Анастасия Куанышева
Не теряйся среди звёзд
Крабы помолчали и наконец промолвили:
– Мммх… Слышали о ней. Можем ответить на ваших вопросы, но в пределахх нашего разума, светил и звёзззт.
Они подползли, передвигая всеми восемью конечностями.
– Скажите, добра желаю, как ваши имена? – начал Ниппин.
Солнце стояло в зените, отовсюду доносились шорохи, по небу пролетали птицы.
– Моё имя С’Ахтаватус. Я живу здесь очень давно, со времён основания Меддов, то есть уже сто сорок лет, – ответил большой краб.
– Моё имя Э’Винус, я тоже давно живу здесь. Я брат С’Ахтаватуса.
– Вы могли бы рассказать нам о себе?
– Хохрошо, – краб вздохнул и прикрыл свои чёрные глаза. На его панцире играли солнечные лучи. – На нашейх платетте не тха много посселении. На севере отсюда есть одно поселение, где живут багровые крабы. Мы ладим с ними, но они хотят переселиться, им нужна другой климат. А нами он вполнех подходит. В нашеи Медды мы сейчас строим музей. На самох деле хотели построить его давно, об этом думал еще наши дедды… Там уже есть несколько экпонатов. Это камних, ракушшки, сосуды – наследие нашеи предковх…
Было не очень легко понимать крабов. Они плохо знали космический язык и редко разговаривали с жителями других планет.
– Скажите, жили ли до вас на Фливарице другие расы? – Фелин увеличил громкость на микрофоне, потому что не всегда разбирал то, что говорили крабы.
– Варханны… Вараны пятнистыехх… Они так назывались. Оченьх давноо это было и было лии… Говорят, переселились в другую галактику. В какую неихзвестнох…
– Вараны пятнистые?
– Вернох.
Ниппин и Фелин поблагодарили крабов и спросили, могут ли они посетить музей.
– Можетех… Вы произвели на меняи хорошие минуты… Вамх нужно успеваттт, идите за мной.
Тролли прошли по земле мимо других копошащихся в земле крабов. Они заметили, что некоторые из них таскают белые камни и кладут их друг на друга, что–то строят.
– Ятт… Я разымшляю, вы поняли, что мы пхитаемсся лечинками и мелкой рыбой.
– Да, – подтвердил Ниппин, глядя на крабов, которые носили камни.
– Они строят новые дома?
– Стенух… Стены от вредных излучений… Прежние разрушились уже давно…
Глава 4
Музей оказался небольшим, похожим на пещеру. Здесь хранились расписанные символами небесных светил кувшины и плошки, изображения падения метеоритов на древних монолитах, окаменевшие ракушки, аммониты, моллюски… Среди них был ещё огромный серый шершавый камень с вычерченными на нём знаками в виде кругов, точек и зигзагов.
– Это наших клат… наши клады и есть, – проговорил самый большой краб, заползая в помещение с низкими потолками. Ниппин отметил про себя, что здесь неуютно и прохладно, но, может, так для членистоногих лучше.
– Наших легендых… Написано на камхнее про чудный минерал, которых бы помохх вернут к жизням варан рассух…
– Рассу варанов?
– Да.
Триста лет назад эта раса заселяла несколько планет в галактике, но была стёрта навсегда вражеской расой птеродактилей. Другие жители отстояли эти планеты и спасли их от заселения врагами. Волшебный Аметист – великое достояние галактики Спираль, излучавшее силу и мощь, – выступил силой и защитой против всех врагов.
Птеродактилям не удалось украсть Волшебный Аметист, находившийся в то время на Ноклиусе. Жители спрятали его. И никто не знает, где он находится. Однако без него галактика постепенно теряла свою силу, население сокращалось, развития становилось меньше, защитные армии слабели.
На Ниппина накатили невесёлые мысли. Он подумал о тех далёких событиях… Столько лет прошло, всё изменилось, а тогда ведь была совсем другая жизнь… Он вдруг вспомнил, как ещё ребёнком приходил к своему мудрому деду и рассказывал, что не хочет взрослеть. У его деда всегда были добрые глаза, он никогда не волновался и не суетился. Маленький Ниппин говорил, что мир вокруг него такой бесконечный и пугающий, а дедушка успокаивал его:
– Отчего? Разве этот прекрасный мир пугает тебя?
– Я один и ощущаю себя одним, не хочу, чтоб ко мне подходили. Я внутри себя такой большой и если кто-то будет проникать в мои миры, то мне будет больно…
Тогда дед улыбался и напутствовал:
– Тебе нечего бояться, внучек. Ты же внутри у себя такой большой, и в тебе так всего много! Ты всё можешь! Когда думаешь о чём-то плохом, представляй, что это не плохое, а хорошее. Когда на улице дождь, то после дождя всё равно будет солнце, у роз есть не только шипы, но и цветение, минус может быть не только минусом, но и плюсом! Ведь каждый период жизни чудесен. Вот, например, считают, что для старика – детство золотое, для взрослого – время юности золотое, а на самом деле всё золотое. Если происходит что-то неприятное, не отчаивайся. Космос велик, непонятен и холоден, но ты старайся быть уверенным в своих силах, иди вперёд, не теряйся среди звёзд.
Дедушкины слова Ниппин запомнил на всю жизнь. Как только он ощущал тоску или просто было плохое настроение, то вспоминал, "что внутри он такой большой, и у него так всего много", и на душе становилось легко.
Обратно Ниппин и Феллин шли так же. По лесу, а потом через реку по камням. Светлячки появились и теперь причудливо танцевали в воздухе. В реке друзья не заметили никаких рыб, только полосатых улиток.
– Где у них вся рыба интересно, – недоумевал Ниппин.
– Возможно, сегменты, – предположил Фелин.
– Что ты имеешь ввиду?
– Рыбы-сегменты. На некоторых планетах все рыбы – сегменты. Они плавают только в определённых частях рек и озёр.
– А-а-а, понятно. Я не разбираюсь в рыбах, поскольку плазмолином интересовался больше, – Ниппин улыбнулся.
– Слепи что-нибудь, давно же не лепил, – предложил друг.
– Надо бы, – кивнул головой тот. – По пути в "Хвостатку" слеплю.
Глава 5
Пачка нового плазмолина не осталась без внимания. За недолгое время Ниппин слепил две фигурки в виде лошади и камня малахита. Малахит вообще был его тотемным камнем. Фигурки получились на удивление удачными, с гладкими боками и искусно вылепленными, гораздо лучше, чем раньше. Лепка из плазмолина была для Ниппина отвлечением в школьные годы, но потом он забросил это занятие.
Эллон бороздил космические пространства, а Ниппин вертел между лапами плазмолин и думал о крабах. Каким необычным оказался прошедший визит. До этого они общались с человекоподобными, роботоподобными и червячными. Не впечатлило. С первыми двумя расами они сталкивались в Академии, а третьи были слишком заняты землекопанием, чтобы давать интервью. Ниппин запомнил светлячков на Фливарице в тёмное время суток и теперь думал, что в древности от них исходило такое же сияние, и они сами нисколько не изменились…
Двери «Хвостатой кометы» открыты для всех в любое время дня и ночи. В распоряжении гостей были кафе-бар, танцплощадка, корт для игры в спутники, антигравитационная комната для любителей подремать в воздухе, комната отдыха с диванами, бассейн с медузами, помещение для игр.
В космосе не всегда понятно, какой сейчас час, день или вечер. В сегодняшний (вроде бы) вечер это было неважно. Эллон приземлился на общую площадку для кораблей, где их уже собралось немало. Из соседнего шаттла выгрузились лягушки в серых жилетах.
– Спасатели? – спросил Ниппин у Триса, когда тот припарковал корабль.
– Возможно. Они из Академии «Нимилин». Такие же студенты, как и мы.
– Не видел амфибий никогда, – удивлённо произнёс Ниппин.
– Я тоже.
Когда друзья вошли в клуб, у Ниппина замелькало в глазах от прожекторов. Играла весёлая музыка, пахло коктейлями и зефиром, чувствовалась радость.
– Пляши! – воскликнул он и пустился в пляс вместе с лягушками, человекообразными, пушистыми, колючими и другими существами. За ним пошли танцевать Фелин и Берзохат. Трис отказался от танцпола, приютился у стойки и заказал молочный коктейль.
Музыка заиграла ритмичнее, некоторые из танцующих стали прыгать и хлопать в ладоши в такт ритмам. Ниппин и Фелин затанцевали быстрее, и им стало ещё веселее.
– А ты танцуй и вращайся, а потом опять возвращайся, чтобы если не вернулся, вернуться снова, – пел Нип, вращаясь на напольном светящемся круге.
– Ха! – Фелин выводил вензеля на танцполе.
– Я так умею, а ты не умеешь! – воскликнул Нип и сделал ногами ножницы.
– Зато я вот как могу, – вторил ему Фелин и прокрутился на одной ноге.
– Ого! – изумился Ниппин. – У меня так не выходит, но получается вихрь, – и он заплясал с такой скоростью, что его ног стало не видно.
– Вихря!
– Конечно!
Музыка снова сменилась, и гости задвигались в хороводе, а потом «паровозиком» и наконец собрались в общую кучу. Организаторы пустили в помещение щекочущую мыльную пену, и всем стало ещё веселее.
Ниппин заметил, что друг танцевал с закрытыми глазами.
– Вхожу в медитацию, – промолвил Фелин.
– А где Берзохат?
– Там, с лягушкой общается, – не открывая глаз, он махнул рукой в другую часть клуба.
Пока его друзья танцевали, Трис сидел за столиком, попивал коктейли из длинных стеклянных колб и разговаривал со знакомыми бурыми ящерицами, знавшими его до поступления в «Раллин». У Триса был спокойный, сдержанный характер, и он не очень любил шумные развлечения, предпочитая проводить время в беседах со старыми знакомыми или в одиночестве.
Берзохат познакомился с лягушкой–квакушкой. На первом курсе тролль увлекался игрой в катапульты, и, как оказалось, лягушка тоже. Общение с амфибией выдалось очень простым.
– Сильно любите катапульты?
– Ква!
– Можем поиграть? Помните как?
– Ква–ква! Как бы помню. Знаю.
Катапульты – одна из известных игр среди молодёжи разных рас. На игровом поле нарисованы устройства с разными свойствами. Задача игроков – пройти через поле с препятствиями, перепрыгивая с катапульты на катапульту.
Когда Берзохат и лягушка вошли в помещение для игры, они увидели, что там уже вовсю играла раса мышей.
– Хи–хи! – хихикали мыши. Они даже умудрились сломать ножку одной из катапульт.
– Присоединяйтесь! – взглянув на вошедших, сказала полосатая улитка.
– Пойдём, ква? – спросила лягушка.
– Ну–у, – насторожился полный тролль, но потом подумал и согласился.
На танцплощадке всё ещё мелькали огни, но танцующих было немного. Кто-то смотрел пловизор – экран, показывающий сразу несколько передач, кто слушал пузыри – устройство для медитаций, представляющее собой стеклянные цилиндры с мыльными пузырями и подключенными к нему наушниками, надев которые начинаешь расслабляться. Кто-то кушал мороженые десерты, кто-то пил коктейли из высоких стеклянных колб, размешивая их тонкими палочками.
Трис допил последний коктейль и решил пойти поискать друзей, которые разбрелись неизвестно куда.
Тем временем озадаченные улитки склонились над лежащими в разных местах коридора Ниппином и Фелином.
– Они живые? – одна из полосатых улиток тронула рогом Ниппина.
– Это же они десять минут назад кубарем с лестницы катились? – спросила одна улитка другую.
– По-моему да, – ответила та.
– Чего с ними такое приключилось.
– Эх, неудачники…
Ниппин медленно открыл глаза и увидел, что над ним склонились непонятные существа.
– А–а! – дёрнулся он. – Где?! Кто?!
– Спокойно, только здравия желаем, – начала улитка. – Мы – раса улиток.
– Ох, а… ну понял… вас, – неудачник кое–как поднялся и сел.
– Вы шли по пластиковой лестнице с танцплощадки?
Тролль приходил в себя и память возвращалась к нему. Он вспомнил, что после пенной вечеринки устал, дошёл до лестницы, а потом всё смешалось и исчезло…
– Мы видели, как кто-то катился по ней. Значит, это вы, – в голосе полосатой улитки чувствовалась ирония, а может, Ниппину просто так показалось.
Второй тролль тоже очнулся и сел.
– Спасибо, что разбудили нас, – поблагодарил Ниппин улиток и улыбнулся. – Вечер удался на славу.
