Анастасия Кобякова
Второй шанс 2. Возвращение
Она плавает в формалине,
Двигаясь постепенно,
В мутном белом тумане.
У меня её лицо, её имя,
Никто не заметил подмены,
Ключи проверяя в кармане.
Я наверное, что-то не то играю,
Я не знаю кто эти люди,
Улыбаюсь немного странно.
Заподозрят что я не она – другая.
Я не знаю, что тогда будет,
Притворюсь больной или пьяной.
Флёр «Формалин»
Пролог
Пожалуй, я самый странный ребёнок на Земле. Почему? Да все довольно просто: моя мама землянка, а вот папа совершенно из другого мира, который называется Циания. Это не просто мир, это целая другая планета.
Лет до семи, я себя воспринимала обычной земной девчонкой, пока, "внушаемая" мне с детства сказка не стала определенно чем-то большим. Сами представьте, однажды сказочные существа – тролли, с которыми я разговаривала каждые выходные, и бабушка с дедушкой, жившие в непонятном доме, сделанном из зелёной изгороди, оказались всё-таки реальными. Я выросла, и уже научилась отличать сон от яви, поэтому очередная попытка родителей ввести меня в заблуждение потерпела полное фиаско. Пришлось, моим дорогим родителям рассказать мне, наконец, правду.
Правда не стала для меня ударом грома среди ясного неба, но наложила определённые ограничения при общении со сверстниками и другими, чистокровными землянами. Таких как я, полукровок, существовало довольно много, но я среди них особенная. Я одна жила долгое время на Земле, и даже после переезда моих родителей на Цианию, имела возможность беспрепятственно посещать родной мир и не только. Да, вы не ослышались, мне сейчас 123 года, из которых на Земле я прожила первые 25, а потом занялась отчаянным поиском себя, путешествуя по разным мирам и проживая там, пока не надоест.
Мама с папой настояли, чтобы я закончила колледж на Земле и получила специальность. Я сопротивлялась долго, но в конце концов сдалась, так было проще, чем слушать ежедневные нотации, типа: "Ливерия, ты должна определиться, кем хочешь стать в будущем. Вот я, известный архитектор, твой папа – бизнесмен, а дядя – агроном. Ты не можешь постоянно увиливать! Повзрослей, наконец, и перестань трепать нам нервы!" И так постоянно… Только и слышала, Лив, ты должна то, должна это… А я никому ничего не должна! Родителей я люблю, по-своему, но я их не просила меня рожать. А если родили, то пусть не жалуются.
В общем, я кое-как выучилась на повара-кондитера и то, благодаря связям папы и его же деньгам. Спасибо, что он мне помог, втайне от мамы, которая против таких способов обучения.
Сегодня мне предстоит испытание, под названием "встреча с родственниками", я возвращаюсь домой, на Цианию. Нет-нет, я не собираюсь там оставаться надолго, это не в моих правилах. Тем более, я всегда придерживаюсь одной прописной истины: хочешь жить мирно с родственниками – живи от них подальше. Я бы и сегодня не возвращалась, но мама с папой очень сильно просили, даже мама, вопреки своему "командному" характеру, просила, а не приказывала. Было у меня какое-то странное предчувствие, но отказать родителям, когда они так сильно просили (впервые за последние лет так 80) я не смогла.
Вот сейчас стою на окраине, своего последнего и любимого пристанища – берегу реки Эллоды, что за городом Яу, мира Мории и никак не могу решиться воспользоваться амулетом межмирного переноса. Я так давно не была дома…
Глава 1. Возвращение на Родину
Больше всего убивает ожидание —
в эти моменты успеваешь накрутить
себе много лишнего.
И откуда во мне такая неуверенность? Я, Ливерия, известная во многих мирах, как самый искусный меняла в истории и боюсь. Причем боюсь, чего? Встречи с собственными родителями и братом, и бабушками, и дедушками, и Девлином, и.., ну и со всеми остальными.
Всё, хватит рефлексировать! Оттягивать смысла нет, надеюсь, всё закончится быстро. Я решительно нажала на красный камень переноса, где-то на грани подсознания пронеслась мысль, что пора бы зарядить амулет, энергии в нем хватит только на ещё один перенос.
Очутилась я на Голубом утёсе, это одно из моих самых любимых мест во всей Циании. Я осмотрелась. Тут всё было точно так же, как и в моем детстве, прошёл целый век, а ничего не изменилось.
– Лив, выше нос! – подбодрила я себя.
Поправила лямки рюкзачка, одернула короткие шорты, смахнула несуществующую пылинку с туники-разлетайки, из-под которой выглядывал кислотно-жёлтый топ, и отправилась к терему рода Цветущих лиан, к которому, кстати, я и сама принадлежала.
Как ни странно, но мне было приятно прогуляться по влажному лесу, в нём пахло чем-то давно позабытым, потерянным, но от этого не растерявшим своего шарма. Так пахло моё детство, моё сказочное детство, когда всё это место, и троллей, и нимфов я считала плодом своего неуёмного воображения.
Так меня в садике, а потом и в начальной школе считали какой-то странной, даже не от мира сего. А я не понимала сверстников, упорно мне втолковывающих, что никаких сказочных существ не бывает на свете. Потом, когда я подросла, меня в свои тайны посвятили родители и всё встало на свои места, в том числе и отношение ко мне сверстников.
Перейдя в пятый класс и поменяв школу, я перестала рассказывать всем про троллей и нимфов, тогда наши отношения с одноклассниками вошли в нормальное русло, насколько это сделать позволил мой неуёмный характер.
Я бодрым шагом шла по мягкому ковру из мха и прелых листьев. Я помнила, что на Циании не бывало ни зимы, ни осени, поэтому и деревья стояли вечнозелёные. А листья опадали лишь отжив свой жизненный срок. Ноги, обутые в новомодные босоножки, с переплетением золотистых ремешков почти до колен, утопали в естественной подстилке, что несколько затрудняло моё передвижение.
И вот я добралась до поляны, на которой и был создан кем-то когда-то давно Терем рода Цветущих лиан. На ней весело играли дети, щебетали между собой красавицы с оливковой кожей в весьма откровенных нарядах. Сколько помню, местные женщины всегда так одевались и своей любовью к ярким цветам, напоминали мне разноцветных тропических птиц.
Моё появление не осталось незамеченным, женщины умолкли, устремив взгляды на меня.
– Ливерия, ты ли это? – мне на встречу направилась одна из женщин, в ней я без труда узнала жену лучшего друга папы.
– Да, Верния, это я. А ты ничуть не изменилась, как всегда прекрасна.
– Зато ты, моя дорогая, очень изменилась, выросла и превратилась в настоящую красавицу и копию Оливии. Ты так редко нас посещаешь, что моя младшая дочь Калия тебя ни разу не видела, хотя ей уже двадцать семь лет. Родители по тебе постоянно скучают.
– Родителям есть кем заниматься, – скривила я губы, вспомнив о брате, что забрал себе почти всё родительское внимание и любовь, – я же не наследник, мне не нужно вникать в дела государственной важности.
– Ты не права, родители тебя очень любят…
– Верния, давай не будем поднимать эту тему, я не в обиде, правда, и вполне довольна своей участью, – сказала я, немного покривив душой.
– Хорошо, прости, что я начала с нотаций. Иди ко мне, дай я тебя обниму!
– Это всегда пожалуйста, – улыбнулась я, протягивая к Вернии руки.
Она была одной из немногих нимф, к которой я испытывала симпатию. Она всегда была ко мне добра, не смотря на лёгкий нрав, каким славились представительницы этой расы. Я с удовольствием играла с её старшей дочкой, когда они вместе с Меллоуном приезжали к нам в гости.
Отстранившись, я спросила:
– Где они?
– У себя, – ответила Верния, правильно поняв, о ком я спросила.
Я кивнула ей и направилась к Терему. Благодаря стараниям моей досточтимой матушки, Терем нимфов превратился вполне достойный, по земным меркам, дворец, стенами которому всё так же служили лианы. Подойдя к зелёной стене, я приложила к побегам ладонь, мысленно представляя, как в сплошной массе зелени появляется проход. Лианы послушно зашевелились, выполняя мои указания. Помнят, отметила про себя я, не забыли. Заращивать за собой проход не стала, краем глаза заметив, что сюда направляются несколько нимф.
С возвращением на Цианию Оливии, Терем вырос не только вширь, приняв правильную геометрическую форму, но и вверх на пару этажей. Мама с отцом поселились на втором этаже, неподалёку от них, была моя комната и комната брата. Пока меня не засекли, я быстренько поднялась по лестнице, прошмыгнула через холл второго этажа и, опять применив родовую связь, попала в свою комнату, на этот раз, зарастив за собой проём.
В комнате всё оставалось на своих местах: кровать – первый мой собственный опыт выращивания мебели, письменный стол, табуретка в виде упругого куба рядом, шкаф с одеждой, кресло для папы. Я с теплотой вспомнила, как он сам вырастил у меня в комнате это кресло, точно такое же, как в своей комнате, а потом подолгу сидел в нём, рассказывая мне интересные истории из своей жизни. Вы не подумайте, маму я тоже люблю, и благодарна ей за заботу и любовь, но с отцом у нас всегда были особенные отношения, будто у нас одни мысли на двоих. Словами это не передать, такое можно лишь почувствовать.
Сняв рюкзак, я закинула его на кровать, разбирать вещи желание не возникло, пусть пока там полежит, ещё успею разложить. Вместо этого я отправилась к зеркалу, словно за время перемещения моя внешность могла измениться.
В отражении на меня смотрела всё та же молодая девчонка с весёлыми карими глазами, чуть вздернутым носиком и отцовскими губами. Золотисто-шоколадные волосы, кокетливо собранные в высокий хвост, немного растрепались, придавая лицу озорства. Серьги с крупными камнями и в комплект подвеска – подарок матери, именно эти светящиеся камни она привезла в своё самое первое путешествие на Цианию. Они были для меня талисманом удачи, ведь если моей мамочке удалось удачно устроиться в жизни, то и мне должно повезти не меньше. Ну и отличительным знаком тоже хорошо служили, меня во многих мирах узнавали сразу по этим камням. Ох, сколько мне всего интересного предлагали в обмен на них, даже не упомнить, но я их никому не отдала.
А камень переноса тут и зарядить будет негде – поцокала я языком с досады, когда взгляд упал на подвеску. Ну да ладно, я что-нибудь придумаю, не из таких переделок выбиралась.
– Что же, перед смертью не надышишься, хватит оттягивать торжественный момент воссоединения семьи, ну или возвращения блудной дочери, это кому как больше нравится, – сказала я своему отражению в зеркале и протянула руку к стене из лиан.
Глава 2. Родственнички
Что бы ни происходило – всё хорошо.
Дзен
Хорошо, когда можно сделать дверь в любом месте, вот сейчас я спокойно попала в комнату брата, благоразумно решив начать с самого безобидного.
– Привет, братан! Чем маешься? – заявила с порога я, воспользовавшись элементом неожиданности.
– Лив! – воскликнул Глен, точнее, сначала подпрыгнул, развернулся, так как сидел ко мне спиной, а только потом воскликнул.
– Я уже сто двадцать три года, как Лив, ты мне не открыл ничего нового, – заявила я, вальяжно подперев плечом край проёма.
– Иди сюда, блудня! – брат в несколько шагов пересёк свои хоромы и сгреб меня в медвежьи объятья.
– Да ты явно возмужал, братец, – пропищала я, сдавленная его ручищами.
– Ой, прости, соскучился сильно, – пробубнил мой блондинистый брат, разжимая мертвую хватку.
– Так чем ты там занимаешься? – повторила я вопрос, направляясь к столу.
– Да, ничем особенным, разрабатываю формулу более эффективного состава для обработки лиан от паразитов.
– Я и забыла уже про это бесконечное занятие, – закатила я глаза, – это же невообразимо скучно.
– Бывает, но и эту скучную работу должен кто-то выполнять.
– Не грузи меня, Глен, я всё равно в этом не разбираюсь, лучше скажи, чего родителям от меня понадобилось, что за срочность?
– Слина, дочка Деливер и Жанера на днях выходит замуж, мама хотела им приятный сюрприз устроить в такой прекрасный день.
– И что за сюрприз? Кучу надувных шаров, или может, котёнка в корзинке? – предположила я.
– Нет, глупая, ты и есть сюрприз, забыла уже как эти тролли тебя любят, ты же им как внучка, – прогудел Глен, а голос у него действительно стал медвежьим, низкий, чуть с хрипотцой.
– Всю жизнь мечтала выступить в роли свадебного подарка для родителей невесты, – хохотнула я, пристроив свою попу на бумажки брата, так неразумно разложенные на столе.
– Ну что ты утрируешь сразу, – забубнил брат, аккуратно вытягивая из-под моего зада свои многострадальные бумажульки.
– Это, конечно, хороший повод, но разве его нельзя было сразу назвать, а то устроили из этого события прямо тайну Мадридского двора, – произнесла я, задумчиво рисуя карандашом на первой попавшейся под руку бумажке розочку.
– Мама боялась, что ты откажешься приехать, – пояснил мне брат, отобрав у меня и эту бумажку.
– Может и могла, – вздохнула я, расстроившись, что розу я так и не дорисовала, – а может и не могла, кто знает.
– Лив, ты меня пугаешь, – хмыкнул братец, поднимая меня за талию, и пересаживая на табуретку, – ты сама себя не знаешь.
– Знаю то, что мне нужно, – пожала я плечами поднимаясь с табуретки и направляясь к окну, – а в остальные дебри своего характера и поведения я не лезу.
– И как ты так живёшь? – не одобрил моего образа жизни и мышления Глен, вставая рядом со мной у открытого окна.
– А я, братец, живу очень даже хорошо и весело. У меня нет проблем и забот, я делаю что хочу, когда хочу и с кем захочу. Это гораздо приятнее, чем, зарастать мхом над этими бумажками, – махнула я в сторону стола рукой.
– Ну, знаешь…, – начал возмущаться брат.
– Знаю, я всё знаю, – перебила я его и звонко чмокнула в щёку, – мне тебя тоже не хватало, а теперь пошли к родителям, послушаем, что они скажут.
– Ничего нового, – хмыкнул Глен.
– А я каждый раз надеюсь, что в старую песню о главном они добавят хоть пару новых куплетов.
– Мне бы твой оптимизм! – сгреб меня в охапку Глен.
В таком виде мы и заявились в гостиную к родителям.
– Дочка, ты приехала! – обрадовался отец, отбирая меня у брата.
– Папочка! – повисла я у него на шее, как делала с самого детства и зарылась носом в ворот рубашки, вдыхая почти забытый, но безумно родной запах.
Хоть на Циании было не принято носить рубашки, мама отца приучила ещё когда они жили на Земле, так эта привычка и осталась.
– Ливерия, ты всё-таки приехала! – в свою очередь сказала мама, обнимая нас с отцом.
И как бы я не ершилась и не утверждала обратное, на самом деле мне было приятно. Стоя вот так, в обнимку я будто возвращалась в далёкое детство, в те времена, когда всё только начиналось, когда мама меня любила безгранично и без всяких условий.
– Как здорово, что все мы в сборе, – пробасил брат, пристроившись к нашим обнимашкам.
– Как добралась? – поинтересовалась мама отстраняясь.
– Быстро, одним нажатием камня, – ответила я, так же отстранившись.
Волшебство момента рассеялось, опять же с подачи мамы, и вот так всегда.
– Удобная вещица, – оценила мама камень переноса, когда я вытащила его из выреза топа.
– У меня много всего интересного, впрочем, не интересное меня совершенно не интересует.
– Не сомневалась, – ухмыльнулась мама.
– Оливия!
– Да, дорогой?
– Надо накормить дочку, смотри какая худая.
– Никакая она не худая, – встал на мою защиту брат, – нормальная, но вот подкрепиться не мешало бы, особенно мне.
Папа – это мой рыцарь в сияющих доспехах, спаситель и супергерой. Когда меня спрашивают, почему я до сих пор не вышла замуж и не нарожала детей, я всегда отвечаю, что таких мужчин, как мой папа, на свете больше нет, а на меньшее я не согласна.
– Фрукты, фрукты и ещё раз фрукты – скривила я нос.
– Я так и знала, – засияла мама, – хоть что-то ты взяла от меня, а то копия отец.
– Не преувеличивай Оливия, Лив очень на тебя похожа внешне, такая же красивая, – вмешался папа.
– Помня, что Лив, так же как и я любит мясо, я подготовилась, Деливер любезно снабжает меня своей стряпней, знает, что я не могу жить на одних фруктах.
– Спасибо, мам, это очень и очень кстати, – сказала я, с любопытством разворачивая упакованное в листья угощение.
– Мужчины у нас едят одни фрукты, но нам, девочкам, сделали послабление в питании.
– Я помню, мам, что тут нового произошло, за последние 20 лет?
– Я занимаюсь воспитанием юных нимф, с малолетства вношу им в голову правила морали и поведения в обществе, – сказала мама.
Я прыснула со смеху, представила маму с указкой "вбивающей" в головы нимфочек свои правила. Если посмотреть со стороны, то правила земные и правила местные слишком уж разные. Но если мама чего-то захочет, она этого добьётся. Эх, жалко мне нимф, не повезло, они не могут сделать, как я, сбежать куда подальше.
– Что смешного? – строго спросила мама.
– Нет, ничего, вспомнила тут случай, как я одному гриборогу впаривала лазерную указку, земную, кстати. Он, бедняга, так впечатлился моим рассказом, что отдал за неё целого желтобрюха, а на самом деле, ему эта указка была нужна, как собаке пятая нога.
Я рассказывала смешной случай, но никто не смеялся, тогда до меня дошло, что моя семья совершенно не знает кто такие грибороги и желтобрюхи.
– Ладно, проехали, – подытожила я свой рассказ, вернувшись к мясному рагу, от моей любимой бабушки-троллихи.
Воцарилась тишина, и я поняла, что у нас общих тем для разговоров почти не осталось, слишком уж разная жизнь.
– А всё-таки, кто такие желтобрюхи? – спросил брат, прерывая затянувшуюся паузу.
– Это жуки такие, напоминают земных жуков-навозников, только на своем панцире они выращивают драгоценный камень морил, за свою жизнь желтобрюхи могут вырастить от 10 до 15 камней. Поэтому они очень ценятся.
– Да, очень дорого за указку получается, – хмыкнул брат, – а ты, сеструха, талант! Я б так не смог.
– Смог бы, если очень и очень понадобилось, – подмигнула я Глену.
– В таком случае я бы и мир кверху ногами перевернул, – рассмеялся брат.
– Не жалко мир-то?
– Когда очень надо, уже ничего не жалко, – ответил брат.
– В этом ты прав, – согласилась я с ним, – пойду, пожалуй, прогуляюсь. Спасибо за угощение.
– Вот, мать, я же говорил, худая, почти ничего не съела, – неодобрительно покачал головой папа.
– Да я ела недавно, – начала я оправдываться, как в детстве
– Знаю, я твоё недавно, – проворчал отец.
– Пойдём, Лив, прогуляемся, нам есть о чем с тобой поговорить, – в своей манере, не терпящей возражений, сказала мама.
– Пошли, – вздохнула я, поднимаясь, это была не самая желательная компания для прогулок.
Глава 3. Срок прошёл
Эти чувства из прошлого иногда ко мне
возвращаются. Вместе с тогдашним шумом
дождя, тогдашним запахом ветра…
Харуки Мураками. Дэнс, дэнс, дэнс
Видящий. Циания
– Время истекло, тебе пора возвращаться в свою жизнь, – сказала наяда, неслышно соткавшись из тумана, постоянно скрывающего поверхность воды.
– Мне и тут нормально, – пожал я плечами.
– Мне не хочется тебя отпускать, но такова воля Создателя, – прошелестела наяда, подплыв ко мне ближе и приняв привычный облик Оливии.
Это был её любимый облик, хотя меня он совершенно не беспокоил, мне было всё равно в кого превращается наяда, я не чувствовал ничего, и кажется, я никогда ничего не чувствовал.
– Ты готов? – тихо спросила она, подплывая вплотную, так, что её влажное, невесомое, сотканное из тумана тело касалось моего обнажённого торса, но и это меня не волновало.
– Нет, но это не имеет значения, – ответил я.
– Тогда начнем, – прошелестела наяда, впиваясь холодными невесомыми губами в мой рот.
Первое, что я ощутил был холод – пронизывающий, выворачивающий кости, холод, идущий от каменных стен.
– Как тут холодно, – стуча зубами заявил я, – хотя совсем мало времени прошло, с того момента, как я сюда попал.
– Прошло гораздо больше времени, чем ты думаешь, – вздохнула наяда, об этом более подробно ты узнаешь дома.
– Но ты же сказала, что я должен остаться и отработать за свой род вред, им причинённый.
– Ты уже всё отработал, Родэн из рода Цветущих лиан, я возвращаю тебе твоё имя и жизнь. А теперь, я открою портал, и ты вернёшься домой.
– Как отработал? Я же ничего не помню! – наморщил лоб я, силясь вспомнить хоть что-то.
– Память вернётся со временем и не вся, только наиболее важные моменты, а теперь ступай, иначе я передумаю.
Наяда взмахом руки открыла светящееся окно портала, я чуть помедлил, вглядевшись в девушку, она показалась мне смутно знакомой, но откуда я её знаю, я так и не смог понять, поэтому смело шагнул в портал, чтобы оказаться в центре поселения троллей.
Солнце только вставало, кругом ещё не было ни одной души, но я не узнавал поляну, за два дня на ней появились беседки, длинные шатры с установленными по всей протяжённости деревянными столами и лавками, а самое главное, клумбы с цветами, их невозможно было так быстро вырастить.
Поляна и горы вокруг неё были теми же, но при этом что-то в них неуловимо изменилось. Я помнил, в какой пещере жили Деливер и Жанер, в какой меня держали в плену, потом отпустили… А дальше, помню лишь боль, от которой я хотел скрыться в горах и у меня получилось. Я больше не чувствую боли, на душе хорошо и спокойно.
– Ой, тут нимф! – пропищал один из троллей, выглянув из пещеры, а потом кувырком, вместе с ещё одним выкатился на поляну.
Я не поверил своим глазам, передо мной стояли два маленьких троллика, ростом, конечно, они были почти с меня, но это без сомнений были дети. Я точно помнил, детей у троллей быть не могло без их священного камня Илишту. Так как за два дня…
Или наяда была права, прошло совсем не два дня, как я считал, тогда сколько?! Где Меллоун, Тезарий, Оливия?! Да, Оливия, я вспомнил её, именно из-за неё я ушёл, по-моему, я её любил. Но сейчас этого нет, на месте, где была любовь и боль сейчас пустота.
Троллики на меня поглазели пару минут и убежали по своим делам, если они не удивились, получается нимфов здесь видят часто.
– А кто это у нас в такую рань пожаловал? – услышал я смутно знакомый голос и обернулся на него.
– Деливер? – обратился я к троллихе, спускающейся вниз по каменной тропе.
– Родэн?! – удивлённо воскликнула та.
– Да, это я, – улыбнулся я, узнав хоть кого-то.
– Милый, наконец-то ты вернулся! Мы тебя столько ждали! – со слезами на глазах сгребла меня в охапку Деливер.
– Сколько меня не было? – с волнением спросил я.
– Уже больше ста лет прошло, – смущённо проговорила троллиха, выпуская меня из тисков своих объятий.
– Сто лет…, – повторил я, как это много, – а для меня ровным счётом ничего не изменилось, будто я только вчера отсюда ушёл.
– Такова магия озера Снов, если ты вернулся, значит, кто-то из троллей ушёл, заменить тебя в роли Видящего.
– Ты знала, что я вернусь?
– Да, я спрашивала у Видящего, тогда им ещё был ты. Так странно и радостно видеть тебя здесь, под небом, а не в пещере угрюмым и неживым.
– Неживым? – переспросил я.
– Да, так, кажется, когда лишают нимфа или тролля чувств, он будто див и не жив одновременно, – ответила Деливер.
– Что тут произошло, пока меня не было? – спросил я, в надежде хоть немного заполнить пробелы в своей памяти.
– Очень много всего, пойдём, присядем. Скоро женщины начнут накрывать завтрак, мы и поговорим, и позавтракаем заодно.
Я отправился за троллихой к одному из строений. Она заняла место за широким столом, я присел рядом.
Деливер вздохнула, собираясь с мыслями и начала:
– После твоего ухода, нимфы сдержали своё слово и вернули Илишту, мы снова начали проводить свадьбы по предложенному Богиней ритуалу, вскоре всё наладилось и в клане стали появляться дети.
– Да, я уже увидел парочку и сильно удивился, – хохотнул я.
– Да, у нас с Жанером двое детей, дочка Слина и сын Кеча. Слина через несколько дней выходит замуж, ты вернулся будто специально к этому торжеству.
– Я с удовольствием приду на свадьбу, – улыбнулся я, заметив, с какой любовью и гордостью троллиха говорит о своих детях.
– На свадьбу приедут Тезарий с Оливией…
– Они всё-таки вместе?
– Да, они вместе очень давно, там сложная история с их свадьбой была, думаю, правильнее, если они сами тебе её поведают.
– Да, наверно, там будет больше подробностей, – согласился я.
– Так вот, они приедут со своими детьми, дочкой Ливерией и сыном Гленом.
– Ливерия? – переспросил я.
– Да, они назвали дочку в честь двоюродной прабабушки, погибшей здесь, на Циании. И знаешь, девочка с характером, ох и своенравным, но в глубине души она добрая, хоть и пытается выставлять иголки. Вы с ней ещё познакомитесь, она как раз на днях приедет в гости к родителям.
– Она живёт не на Циании?
– Нет, она живёт в разных местах, этакая путешественница, не нравится ей на одном месте сидеть, или же ещё не может найти своё собственное место, первые лет двадцать она жила на Земле, потом устроила скандал родителям и уехала в неизвестном направлении. Подала весточку лишь спустя лет десять, что жива и здорова. Тезарий и Оливия сильно переживали за неё, но потом привыкли и успокоились. Это хорошо, что у них ещё сын есть – хороший, послушный мальчик, живёт на Циании, пошёл по стопам отца, занимается семейным делом.
– Голова идёт кругом, – хмыкнул я, – столько новостей и так трудно их пока уместить в голове.
– Ничего, быстро привыкнешь, – похлопала меня по плечу Деливер, а вокруг уже суетились тролли, и мне было приятно на них смотреть, из их глаз ушла тоска и обречённость, галдели дети, хлопотали женщины, а мужчины чистили оружие, готовились к охоте.
– Хорошо у вас стало, весело и на душе спокойно, – высказал я мысли вслух.
– С появлением детей тролли ожили, даже самые старые из нас почувствовали смысл жизни, растворились в детях, обучая их премудростям и передавая опыт.
– А вот уже и Слина идёт, сейчас будем завтракать.
– Да, хорошо, потом я сразу отправлюсь к нимфам.
– Конечно, могу представить, как тебе не терпится увидеться с родными.
