влюблённого Рыцаря теперь была не растерянность, а просто ужас. Тим решил подлить масла в огонь.
Паж:
Как много шума и хлопот!
Нельзя ль исчезнуть тихо?
Придётся проводить тебя
И показать, где выход!
Рыцарь даже не взглянул на Тима. Человек переживает стресс, проходя через пять стадий: отрицание случившегося, гнев, торг, депрессия и принятие. Судя по виду, Влюблённый Рыцарь уже дошёл до депрессии.
Влюблённый Рыцарь:
Тебе, о светлый ангел мой,
Я посвящал победы.
Но отвергаешь ты меня
И все мои обеты.
Прошла пустая жизнь моя
В бессмысленных сраженьях.
Сколь сильно б ни старался я,
Мне нет вознагражденья.
Тогда осталось мне одно:
Прощусь я с жизнью этой.
Коли тебе не нужен, мне
Не жить на белом свете.
Мне стало смешно. Рыцарь пытался превратить спектакль в трагедию. Но я постараюсь сделать из него комедию. И я ответила.
Прекрасная дама:
Нет возражений у меня,
Чтоб ты самоубился.
Палач в подвале, если что,
В том может пригодиться.
На Рыцаре не было лица. Он не знал, что ответить, он не понимал, куда завела его наша импровизация и как отсюда выбраться. Глядя на растерянное лицо Влюблённого Рыцаря, Тим сжалился над ним.
Паж:
Жизнь никудышную твою
И смертью не украсить.
Тебе б лишь выпить и поесть,
Да чудищ отдубасить.
Ты бесполезен, mon ami1,
Всего лишь мускул груда.
А сможешь пользу принести,
Помочь тем, кому худо?
Лечить больных? Учить детей?
На что же ты способен?
Должна ж быть польза для людей!
На что-то ты ведь годен?
Влюблённый Рыцарь явно оживился и приободрился.
Влюблённый Рыцарь:
Мой юный друг, совет хорош,
Идея неплохая!
Не всю же жизнь крушить врагов –
Судьба моя иная!
Мечтал всегда я украшать
Палаты, холлы, залы,
Пещеры, норы и дома,
Музеи и вокзалы.
В салоне этом, например,
Мы уберём портьеры,
Заменим мебель и ковры,
А то тут очень серо.
Звериным трупам места нет
В хорошенькой гостиной.
Снимите головы со стен,
Довольно мертвечины!
Я б перекрасил стены тут,
купил бы пять торшеров.
И я назвался бы тогда
«Дизайнер интерьеров».
Я не сдержалась и рассмеялась. Мне очень понравились планы Рыцаря. Поэтому я одобрила его порыв, закончив спектакль следующими словами.
Прекрасная дама:
Хвалю я твой чудесный план,
Неплохо для начала.
Свой дом хотя бы обустрой –
Дойдёшь и до вокзала.
Возьми обои, кисти, клей,
Покрась тут подоконник.
Дизайнер классный круче, чем
Изысканный поклонник.
Зал взорвался овациями! Сцена была завалена цветами. Раздавались крики: «гениально», «божественно» и «браво». Я устала считать, сколько раз нас вызывали на поклон.
В восторге были не только зрители. Вся труппа столпилась вокруг нас за кулисами. Влюблённый Рыцарь то страстно обнимал Тима, то жарко целовал мне обе руки сразу. Все кричали, вопили, присоединялись какие-то люди в смокингах. Откуда-то постоянно приносили цветы, слышались звуки открываемого шампанского.
Меня бросило в жар, мои щёки пылали. Разные люди тискали меня, шептали в уши признания в любви и восхищение гениальностью. Сладкий запах букетов и духов витал в воздухе…
Нас то вели, то несли на руках по коридорам театра. Наконец мы очутились в большом просторном зале. Посередине его стоял длинный накрытый стол. Меня посадили в центре. По одну руку от меня сидел Тим, по другую – Влюблённый Рыцарь, который уже успел избавиться от своих доспехов. «Везёт ему», – тоскливо подумала я. Мне ужасно хотелось снять все многочисленные юбки. А голова под париком невыносимо чесалась.
Стол был уставлен блюдами, тарелками, подносами, бокалами, графинами, бутылками. От шума, от запахов, от обилия красок вокруг, а больше всего – от переизбытка чувств кружилась голова.
Хотя Влюблённый Рыцарь сидел рядом со мной, вокруг стоял такой шум, что ему приходилось кричать мне в ухо:
– … и после этих слов меня озарило! Я рождён быть дизайнером! У меня же глаз-алмаз! Прямо сейчас спроси, что в этом зале удачно подобрано с точки зрения стиля?
– Что? – нехотя отозвалась я.
Рыцарь тут же ткнул своей вилкой три раза: тяжёлая чугунная люстра, красивый старинный камин, роспись в средневековом стиле во всю стену.
– А что сюда не подходит? – уже с любопытством спросила я.
Ещё несколько взмахов вилкой. Африканская маска страшенького божка, позолоченный купидон на каминной полке и напольная китайская ваза. И правда, эти вещи совершенно не вписывались в стиль старинного средневекового замка. А Рыцарь тем временем всё продолжал:
– И я подумал: а почему бы мне…
В этот момент снова раздался треск кинопроектора, который могла слышать я одна. Новое воспоминание!
Рири стоит на пороге маленькой тесной квартиры. Кажется, в ней всего одна комната и кухня.
– Проходи пока на кухню, – говорит ей девочка её лет с длинными русыми волосами. – Сейчас возьму всё для занятий, попьём с тобой чаю и пойдём.
Рири проходит на крохотную кухню и обводит её взглядом, не в силах сдержать восхищения. Здесь так уютно! В полумраке на подоконнике горит множество свечей, стоит крохотная ёлочка, по шторам струятся мерцающие гирлянды. Рири видит красивый календарь ожидания Рождества: фигурка снеговика отмечает, сколько дней осталось до праздника. Тихонько играет приятная музыка. Вкусно пахнет чаем.
За столом на кухне сидит симпатичная женщина. Видимо, это бабушка подружки. Она элегантно одета. Перед ней изящная чайная пара с позолоченным ободком. Рядом – не менее изящная чайная ложечка. Рири присаживается к столу.
– Здравствуйте, – говорит она женщине. – У вас тут так красиво! Просто чудесно, как в сказке.
– Спасибо, – отвечает ей женщина. – Чувствуется новогоднее настроение?
– Да, здесь просто волшебно! Хочется разглядеть всё. И разместить фотографии в журнале. Или даже в музее.
Женщина довольно смеётся.
– Мне всегда нравилось окружать себя элегантными вещами, – мягким голосом отвечает она Рири. – Тем, что красиво выглядит, вкусно пахнет и приятно на ощупь. Сейчас мне это особенно важно. Если вокруг меня не будет этого, я просто сойду с ума. Ведь здесь живут, – она наклоняется к девочке и шепчет ей на ухо: – семь человек. И собачка.
Треск кинопроектора прекратился. Я моргнула и вернулась в пиршественный зал.
Пока Влюблённый Рыцарь продолжал жужжать мне в ухо, я думала о том, что увидела.
– Скажи, пожалуйста, – прервала я его, – неужели все представители вашего архетипа хотят заниматься интерьером?
Рыцарь немного оторопел от резкой перемены темы.
– Ну нет, – ответил он, помолчав, – отчего же. Интерьер – это только один из вариантов.
– Вариантов чего?
– Вариантов нести в мир красоту. Эстеты видят и создают красоту вокруг. Любовники содержат красоту в себе. Они вызывают страсть, трепет, манят других людей!
Я вспомнила странную двойную надпись на двери: то ли Эстет, то ли Любовник. Вот что она означала! У этого архетипа есть разные проявления!
Рыцарь тем временем продолжал размышлять:
– Нас отличает страсть к удовольствиям. Мы хотим наслаждения для всех органов чувств! Нам нравится, когда всё вокруг красиво выглядит, приятно пахнет, изысканно на вкус, комфортно на ощупь….
Я перестала вникать в бормотание Влюблённого Рыцаря. Меня окружали десятки пар глаз, бесчисленные букеты, изысканные блюда и напитки. Я вспоминала овации на сцене театра. Вот это успех! Вот это признание! Да такого мне больше никогда не испытать! Может, к чёрту эту дверь? Надо ли искать выход в другой мир? Останусь здесь, буду давать представления, купаться в любви и преклонении, получать цветы и подарки…
От этих мыслей меня отвлёк звон. Влюблённый Рыцарь стоял и стучал вилкой по графину. Постепенно все замолчали и повернулись к нему. Он высоко поднял бокал и громко произнёс:
– Сегодня мы испытали такой триумф, какого не знали уже много лет. Возможно, никогда. Мы смирились с тем, что нас освистывают и презирают. Но сегодня мы вкусили из сладкой чаши признания! Все мы знаем, кому обязаны этим фурором, кто был нашей путеводной звездой и нитью Ариадны, кто нас вдохновил и вселил в нас…
Я так никогда и не узнала, что же мы вселили в остальных. В этот момент позади нас рывком открылась боковая дверь и в зал вбежала девушка с лицом, перекошенным от ужаса.
– Она здесь! – задыхаясь, выкрикнула она. – И она уже близко! Если не заплутает в переходах, то через пять минут доберётся сюда!
Что тут началось! Громыхали отбрасываемые в сторону стулья, звенела разбитая посуда, все кричали. Люди вскочили на ноги и бросились на выход. На какой-то миг в дверях даже образовался затор. Спустя три минуты в зале остались только четверо: я, Тим, Влюблённый Рыцарь и девушка, принёсшая роковое известие.
Влюблённый Рыцарь растерянно повторял:
– Не может быть… не может быть…
– Да кто уже близко-то? – не выдержала я. – Кто сейчас придёт?
– Примадонна, – обернулась ко мне девушка. Лицо её было белым.
– Та, что должна была играть роль Прекрасной Дамы в сегодняшнем спектакле, – угрюмо пояснил Влюблённый Рыцарь.
– Но как же так получилось? – растерянно спросила я. Я не планировала занимать чьё-то место в спектакле. Особенно место человека, одно имя которого способно обратить в бегство целую толпу народа.
– Рассказывай, – велел Влюблённый Рыцарь.
Девушка затараторила:
– К ней сегодня не приехала гримёрша. Она её всегда гримирует перед выходом из дома. Что-то с ней случилось. То ли ногу сломала, то ли заболела, то ли уволиться решила… Сами знаете, работать с ней не подарок… И вот она обнаружила, что гримёрши не будет… А времени, чтобы найти другую, уже совсем не осталось! И она поехала в театр без косметики! В первый раз лет за двадцать. И её не пустили! – большие глаза девушки ещё сильнее округлились. – Они её не узнали! Не узнали без макияжа! Сказали ей идти в кассу и купить билет! Они приняли её за любительницу посмотреть спектакль даром!
При этих словах девушка закрыла лицо руками, как будто только что ей пришлось сказать какое-то богохульство.
– Дальше! – потребовал Влюблённый Рыцарь.
Девушка вздохнула и продолжила:
– Она не стала поднимать шум. Как будто боялась, что не только билетёры могут её не узнать.
– Или, наоборот, узнать, – мрачно добавил Влюблённый Рыцарь.
– Она решила проникнуть в театр через чёрную дверь. Хотела добраться до своей гримёрной, но заблудилась в лабиринтах под театром. И она вышла на кухню. А там ей рассказали, что спектакль состоялся! И он прошёл с большим успехом! И что в нём была… новая… Прекрасная Дама… – эти слова она смогла только прошептать сдавленным от ужаса голосом. – Представляете себе её ярость?
И девушка, всплеснув руками, выбежала из зала. Паника охватила меня. Меня ждёт расправа!
– Снимай парик и юбки! – скомандовал мне Тим.
– Зачем?
– Ты не сможешь в них спрятаться или убежать!
Точно! Это, наверное, самая неудобная одежда на свете! Едва я избавилась от юбок и парика, как раздались приближающиеся звуки шагов, перемежаемые истеричными возгласами.
Мы с Тимом нырнули за тяжёлую портьеру. За ней было окно с широким подоконником. Туда мы и забрались.
В комнату ворвалась Примадонна. Осторожно выглянув из-за портьеры, я смогла разглядеть её.
Когда-то она была невыносимо прекрасна. Она и сейчас была хороша. Короткие седые волосы, подстриженные, чтобы носить парик, торчали во все стороны, придавая ей небрежный и шаловливый вид. Большие серые глаза метали молнии. Её просторное платье сложного кроя от бега и суматохи сползло на одно плечо. Но её лицо было испещрено морщинками, а в состоянии ярости оно было так перекошено, что всякий намёк на миловидность исчезал. Увидев одинокого Влюблённого Рыцаря посреди остатков праздничного ужина, она заверещала:
– Предатель! Как ты мог! Ты меня променял! Предпочёл мне! Я тебя ненавижу!
Примадонна бросилась на него с кулаками. Он пытался обнять её, клялся в преданности, уверял, что лучше неё нет никого, что она его Прекрасная Дама…
– Ну скажи, скажи мне, что она была ужасна… – начала выпрашивать Примадонна у Рыцаря, немного успокоившись. – Что она не умеет играть, как это делаю я…
– Дорогая, все хотели видеть тебя, все спрашивали, где же наша Прима, – тихонько гладя её по волосам и прижимая к груди, успокаивал её Влюблённый Рыцарь.
– Они все меня любят?
– Обожают.
– А зачем тогда взяли другую? Всё в цветах, они несли ей цветы?
– Нет, дорогая, это тебе. Они узнали, что ты болеешь, эти букеты для тебя.
– Ах, всё ты врёшь, я не верю, – Примадонна упала на ближайший стул и начала плакать. – Я столько лет была дивой… Годы идут… Но мой талант, я же талантлива?..
Влюблённый Рыцарь сидел рядом с ней и как мог утешал бедную Примадонну.
Мне надо было срочно поговорить о том, что я увидела. В кармане панталон, которые были под моими юбками, я нащупала «Помогательную книгу». Я рискнула осторожно достать её. Примадонна с Рыцарем так погрузились в свои переживания, что вряд ли услышат шорох страниц за портьерой.
– Привет, Молли, – прошептала я. – Расскажи мне, неужели вот эта истеричная женщина – это тоже Любовник? Представитель того архетипа, который создаёт всё красивое и прекрасное?
На первой странице «Помогательной книги» начали появляться слова:
Здравствуйте, Рири, Тим. Конечно, это тоже Любовник. Только в теневом проявлении.
На улице уже было темно, но напротив окна стоял уличный фонарь. Его свет освещал наше укрытие, так что можно было легко прочесть то, что написала книга.
– А что за теневое проявление?
Такое случается, когда ты не реализуешь свой архетип гармонично.
– Это почему так бывает?
По разным причинам. Иногда это бывает при попытке нарядиться не в свой архетип. Или сделать вид, что ты не тот, кем являешься. Тогда архетип проявляется как бы криво. Те же черты, но в неприятном варианте.
– Риклис говорил нам про теневых Славных Малых, помнишь, Тим?
Да, любой архетип может быть проявлен как теневой. За шторкой у вас сейчас теневой Любовник. А сможете описать, как себя ведёт теневой Славный Малый?
Я задумалась. Тим склонился над Молли и прошептал:
– Славные Малые могут навязывать остальным то, что считают правильным.
«Помогательная книга» с готовностью ответила:
Да-да, всё так. Фамильярность, бестактность, назойливость. Если он назначил тебя «своим», то будет заставлять тебя поступать так, как считает лучше для тебя. Даже если ты против.
– Это когда все сбегают с уроков и требуют, чтобы и я сбежала с ними? – прошептала я, сама удивляясь этому примеру. Неужели я сбегала с уроков в реальной жизни? Как интересно!
– Или когда друзья требуют, чтобы ты шёл с ними на рок-концерт, – мрачновато добавил Тим. – И тебе приходится идти, хотя ты терпеть не можешь рок.
Точно. А как вы представляете себе теневую сторону Простодушного?
Я вспомнила, как мне пришлось собирать всех на спасение малыша Пипа:
– Простодушные бывают какими-то беспомощными.
Книга согласилась:
Даже во взрослом возрасте они могут вести себя инфантильно. Некоторым и до старости надо, чтобы за ними был присмотр.
Я ещё раз выглянула из-за шторки. Примадонна всё всхлипывала. Влюблённый Рыцарь уверял её в любви и преданности её поклонников. Конечно, мне хотелось остаться здесь навсегда, купаться в успехе и наслаждении. Но если со временем мне придётся превратиться в престарелую Примадонну… Нет, такой ценой получать удовольствие я была не готова!
– Осталось пять минут! – беззвучно прошептал мне Тим, показав на свои часы. – Пойдём, нам пора!
Я поспешно запихала «Помогательную книгу» в карман. Провести здесь ещё пять часов не было никакого желания. Опасная близость Примадонны меня совсем не привлекала. На часах Тима уже появилась зелёная стрелочка. Надо было выйти в боковую дверь. Я тихонько спустилась на пол и подала знак Тиму следовать за мной. Но не успела я сделать и нескольких осторожных шагов, как позади раздался ужасный грохот. Тим запутался в портьере! Карниз, на котором она висела, обрушился на пол! Скорей, бежим!
Мы буквально вылетели из открытой двери. Вслед нам летели угрозы и проклятья Примадонны, которую удерживал Влюблённый Рыцарь.
Через пару минут мы добрались до нашей цели. Что это была за дверь! Вся в разноцветных буграх, похожих на смешные носы, усы и уши. Я попробовала потрогать эти шишки. Дверь тут же начинала пищать, визжать и смеяться. По двери ползали буквы «Ш», «У» и «Т». Ручки у неё не было.
– Забавно. Боюсь подумать, какой мир ждёт нас за ней, – сказал мне Тим.
– А как она открывается? – растерянно спросила я.
Уже виднелось вырывающееся снизу свечение, пора было заходить. Дверь не сдвигалась ни вбок, ни наверх, не поддавалась на толчки. Разозлившись, я со всей силы пнула её. Она неожиданно подскочила вверх и осталась жизнерадостно болтаться на гигантской пружине. За ней был виден уже привычный серый туман.
– Кажется, будет нестерпимо весело, – угрюмо пробормотал Тим.
И мы шагнули внутрь.