Амелия Борн
Она не Я
– Вижу, вы работаете до девяти. Я заеду за вами к этому времени.
– Сегодня?..
Его ответный взгляд меня опалил: так, что даже в мокрой одежде вдруг стало безумно жарко.
– А к чему ждать? Не хочу, чтобы вас увел кто-то другой.
– Вы даже имя мое не спросили…
– София. У вас на бейджике написано.
– А вы?..
– А я – Кирилл. Ваш будущий муж…
Глава 6
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Секретарша, встретившая меня в приемной психолога, порекомендованного мужем, приветливо улыбнулась и указала на диванчик. Я коротко мотнула головой – садиться не хотелось. Слишком нервничала сейчас, чувствуя себя неуютно и неуверенно. Напуганная, взволнованная, встревоженная.
Хоть и повторяла себе все последние дни, что Кирилл прав и ничего страшного со мной не происходит, сама же до конца в это и не верила. Всем существом ощущала – что-то не так…
– Вы у меня?..
Секретарша вгляделась в монитор и я коротко подсказала:
– Баженова.
– Да, вижу. Лев Константинович скоро пригласит вас. Может, чая или кофе?
Конечно, этот вопрос был данью вежливости, простой условностью, но меня затошнило при одной только мысли о напитках. Ну какой чай или кофе? Я и дышала-то сейчас с трудом.
– Нет, спасибо.
Я отошла к окну, чтобы хоть как-то собраться с силами. Но долго на месте не устояла: принялась мерить приемную шагами, не зная, как еще выплеснуть скопившееся внутри напряжение.
Когда в очередной раз развернулась, собираясь снова проделать путь от окна до стола секретарши, дверь кабинета наконец распахнулась, и на пороге показался мужчина.
Я мельком оглядела его: высокий, даже слишком. Метра под два ростом, должно быть. Крупные черты лица, которые совершенно парадоксально его не портили, а добавляли внешности какого-то особенного шарма. На носу – очки, за стеклами которых светились голубые глаза. Самого безмятежного оттенка неба, что я только видела за всю жизнь.
Разглядывая его, я не сразу заметила, что он так же пристально рассматривает меня в ответ. И чем дольше это тянулось, тем темнее становились его глаза, постепенно превращаясь из безмятежной лазури в грозовое облако.
– Проходите, пожалуйста, – коротко произнес он мелодичным, хорошо поставленным голосом, словно был не психологом, а профессиональным диктором.
Я покорно проследовала в кабинет. Проходя мимо него, невольно отметила, как интересно от него пахло: мокрым асфальтом и какими-то строгими, горькими цветами – влажными, диффузными, как после только что прошедшего дождя…
А еще я ощутила, как тяжело, неровно он задышал вдруг в тот момент, когда я с ним поравнялась.
Перешагнув порог, я на миг замешкалась, не зная, куда дальше идти и что делать.
Он молча указал мне на кресло. Присев, я подняла на психолога глаза и, не имея понятия, с чего начать, проговорила:
– Меня зовут София, я…
Его глаза впились в меня острыми иглами, вгрызлись с неясной мне пытливостью, почти вызовом. Он резко перебил:
– Вы хотите, чтобы я называл вас Софией?
Вопрос прозвучал странно. Я не понимала, как на это реагировать, поэтому сказала просто:
– Это мое имя.
Он оттолкнулся от стены, у которой до сих пор стоял, занял свое место за столом. Не глядя, схватил первую попавшуюся ручку и задумчиво повертел ее в руках. Словно тоже не знал, как вести себя со мной. И это было странно…
– Мой муж порекомендовал мне вас…
Его брови взлетели вверх, гроза, бушевавшая в глазах, устремилась на меня.
– Вот как? – переспросил отрывисто. – Ваш муж?
– Кирилл… Баженов, – ответила, окончательно теряясь от происходящего.
– Я знаю, кто ваш муж, – хлестко отрезал он. – Я просто пытаюсь понять, в какую игру ты… вы играете.
Я застыла. Видела этого человека впервые в жизни, но чувствовала себя так, словно была в чем-то перед ним виновата. Будто он меня в чем-то обвинял… Не открыто, но между тех скупых фраз, которыми мы успели обменяться.
– Я ничего не понимаю, – призналась, ощущая еще большую нервозность от всего этого странного диалога. – Мне нужна помощь, поэтому я пришла к вам, но если вы не настроены…
Я стремительно встала с места, но он успел раньше: крупная, сильная ладонь опустилась на мое плечо, вынуждая снова сесть, взгляд сменился на испытующий…
– Вы не помните меня? – спросил он, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Голова мгновенно пошла кругом.
– Нет… а должна?
– Мы встречались раньше… София. Вы уже приходили ко мне на прием.
Услышав эти слова, я содрогнулась всем телом. Дрожь ужаса пробежала по рукам, коснулась колен… я ощутила, как трясется даже мой подбородок, когда я попыталась открыть рот в бесплодной попытке что-то сказать, возразить…
Но не смогла выдавить ни слова.
Но это ведь было невозможно! Я панически оглядела кабинет психолога, пробежала глазами по окружающим меня предметам, но совершенно не узнала ни обстановку, ни самого этого человека. Я никогда не была здесь раньше!
В конце концов, если бы это было не так, Кирилл ведь предупредил бы меня об этом, правда?
Эта мысль показалась мне спасительной. Я упрямо встряхнула головой, на удивление твердо сумела возразить:
– Вы ошибаетесь. Я впервые вас вижу.
Его лицо скривилось, словно в приступе боли, но лишь на миг. Такой короткий, что это могло оказаться просто игрой воображения.
– Что ж… – медленно, размеренно проговорил он в ответ. – Тогда давайте знакомиться заново. Меня зовут Лев…
– …Константинович, – тут же добавила я.
– Для вас – просто Лев. И с чем же вы ко мне пришли, София?
Он выжидательно посмотрел на меня сквозь прозрачные стекла очков, а я в ужасе подумала о том, что после слов, которые сейчас произнесу, моя недавняя бравада не будет стоить и ломаного гроша…
Но ведь мне нужна была помощь. Я пришла сюда именно за этим. И разве не потому находилась в этом кабинете, что подспудно боялась того, что в итоге и услышала? Того, что есть еще вещи, помимо тех фото, которые я делала и потом не помнила?
Он ждал молча. Так терпеливо, словно у него было на меня все время мира.
Ощущая, как снова начинают предательски дрожать руки, я едва слышно призналась:
– Кажется… у меня бывают провалы в памяти.
Глава 7
Когда вышла из кабинета психолога после приема, чувствовала себя ничуть не спокойнее, чем до этого. Совсем напротив: смутные страхи, одолевавшие разум в прошлые дни, только усилились, превращаясь в почти навязчивое состояние. Они множились во мне, душили изнутри, мешали спокойно и трезво мыслить…
Мы проговорили со Львом около часа, но я не испытала от этой беседы ни малейшего облегчения. Он не пытался утешить, успокоить или что-то объяснить; он лишь задавал вопросы, внимательно выслушивал ответы и делал пометки в своей записной книжке. Он словно изучал меня, и в его взгляде, старательно равнодушном, порой мелькали огоньки интереса, казавшегося мне не просто профессиональным. Чудилось, что он пытается проникнуть в мои мысли, будто ему было мало того, что произносили губы.
«Нужно немного понаблюдать, София», – только и сказал он в итоге. – «Встретимся снова на следующей неделе».
Я осознала, что так и стою у его двери, не в состоянии сдвинуться с места. Сделав глубокий, лихорадочный вдох, я старательно толкнула свое тело вперед. Нужно выйти на воздух… Нужно просто оказаться рядом с теми, кого люблю – и весь этот кошмар развеется сам собой…
Я уже была на пороге приемной, когда секретарша вежливо кинула мне вслед:
– Всего доброго!
Ее голос заставил остановиться, замереть. В сознании мелькнула странная мысль: а может, этот Лев сам был не в себе?.. Может, он с кем-то меня перепутал или… или что угодно еще! Любое объяснение, любой шанс на то, что я вовсе не сумасшедшая.
Я повернулась к девушке за столом, и, не раздумывая, выпалила:
– Простите, могу я спросить кое-что?
– Конечно, – последовал вежливый ответ в сопровождении дежурной улыбки.
– Вы давно здесь работаете? На Льва Константиновича?
– Достаточно… уже почти пять лет.
Я ухватилась за ее ответ, как за ниточку к спасению. Подалась ближе, нависла над столом в приступе надежды…
– Вы помните меня?
Она взглянула удивленно.
– Да, конечно.
Этот ответ выбил из легких весь воздух. Слабеющим голосом я уточнила:
– Я приходила на прием к доктору и раньше?
– Да. И не раз.
Я отчаянно оттолкнулась от стола, поднесла дрожащую руку к глазам, словно этим жестом можно было укрыться от всего этого безумия…
– До свидания, – бросила коротко, порывисто шагая за порог.
Дверь за мной захлопнулась и с этим звуком тело словно покинули все силы. Я оперлась на стену в поисках опоры, давая себе возможность выдохнуть…
И стала невольной свидетельницей чужого диалога.
– Вика, покажи мне, пожалуйста, запись этой клиентки, – раздался голос Льва.
Тяжелые, решительные шаги раздались настолько близко, что я невольно отшатнулась, ожидая быть пойманной с поличным.
Но шаги быстро замерли. И я просто не смогла отказать себе в том, чтобы послушать дальше…
– Баженовой? – уточнила секретарша.
– Да. Как она записана, под каким именем?
До меня донеслось щелканье мышки, и после паузы, во время которой я боялась сделать даже вдох, голос Льва наконец произнес с досадой:
– Черт…
Его шаги сделались злее, громче. Хлопнула дверь… и в этот момент я сорвалась с места, с неизвестно откуда взявшейся силой, стремясь поскорее оказаться подальше от этого человека… хоть и понимала, что не смогу сбежать от самой этой ситуации. Все более пугающей и непонятной…
***
Муж, как и обещал, ждал меня в машине. Лилиана сидела у него на коленях, с любопытством глазея по сторонам. Увидев их, таких родных, самых важных для меня людей на свете, я ускорила шаг, почти перейдя на бег. И смогла успокоиться только тогда, когда оказалась на пассажирском сиденье. Когда поймала на себе озабоченный, но такой теплый взгляд мужа…
– Дай мне ее, – взмолилась первым делом, едва дыхание немного выровнялось после бега.
Муж покорно передал мне малышку и я прижала ее к себе, находя столь необходимые мне сейчас силы в запахе ее волос, ощущении нежной кожи щечек, к которым прижалась губами…
– Ма-ма, – произнесла Лили, словно чувствуя, что что-то не так. Она обеспокоенно заворочалась в моих объятиях, но я лишь крепче обняла в ответ, отдавая и принимая нежность – ту особую нежность, что возможна лишь между матерью и ее ребенком.
– Ну как все прошло? – спросил муж, наблюдая за нами.
Я внезапно всхлипнула. Даже не отдавала себе отчета до этого момента, что из глаз вдруг покатились слезы.
– Все плохо, – выдохнула честно и прямо. – Лев сказал, что… я уже бывала у него раньше. Но я этого не помню. Не помню вообще!
Вместе с последней фразой наружу вырвалось отчаяние. Я подняла на мужа полный мольбы взгляд, спросила беспомощно:
– Это правда? Ты уже привозил меня к нему?
Лицо Кирилла слегка побледнело, щека нервно дернулась.
– Нет, – ответил он глухо. – Я ничего не знал о… твоих визитах сюда.
Меня накрыла паника. Она разливалась по всему телу нервной дрожью, кружила голову, путала сознание…
– Что теперь будет? – спросила я жалобно, сама боясь ответа на этот вопрос.
Слишком многое в нем крылось: все страхи за будущее, тревога за близких… и то, что не хватало духу произнести вслух: насколько опасным может быть мое состояние для тех, кто рядом?..
– Я отведу тебя к другому специалисту, – резко и решительно постановил муж. – Все будет хорошо. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Он подался к нам с Лили, обнял меня за плечи и притянул к себе, заключая в защитный кокон, словно готов был спасти от всего и вся, что могло мне угрожать…
Вот только угроза ведь таилась во мне самой.
– А что если я… схожу с ума? – произнесла едва слышно.
Его объятия, его голос остались все такими же твердыми.
– Мы со всем разберемся. Вместе. Я буду рядом, что бы ни случилось…
Эти слова должны были утешить, но на душе отчего-то сделалось еще тяжелее, еще тоскливее…
Имела ли я право на такую преданность, должна ли была ее принимать?..
Глава 8
Как бы ни поддерживал меня муж, как ни пытался утешить и успокоить, а каждое новое происшествие, каждый открывающийся мне факт о себе, которого не помнила, оставляли внутри невидимые глазу, но разъедающие, разлагающие психику язвы.
И все, что мне оставалось в этой ситуации – это слепо верить, что я, несмотря на провалы в памяти, неспособна ни на что дурное. Что ни в каком случае не смогу причинить вред родным и себе самой.
Но чем дальше, тем слабее мне в это верилось. И на этом фоне казалось порой странным и ненормальным спокойствие мужа и его уверенность в том, что ничего страшного не случится. Что он сумеет уберечь меня и Лили…
Я боялась самой себя, а он оставался несправедливо невозмутимым. Или просто умело держал лицо, чтобы не нервировать меня еще больше?..
Хотелось завыть. Отхлестать себя по щекам, чтобы таким нехитрым способом привести голову в порядок. Мало того, что я сомневалась в себе, так теперь еще и допускала такие возмутительные мысли в отношении мужа. Человека, который просто хотел мне помочь…
Среди всех тяжелых мыслей, что вертелись в голове, сводя с ума, я отчаянно пыталась найти хоть одну спасительную. Хоть какую-то надежду…
Тело вдруг пронзила дрожь. Я вспомнила!
Подскочив в постели, кинула взгляд на спящего мужа, чтобы убедиться, что не разбудила его. Кирилл продолжал крепко спать и тогда я спустила ноги на пол, тихо прокралась в гардеробную и включила там свет.
Что-то не давало мне покоя. Только теперь я поняла: то платье, которое было на мне на фото. Белое, с тонкими ажурными рукавами…
Я быстро отыскала его и потянула на себя левый рукав. Прекрасно знала, что увижу там: зацепку на локте, которую посадила в тот же день, когда муж подарил мне этот наряд…
Полтора года назад
– Софи!
Голос Кира звучал повелительно, нетерпеливо. Я поспешно выглянула из кухни, испугавшись, что чего-нибудь стряслось, но вместо этого меня ждал сюрприз…
Через локоть мужа свешивалось несколько увесистых чехлов, с заключенными в них, явно не дешевыми нарядами.
– Я купил тебе кое-что, – пояснил он с горящими глазами. – Несколько платьев… Мне будет очень приятно, если ты станешь их носить. Примерь вот это, – потребовал следом, протягивая мне один из чехлов.
Я подошла, растерянно принимая из его рук подарок. Спросила неуверенно:
– Тебе не нравится, как я одеваюсь?
Он недоуменно моргнул.
– Что? Не в этом дело! Я просто увидел эти платья и… мне безумно захотелось, чтобы ты их надела.
Я бережно прижала к себе чехол, все еще не зная, как на это реагировать. Впрочем, я знала другое – я готова на все, чтобы ему угодить.
– Ладно, – ответила с улыбкой и в его глазах снова вспыхнули эти алчные язычки пламени, так хорошо мне знакомые… и желанные.
Я направилась в спальню и с удивлением услышала позади его шаги.
Уже переступив порог, обернулась…
– А ты?..
– Я хочу посмотреть, – хрипло пробормотал он и в его взгляде горело такое вожделение, что я не сумела бы что-то возразить, даже если бы захотела.
И, как это всегда бывало, его желание мгновенно перетекло в меня, его огонь зарождал внутри меня ответный пожар…
Чувствуя себя ужасно развратной, я скинула с себя джинсы и футболку, стоя к нему спиной и всей кожей ощущая при этом на себе его взгляды – жадные, нетерпеливые, сводящие с ума…
Прежде, чем натянуть на себя новое платье, по привычке стала искать на нем бирку и… не нашла.
– Кир, – нахмурившись, оглянулась через плечо. – На платье нет бирки…
– Я ее уже сорвал, – последовал короткий ответ.
– Но… как же… а если оно мне не подойдет?
– Оно подойдет, – отрезал он с непоколебимой уверенностью.
И был прав.
Я надевала платье неторопливо, пытаясь играть в игру, в которой не имела никакого опыта. В соблазнение. Поддразнивание. Искушение…
Кружевная ткань мягко скользила по телу, задевая пылающую кожу, делая ощущения от происходящего еще острее, еще более болезненно-приятными…
– Застегнешь мне молнию? – выдохнула чуть слышно, но Кирилл оказался рядом мгновенно.
Провел горячей ладонью по лопаткам и ниже, сжал крупными, сильными руками талию…
И сорвал с меня платье ко всем чертям.
В настигшем нас безумии смешалось все. Я пылала в его руках, стремясь только к одному: близости желанного тела, к ощущению его губ на моих губах и коже…
И впоследствии никак не могла вспомнить, когда успела посадить на совершенно новом платье уродливую зацепку?..
Я бережно погладила мягкое кружево, вынырнула из приятных воспоминаний и… сорвалась с места.
Я бежала на кухню. Мне нужно было вновь увидеть это фото…
Была ли на нем та зацепка на рукаве?.. Я не помнила. Но мне нужно было знать…
Альбома не оказалось там, где я видела его в последний раз. Я поспешно обшарила всю кухню, заглянула в гостиную… даже поднялась на чердак, боясь того, что в очередном приступе беспамятства унесла альбом обратно туда…
Уже отчаявшись, скорее на автомате заглянула в кабинет мужа. И потрясенно замерла, обнаружив фотографии в ящике его стола…
Что они делали здесь? Зачем он их унес? Или это сделала… я сама?..
Отбросив эти вопросы на время, я вытянула одну из фотографий, на которой было видно рукава платья, и пристально в нее вгляделась…
Сердце упало. Ухнуло прямо в ноги, оставив в груди только ощущение безнадежности.
Я позировала в пол-оборота. На кадре, где я была запечатлена по пояс, с поднятой вверх рукой, прекрасно просматривалась проклятая зацепка на левом рукаве…
Значит, это действительно была я.
С внезапной злостью на себя подумала: а на что я вообще рассчитывала? Как объяснила бы себе всю эту ситуацию, не окажись там дурацкой зацепки? Убедила бы себя, что на фото – мой двойник? А что дальше?..
От того, в какую сторону свернули мысли, стало еще страшнее. Я забросила фото обратно в ящик и прерывисто, нервно выдохнула.
Почему меня вообще обеспокоило это платье? Не было ведь никаких разумных предпосылок к тому, чтобы искать в какой-то зацепке на рукаве ключ к собственному безумию…
Скорее, мое поведение его только подтверждало. И я понятия не имела, как мне теперь с этим жить…
Глава 9
Горячая кружка, наполненная ароматным чаем с нотами бергамота и кардамона, грела заледеневшие, продрогшие руки, но не способна была ни отогреть, ни успокоить душу.
Погода, словно в унисон с моим состоянием, не задалась с самого утра. Июньский день выдался холодным и промозглым; за окном неистовствовал ветер, яростно хлеставший кухонное окно ветками росшей под ним вишни. Дождь зло бился о стекла и крышу, будто, как и я, не мог найти себе ни в чем покоя.
Я не столько пила чай, сколько пыталась обрести утешение и поддержку в привычных вещах. В любимой керамической кружке с рисунком в виде сердечка. В удобном плетеном кресле, повернутом к панорамным окнам так, чтобы можно было видеть сад. В обожаемом запахе кардамона и мягкости домашнего свитера…
Я цеплялась за все эти мелочи, отчаянно пытаясь найти в них себя саму. Ведь я помнила все эти вещи, которые любила. Но не помнила других, которые делала…
– Ну и погода, – раздался позади неодобрительный голос мужа.
Как и всегда, я почувствовала его близость всей кожей: не видела, но знала, что он стоит сейчас на пороге кухни и сурово хмурит брови, словно желает так выказать силам природы свое недовольство их поведением. Замерев, я слушала, как он неторопливо подходит ближе. Вздрогнула, когда его сухие, горячие губы коснулись обнаженной кожи там, где с плеча сполз свитер…
– Как ты? – спросил он и в голосе проступили мягкие, обволакивающие нотки.
Как же трудно было не позволить себе растаять от этих звуков, этих прикосновений…
– Почему те фото у тебя в кабинете? – спросила вместо ответа, пряча за напускной резкостью свою растерянность, свою беспомощность.
– О чем ты? – откликнулся он вопросом на вопрос, и теперь голос его звучал скребуще-сухо.
– Я хотела увидеть их еще раз. Помнила… как это ни смешно, но помнила, что оставила альбом на кухонной столешнице. Почему ты забрал эти фотографии?
Он ответил не сразу. И чем дольше молчал, тем мучительнее, тяжелее становилось у меня на душе. Хоть я и не могла объяснить себе причин этого чувства.
– Эти фото расстроили тебя, – сказал наконец Кирилл. – И я просто убрал их подальше.
– В свой стол? – вырвалось с неясным мне самой осуждением.
– Они мне нравятся.
Его простое объяснение выбило из моих легких весь воздух, а заодно – и последние силы из меня самой.
Я отставила кружку на небольшой столик рядом, уронила голову на руки…
– Родная, ну в чем дело?
Сильные, надежные руки обхватили меня за плечи, крепко прижали к стальной груди. Я вобрала в себя его знакомый, любимый запах… и просто позволила себе расслабиться. Поверить хотя бы на несколько мгновений, что ничего не происходит… что все как раньше. Хорошо. Фантастически-сказочно.
Неужели это безумие – расплата за то, что хоть немного побыла счастливой?..
– Знаешь что? – решительно заявил муж, аккуратно отстраняя меня, но не выпуская из своего захвата моих рук. – Почему бы нам не поехать сегодня по магазинам? Купишь себе и Лили что-нибудь новое, поднимешь настроение…
– В такую погоду? – шмыгнула носом в ответ.
– Ну, мы же будем ходить по магазинам, а не по улице, – улыбнулся муж. – Так что давай, собирайся! Выезжаем через полчаса.
Он говорил об этом, как о деле решенном, и я не стала возражать. Хотя и предпочла бы провести этот день просто вместе…
Несколькими часами позже мы, совершенно усталые, но вполне довольные, грузили пакеты с многочисленными покупками в машину. И тут я вдруг вспомнила, что забыла купить кое-что…
– Кир, – окликнула мужа неуверенно. – Мы за косметикой не зашли. Совсем из головы вылетело…
Мы оба, как по команде, оглянулись на торговый центр, на углу которого и красовалась вывеска нужного мне магазина.
Муж озвучил то, о чем думала и я сама:
– Сбегай, если хочешь. Мы с Лили подождем в машине.
Я снова кинула взгляд на магазин. Дождь продолжал идти, но уже не такой сильный, превратившись скорее в морось.
Наконец я решилась:
– Ладно. Я быстро.
Впоследствии я не могла себе объяснить, что побудило меня вдруг на полпути к магазину встревоженно обернуться. Несмотря на дурную погоду, прохожих на улице было немало, они спешно сновали по тротуару, укрывшись зонтами, не отвлекаясь ни на что вокруг, но мое внимание привлекла вдруг одна фигура…
Человек был облачен во все черное. Лицо невозможно было разглядеть за полями бейсболки и высоким воротом плаща, глаза были скрыты за солнечными очками, что казалось несколько странным в такой день…
Не знаю, действительно ли я ощутила на себе чужой взгляд или это было следствием моей паранойи, но что-то заставило меня прибавить шаг. Обернувшись снова через сто метров, я с ощущением холода, пробежавшего по позвоночнику, обнаружила, что фигура следует за мной – на таком расстоянии, чтобы не слишком приближаться, но и не отставать. Безумная мысль, что меня преследуют, подтолкнула к тому, чтобы свернуть с первоначального маршрута и нырнуть в малолюдный переулок…
Дождь вновь усилился, а с ним вместе нарастал внутри меня и липкий, безумный страх… Я упрямо шагала по мокрой брусчатке, чувствуя как звук собственных шагов бьет по вискам… или это кровь стучала в голову?..
Мне нужно было оглянуться. Просто оглянуться, чтобы понять – мне лишь померещилось, будто кто-то за мной гонится. Такое простое действие – всего-то повернуть шею, но мне на него понадобились все силы…
Резко развернувшись, я буквально столкнулась лицом к лицу со своим преследователем. Не ожидая от меня такого маневра, фигура вздрогнула и вскинула голову, до этого вжатую в плечи. Обнажился подбородок: точеный, гладкий, слишком изящный для мужчины… и будто даже смутно мне знакомый…
Долго не думая, я подскочила ближе и одним резким движением сбила с человека бейсболку. Густые светлые волосы мгновенно рассыпались по плечам, повергая меня в неясную дрожь. Воспользовавшись замешательством женщины, застигнутой врасплох этим нападением, я сорвала с нее очки и…
Крик ужаса застрял в горле.
На меня смотрело мое собственное лицо.
Только уже не с фотографии…
Глава 10
В это невозможно было поверить.
Я застыла: пораженная, обескураженная, онемевшая. И этих мгновений промедления, порожденного шоком, хватило, чтобы незнакомка сорвалась с места и скрылась из вида. Это произошло так стремительно, что секунду спустя я уже не была уверена, что все случившееся мне просто не померещилось.
Я стояла, словно прилипнув к месту, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, едва в состоянии дышать. Что это было?.. И почему… почему у меня перед глазами так и стоял тот момент, когда я увидела ее волосы?..
Точно такие же, как мои. Разве могут два человека быть настолько похожими? Цвет волос, их длина, даже форма стрижки: я словно смотрела не на другого человека, а на собственное отражение в зеркале!
Из груди вырвался жалобный, прерывистый вдох. А что, если так оно и было? Если вся эта сцена – лишь моя галлюцинация?
Но было что-то еще… какая-то картинка из прошлого завертелась в голове, посылая по телу нервную дрожь, выхолаживая нутро…
Я вспомнила.
Около двух лет назад
– Софи, ты сделаешь для меня кое-что?
Хриплый ото сна, и от этого еще более возбуждающий и сексуальный, голос Кирилла раздался за моей спиной. Я сидела перед зеркалом, за изящным туалетным столиком и расчесывалась, бережно пропуская сквозь пальцы темные шелковистые пряди. Волосы были моим явным достоинством: длинные, блестящие, густые…
Я повернулась к мужчине, у которого впервые провела ночь, и улыбнулась, не скрывая чувств, которые мной владели: нежности, смешанной с желанием. Желанием видеть его, слышать его, просто быть рядом… столько, сколько он позволит. Сколько буду ему нужна…
– Конечно, – ответила легко, нисколько не сомневаясь: я сделаю для него все.
Он передвинулся, сев на самый край постели, потянулся ко мне рукой. Я прикрыла глаза в ожидании, предвкушении его прикосновения, готовая замурлыкать, как кошка, от самой нехитрой ласки…
Его ладонь опустилась на мою голову, пальцы ласково коснулись волос. Он гладил, перебирал мои локоны так же, как это несколько секунд назад делала я сама. Но вот его рука замерла, а потом он неторопливо намотал на палец темную упругую прядь и выдохнул:
– Перекрась, пожалуйста, волосы…
Этого я не ожидала.
Немного помедлив, спросила:
– Тебе не нравится моя прическа?
Он улыбнулся и от кольнувшего сердце сомнения не осталось и следа. Как глупо задавать такие вопросы после всего, что происходило между нами прошлой ночью…
– Нравится. И ты… нравишься. Просто хочу увидеть, как ты будешь смотреться с другим цветом. Уверен, что тебе пойдет абсолютно все…
Он смотрел на меня так, что один лишь этот взгляд был способен подавить волю, подчинить себе – но вовсе не силой. Достаточно было лишь посмотреть ему в глаза, чтобы пожелать отдать все абсолютно добровольно. Всю себя…
– Ладно, – согласилась я и была тут же вознаграждена еще одной улыбкой. И сердце мгновенно забилось быстрее, разгоняя кровь и последние здравые соображения…
– Я запишу тебя к знакомому мастеру, – пообещал Кирилл. – Самому лучшему…
Почему я вспомнила об этом сейчас?..
Обезумевшая, дезориентированная, я чувствовала: это важно. Что-то крылось за этим воспоминанием: опасное, жуткое. Страхи и сомнения раздирали душу, и в этом состоянии я была просто неспособна облечь свои неясные, разрозненные мысли в какое-то логичное суждение. Но и забыть об увиденном не могла тоже.
Вдруг меня буквально подкинуло на месте, словно тело знало лучше разума, что нужно делать. Одеревеневшие конечности задвигались, завелись, как внезапно оживший двигатель, и вот я уже бежала обратно. К мужу… под надежную защиту его рук, гонимая потребностью рассказать кому-то об этой сумасшедшей встрече…
– А ты чего без всего? – спросил Кирилл, когда я резко приземлилась на соседнее сиденье. – Или не было нуж…
– Кир, выслушай! – перебила я его – возбужденная, запыхавшаяся. – Я встретила своего двойника!
Муж всегда умел владеть собой, но сейчас мышцы его лица содрогнулись, словно от резкого приступа боли.
– Что за ерунда? – бросил он резко, почти грубо.
Я принялась объяснять – по большей части сумбурно, но настолько внятно, насколько вообще была сейчас способна.
– Я шла к магазину… и вдруг мне почему-то захотелось обернуться… за мной шел кто-то – весь в черном, в темных очках на пол-лица… Мне показалось, что за мной следят! Я свернула в переулок, снова оглянулась – человек шел за мной! И тогда я… напала… сорвала очки, бейсболку и увидела свою точную копию! Кир, у нее даже волосы точно такие же! Как это возможно?!
Я и сама не знала, какой ответ хочу получить, но точно не была готова к тому, что муж скажет:
– Это невозможно. Соф… тебе, наверно, просто почудилось, что вы похожи.
Я яростно замотала головой:
– Я не сумасшедшая!
– Я этого и не говорил… а где эта женщина сейчас?
– Она сбежала!
Муж посмотрел на меня так, словно действительно стал сомневаться в моем психическом здоровье.
– Возможно, тебе просто показалось, что тебя преследовали. Она шла по своим делам, а ты напала на нее, напугала…
Я его уже почти не слушала. Вцепившись пальцами в его руку, пробормотала:
– Я могу доказать! Это все правда! Она сбежала, но ее бейсболка и очки все еще там! Идем!
Я потянула мужа на себя с силой, свойственной одержимости. Мне так важно сейчас было показать ему: это никакие не игры моего воображения. Я нормальная… нормальная!
– Идем, – повторила, уже балансируя на грани истерики.
– Хорошо… я иду, иду!
Муж освободился от моего захвата, поудобнее устроил в своих объятиях Лилиану и вышел из машины. Я выскочила следом, думая только о том, чтобы поскорее оказаться на том месте, чтобы он увидел все сам и понял… понял, что я не рехнулась!
– Скорее, скорее, – торопила я его, почти перейдя на бег.
Мы вошли в переулок, я кинулась к тому месту, где столкнулась с незнакомкой и замерла, парализованная.
– Ничего нет… – вырвалось едва слышно.
Я затравленно огляделась по сторонам: нет, все верно. Переулок тот самый… вот обувная мастерская, вот черный вход ресторана… но вещей, брошенных моим двойником, здесь не было.
Я стояла, дрожа всем телом. Ощутив потребность в опоре, прислонилась к стене. Слова застряли в горле, голова кружилась…
Словно сквозь слои ваты до меня вдруг донесся голос мужа:
– Софи… похоже, нам действительно пора обратиться к серьезным специалистам.
И в этот миг, окончательно лишившись сил, я сползла по стене вниз и разрыдалась.
Глава 11
– Софи, ну что с тобой такое?
Длинная тень нависла над столом, за которым я сидела, почти закрыв собой искусственный свет люстры. Я подняла глаза и встретилась взглядом с мужем. Подумала вдруг: так ведь можно охарактеризовать и всю мою нынешнюю жизнь. Кирилл поглощал меня полностью; я никого и ничего, кроме него и не видела с тех пор, как мы встретились. Он стал единственным светом, единственным ориентиром, заслонив собой все прочие цвета и краски.
