Ана Хуан Разрушительная любовь

Ава

ОПЕРАЦИЯ «ЭМОЦИИ»: ФАЗА «ОТВРАЩЕНИЕ».

– Ты уже приносила мне приветственное печенье, – Алекс уставился на лежавшую на столе корзинку.

– Это не приветственное печенье, – я подвинула к нему корзинку. – Это эксперимент. Я попробовала новый рецепт и хочу узнать твое мнение.

Он нетерпеливо хмыкнул.

– У меня нет на это времени. Через полчаса у меня видеоконференция.

– Чтобы съесть печенье, получаса не нужно.

Да, я снова напросилась к Алексу в гости, на этот раз для второй фазы операции. Ни Алекс, ни я не упоминали о случившемся несколькими днями ранее. Не знаю, как он, но я бы предпочла вообще забыть про то утро.

– Ладно, – он с подозрением посмотрел на лакомство. – Что за вкус?

Спаржа, изюм и чеснок с орехами.Я собрала самую отвратительную смесь, которую смогла придумать, – в конце концов, это фаза «Отвращение». Мне было немного стыдно, ведь он вел себя очень мило в тот вечер, когда мы смотрели кино, и отменил ради меня свидание; с другой стороны, я по-прежнему немного злилась на него из-за Оуэна – теперь тот опасался со мной даже разговаривать, боясь, что из ниоткуда выскочит Алекс и его убьет.

Я прочистила горло.

– Это, гм, сюрприз.

Когда Алекс поднес печенье ко рту, я чуть не прыгнула на него, чтобы выбить еду из его руки, но мне было любопытно, как он отреагирует.

Выплюнет? Или его стошнит? Или он выкинет печенье и выгонит меня из дома?

Он медленно прожевал, не выражая никаких эмоций.

– Ну? Как? – Я попыталась изобразить любопытство. – Хорошо?

– Ты испекла это?

Не вопрос.

– Ага.

– Ты испекла печенье «Красный бархат» и испекла… это.

Я прикусила нижнюю губу.

– Ага.

Я не могла смотреть ему в глаза. Я не только ужасно врала, но и не умела сдерживать смех.

– Нормальное.

Я резко подняла голову.

– Что?

Печенье не было нормальным, оно былоотвратительным.Я попробовала одно сама, и меня чуть не вырвало. Спаржа и чеснок с орехами несочетаются.

Алекс прожевал, проглотил и отряхнул крошки.

– Нормальное, – повторил он. – А теперь, если позволишь, у меня звонок.

Он оставил меня в столовой с открытым ртом.

Я взяла из корзины печенье и прикусила, просто на всякий…

Фу!Я побежала на кухню и все выплюнула, а потом прополоскала рот водой, чтобы избавиться от мерзкого послевкусия.

Видимо, у Алекса сломаны вкусовые рецепторы, потому что ни один человек не способен проглотить это, сохранив нормальное выражение лица.

Я пришла к единственно возможному заключению.

«Он точно робот».

СТАТУС ФАЗЫ «ОТВРАЩЕНИЕ»: ПРОВАЛЕНО.

ОПЕРАЦИЯ «ЭМОЦИИ»: ФАЗА «СЧАСТЬЕ».

Что делает мужчин счастливыми?

Вопрос одолевал меня в преддверии третьей фазы операции «Эмоции». Большинство вещей, которые радовали мужчин, не подходили Алексу или моей ситуации.

Деньги? У него их было в достатке.

Удовлетворение от работы? Тут я ничего не могла поделать.

Проводить время с друзьями? Джош был единственным другом Алекса, о котором я знала, и я была абсолютно уверена: Алексу не нравилась компания других людей.

Секс? Эмм, я не собиралась заниматься с ним сексом ради эксперимента. Или по любой другой причине, даже хотя мне былосамую толикуинтересно, каково это.

Любовь? Да, очень смешно. Влюбленный Алекс Волков. Разумеется.

Джулс предложила минет, который входил в неприемлемую для меня категорию секса.

Понадобилось несколько дней мозгового штурма, но я придумала кое-что, чтоможетсработать. Конечно, это не осчастливит его до беспамятства, но поможет расслабиться и немного посмеяться.

Возможно.

– Мне не нравится сидеть на земле, – он посмотрел на траву, словно там была грязная лужа. – Это неудобно и негигиенично.

– Вот и нет. Почему негигиенично?

Я разложила покрывало и поставила на него корзину для пикника, чтобы не сдуло. Я уговорила его пойти на пикник в парк Меридиан-Хилл. Впервые услышав мое предложение, он посмотрел на меня, словно я внезапно отрастила две головы, но он согласился.

Теперь, если только он перестанет брюзжать, мы сможем насладиться последними днями лета.

– Возможно, трава вся в собачьей моче, – сказал он.

Я поморщилась.

– Для этого и нужно одеяло.Садись.

Алекс тяжело вздохнул и сел, сохраняя несчастный вид.

Я невозмутимо распаковала корзину для пикника, в которой лежал макаронный салат (мой любимый), роллы с лобстером (по словам Джоша, любимое блюдо Алекса), разные фрукты, сыр и крекеры, клубничный лимонад и, разумеется, мое печенье «Красный бархат», которое, похоже, понравилось Алексу.

– Так гораздо лучше, чем торчать в помещении, – я потянулась, наслаждаясь солнышком. – Свежий воздух, хорошая еда. Неужели ты не чувствуешь себя счастливее?

– Нет. Вокруг кричат дети, а в твой салат только что села муха.

Чертовы мухи.Я быстро прогнала ее.

– Ава, зачем мы здесь? – Алекс поднял бровь.

– Пытаюсь помочь тебе расслабиться, но это задачка не из легких, – я раздраженно всплеснула руками. – Помнишь, когда мы смотрели фильм, ты сотворил такое волшебство, как смех? Смог тогда, сможешь и еще раз. Давай, – уговаривала я, пока он пялился на меня, как на сумасшедшую. – Где-то внутри тебя должны бытьхоть какие-тотеплые, нежные чувства.

В этот момент к нам подошла собака из соседней компании и написала Алексу на ботинки.

СТАТУС ФАЗЫ «СЧАСТЬЕ»: ПРОВАЛЕНО.

ОПЕРАЦИЯ «ЭМОЦИИ»: ФАЗА «СТРАХ».

Мы зашли в тупик.

Ни мои подруги, ни я не смогли придумать ни единой вещи, которой можно напугать Алекса, – во всяком случае, легальной или допустимой.

Джулс, чьи границы «допустимого» были шире, чем у остальных, в шутку предложила напасть на него с ножом – во всяком случае, я надеюсь, что в шутку, – пока Стелла не сказала, что Алекс, скорее всего, перевернет ситуацию и убьетменя, не успев разобраться в происходящем.

Я согласилась.

Я была слишком молода, чтобы умирать, поэтому мы пытались наскрести хоть какие-нибудь идеи без физической конфронтации.

Из-за полного отсутствия озарений я обратилась к последнему варианту, Джошу.

Мы общались по видеосвязи каждую неделю, обмениваясь новостями, и прямо сейчас он рассказывал о своей новой «подруге с привилегиями».

Серьезно.

Джош способен найти женщину в крошечной деревне в Центральной Америке во время медицинской волонтерской работы.

– Как такое возможно? – поразилась я. – В деревне меньше ста человек!

Я знала, потому что посмотрела в интернете, когда Джош рассказал, куда едет.

– Что сказать? Я заколдован, – заявил он. – Куда бы я ни поехал, женщины следуют за мной.

– Подозреваю, она появилась там раньше тебя, балда, и надеюсь, общение с новой «подругой» не вредит твоей работе.

– Секс? Да ты шутишь.

Я махнула рукой.

– Да, да. Смотри не отвлекайся на пустяки.

Каким бы брат ни был бабником, к работе он относился серьезно. Мне приходилось лезть из кожи вон ради пятерок, а он относился к раздражающей категории людей, которые отлично учатся без особых усилий. Но он любил медицину и помогать людям. Даже когда мы были маленькими, именно он перевязывал мне расцарапанные коленки и пытался найти способ помочь мне с кошмарами, пока наш отец посвящал себя работе.

Именно поэтому я прощала Джошу гиперопеку. Он бывал чертовски надоедливым, но все равно оставался лучшим братом.

Впрочем, я бы никогда ему этого не сказала. Если он задерет нос еще выше, он не сможет ходить.

– Кстати, – начала я, теребя рукав и стараясь говорить обыденно, – скоро Хеллоуин, и я хочу кое-кого напугать. Не знаешь, боится ли чего-нибудь Алекс? Клоунов, пауков, высоты…

Джош глянул на меня с подозрением.

– До Хеллоуина больше двух месяцев.

– Да, но время летит, хочу подготовиться.

– Хммм… – Джош задумчиво постучал пальцами.– Хммм…

– Постарайся уложиться до моего восьмидесятилетия.

– Заткнись. Знаешь, как тяжело придумать, чего боится Алекс? Я знаю его восемь лет, и я ни разу не видел его напуганным.

Я оторопела.Вот дерьмо.

– Можешь попробовать обычные методы, но, боюсь, ничего не выйдет, – Джош пожал плечами. – Однажды в походе мы наткнулись на медведя, и засранец даже не моргнул. Просто стоял со скучающим видом, пока медведь не ушел. Внезапно подкрадываться тоже было бесполезно. Поверь – я много раз пытался напугать его в прошлом, и каждый раз неудачно.

– Рада слышать.

Возможно, ситуация безнадежна. Если Джош, который знал Алекса лучше всех остальных, не мог его напугать, то не мог никто.

Во взгляде Джоша снова мелькнуло подозрение.

– Это твоя идея или одной рыжей бестии?

– Эммммм… моя?

– Вранье, – сморщился Джош. – Только не говори, что она по-прежнему увлечена Алексом. В плане отношений он дохлый номер – он в них не вступает и трахается только с определенными женщинами.

Мне до смерти хотелось спросить, какими именно женщинами, но я боялась, он подумает, будто Алекс мне интересен. А это неправда.

– Сомневаюсь, что Джулс хоть когда-то была имувлечена, – сказала я. – Она просто считает его красавчиком.

– Ну ладно, – Джош провел рукой по волосам. – Слушай, мне завтра рано вставать, так что я пойду. Дай знать, если сможешь его напугать, и пришли видео. Я бы посмеялся.

– Конечно.

Смятение из-за «определенных женщин» Алекса сменила забота. Несмотря на шутки и мудрые замечания, Джош выглядел уставшим. У него появились темные круги под глазами и морщины у рта. Он рано заканчивал последние несколько звонков, хотя обычно мог не спать всю ночь, болтая о всякой ерунде.

Однажды он пел оды новым кроссовкам до трех утра.

– Отдыхай. Если мне придется лететь в Северную Америку, чтобы надавать тебе по заднице, я буду в ярости.

– Ха, – фыркнул Джош. – Только попробуй.

– Спокойной ночи, Джоши.

–Не называйменя так, – проворчал он. – Спокойной ночи.

Повесив трубку, я взяла компьютер и вычеркнула третью фазу.

СТАТУС ФАЗЫ «СТРАХ»: ОТЛОЖЕНО (НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК).

Ава

– Эксперимент провалился, но он хотя бы закончен, – сказала я и допила клюквенную водку. Я сидела с ней так долго, что весь лед растаял, и она стала напоминать на вкус фруктовую воду. – И слава богу.

– Жаль, – расстроилась Бриджит. – Я надеялась, нам удастся заставить Алекса потерять хладнокровие.

– Возможно, еще удастся. Эксперимент еще не закончен, – Джулс подняла палец.

Мне стало не по себе.

– Нет, закончен. Мы спланировали четыре фазы: грусть, отвращение, счастье и страх.

– Нет, фазпять, – ореховые глаза Джулс шкодливо сверкнули. – Последняя – ревность, или ты забыла?

– Я на нее не соглашалась!

Мы сидели в «Крипте», самом популярном среди студентов Тайера баре, наслаждаясь последним веселым вечером – с понедельника начиналась учеба. Студенты начали стекаться обратно, и в баре стало многолюднее, чем обычно летом.

– Но эта – самая главная, – возразила Джулс. – Не…

– Ава.

Я напряглась, услышав собственное имя, сказанноеэтимголосом. Голосом, который шептался со мной по ночам и говорил о любви. Голосом, которого я не слышала два месяца, с того июльского для, как он заявился в галерею и потребовал с ним поговорить.

Я повернулась, и ореховые глаза встретились с моими темно-карими.

Надо мной возвышался Лиам, красивый и стильный, как всегда, в темно-синем поло и брюках хаки. Он коротко постригся, и светлые пряди больше не лежали мягкими непослушными кудрями, в которые я так любила запускать пальцы.

Боковым зрением я заметила реакцию подруг на его неожиданное появление: испуганное лицо у Стеллы, встревоженное у Бриджит и злое – у Джулс.

– Что ты здесь делаешь?

Я попыталась убедить себя, что бояться нечего. Мы в общественном месте, сидим посреди набитого битком бара. Со мной подруги и Бут, который смотрел на Лиама, словно вот-вот его вышвырнет.

Я была в безопасности.

Но по коже по-прежнему бежали мурашки. Я думала, Лиам отказался от идеи заполучить меня обратно, но он стоял и смотрел на меня, словно ничего не изменилось. Словно я не поймала его без штанов, трахающего странную блондинку в тот вечер, когда у него, по его словам, была «температура». Я заехала к нему, надеясь удивить куриным супом, но в итоге удивилась сама.

– Мы можем поговорить?

– Я занята.

От него пахло алкоголем, а у меня не было желания разговаривать и с трезвым Лиамом, не говоря уж о пьяном.

– Ава, пожалуйста.

– Она же сказала, что занята, говнюк, – прошипела Джулс.

Лиам злобно на нее посмотрел. Они никогда не ладили.

– Не припомню, чтобы я к тебе обращался, – процедил он.

– Быстро вспомнишь, когда я засуну…

– Пять минут, – я встала, напряженно подняв плечи.

– Что…

– Ава…

– Ты уверена…

Подруги заговорили все разом.

Я кивнула.

– Да. Вернусь через пять минут, ладно? А если нет… – я мрачно глянула на Лиама. – Можете идти искать меня с факелами и вилами.

Он бы не отстал до конца вечера, если бы мы не поговорили, и мне хотелось поскорее с этим разделаться.

– У меня есть кое-что получше факелов и вил, – прорычал Бут.

Лиам вздрогнул.

Я вышла за ним из бара и сложила руки на груди.

– Давай быстро.

– Дай мне еще один шанс.

– Я уже тысячу раз говорила – нет.

На его лице появилось раздражение.

– Детка, прошлимесяцы. Чего ты от меня хочешь – чтобы я упал на колени и умолял? Разве ты недостаточно меня наказала?

– Дело не в наказании, – странно, что круглый отличник Лиам не мог понять такой простой вещи.– Ты мне изменил. Мне плевать, сколько прошло времени и насколько тебе стыдно. Измена неприемлема, и мы больше не будем вместе. Никогда.

Раздражение сменилось гневом.

– Почему? У тебя новый парень? – прорычал он. – У тебя новый хмырь, и я тебе больше не нужен, да? Даже не знал, что ты такая шлюха.

– Иди на хрен, – у меня заколотилось сердце. Лиам никогда не говорил мне таких жутких вещей. Никогда. – Твои пять минут прошли. Разговор окончен.

Я попыталась уйти, но он схватил меня за запястье и дернул обратно. Он впервые прикоснулся ко мне со злостью.

Теперь сердце застучало еще быстрее, но я заставила себя сохранять спокойствие.

– Убери руки, – прошипела я. – Или пожалеешь.

– Кто он? – Лиам посмотрел на меня бешеным взглядом, и тут я поняла: он не только пьян, но и под наркотиками. Опасное сочетание. – Говори! – Да нет у меня никого, а если бы и был, это не твое дело!

Надо было брать перцовый баллончик. Но поскольку баллончика не было, я выбрала второй вариант: ударила его по яйцам. Сильно.

Лиам отпустил меня и согнулся от боли.

– Сука, – прошипел он. – Ты…

Я не стала дослушивать продолжение. Я побежала обратно в безопасный бар, пока в ушах шумела кровь.

Поверить не могу.Лиам никогда себе такого не позволял. Да, он был настойчивым и немного занудным, но физическую силу он никогда не применял.

К тому моменту, как я рассказала друзьям о случившемся, и они, наплевав на мои протесты, выбежали на улицу, Лиам ушел, но моя тревога осталась.

Думаешь, будто знаешь человека, а потом что-нибудь происходит, и ты понимаешь, что совсем его не знал.

Алекс

Ежегодный благотворительный бал выпускников Тайера был главным событием сезона, но хотя там собирали деньги на актуальные потребности, все шли туда не ради благотворительности. А ради своего эго.

Я приходил каждый год.

Не потому, что хотел стать филантропом или повспоминать учебу в колледже, а потому, что бал был бурлящим источником информации. Среди выпускников Тайера были самые влиятельные люди мира, и каждый август они собирались в бальном зале отеля Z. Идеальная возможность наладить контакты и собрать новости.

– …выдвинуть законопроект, но его зарубили в конгрессе…

Я делал вид, будто слушаю Колтона, однокурсника, который теперь работал в отделе по связям с правительством крупной компьютерной компании.

Он редко рассказывал что-то интересное, но его отец занимал высокий пост в ФБР, поэтому я на всякий случай поддерживал с ним общение.

Все всегда решала большая игра – она длилась не неделями и не месяцами, а годами. Десятилетиями.

Даже самое маленькое семя может вырасти в самый могучий дуб.

Простой принцип, непонятный большинству людей – они слишком заняты забегами на короткие дистанции, – и основная причина всех неудач. Люди проводят жизнь, сидя на жопе и рассказывая про «однажды», хотя начать готовиться надо было вчера. Когда наступает «однажды», уже слишком поздно.

– Эта проблема с Китаем…

Колтон резко умолк.Слава богу.Если бы мне пришлось слушать его гнусавый голос еще хотя бы секунду, я бы подошел к бару и проткнул себе вилкой глаз.

– Ктоэто? – спросил он, глядя голодными глазами через мое плечо. – Сногсшибательная, – его голос стал таким же голодным, как и глаза. – Я ее никогда не видел. А ты?

Я повернулся с легким любопытством. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, какая именно девушка привлекла его внимание. Колтон был почти таким же бабником, как Джош.

Когда я наконец обнаружил объект алчного взгляда Колтона, все мои мышцы резко напряглись, а пальцы так сильно сжали ножку бокала, что хрупкое стекло могло в любой момент лопнуть.

Она скользила по бальному залу в блестящем платье, которое струилось по гибкой фигуре, словно жидкое золото. Она уложила волосы в сложную прическу, демонстрируя лебединую шею и гладкие плечи. Темные глаза. Бронзовая кожа. Алые губы. И лучезарные улыбки – она не подозревала, что заходит в змеиное логово.

Богиня на пороге ада, и она даже не подозревала.

У меня запульсировала челюсть.

Какогодьяволаздесь делала Ава, еще и в таком платье? Она пока не выпускница. Ее здесь быть не должно. Не с этими людьми.

Я хотел выцарапать глаза каждому, кто пялился на нее, будто он умирает с голоду, а она – сочный стейк, то есть каждому присутствующему мужчине, включая Колтона. Если он не поумерит аппетиты, я ему помогу.

Не сказав ни слова, я оставил его захлебываться слюной и направился к Аве, сокращая дистанцию злым, целеустремленным шагом. Но на полпути мне помешали.

Я узнал ее запах прежде, чем увидел лицо.

– Алекс, – промурлыкала Мадлен. – Куда ты пропал?

Красный оттенок ее платья гармонировал с цветом помады на пухлых губах. Светлые волосы лежали на плечах безупречными волнами, и я стоял достаточно близко, чтобы разглядеть слабые очертания сосков сквозь шелк платья.

Когда-то давно это могло меня возбудить. Но сейчас она могла бы с тем же успехом надеть мешок из-под картошки.

– Я был занят. – Я попытался ее обойти, но она снова заблокировала путь.

– Ты так и не компенсировал то пропущенное свидание.

Мадлен провела пальцами по моей руке. Легкое, отточенное движение с целью заставить адресата захотеть большего.

Я хотел одного: спокойно пойти дальше.

Я снова глянул на Аву, и напряженные мышцы свело еще сильнее: рядом с ней стоял Колтон. Как он оказался там так быстро? Однажды, еще в колледже, я играл с ним в баскетбол: он медлительнее черепахи под морфином.

– И не планирую, – я убрал руку Мадлен со своей руки. – Было весело, но дальше нам не по пути.

Шок на ее лице быстро превратился в маску изумленного гнева.