Амелия Борн
Тайная любовь моего мужа
Ксю радостно встрепенулась.
– Вот такой настрой мне нравится! Действуй!
Я сжала зубы и резко тряхнула головой.
– Прямо сейчас, пожалуй, и начну.
Припомнив, где оставила свой мобильник, я отправилась за ним, после чего вернулась в гостиную и быстро набрала номер мужа…
Он ответил после нескольких гудков.
– Кирюш? Что-то случилось?
Я растянула губы в улыбке, хотя он и не мог этого видеть, и как можно более беззаботно парировала:
– Почему сразу что-то случилось? Я что, не могу тебе просто так позвонить?
Он явно растерялся.
– Можешь, конечно, я просто…
Я не стала дожидаться, когда он продолжит. Солгала, не задумываясь…
– Я соскучилась. Вот и позвонила.
Его удивление ясно ощущалось даже через телефон.
– Правда? – переспросил словно бы… неверяще?
– Конечно, – уверила в ответ. – Вот и хотела узнать – ты сегодня придешь, как обычно? Или, может… пораньше?
Он молчал всего несколько секунд, но я чувствовала, как судорожно он пытается сообразить, что ответить…
Наконец Леша заговорил и в голосе его слышалось сожаление:
– Пока не знаю, любимая…
Ласковое обращение больно резануло по душе.
– А ты вообще в офисе сейчас? – спросила легко, как бы между прочим.
– Нет, у меня выездная встреча с клиентом. Жду его в ресторане…
– Аааа. Ну ладно тогда… до вечера… любимый.
Я сбросила звонок и перевела взгляд на подругу.
– Не спалилась? Не слишком странно прозвучали вопросы?
– Ты просто молодчина! – восхитилась Ксю от всей души. – И что дальше?
Я посмотрела на часы на экране смартфона.
– А дальше – в офис. Пока у меня еще есть время.
***
Ключ от кабинета мужа всегда был при мне, в связке с другими ключами. Я считала, что это – знак его доверия и никогда не переступала грани, за которой начиналась бы излишняя вседозволенность и контроль…
Но сейчас у меня были все причины действовать именно так: скрытно, исподтишка, обманом…
Секретарь и помощница Леши была на месте, как я на то и рассчитывала.
Мои измышления были очень просты: конечно, я могла бы расспросить делового партнера мужа, но это была плохая идея сразу по двум причинам. Первая – тот вполне мог знать о Лешиных похождениях и, соответственно, его прикрывать. А вторая вытекала из первой: о подобном разговоре Никита наверняка доложил бы моему мужу и по совместительству своему другу, что мне было совсем не нужно.
А вот Лена – совсем другое дело…
– Привет, – помахала я ей приветливо рукой, приближаясь к столу.
– Ой, – выдохнула она, вскакивая на ноги. – А Алексея Дмитриевича и нет…
– Я знаю, – улыбнулась в ответ. – Мне нужно кое-что забрать из его кабинета. Он вчера засиделся тут допоздна и в итоге так и забыл вещи, не довез до дома.
Лена мигом расплылась в ответной и кажущейся вполне искренней улыбке.
– Ой, да… вечер вчера был не из легких.
Она огляделась по сторонам, словно проверяла, не смотрит ли кто на нас, и, доверчиво подавшись ко мне ближе, добавила:
– Похоже громкое дельце нам предстоит…
– О? – выдохнула я в ответ, стараясь не показывать чрезмерной заинтересованности.
– Одного мажора обвиняют в изнасиловании…
– И Леша будет его защищать?
– Конечно! Тут такой гонорар на горизонте – папочка парня готов хорошо приплатить, чтобы отмазать сыночка…
Я вежливо улыбнулась в ответ, но в голове завибрировала единственная мысль…
Неужели я и в самом деле обозналась?..
Глава 6
Искушение развернуться и уйти, больше ничего не выясняя, просто убедив себя, что этого достаточно и Леша ни в чем не виноват, было велико. Но подобный поступок отдавал бы трусостью и закапыванием головы в песок, а уж какой-какой, но трусливой я не была точно.
Кроме того, не было уверенности, что Лена не выгораживала босса. Так что, раз уж все равно приехала, зайти в кабинет и осмотреться было совсем не лишним. Тем более, что я ведь якобы пришла что-то оттуда забрать.
– Ну ладно, я пойду, возьму свои вещи, – улыбнулась я секретарше с выражением доверия на лице. – А то времени мало, скоро надо в школу ехать за своими.
Лена тоже ответила мне улыбкой.
– Не представляю даже, как вы управляетесь с тремя детьми! – воскликнула она. – Я с одним-то с ума схожу… Вы героиня просто.
Я вновь растянула губы в улыбке, принимая этот “комплимент”. Про себя же подумала: цена этого управления – моя собственная жизнь. На которую совершенно не осталось времени. И восхищаться тут было совершенно нечем.
Отворив дверь, я вошла с этими мыслями в кабинет мужа. Ощущение его присутствия мигом меня окутало: Леша чувствовался здесь в каждом предмете. В самом воздухе. И пусть его физически сейчас тут не было, мне так явственно, настырно казалось, будто он находится где-то рядом.
Сердце сжала тоска – неясное предчувствие неминуемой потери. Как с этим жить, как справиться, если худшие подозрения и в самом деле подтвердятся?
Снова возникло желание сбежать. Ничего не знать. Но я лишь сжала зубы и решительно двинулась к столу.
Непрошеная улыбка коснулась губ, когда взгляд зацепился за лежавшие на столе мятные леденцы – его любимые. Леша постоянно их грыз, когда нервничал, хотя и старался не подавать виду, что тоже бывает человеком – сомневающимся, в чем-то неуверенном…
Прошествовав дальше, мой взгляд остановился на рамочке с фотографией: мы, все пятеро, вместе. Лежим на траве, в парке – дурачащиеся, счастливые, кажущиеся абсолютно довольными друг другом и всем вокруг…
Неужели же это была только иллюзия? Неужели счастливая семья существовала лишь в моем воображении? И когда, в какой момент все пошло не так, если он все же завел другую?..
Горькие, болезненные мысли, на которые сейчас попросту не было времени. Сглотнув, я отвернулась от фотографии, и, оббежав взглядом стол, взялась за один из встроенных ящиков.
Осматривала все быстро, но внимательно, опасаясь что-нибудь пропустить и еще больше – найти. В первом ящике валялись всякие мелочи, во втором – бумаги…
Я почти уже закрыла его обратно, но, ведомая каким-то шестым чувством, в последний момент приподняла кипу документов и…
Смартфон лежал на самом дне. Я взяла его дрогнувшей рукой, попыталась войти, но он, ожидаемо, оказался запаролен.
Торопливо, судорожно, я вводила один за другим наиболее очнвидные комбинации цифр: его день рождения, мой день рождения, дни рождения его родителей, наших детей…
Не подходил ни один.
Сердце сдавила ледяная рука. На ум пришло только одно: возможно, паролем был день рождения той, кому он по этому телефону звонил…
На миг мелькнула мысль – стащить из этого мобильника симку и вставить в свой, чтобы посмотреть, кто будет сюда звонить. Но эту идею пришлось отбросить – Леша наверняка заметил бы пропажу и тогда выяснилось бы все: мой визит сюда в его отсутствие, расспросы…
Вернув телефон на место, я осмотрела остальные ящики и полки. Добралась до сейфа, но и его код подобрать не смогла…
Волоча вперед одеревеневшие ноги, неся в груди сердце, ставшее тяжелым, как чугун, я вышла из кабинета.
– Еле нашла, где Леша оставил пакет с вещами, – улыбнулась Лене, посмотревшей на меня пусть и не вопросительно, но не лишенным любопытства взглядом, и помахала перед ней заранее заготовленным пакетом.
– Это на него похоже, – рассмеялась она в ответ. – В документах у него тоже вечный хаос.
– Это точно, – кивнула я. – Ну ладно, я побежала. Пока.
Взмахнув рукой на прощание, я прошагала к лифтам. Пока ехала вниз, думала о том, что еще я могу сделать, что узнать?
Пришло на ум сразу две вещи. Первое – Лена не уточнила, во сколько точно ушел из офиса Леша. Пусть он действительно задержался, но вопрос в том, насколько?
И второе – даже если он и был тут допоздна накануне, это тоже еще ничего не значило. Вспомнились слова той девицы…
“Хочу порадовать тебя , когда вернешься от своей клуши”.
Вероятно, вчера она его и не ждала…
Сделав глубокий вдох, я вышла из дверей лифта и встретила обращенный ко мне взгляд охранника, который явно скучал на своем посту…
Недолго думая , я подошла ближе и сказала:
– Выглядите бодрячком, Арсен. Наверно, только заступили на смену?
Он красноречиво махнул рукой:
– Какое там! Я тут скоро сутки уже…
– Как же так? – удивилась я.
– Да сменщик заболел, а работать-то кому-то надо…
– Какой ужас, – сочувственно отреагировала я.
Арсен только плечами пожал:
– Что поделать, у всех свои задачи… Алексей Дмитриевич тоже вот вчера засиделся…
Я кивнула и неодобрительно покачала головой:
– Да, приехал вчера почти в одиннадцать ночи, представляете?
Арсен закивал.
– Так он вот и уехал-то в десять. Точно помню – футбол как раз начинался…
Я вновь растянула губы в вежливой улыбке и извиняющимся тоном произнесла:
– Рада была с вами поболтать, Арсен, но надо ехать в школу за своими сорванцами…
– Счастливо вам!
Выйдя из здания, я выдохнула. Итак, Леша вчера и в самом деле задержался на работе. Но, по сути, это никак не отменяло того факта, что он все равно мог иметь любовницу. Просто ездил к ней в другое время…
Ощущая себя белкой, наматывающей бесконечные круги в своем колесе и ничуть при этом не приближающейся к цели, я села в машину и поехала за детьми.
***
Ключ в замке входной двери повернулся неожиданно – в тот момент, когда я готовила ужин.
Вытерев руки полотенцем, я с удивлением и опаской вышла в прихожую, гадая о том, кто пришел так рано?
Оля была еще в садике, двое старших – на занятиях в спортивной школе…
А Леша… я и не помнила, чтобы он даже в лучшие времена возвращался домой в такое время.
Но на пороге действительно показался муж.
Я уставилась на него с удивлением, а он широко, обезоруживающе улыбнулся в ответ…
– Сюрприииз, – протянул, вытаскивая из-за спины огромный, пышный букет лилий…
Но я едва скользнула по ним взглядом. Спросила прямо…
– А ты чего так рано?
На его губах вновь появилась улыбка, но уже иная: загадочная, манящая…
Он стянул с себя пальто, положил букет на столик и шагнул ко мне, обдавая ароматом морозного вечера…
– А я – тоже соскучился, – признался, глядя прямо в глаза. – Знаешь, Кирюш… мне вчера так хорошо было… как давно уже не бывало…
Последующий поцелуй застал меня врасплох. Он целовал так нетерпеливо, так жадно, будто и в самом деле скучал и ждал этого момента…
– Я решил… – зашептал муж мне на ухо, – пока дети кто где, мы можем вдвоем побыть… и снова… повторить…
Его слова перемежались поцелуями, а я стояла, цепляясь за его плечи в поисках опоры, ничего не понимая…
Руки Леши пробрались под футболку, потянули ее вверх…
Было бы так легко сейчас ему сдаться – снова. Снова и снова…
Но перед мысленным взором промелькнул незнакомый телефон и та девица в примерочной…
Я оттолкнула его – аккуратно, но решительно. На его лице маской застыло недоумение…
– Не сейчас, Леш… Я себя не очень хорошо чувствую. Да и за детьми ехать скоро… Извини…
Несколько мгновений он просто смотрел на меня, не моргая, а затем медленно кивнул…
В глазах его при этом безошибочно читалось разочарование…
Разочарование человека, который внезапно поверил было в чудо, но вскоре понял, что чудес не бывает…
И с чем это было связано – я не понимала.
– Ну, раз уж ты пришел пораньше, – заговорила, натянув улыбку, – может, поможешь мне с детьми, заберешь их с занятий сам?
Он рассеяно, отстраненно покачал головой.
– Я, раз уж так вышло, лучше на работу вернусь и проведу все же встречу, которую отменил… уверен, ты и сама справишься… любимая.
В его обращении ко мне прозвучала странная горечь. Кивнув напоследок, он быстро натянул пальто и вышел прочь, не оглядываясь…
В прихожей остались только я и лилии, аромат которых показался мне в это мгновение каким-то надрывно-печальным…
А в голове засел лишь один вопрос…
Что это все вообще значило?..
Глава 7
Ласковые, мягкие, нежные руки скользили по его груди.
Они гладили сквозь рубашку – медленно, чувственно; постепенно подбирались к пуговицам. Он сидел, прикрыв глаза, отдавшись им во власть, стараясь расслабиться…
Вот юркие пальчики нырнули в вырез рубашки, поползли вниз, расстегивая первую пуговицу… Горячие ладони коснулись обнажившейся кожи, он протяжно выдохнул, откликаясь на эту ласку…
Да, тело его откликалось на умелые движения ее рук, но мысли были совсем не здесь. Удовольствие, которое он получал, было каким-то смутным, безотчетным… безрадостным.
Все его мысли раз за разом возвращались к тому, что произошло дома. Черная туча, заволокшая душу в тот момент, когда Кира его оттолкнула, все росла и росла, грозя затопить его, задушить…
Да будь он проклят, если хоть что-то понимал во всей этой ситуации! Как, ну как она могла накануне так горячо, без остатка, до крайности ему отдаваться, а сегодня…
Да какого черта произошло сегодня?
К горлу подкатила тошнота, зубы сжались от досады… Женские руки взялись за ремень его брюк…
Он спешно положил свои ладони – на ее, останавливая от дальнейших действий. Отвлечься все равно ни черта не выходило, лишь туча все больше расползалась по его внутренностям, отравляя собой все…
– Погоди, – выдохнул хрипло, встречая взгляд своей любовницы. – Давай лучше… поговорим.
Мила была его отдушиной. Он приходил к ней, жаждая почувствовать себя нужным и желанным, и сейчас ему как никогда было это необходимо…
Она игриво провела острым коготком по его груди, видневшейся в вырезе рубашки, и, капризно надув губки, проговорила так хорошо знакомым томным голосом:
– Львеночек сегодня не в духе?
«Львеночки сидят в зоопарке, а я – мужчина», – захотелось неожиданно огрызнуться, но он произнес в итоге совсем иное:
– Я просто хочу немного поговорить. Расскажи мне, например, чем ты сегодня занималась?
Ее пухлые губы изогнулись в соблазнительной улыбке. Она изящно вытянулась на диване, положила длинную, стройную ногу ему на бедро, чувственно погладила…
– Львеночек, ты же знаешь – мое единственное и самое главное занятие – это ждать твоего прихода…
Именно за такими словами он и приезжал к ней. И они всегда его радовали, рождая в душе забытый трепет, живой отклик…
Раньше. Не теперь. Теперь что-то было не так…
Он, с непонятным ему самому раздражением, заметил:
– Но ты же занимаешься чем-то еще…
Она похлопала глазами, но вскоре ее губ вновь коснулась улыбка…
– Конечно. Я навожу красоту для своего Львеночка.
Красоты в ней и в самом деле было хоть отбавляй. И он сам в это нехило так вложился…
Мила, тем временем, медленно потянулась, принимая сидячую позу, и следом оказалась у него на коленях. Горячо зашептала на ухо:
– Все, что я делаю – я делаю ради тебя, любимый. И давай уже не будем тратить время на ерунду? Я так соскучилась… всю ночь вчера с ума сходила от мысли, что ты там с этой старой кошелкой… и, может, даже ее трогаешь…
Она говорила и говорила, оставляя на его коже следы своих губ. Но, услышав последнюю фразу, он, готовый уже хоть немного расслабиться, мигом открыл глаза. Резко оторвал ее от себя…
– Выбирай выражения, когда говоришь о моей жене.
Она вновь захлопала глазами – на этот раз непонимающе, растерянно, даже обиженно…
– Но она ведь и в самом деле старая…
Он гневно нахмурился, порывисто встал с дивана. Подойдя к окну, отстраненно, словно и не видя, посмотрел сквозь стекло на все ярче разгорающиеся огни вечернего города…
Слова Милы снова пробудили воспоминания о прошлой ночи – с женой. Все, что так радовало его в любовнице еще недавно, теперь, когда вспомнил, какой Кира когда-то была, какой могла быть снова – резко померкло, потеряло свою привлекательность…
Черт, ну и зачем он сюда вообще приперся?.. Этот поступок показался вдруг ему самому каким-то неправильным. Ненормальным. Гадким…
Он поднес ко рту руку, до боли прикусил большой палец, чтобы не зареветь раненым зверем. Внутри него что-то болело, страдало, металось…
Что-то было не так. С ним. С Кирой. С ними…
И он, казалось, давно уже с этим смирился. Приспособился к той жизни, какая теперь у него была. Нашел радости на стороне и был всем доволен…
Так какого черта теперь не мог найти себе покоя? Будто откуда-то знал – скоро что-то случится. Но что?.. Почему?..
Может, зря он уехал из дома? Мог ведь в кои-то веки побыть с семьей подольше. Сделать уроки с Артуром, пообщаться с Кириллом, поиграть с Олей…
И просто побыть рядом с Кирой. Смотреть, как когда-то давно, на то, как она готовит… как плавно, грациозно, словно танцуя, двигается по кухне…
Дьявол! Он все сделал не так. Обиженный, отверженный, он только об этом и мог думать. Он только и мог, что упиваться своим разочарованием, которое поспешил затереть, забыть в чужих объятиях…
Но ведь близость – это не только секс. И как же давно они с женой не были близки по-настоящему…
Приняв решение, он спешно отвернулся от окна и, едва мазнув взглядом по сидевшей со скучающим видом Миле, потянулся за бумажником…
Достав оттуда несколько крупных купюр, бросил их на стоявший поблизости столик…
– Мил, ты прости, но я пойду – вспомнил, что у меня есть важное дело. Купи себе что-нибудь… в качестве утешения.
Она мгновенно сменила позу, проворно сцапала банкноты, словно боялась, что он передумает или что кто-то может украсть их прямо у нее из-под носа. И ничуть не оскорбилась на подобный его жест, будто была…
Не любовницей, не возлюбленной, а просто заправской проституткой.
Вот дерьмо. Разве так выглядит любовь?..
Он с отвращением отвернулся, молча прошагал в прихожую…
Она побежала за ним следом. Ему почти хотелось, чтобы она снова произнесла одно из своих жарких признаний, даже если они были лживыми…
Но она сказала лишь:
– Я тебя провожу, Львеночек.
– Необязательно, – сухо откликнулся он, выходя за порог.
Они в молчании спустились на лифте вниз, вышли на улицу…
Под вечер пошел снег. Он в неторопливом, заунывном танце, кружась, опускался на землю, задерживался на волосах и плечах, лип к одежде…
Холодный. Такой безнадежно холодный, как и его душа сейчас.
Мила вдруг прильнула к нему, потянула на себя, словно каким-то образом прочитала его мысли…
– Может, все-таки останешься? – прошептала, прижимая его холодные ладони к своей горячей коже, выглядывавшей из застегнутой не до конца шубки…
Искушение согласиться было велико. Но он все же отнял у нее свои руки, обернулся, чтобы отыскать машину в заснеженном дворе…
И вдруг ощутил себя так, будто сердце его остановилось.
Глава 8
Я думала недолго. Все инстинкты, все мои внутренности буквально вопили в один голос: за ним! Скорее! Скорее!
Им вторил и разум: было совсем несложно догадаться, на какую такую встречу внезапно пошел Леша. Не оглядываясь, не раздумывая…
Я уже почти не сомневалась в том, что будет дальше. Но надежда, что ошибаюсь, что муж и в самом деле поехал по делам, еще трепыхалась внутри – едва-едва, с каждой секундой и вдохом – все слабее…
Было уже плевать, что он может заметить мою машину. Ситуация дошла до точки кипения, до точки невозврата, перешла грань, после которой становилось ясно: дальше так жить нельзя. И если бы он остановился, обернулся, я готова была уже выяснять все прямо здесь и сейчас. На улице, на обочине… где угодно.
Но Леша шел, не оглядываясь, ничего не замечая. Сел в машину и резко стартовал с места, не помедлив, не дав себе времени на то, чтобы сделать хоть один звонок… а следовательно, он точно знал – там, куда ехал, его всегда ждали.
Мой мозг лихорадочно обдумывал все это, а в душе осталось теперь лишь одно желание – узнать правду. Какой бы она ни была. Вероятно, потому, что в глубине души я знала ее уже давно. Чувствовала нутром так, как это умеют только женщины.
Не выпуская из виду машину мужа, мчавшуюся по свободным еще в это время дня дорогам, во время остановки на светофоре я наскоро набрала на громкой связи номер старшего сына…
– Кирилл, у меня срочные дела, – проговорила быстро. – Довезешь Артура до дома и заберешь Олю из садика.
Мой голос звучал хлестко, непререкаемо. И, обычно такой своенравный, вечно противопоставляющий себя всем и вся вокруг, старший сын на сей раз даже не рискнул спорить.
– Ладно, – только и буркнул недовольно, но следом обеспокоенно спросил:
– Случилось чего?
– Все нормально, – постаралась его успокоить, смягчив тон. – Просто мне нужно кое-что сделать. В общем, давай, до вечера, а то я за рулем.
Он без лишних вопросов положил трубку, а я вновь сосредоточенно вгляделась в идущий в нескольких машинах от меня черный джип мужа.
Он так и не заметил, что я еду следом. На одном из поворотов свернул к новенькому жилому комплексу – как мне было известно, квартиры здесь стоили довольно дорого…
Может, он все-таки направлялся к клиенту? Или содержал свою любовницу на широкую ногу? Поверить в то, что эта цаца из примерочной могла сама заработать на подобное жилье или даже просто за свои деньги снимать его – я могла с большим трудом.
Муж проехал шлагбаум, открывшийся перед ним беспрепятственно, и скрылся во дворе, затерявшись среди домов. Это подтверждало худшие опасения – он явно был здесь частым гостем, если его машина распознавалась. Мне же пришлось припарковаться на обочине и дальше идти пешком.
Черный джип нашелся у одного из подъездов. Но на какой этаж поднялся Леша, в какую квартиру – этого узнать я уже не могла. А потому мне не оставалось ничего иного, как отойти в сторону, к детской площадке, и наблюдать оттуда…
К вечеру становилось все холоднее. Пошел снег, мягкими перьями падавший на плечи, ледяной сединой покрывающий волосы. Я постепенно замерзала – снаружи, но еще больше – внутри…
Леша вышел из подъезда примерно полтора часа спустя. И с ним была она… та самая девица из примерочной.
Я смотрела на них и постепенно ощущала, как холод захватывает все мое тело.
То, чего я так боялась, то, что пыталась как-то объяснить и оправдать, все же случилось. И бояться было больше нечего. И внутри внезапно наступили тишина и покой…
Ни слез, ни боли, ни мучений. Все уже случилось – непоправимое и неизменное.
Там, где еще недавно билось сердце – горячее и живое, теперь осталась лишь пустота – пугающая, но спасительная. Я сделала вдох и механически пошла вперед, ощущая себя так странно…
Вот, кажется, я двигаюсь, дышу, существую. Но внутри я – мертва. Словно кто-то выстрелил мне прямо в грудь и все кончилось раньше, чем удалось даже осознать случившееся.
Я спокойно, отстраненно наблюдала за тем, как другая женщина льнет к моему мужу, обнимает его так, словно имеет на это право, что-то интимно шепчет на ухо…
Я безразлично смотрела, как он внезапно оборачивается, словно почуяв мое присутствие, как резко меняется его лицо, становясь едва ли не белее снега, что стеной отделял нас друг от друга…
Я ровным шагом подошла к ним. Оглядела – холодно и равнодушно. Улыбнулась подчеркнуто-вежливо, любезно заметила…
– Вижу, деловая встреча прошла успешно… любимый.
Он приоткрыл рот, словно силясь что-то сказать, но не в состоянии выдавить ни звука…
Я буквально видела, как внутри него происходит борьба: желание солгать, сказать классическое «ты все не так поняла» и осознание бесполезности, даже жалкости этой лжи…
Потому что он понимал: дурой я никогда не была.
Его мучения прекратил истеричный, визгливый крик:
– Львеночек, это же та сумасшедшая из магазина, что ворвалась ко мне в кабинку! Разберись с ней!
Я перевела взгляд на верещащую девицу, зябко кутавшуюся в шикарную шубу, но при этом не догадывающуюся просто ее застегнуть, чтобы спрятать свои шары…
На миг я вновь ощутила себя какой-то жалкой и ущербной на ее фоне, в своем простеньком пуховике, с совершенно стандартной, невыдающейся фигурой…
Но тут же решительно себя одернула. Стыдно здесь должно быть не мне! Я – жена. Мать. Женщина. Не грязная содержанка, не квартирная шалава…
Я неторопливо повернулась к мужу, с холодным презрением улыбнулась…
– Да, Львеночек, давай, разберись со мной. Со своей законной женой, родившей тебе троих детей. С женщиной, отдавшей тебе все.
Он смотрел на меня затравленным зверем. Облачко пара вырвалось из его рта, когда он с мукой произнес единственное слово…
– Кира…
Ему больше нечего было сказать. Мне – тоже.
Кроме одного.
– Ну как бельишко-то, Львеночек? – спросила с ледяной насмешкой. – Сорвал его, как настоящий зверь?
Ответ мне не требовался.
Больше ничего не говоря, я отвернулась и просто пошла прочь.
А снег все падал, заметая следы, стирая прошлое и размывая будущее…
Превращая всю мою жизнь в чистый белый лист.
Глава 9
Его шаги нагнали меня несколько метров спустя.
Ледяные пальцы – от холода ли, от страха ли – сжали мое запястье, потянули на себя, вынуждая обернуться.
В его глазах отчаяние смешалось с решимостью.
– Подожди, – выдохнул хрипло. – Я отвезу тебя домой.
Я приподняла брови в изумлении, усмехнулась…
– А кто сказал, что я еду сейчас домой?
Он озабоченно, сурово нахмурился.
– Значит, тем более отвезу. Не хочу, чтобы ты наделала глупостей…
Я стряхнула с себя его пальцы – с таким отвращением, будто меня касалось гадкое насекомое.
– Не многовато ли ты о себе вообразил, Львеночек? Ты не стоишь того, чтобы делать из-за тебя глупости.
– Не называй меня так, – процедил он сквозь зубы.
– Ну уж как заслужил.
Муж только грозно зыркнул в ответ, и, не говоря больше ни слова, взял меня под локоть и потащил к своему джипу.
Я не сопротивлялась. Было уже плевать – на него, на его касания, на само его присутствие рядом. Поселившаяся внутри пустота служила мне и щитом, и мечом. Надежной защитой от совсем ненужных сейчас, губительных эмоций.
Проходя мимо подъезда, где Львеночек ворковал со своей подстилкой, я заметила, что она все еще стоит там, чего-то ожидая. Не заметить ее было невозможно хотя бы потому, что у нее хватило дурости заорать на весь двор:
– Львеночеееек! А как же я?!
– Иди домой! – только и гаркнул он в ответ.
– Ну что же ты так со своей силиконовой долиной? – заметила я насмешливо. – Столько денег все-таки вгрохано…
Он вновь посмотрел на меня нарочито сурово, но на глубине глаз, за всей этой старательно нагнетенной хмуростью, прятались уязвимость и неуверенность.
– Дома поговорим, – только и произнес в итоге.
Я же в ответ пожала плечами и просто села в машину. Поговорить нам и в самом деле было о чем, но вовсе не о том, о чем он сейчас наверняка думал.
Нет, я не стану спрашивать его о том, как долго это все продолжалось. Какая разница, изменял он мне месяц или год, если это все равно было? Если он отдавал ей свое время, деньги, себя самого, недодавая, тем самым, все это мне и детям?
Мы ехали молча. Я сразу же отвернулась к окну, абстрагировавшись от всего вокруг. Он, как я несколько раз замечала, напряженно сжимал обеими руками руль, но тоже не говорил ни слова…
Все так же, не издавая ни звука, мы поднялись на свой этаж и вошли в квартиру.
Удивительно, но дома все оказалось довольно тихо и спокойно, а все дети – целы и невредимы. Судя по вполне мирной картинке, которая предстала моим глазам, они даже не пытались убить друг друга…
Через приоткрытую дверь комнаты, которую делили между собой мальчики, виднелась спина Артура, склонившегося над столом и, видимо, покорно и самостоятельно делавшего домашнее задание.
Еще удивительнее было происходившее в зале: Кирилл помогал Оле построить из Лего замок для принцессы…
Едва завидев нас, старший сын мгновенно вскочил на ноги, словно его застали за чем-то дурным.
– Дальше сама, – кинул Оле грубо и даже чуть пнул конструкцию, которую они собирали – совсем легонько, так, чтобы показать свое презрение, но при этом не разрушить все труды и не обидеть сестру.
Я ничего не сказала, хотя заметила все то, что он пытался утаить, демонстративно отгораживаясь от всех.
Он прекрасно справлялся с двумя младшими. Он их любил.
– Ну как вы тут? – поинтересовалась будничным тоном, снимая с себя куртку.
– Норм, – коротко откликнулся Кирилл.
– Голодные?
– Я пиццу заказал.
– Хорошо, – кивнула я.
Повернувшись к мужу, застывшему на пороге, я одним коротким жестом указала ему на кухню.
Он вошел за мной следом, притворил за собой дверь и сразу перешел к разговору…
– Кир, послушай, я понимаю, как это все выглядит…
Я подняла вверх руку, останавливая поток его слов и холодно отсекла:
– Неинтересно.
Он растерянно моргнул:
– Что?
– Мне неинтересны твои оправдания. Мне и так все ясно.
– Что ж, тогда…
Леша двинулся ко мне – сильный, мощный, угрожающий, как взбесившееся в шторм море…
Но я стояла перед ним несгибаемой, безразличной ко всему, скалой.
– Развод не дам, – проговорил он предупреждающим тоном.
Вздернув подбородок, чтобы видеть его глаза, я презрительно расхохоталась ему прямо в лицо.
– А развода и не будет, Львеночек.
Он потрясенно застыл.
Я добавила:
– Это было бы слишком легкое избавление и наказание для тебя. Нет, теперь мы будем попросту жить по новым правилам.
– Что это значит? – прохрипел он, словно предчувствуя, что я скажу дальше, но не в силах в это поверить.
– Это значит, что теперь у нас все поровну. И обязанности… и право на гулянки. И, так как ты свое уже нагулял, теперь моя очередь. Завтра забираешь детей из школы ты, а так же дальше развозишь их по кружкам. А я иду развлекаться. И мне глубоко плевать, какие там будут у тебя дела и какие сорвутся из-за этого бабки – как выяснилось, нам с детьми плоды твоих трудов все равно не доставались в полной мере. Так что и дальше тянуть троих в одиночку я не собираюсь. Они такие же твои, как и мои. И ты точно так же за них отвечаешь.
Он качнул головой, словно оглушенный.
– Ты же это несерьезно…
– Я – серьезно. И не советую воспринимать это все, как шутку. Иначе твоя дочь, та самая дочурка, которую ты так умолял меня тебе подарить, останется в детском садике гадать: почему папочка за ней не приехал?
Леша сглотнул. Ошарашенный, ничего не понимающий, явно не ожидавший подобного напора вместо слез и истерик.
Я спокойным голосом добавила:
– Да, и еще кое-что. Полагаю, ты и сам понимаешь, что больше никаких супружеских отношений между нами не будет. Так что макай теперь свою кисточку, Львеночек, в чужое ведро, а в мою постель эту грязь не тащи. Ты ведь даже не подумал о том, что после этой своей… можешь заразить меня чем-нибудь, потому что мы предохранялись только таблетками.
– Она же не какая-то панельная шлюха…
Я посмотрела на него с отвращением.
– Ну конечно, нет. И она с тобой только по большой и чистой любви спала. Совершенно бесплатно.
Он зло сжал челюсти – последняя реплика попала прямо в цель.
– Я надеюсь, ты не воображаешь так же, что я стану жить монахиней. Раз у тебя есть любовница – я тоже отныне имею право на отношения на стороне, – хлестко вбила последний гвоздь в крышку гроба его терпения.
Он не выдержал.
Протянул руки, взял меня за плечи, гневно встряхнул…
– Ты с ума сошла, если думаешь, что я на такое соглашусь…
– А тебя – вот сюрприз! – никто и не спрашивает. Как никто не спрашивал меня, когда ты бабки и прочие… ресурсы в свою куклу сливал. Так что, конечно, можешь подать на развод сам… но только учти – я тебя обдеру, как липку.
