Ана Гратесс
Милая моя
– Хотела сказать абсурдного с припуском на ромашковый чай? – Спросили игрушки.
Я отвечала:
– Может быть и это появится. Все над вами и нами является в сути своей духовных бредней потоков.
Штанины из хлопка и грубого льна делались шире и длиннее. Игрушки росли и весьма быстро. Закрыв глаза и снова открыв их, я обнаружила, что некогда крошечные свиньи превратились в громадных сущностей. Пахло от них мытыми носками и детской присыпкой. Я коротко хихикнула, но ничего больше не сказала. Отошла в сторонку, предоставив им самим делать историю.
Свинина теперь шаркала по ярко-зеленому покрывалу в отборном братстве-сестринстве. Все эти щепки и сухие деревяшки дружно намыливали свои головы очень дорогим шампунем. Про дом все будто бы забыли. А как же суп?
Грибы действовали и отменно. Пространства превращались в резиновые плюшки, которые было очень приятно разминать в ручищах. В ноздри сущностям ударил вдруг аромат жареных мух.
– Это повелитель мух вышел из гроба, друзья. – Обратилась одна свинья двум другим. – Давайте отправим старушенцию обратно в его затхлый мирок.
Все закивали, даже те, кто все еще мыл свои чертовы головы.
– Хорошо. Давайте возьмемся за руки и споем веселую песенку.
Началось. Я топталась на месте, скрытая размашистыми ветвями дерев.
Песня проливалась обильно, смачивая заждавшиеся очи живительным эликсиром творческого вдохновения.
Мы становимся умными тогда,
Когда вечерами пьем зеленые соки
Названные чаями и славными жижами
Курительными. Все сравнивалось вишней
И апельсинами. Давайте же
Поймем это действо.
Тогда, возможно, придет к нам
Понимание, что такое ХОРОШО.
Скандинавские руны печатали себе мелодики из мха и сосны. Слова раскладывались на монетках медных. Животные и сущности посложнее отмеривали длинные и ровные шаги исполину, лица которого видно не было, ибо сокрыто оно было облаками. Вот насколько сущь была высока!
