Ана Хуан Разрушительная любовь

Ава

Если нужно описать Алекса Волкова, в голове возникает длинный перечень слов. Холодный. Красивый. Безжалостный. Гений.

«Терпеливый» туда не входило. Даже в первую тысячу.

Но должна признать, несколько недель спустя я была готова добавить его в список, потому что он с исключительным терпением занимался со мной визуализациями и медитациями для подготовки к первому настоящему занятию плаванием.

Если бы за пару месяцев до этого мне рассказали, что я буду «медитировать» и «визуализировать» с чертовым Алексом Волковым, я бы умерла от смеха, но порой реальность удивительнее вымыслов. И знаете что? Упражнения помогали. Я визуализировала возле себя водоем, а потом применяла техники глубокого дыхания и релаксации, чтобы себя успокоить. Начинала с малого – бассейнов и прудов – и постепенно добралась до озер. Алекс начал возить меня к настоящим водоемам, чтобы я привыкала находиться рядом. Я даже опустила палец в бассейн.

Я не излечилась от боязни воды, но теперь могла думать о ней без панических атак – большую часть времени. Мысль о перелете над океаном по-прежнему вызывала тошноту, но всему свое время.

Главное, у меня была надежда. Если работать достаточно долго и усердно, то, возможно, однажды я все же смогу побороть страх, преследовавший меня всю сознательную жизнь.

Но это была не единственная крупная перемена. Что-то переменилось в наших отношениях с Алексом. Он перестал быть всего лишь лучшим другом брата, став и моим другом, – хотя порой меня посещали отнюдь не платонические мысли. Ощущения во время фотосессии казались детским лепетом по сравнению с фантазиями, царившими в моей голове теперь.

Но он возьмет тебя сзади. Будет душить и трахать, пока не увидишь звезды. Называть самыми грязными именами и обращаться как со шлюхой.

Этого отрывка из нашего ужасного разговора с Мадлен я забыть не могла. Каждый раз, когда я его вспоминала, бедра сжимались и низ живота наполнялся теплом. И стыдно признать, но да – я мастурбировала, представляя, как Алекс делает со мной… эти вещи, и не единожды.

Хотя он, похоже, даже не собирался. После происшествия в бассейне Алекс вел себя до противного сдержанно – никаких жарких взглядов, никаких особых касаний, никаких следов страсти, вспыхнувшей на его лице во время фотосессии.

Я надеялась, сегодня все изменится.

– Я волнуюсь, – Стелла присела за диваном. Из-за высокого роста ей пришлось согнуться пополам, чтобы темные кудри не торчали сверху. – Ты волнуешься?

– Нет, – соврала я. Я жутко волновалась.

У Алекса был день рождения, и я устраивала вечеринку-сюрприз. Скорее всего, он ненавидел и сюрпризы, и вечеринки, но мне хотелось для негочто-нибудьсделать. Кроме того, человек не должен проводить день рождения в одиночестве. Я спрашивала у Алекса про планы на вечер – не сознаваясь, что помню про его день рождения, – и он ответил, что планирует заняться бумагами.

Бумагами. В день рождения.

Я так не думаю.

Поскольку я не знала никого из его друзей – кроме Ральфа, инструктора по крав-мага, – список гостей получился коротким. Джулс, Стелла, Бриджит, Бут и несколько учеников «КМ Академи» спрятались в гостиной у Ральфа. Ральф согласился устроить праздник у себя и солгать Алексу, что проводит ежегодный сбор постоянных учеников, приуроченный к Хеллоуину; они с Алексом должны были прийти с минуты на минуту.

От костюмов я решила отказаться – мне казалось, это не в духе Алекса, – но надеялась, что вечеринка его порадует. Вечеринки любят почти все, но он никогда не относился к большинству.

Хлопнула дверь машины, и у меня внутри все сжалось от нетерпения.

– Тсс! Они идут, – громко прошептала я.

Бормотание в темной комнате смолкло.

– …поможешь мне подготовить… – сказал Ральф, открывая дверь и включая свет.

Мы все вскочили со своих мест.

– Сюрприз!

Я пожалела, что не подготовила фотоаппарат, потому что выражение лица Алекса… бесценно. Он стал похож на замороженного манекена, не считая глаз, – от привязанных к мебели шаров его взгляд передвинулся на большой самодельный плакат с блестящей синей надписью «С днем рождения, Алекс!» и наконец остановился на мне.

– С днем рождения! – радостно воскликнула я, пытаясь справиться с волнением. Я не понимала, понравился ли Алексу сюрприз или ему все равно. Разобрать этого мужчину было сложнее, чем латинский текст в темноте.

Никакой реакции. Алекс оцепенел.

На помощь пришла Джулс – включила музыку и воодушевила всех есть и общаться. Тем временем я направилась к Алексу, широко улыбаясь.

– Попался, да?

– Откуда ты знаешь про мой день рождения? – Алекс снял куртку и бросил на спинку дивана. Значит, он хотя бы останется.

Я пожала плечами, почувствовав себя увереннее.

– Ты лучший друг Джоша. Разумеется, я знаю.

Он нахмурился.

– Раньше ты никогда не праздновала мой день рождения.

– Все бывает впервые. Давай, – я потянула его за запястье. – Тебе двадцать семь! Значит, ты должен выпить двадцать семь шотов.

Он нахмурился еще сильнее.

– Определенно нет.

– Ну, попробовать стоило, – весело отозвалась я. – Просто хотела проверить, хватит ли тебе ума отказаться.

– Ава, я гений.

– Еще и скромный.

Алекс выдавил улыбку. Неуверенную, но мы были на верном пути.

Потребовались некоторые усилия, но постепенно он расслаблялся все сильнее, пока наконец не начал есть и болтать со всеми, как нормальный человек. Я испекла для него торт «Красный бархат», потому что он любил «Красный бархат», и мы пели «С днем рождения тебя», пока он задувал свечи. Все как положено.

Но когда полупьяный Ральф достал караоке-машину, он наотрез отказался участвовать.

– Давай! – уговаривала я.– Хорошо петь вовсе не обязательно. Я пою ужасно, но все равно пою. Просто для веселья.

Алекс покачал головой.

– Если я не делаю хорошо, то не делаю вовсе, но тебя это останавливать не должно.

– Глупости. Как научиться делать хорошо, если не практиковаться?

Но он оставался непоколебим, так что я вздохнула и украсила вечеринку неповторимым сольным исполнением песни Бритни СпирсOops I Did It Again под всеобщее одобрение. Алекс сидел на диване, закинув руку на спинку. Несколько верхних пуговиц его рубашки были расстегнуты. Он с ленивой улыбкой наблюдал, как я старательно вывожу ноты.

Он смотрелся так роскошно и расслабленно, что я несколько раз перепутала слова, но мне все равно аплодировали стоя.

Несколько часов спустя вечеринка закончилась, но я решила задержаться и помочь с посудой, хоть Ральф и говорил, что справится сам. Все остальные тоже предложили помощь, и мы разбились на несколько групп – сбор мусора, уборка пола и так далее.

В конце концов нам с Алексом досталось мытье посуды. Посудомойки у Ральфа не было, и я мыла все руками, а Алекс вытирал.

– Надеюсь, ты хорошо провел время, – сказала я, оттирая с тарелки прилипший сахар. – Прости, если довели до инфаркта.

Его смешок разбудил всех бабочек в моем животе.

– Вечеринки-сюрприза маловато, чтобы довести меня до инфаркта, – он взял у меня тарелку, вытер и поставил на место. Увидев Алекса за таким простым домашним занятием, я снова затрепетала.У меня серьезные проблемы.– Но я хорошо провел время. – Он откашлялся, и на щеках выступила краска. – Я впервые отметил день рождения после смерти родителей.

Я замерла. Раньше Алекс никогда не говорил о родителях, но я знала от Джоша, что они умерли, когда он был маленьким, а значит, он не отмечал день рождения как минимум лет десять.

Мне стало его ужасно жаль. Не из-за вечеринки, а потому, что он больше не мог отметить праздник с семьей. И я впервые осознала, насколько Алекс одинок – у него не осталось никаких родственников, кроме дяди.

– И чем ты обычно занимаешься в день рождения? – мягко спросила я.

Он пожал плечами.

– Работаю. Выпиваю с Джошем. Ничего особенного. Родители устраивали нечто особенное, но после их смерти это казалось бессмысленным.

– А как… – Я заставила себя остановиться. День рождения – не лучший момент для вопросов о причине смерти его семьи.

Но Алекс все равно ответил:

– Их убили.

Немного посомневавшись, он добавил:

– Конкурент отца по бизнесу заказал убийство, которое обставили как пошедший не по плану грабеж. Родители успели спрятать меня прежде, чем нас нашли, но я видел… – Он тяжело сглотнул. – Я видел, как все случилось. С мамой, папой и младшей сестренкой, которая не успела спрятаться.

Какой кошмар – стать свидетелем убийства собственной семьи.

– Мне так жаль. У меня нет слов…

– Все в порядке. Копы хотя бы поймали ублюдков, которые стреляли.

– А бизнес-конкурента? – мягко спросила я.

У него сверкнули глаза.

– Карма его настигнет.

Мое сердце сжалось, когда до меня дошло нечто еще более ужасающее.

– Твоя гипертимезия…

Алекс мрачно улыбнулся.

– Та еще дрянь. Каждый день я переживаю тот день заново. Иногда я задаюсь вопросом, мог ли я их спасти, даже хотя был просто ребенком. Раньше я злился на несправедливость, но потом понял – всем плевать. Нет никакой высшей сущности, никто не слушает мои крики. Есть только жизнь и удача, и иногда они обе от тебя отворачиваются.

Мои глаза защипало от слез. Я напрочь позабыла про посуду; слишком болело сердце.

Я сделала шаг к Алексу, который наблюдал за мной с напряженным видом.

– Иногда, но не всегда.

Из гостиной слышалась тихая болтовня других гостей, но они словно были в миллионах световых лет от нас. Здесь, на кухне, мы с Алексом погрузились в собственный мир.

– Алекс, тебя ждет нечто прекрасное. Не знаю, завтра или через несколько лет, но я надеюсь, это возродит твою веру в жизнь. Ты заслуживаешь всей красоты и света этого мира.

Я говорила абсолютно серьезно. Под ледяной оболочкой он был человеком, как и все остальные, и его разбитое сердце разбивало мое во сто крат сильнее.

– Ну вот, ты опять меня романтизируешь. – Когда я сделала еще один шаг, Алекс не двинулся с места, но его глаза горели от напряжения. – Солнце, слишком поздно. Я уничтожаю всю красоту, приходящую в мою жизнь.

– Не верю. И я тебя не романтизировала. А вот сейчас – да.

Быстро, чтобы не успеть передумать, я поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Касание было мягким и мимолетным, но произведенный эффект приравнивался к поцелую взасос. По коже побежали искры, и в животе разлилось тепло. Я задрожала, в ушах зашумело от подскочившего пульса. Губы Алекса оказались упругими и прохладными, со вкусом специй и «Красного бархата» – мне захотелось обнять его и прижимать к себе, пока он весь не окажется внутри.

Алекс замер, его грудь ходила ходуном под моим осторожным прикосновением. Я прижала ладонь сильнее и провела языком по его губам, желая проникнуть внутрь…

Я ахнула, когда Алекс прижал меня к себе и углубил поцелуй. Он схватил меня за волосы и потянул, заставляя выгнуть спину, пока его язык орудовал у меня во рту.

– Не та романтика, что ты представляла, да? – прорычал он, сжимая меня с такой силой, что на глазах выступили слезы. Он развернулся и вдавил меня в столешницу, а другой рукой поднял мою ногу к себе на бедро. Я почувствовала его мощную эрекцию и бесстыдно застонала, отчаянно желая проникновения.

– Солнце, скажи мне остановиться.

– Нет.

Остановиться? Да меня не оттащит табун диких лошадей.

Я засунула руку ему под рубашку – моим пальцам не терпелось исследовать гладкую кожу и крепкие мускулы. Все тело пульсировало от страсти, а риск оказаться застигнутыми врасплох только повышал возбуждение. Наш поцелуй казался чем-то гораздо более запретным. Опасным.

Алекс застонал. Его губы вновь соединились с моими, и поцелуй стал яростным. Жаждущим. Голодным. Он безжалостно захватывал мои чувства, горячие и жадные прикосновения словно выжигали на коже клеймо, и я сдавалась без малейшего сопротивления.

Я уже собиралась расстегнуть его ремень, когда он резко отпрянул, и я качнулась вперед, растерявшись от внезапной потери контакта. Внутри все ныло, моими твердыми сосками можно было резать бриллианты, а кожа покрывалась мурашками от малейшего дуновения воздуха. Но когда туман возбуждения спал, я увидела мрачный взгляд Алекса.

– Черт, – он провел рукой по лицу с крайне рассерженным видом, способным напугать любого. – Черт, черт,черт.

– Алекс…

– Нет. Какого черта? – выпалил он. – Ты думала, мы потрахаемся на кухне, пока твои друзья убираются в соседней комнате?

К моим щекам прилила краска.

– Если дело в Джоше…

– Не в Джоше, – Алекс сжал переносицу и медленно, сдержанно выдохнул. – Не только.

– Тогда в чем?

Он хотел меня. Я это знала и чувствовала, и речь не только об огромной выпуклости, натянувшей его штаны. Да, если Джош узнает о случившемся, он попытается прикончить нас обоих, но он не сможет злитьсявечно. Кроме того, он не вернется в Вашингтон до Рождества. У нас было время.

– Во мне. И в тебе. В нас. Это не сработает, – Алекс помрачнел еще сильнее. – Какие бы фантазии ни бурлили в твоей хорошенькой головке, избавься от них. Поцелуй был ошибкой. Этого никогда не повторится.

Мне захотелось умереть от ужаса. Я даже не знала, что хуже – полный отказ от поцелуя или согласие, но с такими словами потом. Я хотела возразить, но запас дерзости на вечер закончился. Мне было очень нелегко решиться поцеловать его первой, а набрасываться на парня несколько раз подряд – попросту унизительно.

– Ладно, – я опустила в раковину тарелку и принялась оттирать ее, не в силах посмотреть ему в глаза. Лицу было так жарко, что казалось, я вот-вот взорвусь. – Поняла. Считай, ничего не произошло.

– Хорошо, – ответил Алекс без ожидаемого энтузиазма.

Дальше мы работали в тишине, не считая звона фарфора.

– Я пытаюсь спасти тебя, Ава, – внезапно сказал он, когда мы закончили с посудой, и я приготовилась к бегству.

– От чего?

Я отказывалась поднять глаза, но видела его боковым зрением.

– От себя.

Я не ответила – как сказать мужчине, намеренному меня спасать, что я не хочу быть спасенной?

Алекс

Я ступил на тропу войны, и все вокруг расступались, когда я шел по коридору к лифтам. Мой новый ассистент, нанятый после увольнения бестолковой дочери конгрессмена за утечку моего личного номера, сделал вид, будто разговаривает по телефону, а остальные сотрудники уставились в экраны компьютеров, словно от этого зависела их жизнь.

Я их не винил. Всю последнюю неделю я откусывал людям головы направо и налево.

Некомпетентны, все до единого.

Я отказывался рассматривать любую другую возможную причину собственного дурного настроения с момента дня рождения, особенно если эта «другая причина» среднего роста, с черными волосами и губами слаще греха.

Проигнорировав нескольких человек, разлетевшихся врассыпную возле лифта, я зашел в кабину и нажал кнопку первого этажа.

Этот чертов поцелуй. Он отпечатался в моей памяти, и я ловил себя на мыслях о нем – об Аве в моих объятиях, о ее вкусе – гораздо чаще, чем следовало. Благодаря «дару» памяти я заново переживал те минуты на кухне Ральфа каждый вечер, когда ходил в душ и крепко обхватывал кулаком свой член, а моя грудь горела от ненависти к себе.

Я не видел и не слышал Аву с того вечера. Она пропустила наше подготовительное занятие по плаванию и даже не сообщила мне об этом лично. Мне пришло сообщение от Джулс, что Ава занята.

Ее отсутствие нервировало меня сильнее, чем я был готов признать.

Я сел в машину и задумался.Один. Два. Три. Четыре.Я рассеянно постучал пальцами по рулю, а потом наконец стиснул зубы и нашел в навигаторе галерею МакКанн в Хазелбурге.

Девятнадцать минут спустя я ворвался в галерею и окинул взглядом светлый деревянный пол, фотографии в рамках на белоснежных стенах и десяток хорошо одетых клиентов, бродивших по залам, пока наконец не обнаружил брюнетку за стойкой.

Ава оживленно общалась с клиенткой, на ее лице сияла широкая улыбка. Она что-то сказала, и клиентка улыбнулась в ответ. У нее был настоящий дар пробуждать радость в других людях.

Меня она не замечала, и какое-то время я просто наблюдал, позволяя ее свету прокрасться в темнейшие уголки моей души.

Когда клиентка ушла, я приблизился, бесшумно ступая лоферами ручной работы по полированному полу. Лишь заметив мою тень, Ава подняла голову с вежливой, профессиональной улыбкой, которая угасла, как только она меня увидела.

Она тяжело сглотнула, и от этого зрелища в мой член хлынул неуместный поток желания.

Уже несколько месяцев я не занимался сексом, и воздержание сводило меня с ума.

– Привет, – устало сказала она.

– Держи, – я опустил на столешницу новый телефон – последняя модель, еще не поступившая в магазины и стоившая мне целого состояния.

Она недоуменно нахмурилась.

– Очевидно, твой нынешний телефон сломан, раз за последние пять дней от тебя не пришло не единого сообщения, – ледяным тоном сказал я.

Через несколько мгновений недоумение сменилось озорством, и мое сердце принялось отбивать чечетку. Я мысленно запланировал обсудить это с врачом во время следующей ежегодной проверки.

– Ты скучаешь, – сказала она.

Мои пальцы сжали край столешницы.

– Нет.

– Ты заявился ко мне на работу и принес новый телефон, хотя я не писала тебе всего несколько дней, – в глазах Авы блеснуло озорство. – Думаю, это значит, что ты скучаешь.

– Ошибаешься. Я купил тебе телефон дляэкстренныхслучаев.

– В таком случае… – она подтолкнула ко мне коробку, – он мне не нужен. Мой телефон работает нормально. Я просто была занята.

– Чем именно? Посещала ашрам посреди пустыни? Приняла обет молчания?

– А это мое личное дело и совершенно тебя не касается.

У меня на виске запульсировала жилка.

– Черт подери, Ава, это не шутки.

– Я и не собиралась шутить, – она развела руками. – Не понимаю, чего ты от меня ожидаешь. Я поцеловала тебя, ты поцеловал в ответ, а потом заявил, что это было ошибкой, и мы договорились больше никогда такого не повторять. Я подумала, тебе нужно личное пространство, и я тебе его обеспечила. Я не из тех, кто бегает за отвергнувшими их парнями, – Ава поджала губы. – Знаю, с субботы между нами все очень усложнилось. Может, нам нужно… проводить вместе поменьше времени. Я смогу визуализировать сама, а когда наступит время, найду другого инструктора по плаванию…

Мое давление установило новый рекорд.

– Черта с два, – отрезал я. – Ты попросиламеня научить тебя плавать. Яработал с тобой все три недели. Если ты думаешь, что я позволю какому-нибудь засранцу вмешаться и забрать принадлежащее мне по праву, ты совершенно меня не знаешь. – Глаза Авы округлились от изумления. – На этих выходных мы возобновляем уроки. Даже не думайпытаться найти кого-то еще.

– Хорошо, только не надо кричать.

– Янекричу.

Я никогда не повышал голос. Точка.

– Тогда почему все на нас пялятся? – Ава поморщилась. – Черт, включая моего управляющего. Он смотрит прямо на нас, – она занялась бумагами. – Я обещаю, что буду учиться плавать только с тобой, ладно? А теперь иди, пока я не влипла в неприятности.

Я обернулся и увидел пожилого мужчину с неудачной накладкой на лысину, мрачно глядящего на нас.

– Ты получаешь процент от продажи? – уточнил я у Авы, не сводя взгляда с ее управляющего, который поспешал к нам, и его живот подскакивал над ремнем с каждым шагом.

– Да. А что?

– Я хочу купить фотографию из галереи. – Когда управляющий подошел, я снова повернулся к Аве. На его бейдже было написано «Фред». Точно. Самый настоящий Фред. – Самую дорогую, что у вас есть.

У нее упала челюсть.

– Алекс, самая дорогая фотография в галерее…

– Идеально вам подойдет, я уверен, – вмешался Фред. Он утратил строгость и теперь пялился на меня, словно я сошел с небес. – Ава, почему бы тебе не пробить этому молодому человеку «Лунный свет» Ричарда Аргуса?

Она посмотрела с тревогой.

– Но…

– Сейчас же.

На моем лице заиграла острая как нож улыбка.

– Осторожнее с тоном, Фред. Ава – ваш лучший сотрудник. Вы же не хотите отпугнуть ее или клиентов, которые очень,оченьвысоко ценят ее мнение, верно?

Он моргнул, и его глаза забегали, пока мозг пытался обработать малоскрываемую угрозу в моих словах.

– Н-нет, конечно нет, – пробормотал Фред. – Вообще, Ава, оставайся здесь, с молодым человеком. Я сам все упакую.

– Но она получит комиссию, – я поднял бровь.

– Да, – управляющий быстро закивал, как китайский болванчик. – Разумеется.

Когда он поспешил в другую часть галереи, Ава наклонилась и прошипела:

– Алекс, работа стоит сорок тысяч долларов.

– Правда? Черт.

– Уверена, мы можем…

– Я-то думал, она дорогая, – я мягко рассмеялся, увидев изумление на ее лице. – Пустяки. У меня появится новое произведение искусства, ты получишь весомую комиссию, а управляющий будет целовать тебя в зад до скончания времен. Все в плюсе.

Фред вернулся с большой черно-белой фотографией.

Пятнадцать минут спустя работу упаковали бережно, словно новорожденного младенца, а на моем счету стало на сорок тысяч долларов меньше.

– В эти выходные, в наше обычное время, «Z Отель», – сказал я Аве, отпустив Фреда.

Ее брови поползли вверх. Обычно мы встречались у нее или у меня дома или рядом с озером или городским бассейном, чтобы она постепенно привыкала к воде.

– Там лучший закрытый бассейн в Вашингтоне, – объяснил я. – Ты готова к настоящим урокам плавания.

Она была готова уже некоторое время, но я хотел окончательно убедиться, прежде чем, так сказать, погружаться на глубину.

Ава резко вдохнула.

– Правда?

– Да, – ухмыльнулся я. – Увидимся в субботу, солнце.

Я вышел из галереи в значительно улучшившемся настроении.

Ава

Этот день наконец настал.