Анастасия Карпинская
Мои дорогие соседи
Глава 3
Голова болела страшно. Жалел ли я прошлой ночи? Ни капли. Уже и не помню, как далеко зашла наша с товарищем беседа, но домой мы явно добрались с трудом. Джинсы, одиноким комком лежавшие у кровати, были грязными, а ботинки в центре комнаты как будто молили о помощи. Видимо, по дороге домой мы нашли какой-то овраг с размоченной дождём землёй и решили капитально измерить его глубину. На столе валялись мои чертежи из института. Я достаю их в двух случаях: в попытках выкинуть, когда делаю уборку, либо когда хочу показать своё превосходство над людьми, у которых из образования только школа. Вчера, думаю, было и то и другое.
Поднимать своё тело с кровати совсем не хотелось, но с кухни доносился такой приятный аромат блинов, что ноги сами вынесли меня в душный и туманный коридор. Ольга, женщина с пронзительно звонким голосом, носилась от плиты к столу, то и дело смазывая сковороду салом. Блины у неё были славные: масла она не жалела, и топлёное сало делало своё дело превосходно. Такие блины, помню, были у моей бабушки. Она делала их не мягкими и тающими во рту, их нужно было пожевать. Но именно за это я их и любил.
– О, проснулся писарь наш, погляди, Настёна.
За всё время знакомства с Ольгой я так и не понял, ненавидит она меня или жалеет.
– И вам доброе утро, соседи. Александр ещё не просыпался?
– Спит твой собутыльник, видно, хорошо вы вчера посидели.
– Не могу знать, портвейн крепче Достоевского оказался.
– Настя, ну ты слышала? С самого утра уже про свои книжки, ты о чём-то другом–то хоть думаешь?
Я уже не слушал её. Блины заняли все мои мысли, и я с жадностью поглощал их, запивая морсом с малиновым вареньем.
Сегодня суббота, а значит ко мне придёт моя Маша. Не подумайте, что я влюблён в неё, как мальчишка, просто наши разговоры возвращают меня к жизни, и так, от субботы к субботе, я существую, практически не пропуская в жизнь серые мысли.
– Ты подруге блинов оставь, джентльмен.
Ольга считает, что Маша – мой единственный шанс выбиться в люди и завести семью. Поэтому каждую субботу у меня был великолепный завтрак, который, кстати, под предлогом романтического ужина, я сам съедал в своей норе.
– Пусть Настёна лучше ест. Да, красотуля?
Настя, племянница Ольги, была совершенно неразговорчивым и скрытным ребёнком. Её карие глаза всегда смотрели в самую душу. Она очень напоминала мне мою институтскую подругу: всегда с аккуратно заплетёнными косичками, в сдержанном наряде и с серьёзными мыслями. Я постоянно вылавливал случай, чтобы привить Насте интерес к книгам и иметь в этом доме хотя бы одну родственную душу. Слушать у неё хорошо получалось и, мне кажется, какие-то вещи её даже интересовали. Только Ольга всегда совсем не вовремя вмешивалась и уводила её в комнату учить иностранные языки.
– Я уже наелась, Александр Егорович, спасибо.
– Ну вот, опять на «вы». Я же говорил тебе, что я просто дядя Саша.
– Передавайте привет Марии Михайловне.
Она забрала недопитый морс и ушла в комнату.
* * *
Разумова была, как всегда, пунктуальна и очень вкусно пахла. Эта девушка нравилась всем вокруг. Она дарила какой-то невероятный свет. Мы говорили абсолютно обо всём: погода, политика, юмор, пороки общества. Но самым важным для меня было то, что она любила слушать мои заметки. После долгих дискуссий она всегда говорила: «Ну что, почитаем?». Я ждал этого момента так же, как ребёнок ждёт подарок под ёлкой на Новый год. Так мы могли сидеть часами. Она была не прочь пить дешёвый кофе с трубочками со сгущёнкой, которые всегда перед приходом ко мне покупала в пекарне на первом этаже, а я был просто счастлив. Я растворялся до мельчайших частиц, и даже комната казалась мне не такой уж убогой и мрачной: тёмно-зелёные обои становились модными и эпатажными, обшарпанные углы мебели приобретали свой отдельный стиль, а Маркиза просто возносилась над всем, как царица этих прекрасных творений, которые так внимательно слушал мой самый близкий человек.
Сегодняшний день не был исключением, мы обсудили всю прошедшую неделю, ожидания от наступающей и цели на жизнь. Я уже готов был услышать заветные три слова и уже потянулся под кровать за новой стопкой своих шедевров, как услышал стук в дверь.
– Добрейшего дня, Сан Егорыч, пойдёшь новую кассету слушать? Там музон – просто закачаешься!
– Дружище, я занят, давай в другой раз.
– Ха, Егорыч, такой свежак нужно тёпленьким слушать. Давай, жду тебя на…
Маша вежливо прервала этот диалог, поняв, что мне нужна помощь.
– Здравствуй, Данила.
– А, ой, дак ты, Егорыч, что сразу не сказал что у тебя тут романтИк…
Слово «романтИк» он произнес вполголоса и с какой-то совершено неприятной ухмылкой.
– Давай, иди отсюда. Лучше ужин приготовь, музыкант.
– Ну не-ет, кухня мужику не товарищ.
С этими словами он удалился в свою комнату.
Маша как-то замешкалась и начала собираться домой. Видно было, что она не хочет уходить, но что-то здесь её отталкивало. Я могу догадываться, что коммунальная квартира не лучшее место для дружеских и тихих бесед, но другого я предложить не могу. Иногда, когда все расходятся по своим делам и мы остаемся одни, мне всё равно кажется, что кто-то нас слушает и вот-вот постучится в дверь с какой-то нелепой просьбой.
Разумова в этом доме была для всех каким-то волшебным явлением. Иногда складывается ощущение, что мои домочадцы больше вообще не видят живых людей. Как только раздаётся нежный и спокойный стук в дверь, всё как будто успокаивается, а следующие несколько часов все ведут себя прилично и тихо.
– До скорого, Саша. В следующий раз приду пораньше, мы же сегодня так и не почитали твои заметки.
«Она прекрасна», – подумал я и сухо ответил:
– До скорого, буду ждать.
– Не забывай жить свою жизнь.
Она улыбнулась и вышла, закрыв за собой старую скрипучую дверь.
Удивительно, но как может меняться мир только от появления в нём близкого человека. Рядом с ней всё становилось цветным и ярким. Кто-то скажет, что это любовь, а я промолчу и позволю судьбе всё решить за меня.
Глава 4
– Настя! Куда ты опять запрятала мою вышивку?
Доброе утро. Изо дня в день в нашей квартире ничего не меняется. Мой механический будильник уже покрылся добротным слоем пыли, потому что с его работой на все сто каждый день справляется Ольга. Думаю, ей стоит вставать сразу с двух ног, потому что, мне кажется, ни та, ни другая не являются правильным вариантом на пути к хорошему настроению. Иногда я списываю всё на то, что она очень творческий человек и смена настроения ей присуща по природе, но Настёна рассказала по секрету, что у этой несчастной просто не клеится в любви. Видимо, карма такая у квартиры нашей, всем быть одинокими.
*милое ворчание за дверью*
– Откуда я знаю, где твоя вышивка. Сама куда-то засунула, а я теперь виновата.
– Ты мне там ещё поговори! Сейчас проверю твой вчерашний французский, неси тетрадь.
Я был рад, что сегодня под горячую руку попал не я. Иногда случалось такое…
*несколько месяцев назад*
Был обычный вечер. Я, как всегда, пришёл с работы, машинально переоделся, принял душ, в надежде ощутить на себе хотя бы немного тёплую воду, и вышел на кухню посмотреть, чем можно поживиться.
Ольга, как всегда, хлопотала, бегала из угла в угол. На плите очень аппетитно шкворчала картошка.
– М-м, как пахнет вкусно, Ольга, ну ты, как всегда, радуешь.
– Убери руки, это не по твою душу жарится.
– Ну не жадничай, угости самого лучшего соседа.
– Ладно, последи только за ней, я пойду Настю проверю с уроками. Только смотри у меня, если всё сгорит…
– Всё будет сделано на высшем уровне, хозяйка, не переживай.
Она ушла. Картошка была ещё сырая, и я решил отлучиться в свою обитель, чтобы захватить почитать за ужином новый номер газеты, которую я получаю бесплатно каждую неделю за то, что без очереди провожу хозяйку киоска делать коммунальные платежи.
Ничего не предвещало беды, пока я не услышал:
– Давай, давай, Егор, быстрее, пока никто не видит.
Данила. Этот малец постоянно так и напрашивался на неприятности. Когда-то у меня был друг в школе, точь-в-точь Данила. Тоже любил музыку, сладкое и имел какой-то невероятный запас энергии. Никогда не видел этого человека уставшим.
– Данила, а ты что тут делаешь?
– О, Егорыч, давай-ка помоги нам. У меня тут новый сосед заезжает, а точнее сказать, у нас.
– Здравствуйте, Егор, двадцать три года, учусь на журналиста, девушек не вожу, пью, но не курю.
Журналист. «Ну наконец-то,– подумал я, – Будет с кем обсудить по-настоящему интересные темы».
– Давайте, парни, я вам помогу.
Недолго думая, я спустился вниз, чтобы забрать чемоданы и принести их в квартиру. Внизу меня ждал водитель, который с удивительной наглостью начал требовать с меня деньги за перевоз вещей.
– Дружище, вещи не мои, сейчас хозяин спустится и всё тебе отдаст.
– Ничего не знаю! Либо деньги, либо я уезжаю с этими чемоданами на другой заказ.
Вот чёрт. Попал же я.
Про картошку в тот момент я, конечно же, забыл.
Спустя двадцать минут торгов и споров мне всё-таки пришлось заплатить этому несчастному.
Ну, думаю, сейчас получит эта молодёжь у меня. Даже не подумали о том, что спуститься надо.
Когда я зашёл в квартиру, мне сразу же захотелось снова выйти из неё.
С кухни доносились пронзительные крики Ольги:
– Какая наглость! Ладно эти двое, но ты, Александр, взрослый мужик, а всё съел. Где твоя совесть?
Так как конфликта было уже не избежать, я поставил чемоданы и медленно стал продвигаться по коридору в обитель ярости.
– Явился! Ты где ходишь, дорогой мой? Я тебе русским языком сказала проследить за картошкой, а ты мало того, что чуть её не спалил, так ещё и скормил этим двум неучам и алкоголику-тунеядцу.
– Ольга, успокойся, я помогал парням с переездом, а там водитель деньги начал с меня требовать, ну у меня картошка и вылетела совсем из головы?
– Какие деньги? – удивился Егор, – Я ему всё ещё утром отдал, чтобы должным не быть.
Прекрасно, меня ещё и обманули.
– Ну, Саша, от тебя я такого не ожидала. Пойдём, Настя, свожу тебя в столовую, тут никто о голодных детях не думает.
Ольга, конечно, очень любит преувеличивать. Но что правда, то правда. Конечно, крайним оказался я, да к тому же ещё и голодным.
Санёк решил меня подбодрить, но у него это как обычно плохо получилось:
– Ладно тебе, Егорыч, сам же знаешь, в большой семье клювом не щёлкают.
Он громко засмеялся, опустошил свой гранёный стакан и удалился.
– Извините, Сан Егорыч, нехорошо получилось, но кто же знал…
– Да ладно, парни, не страшно. Но посуду помойте.
– Будет сделано!
Этот случай Ольга всё ещё мне вспоминает. У неё даже как будто доверия ко мне стало меньше. Зато с Данилой и Егором мы подружились. Единственный их минус – любят музыку громко слушать. Но главная женщина в доме быстро прикрывает их веселье, так что и я немного могу потерпеть.
Глава 5
Если бы я писал книгу о своей жизни, то эту главу я бы назвал «Воскресенье». Прекрасное время, всё-таки, эти выходные дни. Суббота обычно суетливая пленница уборки и остальной бытовой рутины. Воскресенье же – король, подчиняющийся только дивану и лучшему человеческому пороку под названием «лень». Проще говоря, это, безусловно, лучший день, чтобы забыть о ненавистной работе и хмурой реальности. Но, к моему большому сожалению, всё это лишь мои мечты, а реальность, оказывается, совершенно другая.
Проснулся я от невообразимо громкого шума.
– Ах вы бессовестные! Как вас ещё с институтов не выгнали, негодяи! Не видите, что ли, что у меня тут уборка, куда тащитесь в своих грязных башмаках?
Знаете, скажу честно, я был бы самым счастливым человеком, если бы вся эта весёлая компания моих соседей, которым почему-то постоянно не сидится в своих комнатах, покинула эту квартиру навсегда. Наверное, это моя первая мечта. Я даже готов пожертвовать карьерой писателя и всю жизнь провести в этой ужасной конторе, только умоляю, пусть они уедут.
– Ольга Владимировна, да вы не переживайте, нам ещё два года учиться осталось, потом мы покинем ваши прекрасные хоромы.
– Он ещё огрызается, посмотрите-ка на него. Идите лучше соседа вашего найдите. Он вчера тут, видимо, опять неплохо выпил, так что передайте, что кухню убирать он будет сам, я лично потом проверю. Не хватало, чтобы ещё ребенок весь этот результат безуспешной жизни увидел.
Думаю, сейчас лучше мне не высовываться. Санёк, по всей видимости, вчера знатно перебрал.
– Да, и писаря нашего разбудите, нечего до обеда спать, потом опять будет полночи тарахтелкой своей брякать.
Я не выдержал. Вскочив с кровати, быстро натянул трико и распахнул дверь.
– Знаешь что, Ольга, во-первых, это не тарахтелка, а печатная машинка, а во-вторых, ты бы поубавила свой звук, не то скоро весь город сбежится посмотреть, что за сирена тут вещает.
– Сирена, значит? Счастливо оставаться!
Она бросила тряпку с такой силой, что под нами, скорее всего, у кого-то отпала штукатурка.
– Ну, вы, Егорыч, переборщили…
– Извините, парни, не сдержался.
– Как говорит наш лектор по мировой журналистике: «Перед тем как обидеть женщину, задумайтесь, есть ли у вас деньги на цветы».
– Прав ваш лектор, Егор, тут даже добавить нечего. Приберите тут, всё-таки сами натоптали.
Я зашёл в свою комнату и открыл форточку. С улицы снова пахло свежей выпечкой, а солнце светило, как будто находилось в метре от моего окна. День начался как обычно – с моими дорогими соседями.
* * *
До ужина я просидел у себя. Завтрак и обед сегодня уступили место уже тысячу раз прочитанной книге, в которой я каждый раз нахожу что-то гениальное. Хотя, скорее всего, я просто фанатик, решивший, что главное искусство в мире – это чёрные буквы на пожелтевшей от времени бумаге.
Конечно, не обошлось без «марания листов», как любит говорить Ольга. Я снова начал что-то писать. Идея о том, что моё имя будет в списке великих писателей, не покидала меня ни на секунду. Каждый день в мою голову приходили совершенно безумные идеи: индейцы, космос, жизнь в других измерениях и ещё много-много всего. Но, к сожалению, ни одна из попыток не заканчивалась удачно. Всё время кажется, что что-то не то, хотя Разумовой нравится. Возможно, она просто не хочет меня обижать.
Когда-то один мой знакомый сказал: «Начни с книги про себя. Поймёшь свой слог, разберёшься в мыслях». Безусловно, это интересно и в какой-то степени даже просто, потому что выдумывать почти ничего и не надо, но с другой – о чём мне писать? Я одинок, несчастен, бесперспективен и не имею никакого таланта. Впрочем, это всё неважно. Когда-то я всё равно докажу этому миру, что достоин большего, чем диплом инженера.
* * *
Когда мои пальцы уже устали стучать по клавишам Маркизы, я решил заглянуть на кухню и в компании моих дорогих соседей послушать радио. Инцидент, произошедший утром, уже все забыли: Санёк привёл свою ночную закусочную в порядок, парни извинились перед Ольгой и уважили её фирменными шоколадными конфетами. Я, кстати, тоже был причастен к этому, так что спокойный вечер мне был гарантирован.
– Привет, кого не видел.
– О, привет, дружище, посмотри, какие мотороллеры новые выпустили. Не аппарат, а мечта!
– Ну ты, Саня, всё об одном, когда уже на покупку-то решишься?
– Ох, это дело-то серьёзное. Сначала гараж отремонтировать надо, не на улице же этому красавцу стоять.
– И то верно. А есть что перекусить?
– А мы с Егориком тут гречку сварили, будете?
– Не откажусь, Данила, накладывай.
Приятный голос из пыльного устройства сквозь новости и замыленные анекдоты вдруг вскользь упомянул о выставке первых изданий одного давно полюбившегося мне автора. Как я понял, эти книги, к моему большому удивлению, перестали пользоваться спросом в библиотеке, и их решили разрекламировать, а к тому же заработать на новые издания современных авторов.
Безусловно, в ту же секунду я решил, что обязан там быть. Где-то в глубине даже закралась мысль о том, чтобы выкупить какое-нибудь издание, но потом я вспомнил о состоянии своего кошелька, который худел быстрее, чем гимнастки перед соревнованиями, и отложил эту затею.
Возникла только единственная проблема. Выставка будет проходить завтра в другом городе, а я, как завелось, по понедельникам работаю.
Недолго думая, я набрал номер своей знакомой из бухгалтерии и, гениально притворившись простуженным человеком, предупредил её, что завтра меня не будет. Почему я не позвонил начальству? Ответ простой – у бухгалтерии вопросы возникают, только когда не сходятся расходные сметы, остальное их абсолютно не волнует. А когда завтра она передаст эту информацию в мой отдел, в этом городе меня уже не будет, и никто до меня не дозвонится.
Эта поездка – не только шанс прикоснуться к настоящему искусству, это шанс хотя бы на один день очутиться в спокойствии, не выслушивая упрёки Ольги, шутки Санька и музыку молодёжи.
Ох, каким же прекрасным будет завтрашний день, скорее лягу спать.