Анастасия Александровна Мельникова
Черные сказки. Сорок миров
Мстав прожил в портовом мегаполисе еще пару месяцев в дань памяти дочери, и уехал жить в северные страны.
[из дневниковых записей девушки, найденных под лестницей городского причала]
Она.
***
обрати меня дельфином,
я так больше не могу,
мне на суше так тоскливо
в океане заживу
и дельфина полюблю.
***
шлепками по воде, ультразвуками по ушам,
едет ко мне
мой суженый дельфин.
***
твои ласты, твои губы,
лоб твой, хвост, как у меня,
ты – мечта дельфина, милый,
грех наш скроется под морем,
под волной люблю тебя.
***
нежнее шелка, сильнее бури,
дельфин оказался
моим лучшим гуру.
***
мы с дельфином сильно дружим,
он доставил меня в рай:
пусть он будет моим мужем,
растворимся мы в любви.
***
гладкость кожи, шепот моря,
склизкий хвост накрыл мне брюхо,
два дельфина сильно любят
поразвлечься здесь немного.
***
cтон в ракушках затерялся,
эхом шел по глади дна,
когда любовью занимались
дельфины утром в островах.
***
попей со мной чай, прижмись своим гребнем,
дельфин,
утешь меня, даже если мы вместе погибнем.
***
мы с дельфином сильно дружим,
он доставил меня в рай:
вышиб в кому, занял тело
и живет в нем до сих пор.
я смотрю за ним с небес -
лучший мой приятель бес.
***
мы с дельфином сильно дружим,
он доставил меня в рай:
я забылась в его ластах, глазках, косточках, мирах,
мне не надо больше думать,
я люблю его теперь
вместе сели мы на мель
с ним хочу я умереть.
Он
***
тает льдина надо мной,
я, дельфиний сын, с тобой,
ты, дельфинья дочь морей,
тает льдина все быстрей.
***
я дельфин, и я как беркут
с неба к звездам полечу,
доберусь до звезд далеких
я, дельфин, летать хочу.
***
я, дельфин, и я как чайка,
к звездам сладостным лечу,
потому что я, мечтая,
забываю, что дельфин.
***
я – дельфин, и я, как утка,
крякну утром здравствуй мир
мне бы только на минутку
стать бы кем-нибудь другим.
***
я – дельфин, я, как улитка,
к звездам медленно ползу,
я бегу, лечу сквозь космос
чтоб дельфином мне не быть.
***
я – дельфин, и мне бы только
стать другим животным здесь:
птицей, курицей, верблюдом,
ланью, пумой, стадом коз,
стадом бесов, стражем ада,
мне ведь многого не надо
– на минутку стать бы им,
стать бы кем-нибудь другим
***
я – дельфин, и я как только
дай мне волю, я сбегу
прочь из тела, прочь из моря,
в чье-то тело заберусь.
О нем
***
если ты стал одиноким, брошенным и на краю,
подойти ты к водной кромке, сделай трубочку из рук,
крикни в море "я потерян" и к тебе стремглав придет
друг-дельфин,
а ты сомкни
руки на его спине,
к ней прижмись ты, и дождешься
царствия морского дна,
там осядь и будешь найден
в ласках доброго дружка.
Преступление мертвых
Динто едва разомкнул глаза, осмотрел свою комнату слева направо.
Он пошевелил пальцами – руки ватные, отлежанные.
Ган, брат Динто, хлопнул его по плечу и нестерпимо громким голосом провозгласил:
– Вставай, пора на прогулку!
Ган присмотрелся к брату.
– Динто? Динто! Можешь пошевелиться?
– С трудом.
Веки Динто поднимались и опускались, словно держали на себе вес автомобиля.
– Постарайся не закрывать глаза. Я знаю, что происходит!
Ган вертел головой по сторонам. Затем вскочил и начал ворошиться в бумагах на рабочем столе.
– Нашел! Они изменили твой паспорт, Дин! – брат ликовал, но Динто уже еле дышал: в зобу дыхание сперло.
– Динто, они изменили цифры твоего рождения. Получается, ты еще не рождался, а значит ты мертв. Динто?
Ган подошел к кровати, и застыл. Приблизился к брату, измерил дыхание – оно отсутствовало. Потому как брат уже был мертв.
Ностальгия по земле
В 2030 году земляне разработали технологию обновления человеческого тела.
Ученые брали память, нейронные связи человека, накопленные в течение его жизни, и копировали это дело в новое усовершенствованное тело.
Такой способ помогал переселиться на новую планету, которую называли Звездой Годия. Она располагалась в нескольких тысячах световых лет от Солнечной системы.
Первые колонисты установили на Годии город-конструктор. Архитекторы использовали такие материалы, которые соответствуют атмосфере и химическому составу Звезды. Из подобного делались и новые тела.
Колонисты ехали в один конец, поэтому в большинстве своем это были добровольцы, потерявшие родственников и смысл жизни на планете Земля.
Тенли, девушка тридцати двух лет, попала в новое физическое тело. К своему возрасту она уже испытала "кризис среднего возраста", выраженный философским вопросом:
“Зачем я родилась?”
Ей сказали, что на Годии всё будет иначе: ей не придется "искать себя". Она заплатила большую, но недостаточно крупную сумму денег в качестве стартового взноса за перерождение, поэтому первые десять лет ей предстояла отработка на Годии оставшейся части суммы.
***
Тенли проснулась в пластиковом доме, прошла к зеркалу и подняла к глазам тонкие розовые руки с изящно-обыгранными стыками материалов вдоль суставов.
У зеркала висела инструкция к годийскому телу.
Инструкция называлась "тип женский, обеспечивающий". Согласна ее строению, она предназначалась для ювелирного ремонта машинных деталей. Тонкие пальцы, развитая мелкая моторика, зоркое зрение, маленький рот и нос свидетельствовали, что голос и обоняние ей не пригодятся.
Тело Тенли отличалось небольшим ростом, узкими плечами и большими ягодицами – для большего удобства сидячей позы. В этом теле лимфатический круг сделали доминирующим над кровеносным, чтобы компенсировать отсутствие движения. И, как говорилось в инструкции, ее типаж имел лимфатическое сердце, помещенное посередине остальных органов.
В первый день Тенли изучала окрестности. Город сильно смахивал на гигантский конструктор-лего.
Затем высокие внушительные годийцы (тип “административный") отвели девушку в цех – за ее рабочее место.
Монотонная работа вызывала чувство спокойствия и медитативности. Тенли весь день смотрела на свои ловкие руки: пальцы двигались выверено, идеально выполняли работу. И девушка нашла в этом необыкновенное удовлетворение. Она наконец-то была рождена для чего-то конкретного и сразу попала в то место, где ее помощь ценили.
Каждый день радовал сердце, цвета казались яркими; Тенли порхала от счастья. Она обожала разбирать и собирать мелкие частицы, любила все миниатюрное, а в свободное время разглядывала флору Годии в парках и ботанических музеях и рисовала гуашевые картины размером сантиметр на сантиметр.
Ее женское предназначение начало реализовываться уже на второй месяц после Воплощения, когда ей в план поставили первые роды.
После содействия с подобранным мужским типажом Тенли стала вынашивать и производить новое тело. Тенли испытывала волнение и восторг, потому что не побывала матерью в качестве земной женщины.
В ее части города для женщин имелись четкие рамки действий. Им запрещалось брать на себя тяжелую нагрузку. Их рабочий день был урезан. Затем они шли в мужскую часть и участвовали во вдохновляющих танцах для мужчин, оказывали психологическую поддержку, обнимали и любили.
Наряды и уход за собственным обликом входил в круг обязанностей Тенли, и ей не могло это не нравится – ее тело проектировали именно для такой деятельности.
Вместе с ней в цехе работали Хороя и Сенза, которые в земной жизни существовали как мужчины, но на Годии пожелали воплотиться женщинами. От них Тенли не слышала жалоб – они обрели гармонию.
Части тела Тенли подходили только для жизни в конкретном городе. Здесь продавались все запчасти, зарядные устройства для ее тела, поэтому она не задавалась вопросом путешествий и знала, что в других городах большинство функций наслаждения окажутся для нее недоступны.
Хотя характер Тенли существенно преобразился под действием новых гормонов и постоянного удовлетворения, все же что-то заставляло ее философствовать и присматриваться.
Некий шепот слышался на задворках подсознания.
***
Тенли изучала Звезду Годию и себя. Лучшими книгами для каждого считались учебник о его модели тел и ежемесячные журналы с новыми способами самоприменения на благо общества.
Через 15 лет (год на Годии занимал половину земного) Тенли позвали в отдел профилактического осмотра и попросили заполнить анкету – все ли её
устраивает. Она давала отчетность каждый месяц и была полностью счастлива, но на этот раз в приемной сидел человек с земной оболочкой.
– Не смущайтесь, не смущайтесь, – сказал он, – я скоро уйду.
Ученая верхушка, проектирующая "годическую жизнь", исследовала звезду как экспериментальную площадку. По их расчетам, в течение ближайших двух месяцев кого-нибудь из населения должно было “сорвать”. Все с нетерпением ждали симптомов невроза, депрессии, истерики.
Доктора готовили пачки документации, обеспечивали способность оказать психологическую помощь высшего порядка. Вывозили колбы с оплодотворенными яйцеклетками, чтобы по первому требованию растить человеческий организм на замену неудовлетворенному "годийцу".
Но психологического кризиса так и не случилось.
Годическое общество наслаждалось существованием.
Цивилизация закрепилась. Рай был создан. Если бы не бешеные перегрузки, которые испытывали инженеры и техники, поддерживающие жизнь этого рая.
Человечество опомнилось уже через 20 лет, когда поделилось на две касты: годийцы в новых телах и обслуживающий персонал – в человеческих.
Земляне ощутили свое подчиненное состояние, и созрел бунт. Все хотели воплотиться на Звезде, поэтому запустили операцию "Автономность Годии".
Ее провели успешно.
***
Два последних человека Кат и Тонельм отпраздновали завершение человеческого рода звоном вышедших из моды стеклянных бокалов и легли в хирургические кресла. Врачи-годийцы провели последние две операции и переселили Ката и Тонельма в годическую плоть. Их земные тела мумифицировали и отправили в музей.
С тех пор не осталось ни одного человеческого тела.
***
Сменилось две эпохи жизни на Звезде, когда появилось течение "ретро". Годийцы зажигали газовые свечи на концертах, вешали плакаты земных поп-звезд, изучали земную историю.
Пошла волна ностальгии по ушедшему.
