Анастасия Александровна Мельникова
Черные сказки. Сорок миров
С Сердом поздоровались, но прошли мимо, выстроились рядом с дверью в соседнюю палату, где рожала Верослава.
– Найон, приветствую, – Серд встал между ними и палатой жены.
– Ах, Серд, ты не имел права снова выходить на связь. Ты разве забыл, что переход в бесплотное состояние слишком дорого обходится для твоей семьи?
– Правда?
Найон бросил на Серда небрежный взгляд.
Они давали наставления Крепняку, как перед прыжком с парашюта или погружением с аквалангом. Крепняк с прошлого раза стал более оформленным – его пятно определенно теперь имело голову, торс, ноги.
Лайхвецаал заводил "часы", бряцал цепями внутри механизма. Там что-то щелкало, казалось, что срываются металлические пружины. Лайхвецаал извлек цепь и накинул на шею Крепняку.
Серд проморгался, стал немного видеть сквозь стены и чувствовал, что рождение Кериона вот-вот произойдет. Он старался не представлять, как рогатый демон Крепняк вытесняет молодую душу сына, получившую свое место методом божественно-случайного отбора, как маленький солнечный зайчик оказывается отброшен от физического тела младенца, и путь ему перекроют черные пятна, как затмение закрывает солнце в ясный день.
– Куда вы отправите душу Кериона?
– Ты уже и имя сыну выбрал? Какая тебе разница, случайный дух, или нами поставленный? Будет ошиваться среди нас и ждать другого удачного случая, как все мы. Что опять стряслось у тебя, живой? – Найон повысил голос. Чувствовалось, что вопрос его задел, – Что ты всё лезешь в естественный ход вещей? Опять напрашиваешься?
– Тебя тоже вот так вытеснили при рождении? – спросил Серд.
Найон оскалился, кивнул Дейнуру и Октопу. Те, наконец, обратили внимание на Серда, и направились к нему. Их аура увеличилась в два раза.
Серд отошел в центр комнаты, встал в боевую стойку. То посещение мертвой библиотеки не прошло для него даром, он запомнил из книг много полезного. Он обвел развернутыми от себя ладонями по кругу в одном направлении, потом в другом. Выставил вперед правую руку, и из его пальцев вырвались сгустки энергии. По воздуху расплылась очерченным дымком руна силы.
Октоп и Дейнур остановились в метре от Серда.
– Внимание, – повысил голос Серд, – А ну отошли все вон к той дальней стене, и не двигаемся.
Сущности, наконец, разглядели его полностью и послушно переместились. У Найона с Лайхвецаалом появилось кислое выражение лиц.
– Серд, успокойся! – процедил Лайхвецаал, но остался у дальней стены. – Составим договор по-новой! Мы возьмем только одного ребенка.
Серд метнул шар энергии в лицо демона, сменил позицию своих ног одним прыжком, и встал, снова описав в воздухе защитные руны и руны могущества. Страницы книги "Заклинания бесплотных" четко всплывали в его памяти, словно он сидел в библиотеке демонов час назад.
Лицо Лайхвецаала от удара шаром размыло по воздуху, как облако. Лайхвецаал помотал головой, и его голова снова детализировалась. Правда, рот встал немного левее в овале лица, и производил жуткое впечатление съехавшей челюсти.
Найон запустил в Серда взрывную волну эфира, но Серд тут же ее отразил.
Найон чертыхнулся. Его аура стала потрескивать, как остывающие угли.
Серд выстроил еще несколько защитных слоев вокруг палаты с женой.
Найон оглядел мощное энергетическое сооружение, и, в итоге, кивнул:
– Хорошо. Мы уйдем.
– Отлично, – перебил Серд.
– Мы уйдем, – повторил Найон, – Но…
– Идите, блин, уже, – крикнул Серд, не собираясь дослушивать. За его спиной послышались первые крики младенца.
Сущности медлили с полминуты. Потом растворились в воздухе. Ворота по центру белой стены закрылись со страшным громким хлопком.
Серд вбежал в комнату к Верославе. Взял ее лицо в свои руки, прислонился лбом ко лбу. Посмеялся от счастья. В голове стояла приятная эйфория, словно сахарная вата внутри стеклянной коробки. Где-то в те же десять минут он насладился новорожденным сыном в своих руках. Врачи поздравили его с отцовством.
***
Уже с четырех лет Керион начал получать потустороннее образование от своего отца, Серда. Демоническое право. Аренда физического тела. Оборона тела. Укрепление ауры. Выходы на тот свет. Проникновение в библиотеку того света. Сделки с сущностями. Работа с эфиром и энергиями. Ведение бестелесного боя. Ведение боя на нефизической территории. И другие важные предметы.
Керион, как наставлял его отец, никогда не открывал ворот на Тот Свет (исключая один показательный раз под наблюдением Серда), и, возможно, благодаря такому подходу прожил сто восемьдесят пять лет. Этот возраст считался адекватным среди приближенных к Серду людей, которых он посвятил в свою историю.
Внутри загородного коттеджа семейства Ортаков в гостевом зале на парадной нише висели объемные цифры – дробь, высеченная из дерева "один к десяти тысячам".
Любовь под волной
Впервые Зелина увидела его, когда поднималась по университетскому корпусу – на пару по философии.
Студенты плотным потоком преодолевали лестницу.
И среди чужих кроссовок, туфлей, балеток, сланцев, Зелина увидела дельфиний хвост, а затем и самого дельфина.
Он весь содрогался, выгибался, захватывал передней частью тела следующую ступень и подтягивал себя.
Так он конвульсивно бился на нескольких пролетах в толпе молодых людей, сделал последний рывок и выбросился на третьем этаже. Он помогал себе ластами и вскоре добрался таким образом до дверей аудитории.
Преподаватель распорядился, чтобы для дельфина сдвинули две парты.
Зелина села на заднюю.
Она улыбалась, как дурочка: перед ней лежало самое шикарное млекопитающее, которое ей доводилось видеть.
Дельфин сделал усилие и развернулся к Зелине.
Посмотрел.
Зелина не решалась вдохнуть. Дельфин подмигнул ей, и она растаяла.
С того дня Зелину перестали интересовать обычные парни, влюбленность в Кроука (так звали дельфина) захватила ее.
Дельфин предложил Зелине встречаться через три недели после первой встречи.
Как только пары заканчивались, Зелина шла вслед за Кроуком к морю.
Что восхищало девушку, так это то, что дельфин Кроук никогда не просил помощи с передвижением. Все студенты и преподаватели отмечали в нем невероятную силу духа: ему было сложно с некоторыми физическими особенностями посещать университет, но он не сдавался. Внутренний стержень, самолюбие, сила воли – вот, пожалуй, те качества, которые Зелина любила в Кроуке.
Потертости и мозоли на его восьмидесятикилограммовом теле красноречиво говорили об этом, подобно шрамам воинов, участвовавших в горячих сражениях за самые высокие идеи. Зелина часто мазала кожу дельфина заживляющими кремами и маслами.
Порой кроме мазолей Зелина находила синяки и порезы. Она избегала общаться с другими парнями с ее факультета.
Некоторые из них часто отводили Зелину в сторону, когда дельфина не было рядом, они кричали и умоляли ее одуматься и бросить Кроука.
– Кто вы мне, чтобы советовать? – плакала Зелина. – Вы мне никто!
– Мы – люди! – шикнул на нее Степман, один из одногруппников.
– Назовите хотя бы одну причину, чтобы бросить его! Он нуждается в любви, а вы такие злые. Я, я должна позаботиться о нем! У него есть мечты, замечательные мечты, и он заслуживает помощи. Его вера и стремления не должны умереть, я вам не позволю. Вы ничего не понимаете! Оставьте его в покое!
Одногруппники доводили Зелину до слез, но она ничего не рассказывала Кроуку.
Так, Кроук полз к морю между многоэтажек и небоскребов, а Зелина – за ним. Он корячился, проползал по пешеходным полосам, игнорируя бесконечное бибиканье машин. Кроук взбирался на бортики, полз верным курсом под гору – к пристани, и там, на самой дальней дощечке соскальзывал в воду.
Зелина присаживалась на краю причала и водила руками по воде. Там же случился их первый поцелуй.
– Сделай меня дельфином, Кроук! – просила Зелина. – Сделай меня дельфином, сделай меня дельфином!
Она даже не умела плавать.
Дельфин жаловался, что в университете его недолюбливают.
«Люди такие эгоисты. Я спрашивал у Степмана с медицинского факультета, мог бы он предоставить мне свое тело в пользование, и Степман послал меня» – жаловался дельфин. – «И Нрайвик, и Тореклий из тридцать пятой аудитории».
Зелина не совсем понимала, что значит «предоставить тело в пользование».
– Ты все правильно делаешь, любимый. Не сдавайся!
Однажды, когда солнце уже заходило за горизонт, Зелина спустилась к пристани на свидание с Кроуком, и увидела, как у кромки воды плещется мужское тело вверх спиной. Зелина подошла и перевернула его. Нрайвик, ее одногруппник. Мертвый.
Кроук подтаскивал водоросли к телу Нрайвика, уплывал и затем снова возвращался, с новым пучком водорослей. Зелина стояла почти по пояс в воде. Ее сердце замерло, когда она увидела, с каким упорством дельфин плавает к покойнику, затем в океан, затем снова к покойнику, и носит тяжелые пучки водорослей. Они мешают дельфину видеть, но его упорство… обезоруживает.
– Кроук! Тебе помочь?
Кроук объяснил, что делать, но Зелина не умела плавать, поэтому просто сняла одежду с Нрайвика и держала его на мели, пока Кроук занимался остальным.
– Сегодня я вылечу в космос, – радовался дельфин.
К одиннадцати часам вечера Кроук закончил приготовления и зеленые водоросли засветились в темной прозрачной воде. Они окутывали тело Нрайвика, словно новые одежды.
Зелина держала Нрайвика на поверхности воды, а дельфин плавал вокруг. Ей послышалось, как зазвучал низкий строй виолончелей, со стороны моря. Луна выглянула из облаков.
Лицо Нрайвика казалось таким бледным.
Внезапно Нрайвик открыл глаза, сам засветился жизнью.
Тут Кроук выпрыгнул прямо на Нрайвика, и придавил его ко дну. Тот будто ожил, стал дергаться, вырываться, но дельфин не отступал. Шлепки то ли плавников то ли рук по воде заглушили тихие виолончели, и сквозь брызги Зелина уже ничего не могла рассмотреть.
Борьба продолжалась, и вдруг стихла.
Вода разгладилась. Зелина увидела сквозь воду ярко-зеленого Кроука. Теперь уже он светился, как радиоактивный отшлифованный кусок урана. Он ухватил Нрайвика за руку и понес в глубину океана.
