Анастасия Благодарова
Кресты у дороги
Денис покосился в сторону леса. Мерил расстояние по затухающему шелесту травы. Недостаточно далеко, чтобы не услышала вопля. Достаточно, чтобы не услышала возни. Чтобы чуть погодя пойти навстречу Аксинье одному. Придётся потерпеть корчи ребёнка. Минутку-другую. Всего-то.
Мышечная дрожь стегнула, рот приоткрылся для последнего, украденного вдоха. Убийца широко махнул связанными руками. Шнурок не обвил цыплячью шейку. Щёлкнул, в рывке больно сдавив пальцы. В груди ёкнуло. Осечка. Под боком был и пропал! Держа верёвочку наготове, смущённый необъяснимой прыткостью жертвы, охотник рыскал в темноте, крадучись. За спиной раздалось нарочито спокойное, негромкое:
– Скучно играть в прятки одному, дядь Игнат.
Мужчина шаркнул подошвой по асфальту, точно зубами скрипнул. Вот каково напороться на нож. Ведь сродни этому, столь же яркое и болезненное, пришлось сейчас испытать, услышь он своё настоящее имя. О котором не знает полиция. Которым представлялся тот жалкий неудачник из прошлого. Шанс угадывания нулевой.
Неожиданное заявление точно за волосы схватило и потянуло вниз. Горячий колючий вихрь закрутил в животе, приятно царапая. Импульсы прошили позвоночник, забились в горле. Сколь малое, оказывается, требуется для восторга.
«Откуда, чёрт тебя раздери?!»
Несмотря на чувства, теснящие ум, вкрадчивый голос не дрогнул:
– От меня не спрятаться.
Игнат в развороте ловко присел на корточки. Лепесток пламени зажигалки опасно близко осветил лица на одном уровне – ухмыляющееся и бесстрастное. Убийца не выдал некого разочарования – не впечатлил мальца изящный манёвр. Раз откуда-то узнал имя, узнал черты и, стало быть, заслуги – должен был трухнуть или, как минимум, напрячься. Как до этого делал, весьма успешно.
– А сестрёнку не троньте, – выгнул бровь Ярик. – У меня бабка ведьма. Она вас проклянёт.
– В очередь, – выплюнул Игнат, из последних сил сдерживая хохот удовольствия. Тем комичнее серьёзность… ясновидящего. Кто бы предупредил, что достойным соперником для маньяка, таковым себя не считающего, станет неразумное дитя?
Мужчина медленно выпрямился. За ним неотрывно следили внимательные глазки. Такими людские пороки разглядывает Омен.
– Интересный ты парень, – от всего сердца похвалил Игнат ребёнка, по-отцовски взъерошив ему волосы. – Расслабься. Нужны вы мне триста раз.
Трепещущий огонёк зажигалки лизнул кончик сигареты. Абсолютно счастливый проигравший теперь даже настойчиво предложил победителю курить. Монолит по имени Яромир подачки не принял. Принял бидончик. Удерживая контроль над собой, поглощал ягоду, не жуя. Игнат же занял рот, чтобы справиться с нежданной радостью. Искрящийся воздух и повисшие в нём вопросы щипали струны души.
– Не обольщайся. Знаешь, что я с болтливыми делаю?
Ярик не знал. Кушал землянику и ждал. Смиренно ждал своей участи. Вот сейчас, сейчас, и… ничего.
Аксинья вскоре вернулась. Завела рассказ о кошмарных слепнях уже издалека. Водила фонарём перед собой туда-сюда, то и дело запинаясь. И не думала замолчать, когда круг света случайно выхватил из темноты женский труп на обочине. Тёмная густая кровь расползалась змеями. Пятнала листья подорожника, тяжелила ковыльные кисточки.
– Аксинья!
Пока Ярик орал имя сестры, Игнат уже нёсся к ней локомотивом. Не соображая, что творит, выхватил фонарик, направляя. Пусто. Никаких следов! Мужчина качнулся назад, цепляясь за девушку рядом. Осветил мальчика. Тот перевёл ошалелый взгляд с места гибели на убийцу.
«Он тоже видел. Видел!»
Переняв всеобщее волнение, Аксинья спросила, что случилось. Вспотевшая ладонь обхватила её запястье. Потащили. Ярик такую грубость даже молча одобрил. Только бы скорее подошли, потому что сам не мог пошевелиться. Игнат, взмокший и бледный, уточнил, не заметила ли Аксинья чего, и соврал про змею. Та, взвизгнув, ожидаемо, прилипла банным листом. Мужская рука легла мальчику на плечо, и он, не отдавая себе отчёта, прильнул к чужому боку. Взрослый и сам нуждался опоре. Гадал, не померещилось ли сходство.
«Со спины они все – она».
Девушка была и пропала там, на впереди. Луч падал на неприметный участок. Дружная группка обогнула его, разлепившись погодя.
– Пожалуйста, не спешите, – задыхалась от быстрого шага Аксинья. – Змеи… не могу!
Игнат выругался, встретив новый во всех смыслах безымянный крест. Притормозил, выставил руки в стороны. Дети врезались, как в шлагбаумы.
– Так, спокойно! – приказал он, прежде всего, самому себе. На всякий случай обернулся. – Немного осталось. Дойдём нормально. Всё нормально. Тебя… тебя что, слепень цапнул?
Ночь из миловидной пособницы теперь и убийце открылась как коварный узурпатор. Умная, помалкивает, готовится выстрелить с любой стороны. Игнат, безоговорочный лидер, не имея в арсенале ни фонаря, ни молитвы, шёл впереди. Задавал общий темп. Поглядывал на мальца. Тот опять «поплыл». Ярика душило учащённое сердцебиение. Под кожей точно закишели муравьи. Плохое предчувствие стукало по темечку ватным валиком. Подобного не происходило и наедине с маньяком. Напротив, тогда сознание являло кристальную прозрачность. Сейчас же Ярик бредил. Озирался, бубнил себе под нос:
– Заклинаю – прочь погони… Мать-земля. Отец-небо… Сиротин, я взываю… Уповаю. Вверяю. Покорно прошу.
Ноги гудели. Хотелось скорее добраться до людей. Хотелось остановиться. Хотелось попутку.
Трое встали, как вкопанные. Минута молчания сократила жизнь на годы.
– Боже Праведный, помилуй нас, – проскулила Аксинья.
– Вы чё, издеваетесь?! – воскликнул Игнат, обращаясь к толпе.
Фонарик засветился ярче, предупреждая о скорой разрядке. Мертвецы рассредоточились по всей ширине дороге и за её пределами. Музей восковых фигур на открытом воздухе. «Экспонаты» – один краше другого. Открытые переломы, свёрнутые шеи. Безглазый через беззубого. Есть обугленные. Кое-кто и на ногах не стоял. У одних их попросту не было. Других же выворотило так, что девочку из «Звонка», мастодонта ночных кошмаров, вышибло из памяти.
Тополя и берёзы теснились с надгробными крестами по правую и левую руку. Сойти к ним – воистину смертельный номер. Там, как на трибунах – не протолкнуться. Тупик. Загодя в темноте западню смог предчувствовать лишь ясновидящий. Слишком неопытный, чтобы верно трактовать ощущения. Чтобы предупредить.
Ярик кинул взгляд на Игната. Взрослый не подкачал. Не ужас им руководил. Ужас вторичен. В первую очередь – злое возмущение. Как если бы тирану-самодуру, властителю всего и вся остальной мир дурости ради казал бы кукиш. В худую минуту мальчик окончательно запутался, кто в итоге настоящее чудовище – нечисть или человек? По крайней мере, один конкретный. Согласно старому поверью, пьяница Джек обхитрил дьявола и сбежал от него. Этот, попади он в преисподнюю, положит начало дружбе крепким рукопожатием.
Игнат раздумывал недолго. Чуть опустил голову. Чиркнуло лезвие складного ножа.
– Так… Пошли.
Трусишку Аксинью, по традиции, направлял. Она, зажмурившись, выдавала всё, что выучила из молитвенника. Мужалась. Просила ангелов за братика, бабушку и дедушку. Одного грозного взгляда Игната хватило, чтобы Ярик держался поближе и не импровизировал. Несомненно, не стоит мешаться вооружённому со стороны рабочей руки. Но тогда ему не дотянуться, если нападут. Не успеть среагировать.
Игнат сожалел, что детей двое, а он – один. Скорее они прикрывали его. Да и в фильмах холодное оружие неэффективно против призраков. Разумеется, если опустить, что призраков не существует. Самого разыскиваемого преступника Поволжья не смущают запреты и глупые мистические условности. Истинное чудо произошло с ним лишь однажды. Когда преломилась Вселенная. Когда вынул голову из петли и сам с табуретки слез. Сам с табуретки слез! А местный Апокалипсис – не более чем занимательное событие. После того, что Иванка сделала с душой Игната – не более.
Истина где-то рядом. Посередине. Сказки сестры и брата переплелись и обратились в быль. И проклятие, и, в своём роде, оберег. Жертвы странных ДТП, отныне и вовек бледные тени самих себя, однако не утратили подобия логики. Рассудок вытеснял коллективный разум, определённый одной на всех участью. Их забрали. Оборвали жизнь. Какие могут быть обиды? По эту сторону-то всё ясно. Сами увлеклись. Прикипели к ненавязчивой идее единства. Всё равно все там будут. Сплочённые, несвободные. Могущественные! Дар ясновидящего проигрывал их обретённой способности отныне видеть мир живых абсолютно и подробно. Подноготную всякого смертного, встречающегося на пути. Стой и смотри. Минимум обременений за бесценные блага.
Два креста лишали покоя. Зато счастливые обладатели кенотафа имели возможность оставлять кладбище, чтобы посещать своё памятное место. Какая-никакая смена обстановки. Пред мотоциклистом, что поленился надеть шлем десять лет назад, сегодня предстала удивительная картина. Маньяк и заблудившиеся дети. Крест держал на невидимой привязи. Слишком далеко. Только дорога и грузовик издалека. Влекомый своей природой, призрак выбрал, кому показаться. Напугал водителя, направив по нужной траектории. Погибли двое из трёх. Не те. Старик и спрятанная в багажнике девушка. Чужак даже не поранился.
Мёртвый вернулся к своим. Поведал о случившемся, не произнеся ни слова. Попытать удачу вызвалась местная красавица. Типаж Игната. Не отвадить, так задержать. Женщина очутилась у своего креста в том самом виде, в каком её выкинуло из любимого Шевроле. Опасная ситуация разрешилась и без постороннего участия, казалось бы. Но этот храбрый мальчик не представляет, что творится в голове лжеца. Скольких и как он обманул. Вечный победитель. Один единственный раз, год назад, ему нанесли урон, за что немедленно поплатилась и дворняжка, и хозяйка. Шрамы и неприязнь к собакам – вот и всё, чем отделался душегуб.
