Амест Петунц
Хачатур и Наири
Марк Антоний сказал.
– Хорошо, дорогой, – сказала Клеопатра.
Убрав меч, Марк Антоний ушёл.
Ему в Рим давно пора,
Там у него гражданская война
С ненавистным ему Октавианом.
На следующий день
Во дворце переполох
Клеопатра поняла, что кто-то
Рассказал всё Марк Антонию
И сейчас хотела разузнать,
Кто же предателем являлся.
Но, впрочем, узнает, только поздно,
Тогда, когда не в силах будет,
Что-то предателю сделать,
Ну, а пока имя доносчика так и не узнает.
А Анаит стала осторожнее,
Как быть она не знала,
Спросила она как- то у служанки:
– Почему так рано уехал Марк Антоний? -
Прикидываясь совсем невинной.
– В Риме идёт гражданская война.
У Марк Антония престол отобрать хотят, –
Служанка Клеопатры Анаит отвечала.
Анаит же про себя: -Подумать надо,
Ведь Клеопатра Марк Антония союзник,
А значит враг Октавиану.
Из-за войны Клеопатре золото было нужно,
Просто служанка не знала всего.
Но как же быть… Рим не близко.
И в ту ночь Анаит не спалось.
Она думала-гадала,
Как встретится с Октавианом,
Но, как и в тот раз,
Решение пришло под утро.
Написать письмо, другого
Ничего не оставалось.
Письмо с посыльным Анаит пошлёт
И будет ждать ответа.
А содержание было таково:
«Приветствую тебя, Октавиан!
С тобою мы незнакомы,
Но мне бы очень хотелось,
Другом тебе стать
И помочь тебе в войне.
Живу во дворце Клеопатры,
Желаю тебя видеть,
Одного и без охраны.
В такой-то день, в такой-то час
И в таком-то месте, жду тебя.
И подпись – Доброжелатель».
Октавиан, конечно, удивился,
Получив столь странное письмо,
Но в нем закралось чувство,
Что с правдой написано оно.
Оставив все дела, он в путь собрался.
Ему нужен друг, живший у Клеопатры.
Этот союзник Октавиану очень дорог,
Как одному из лучших полководцев,
Победу он готов получить любой ценой.
И так, в назначенное время,
В назначенном месте, он ждёт.
А Анаит уже заранее была там.
Заметив, что Октавиан один
И прекрасно зная, что тот
Во дворце египетском не бывает,
Вышла к нему из укрытия.
– Здравствуй, Октавиан.
Письмо тебе написала я,-
И Анаит сняла капюшон.
– Женщина, – удивился он.
– Да, но что это меняет.
Моя задача мериться не силой, –
Октавиану Анаит твердо отвечает.
– Возможно, ты и права, но
Скажи, что двигает тобой?
Что делает тебя предателем
Своего египетского двора? –
Спрашивает Октавиан.
– О, нет. Этот двор не мой совсем.
Клеопатра мне вовсе не царица.
Я в им, поверь, чужая.
Сюда в гости приехали
Мой царь и моя царица,
А Клеопатра гнусно их убила,
Жаждая получить их богатства.
Скорее всего это пошло бы против тебя,
Если они ей отдали свои сокровища.
Я жажду отмщения и тебя
Прошу помочь мне в этом. –
Горестно Анаит говорила.
– Но чем могу помочь тебе я? –
Октавиан недоумевал.
– Видишь ли, мой друг,
Разреши мне тебя так называть.
Клеопатра – страшная блудница.
Я написала об этом Марк Антонию.
Он её разоблачил, а затем
Клеопатре все простил.
Я думала, он её накажет,
Но всё случилось не так.
Я знаю, что у тебя с ним сейчас война,
Я готова тебе помогать.
Все вести, которые я узнаю,
О том, что предпринимает
Марк Антоний и Клеопатра,
Я сразу же напишу тебе.
Имей здесь своего человека,
Проиграв войну, Марк Антоний
Будет здесь искать прибежище,
Ведь, недаром он простил Клеопатру,
А ты его настигнешь здесь
И поможете мне свершить
Возмездие над Клеопатрой, –
Уверенно Анаит говорила.
– Да ты, мой друг, полководец, стратег,
А ещё говорят, что женщины
Не разбираются в войне.
Я оставлю здесь своего человека,
Паролем будет «Клеопатра»
И буду ждать от тебя вестей. -
С этими словами Октавиан уехал,
А для Анаит радости не было предела.
– Он смелый, пришёл один.
Он честный, сдержит слово. -
Она поверила в Октавиана,
Точно так же, как он поверил в неё.
Анаит продолжала своё дело:
Она пела, танцевала и делала массаж,
Во всем, чем могла Клеопатре угождала
И ежеминутно царицу восхваляла.
Тайком читала письма, написанные
Клеопатре Марк Антонием.
Что слышала и знала – всё передавала
Поверенному Октавиана.
Марк Антоний всё больше и больше
Писал письма Клеопатре,
Просил у неё денег,
Но караван с богатством,
Как ни странно, не доходил до него.
А Октавиан был очень доволен,
У него есть свой человек,
Поверенный во дворце Клеопатры.
Была ли в этом заслуга Анаит или нет,
Не знаю, одно лишь точно, она сделала –
Всё, что смогла, ради победы Октавиана.
И Октавиан всё это понимал.
Ему важней всего было знать,
Что чувствует его противник.
Знать, как тот в себе не уверен
И этим в битве побеждать.
А Анаит слушая недовольные
Возгласы ненавистной Клеопатры,
Понимала, Октавиан побеждает.
И радость вселялась в сердце,
Значит, возмездие близко.
С каждым днём Марк Антоний
Всё больше и больше отступает.
Битвы уже на территории Египта.
Марк Антонию спрятаться негде,
Он терпит поражение.
И вот Октавиан уже во дворце.
Служанки доложили об этом Клеопатре,
А рядом с ними и Клеопатрой
В комнате находилась, и Анаит,
Держа в руке меч, она, смеясь, сказала:
– Царица моя, тебе не к лицу бояться, –
Анаит держала в руке корзину, –
Или же ты боишься рабыней стать.
Тут Клеопатра сказала:
– Лучше помоги мне спрятаться, убежать,
А ты говоришь – глупые слова.
– Ты права, тебе не то, что трон,
Ты даже жизни не достойна
И убежать я тебе не дам, –
Анаит гневно сказала.
– Как смеешь ты со мной так говорить? -
И Клеопатра измерила её взглядом.
– А, как смела ты, блудница, убить,
Моих любимых Наири и Хачатура?
Как смела ты их пытать?
Детей невинных погубить?
Я здесь, чтобы возмездие свершить!
И погублю тебя укусом змей, ядовитых, как и ты! –
Всё так же гневно Анаит сказала.
– Но ты меня же восхваляла,
Ты мне пела песни и красоту мою воспевала, –
Громко сказала Клеопатра.
– Так не твою красоту, а красоту
Моей царицы, ту, которую я знала
И всем сердцем искренно любила.
Которая была олицетворением Добра.
Но ни как, ни ты – олицетворение
Алчности, блуда и разврата, –
Гневно Анаит отвечала,
Предательская слеза прошла по щеке.
– Хватит, довольно слов, –
Анаит крышку корзины открыла,
Оттуда выползли змеи.
Перед тем, как хлопнуть дверью
Анаит моя сказала:
– Я не кормила их неделю, –
С обратной стороны заперев дверь, ушла.
Марк Антоний проиграл.
Египет стал данником Рима,
Цезарем, которого стал Октавиан.
Он встретился в тот же день с Анаит,
Сказав: -Спасибо, тебе за всё!
– Ну, что ты, – отвечала Анаит, –
Это ты мне помог
Свершить моё правосудие.
Сейчас мне придётся домой вернуться,
А там даже стены напоминают их.
Как жить, что делать, я не знаю,-
И плакала моя Анаит.
– Поедем ко мне в Рим, –
Октавиан говорил,-
У меня жена и дети, мы все
Вместе примем тебя, как родную.
– Я, если честно, то не знаю, –
Скромно ответила Анаит.
– Не задумывайся, поедим!
Ты будешь мне, как сестра.
Тебе победой обязан я
И для меня будет честь,
Если ты поселишься в моём доме.
Когда тебе будет угодно
Ты сможешь уехать в свои родные края.
Можешь делать всё, что захочет душа.
Я не скажу и слова, буду во всем,
Как брат, защищать тебя.
– Ну, что же я буду тоже рада,
Иметь такого брата. –
И Анаит поехала в Рим.
А через двадцать лет вернулась
В родную Армению свою.
Что же она там увидала:
После гибели Наири и Хачатура,
(Которых, звали совсем по-другому,
Но я назвала их так, как
Звали их в народе),
Их матери княгини Татевик и Алвард,
А также их отцы, ушли из дворца,
Где всё им напоминало об их детях.
Несчастно проливали слезы
Две безутешные матери,
А их мужья построили в долине дом.
Говорят: там был пустырь,
Татевик и Алвард плакали
Все дни и ночи напролет,
И люди, приходившие их навестить,
Тоже проливали горькие слёзы,
Ведь все любили Хачатура и Наири,
И от их общих слёз образовалось
Прекрасное озеро. Жители
Не знали, как его назвать,
Так много лет было оно безымянным,
Пока Анаит не поселилась у них.
Все жители Армении до её возвращения,
Уже знали о её возмездии.
Когда приходили её навестить,
То Анаит протягивала им
Сшитые ею разноцветные одежды
И просила: – Снимите черноту,
Пора с себя снять траур.
Так, то место и прозвали «Севан»,
Вместе с ним и озеро стали так называть,
Именно это слово говорила Анаит.
Ей хотелось, чтобы осталась память,
А боль со временем прошла.
И на смену одним, пришли
Ничем не хуже другие.
А постарев Анаит очень часто
Вспоминала, как на лошади своей
Ехала по пустыне, делясь водой
С лошадью верной, как же пить
Ей хотелось тогда. Вспоминала,
Как лошадь её от разбойников спасла.
Анаит прекрасно понимала,
Какую ценность имеет озеро Севан.
Она же истинную жажду испытала
И перед смертью, лишь об одном просила:
– Не продавайте воду чужестранцам,
Сберегите хоть что-то для потомков.
А князь Маис и князь Тигран
Ввели в Армении древний обычай.
Он был очень-очень серьёзный,
Хотя о нём помнят очень мало.
А обычай был таковым:
Когда ребенку, (без разницы
Мальчик или девочка),
Исполнялось семь лет,
То ему в день рождения
Задавали один вопрос:
– Раздавит ли слон муравья
Если, конечно, наступит на него?
Вопрос был очень странный, ведь
В Армении тогда не было вообще слонов.
И, если ребенок не задумываясь
Говорил, что «да, раздавит»,
То родители этим сильно огорчались,
Значит – этот ребенок «сбежал из ада,
Он, не задумываясь убивает».
Так взрослые говорили
И поднимали вверх глаза,
Думая: – И там не всё так гладко.
Ребенку на следующий же день
Давали ведро воды и говорили
– Будешь пол мыть каждый день.
И так до следующего дня рождения.
Труд на самом деле смирению учит,
Понимаешь, что такое «тяжело».
Если ребенок не хотел и плакал,
То папа строго говорил:
– Быстрее берись за дело.
А, если он маме жаловался на отца,
То мама медленно поднимала,
Нет, не пинала, а дотрагивалась
Ногой до ребенка и говорила:
– Ты, слышал, что папа тебе сказал.
Это делалось всего один раз,
А дальше мама вела себя так,
Как будто не слышит ничего.
Всю тяжесть носят ноги
И ей придется ребенка поднять,
И не дать свалиться в грязь.
Так своих детей оберегали от преступлений
И делал это кто, как мог.
Иногда ребенок соображал
В чём же его ошибка, но пол
Он всё равно мыл, ровно год.
Так заставляли думать над, тем,
Что говоришь, а не пустословить.
Но если ребёнок задумался
И «нет» сказал, то было в доме
Настоящее дружное веселье.
Значит, ребенок «из рая» пришёл
И это стоило отметить.
Вот такой обычай ввели,
Маис и Тигран. Говорят в то время,
Преступность уменьшилась втрое.
Ну, что же напомню, что Клеопатра
В погоне за сокровищами
Убила царскую армянскую семью,
Предав небывалым пыткам
Прекрасную царицу. Нет,
Мне не хватит слов, чтоб описать
События тех дней, но всё же
Именно в то время была,
Завалена пирамида – гробница,
Малоизвестного скромного Туттанхамона.
На много лет египетские сокровища,
Были спрятаны от египтян.
При Клеопатре пало могущество Египта.
Да и она сама умерла
От укусов собственных змей.
Возмездием стала служанка Анаит,
Которая много лет спустя
Вернется на родину свою.
И вроде бы моих героев уже нет,
Но там осталась прекрасная Любовь
Двух искренних сердец,
Которая к две тысячи сороковому году
От Рождества Христова,
Должна вернуться в родные просторы,
К прекрасному озеру Севан,
Где прах их двух отцов и двух матерей.
Ну, а пока, что там в Египте,
Солнце светит жарко, мягко.
От солнечного загара
Не сходит кожа на теле.
Там в знойный день
Можно почувствовать
Морозную свежесть,
Стоит лишь в черное одеться
И загорать на пляже.
У Египта и Севана
Есть маленькая тонкая связь,
Связанная с красотой и победой.
Тело умерло, но в небо
Ушла их Душа, которая
Будет жить вечно.
А пока, что до определенного срока
Среди отдыхающих и туристов,
Как бы ища своих среди чужих,
Тихо-тихо ходит-бродит Любовь,
Любовь Наири и Хачатура.
_________________________________
P.S
Хочу сказать мы можем больше,
Но всё понять не в наших силах.
Растление Любви нам не позабыть,
Простить все мы попросту не сможем.
Хотя мы в праве всё забыть.
Ведь жизнь идет вперёд,
Назад нам не суждено вернутся
И остается только верить,
Что наши ошибки исправят потомки.
А, что до проклятий, то скажу,
У каждого из нас есть
Своя предсмертная воля,
Но сбудется или нет,
На это уже воля Бога.
Помочь могущество понять,
Поможет французская книга
С названием «Проклятые короли».
Надеюсь, вы многое поймете,
Одно из них, в чём же проклятие состоит.
Его на самом деле, просто нет.
Предсмертная воля исполняется
Лишь только у тех, кто
Честен и добр при жизни был,
Кто не был алчным и не был злым,
Кто властью над другими не дорожил.
А, если среди вас есть такие,
То, люди, берегите их –
Они и есть вершители судеб.
