Анъе Фо
Беспросветная духовность. Шпринц и Пьянцесса
Чтобы наконец-то выбраться в магазин нам потребовались всего три попытки. Ровно столько раз мы останавливались у входной двери и возвращались в большую комнату на скрипучий диванчик.
И вот наконец-то мы на улице. Кто-то переключил вселенский реостат, и летнее небо начало гаснуть. Лишенные возможности продавать алкоголь в ночное время, все местечковые магазинчики уже давно закрылись. Самое время для похода за продуктами. И вот мы снова идем через весь район, только теперь вместе, в обнимку, на остановку, около которой, есть большой супермаркет, работающий круглосуточно. Странно, но народу на улице много. Им что с утра не надо вставать? Завтра вроде рабочий день? Хотя какая мне разница, ведь мы опять вместе. Надо наслаждаться нашим небольшим счастьем. По пути иногда тормозим и целуемся до тех пор, пока не начинают неметь губы, а потом снова идем.
Пока мы, петляя по дворам и делая романтические остановки, добрались до большой дороги, совсем стемнело. Зажглись фонари. Холодный колючий свет от сотен светодиодных элементов осветил всю округу, раскидав повсюду угловатые тени. Людей здесь тоже пруд пруди, да и машин не поубавилось. Нам надо на другую сторону. Спускаемся в переход.
Внизу невероятно светло, очень грязно и жутко воняет. Щуримся. По бокам белая, положенная еще при царе Горохе, плитка. Слева через всю стену реклама, предлагающая «что-то там для вашей принцессы». На полкартинки мордаха милой собаченции с выбеленными зубами и аккуратно уложенной золотистой шерстью. А под рекламным щитом свалена куча целлофановых пакетов, набитых непонятно каким тряпьем. Среди пожитков расположились два тела. Толпа брезгливо огибает постояльцев перехода и их куркули, будто в научном эксперименте, где заряженные частицы отталкиваются от магнита с такой же полярностью.
И вот мы тоже поравнялись с пристроившейся у стены парочкой. Концентрированный запах человечины нагло пролез в ноздри и, кажется, проникнув через поры в коже, пропитал все мое тело. Стараюсь совсем не дышать. Рассматриваю съежившихся и прижавшихся друг к другу существ. То, что женского пола, по крайней мере, мне так показалось из-за русых с проседью длиннющих волос и отсутствия бороды, обернуто, то ли в какой-то замызганный тюль, то ли в чье-то выброшенное свадебное платье. Дама свернулась клубочком и прильнула к своему, сидящему в луже мочи, кавалеру. Заношенная до блеска спецодежда на нем, если сильно не вглядываться, чем-то смахивает на фрак. Рядом валяется набор путешественников по иным мирам: закопченная алюминиевая ложка и видавший виды миллилитровый шприц.
Мы проходим мимо. И вот уже, чтобы рассмотреть остальные детали сценки, мне приходится повернуть голову. Но все тщетно. Незримая движущая сила, действующая на переход, уносит нас прочь от, мирно дремлющих, как и положено ночью, мужчины и женщины. Еще немного и мы начнем подниматься на поверхность, но я продолжаю думать о тех двоих. От чего все так сложилось? Может их страсть, так и не сумевшая вылиться во что-то общепринятое и гармоничное, трансформироваться в невыносимо стандартизированные отношения, сначала утянула их в пучины сумрачного мира грез, а потом бросила на грязный мраморный пол подземного перехода. Сюда, в незанятый промежуток между обещанием красивой собачей жизни и непрерывным потоком безликой биомассы – беспрестанно перемещающихся туда-обратно обывателей.
