Амелия Борн
Она будет жить с нами
– Я на работу. Сегодня важный день и важный контракт, – вдруг проговорил Эд и поднялся из-за стола.
Я прикусила губу, чтобы не выдать что-то вроде: «И это все?». Удалось сдержаться, потому что впереди замаячила возможность убежать. Покинуть тот дом, что я считала своим, и надеяться, что мне удастся избавиться от золотой клетки, прутья которой уже впивались в тело.
– До встречи, – как можно мягче сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не устремиться к выходу.
Карина лишь степенно кивнула и, когда муж ушел, оставив нас наедине, искривила губы в подобии улыбки.
Я же смотрела на нее, сидящую напротив и обхватывающую ладонями злополучную чашку с муми-троллем, и чувствовала себя чужой. Словно не я, законная жена, должна была находиться в собственном доме, а именно эта женщина.
А в мыслях бились одна за другой мысли. Все то, что было моей защитой, моей броней, теперь может обернуться против меня самой. Муж, его окружение, которое, по словам Эда, не должно было изменить ко мне отношения в случае, если приму эту ситуацию. Его связи… Все это могло повернуться на сто восемьдесят градусов и ударить по мне так, что от меня не останется и мокрого места.
– Думаю, что ты вполне заинтересована в том, чтобы сейчас я просто встала, собрала вещи и ушла, – хрипловатым голосом проговорила я, прямо глядя на Карину.
Я могла начать вышвыривать из окна ее вещи. Могла схватить за волосы и поставить беременной женщине пару синяков (хотя, сама мысль об этом вызывала у меня отвращение). Я могла попробовать вызнать, как можно избавиться от этой приживалки-змеи законным путем… Но было одно большое «но». Я не желала оставаться ни с Эдом, ни в своем бывшем доме. Ни в своей прошлой жизни.
– Заинтересована, – кивнула Карина и опять положила руку на живот, словно предыдущих пару раз было недостаточно для понимания – она беременна.
«Я беременна!» – если бы она беспрестанно кричала об этом, это не раздражало бы настолько, как это жест.
– Но Эдичка тебя не отпустит. Он мне так и сказал. – Карина взяла кружку и отпила из нее глоток чая. – Предупредил об этом сразу, как только я пришла и сообщила ему о том, что ношу его сына.
Сцепив зубы, я заставила себя проигнорировать те эмоции, что родились при словах «ношу его сына». Гораздо сильнее меня задело другое.
– Что значит, он меня не отпустит? – выдохнула в ответ.
– То и значит. Тебе же лучше знать, каков твой муж. Он не собирается жить без тебя. И не собирается жить без меня и нашего ребенка. Я сразу сказала ему, что меня такой расклад полностью устраивает.
Следующую свою улыбочку Карина спрятала за новым глотком чая. Меня это жутко раздражало, но эта эмоция как бы витала на периферии сознания. Потому что основным чувством стал ужас. Леденящий, скребущий когтистыми лапами вдоль позвоночника. Да, я знала, каков мой муж. И да – понимала, что у меня впереди дни, если не месяцы той борьбы за собственное «я», которая может закончиться плачевно.
– Я на работу, – на автомате проговорила, поднимаясь из-за стола.
Направившись в спальню, я краем глаза посмотрела на гостиную, где расположилась Карина, и где, по-видимому, ночевал Эдик. Постель была заправлена небрежно, словно бы на нее наскоро накинули покрывало. Что там происходило, на нежно-голубых простынях с вышивкой, которые я заказывала из Италии, чтобы гостям на них спалось уютно, как дома, не хотелось даже представлять.
Нежно-голубые… Ношу его сына. Фу! Меня снова затошнило, потому дальнейший путь я проделала, думая о чем угодно, только не о предательстве мужа и его любовнице.
Итак, у меня была задача просто уйти из дома, не вызывая подозрений. Значит – вещей по минимуму. А то, чего доброго, увидь Карина мое бегство, тут же побежит докладывать Эдичке. Почему-то в том, что поступит именно так, а не станет надеяться, что мне удастся исчезнуть, я не сомневалась.
Побросав в тканевую сумку пару трусов, джинсы и футболку, я подошла к туалетному столику. На первую пору хватит крема для лица, да и то, брала его исключительно потому, что он мне идеально подходил, а заказывать такой и ждать его – это не то, чем я планировала заниматься в ближайшем будущем.
Из документов при мне был паспорт, хорошо хоть Эд не додумался его забрать. Вот и все.
Прихватив собранную сумку и выйдя в прихожую, я начала надевать кроссовки. Чувствовала себя при этом героиней сюрреалистического фильма, в котором вдруг самый близкий мне человек в одночасье превратился в жуткого монстра. Казалось, что в любой момент что-то может пойти не так. Черт побери, да я даже когда шнурки завязывала, мне чудилось, будто вот-вот в квартиру войдет Эд и вновь запрет меня в четырех стенах спальни.
– Ты вроде флорист, – раздался голос Карины и я, распрямившись, взглянула на нее исподлобья.
Она стояла в метре от меня и грызла яблоко. Совершенно спокойная, уравновешенная… настоящая хозяйка этого дома.
– С этим есть какие-то проблемы? – вскинула я брови, забирая сумку и открывая дверь.
– Вообще никаких, – пожала она плечами. – Просто не думала, что флористы на работу выходят с такими кутюлями, – она выразительно посмотрела на собранные мною пожитки.
– Да ты, похоже, вообще редко думаешь, – ответила ей и, выйдя из квартиры, бросила, прежде чем направиться к лестнице: – Запрись, а то мало ли такой ценный товар, как ты, украдут.
Захлопнув дверь, я сбежала по лестнице, попутно доставая из кармана джинсов телефон. Набирая на нем заветный номер, я молила всех богов, чтобы мне ответили. Хотя и знала, что этот человек обычно настолько занят, что не всегда обращает внимание на входящие звонки.
Когда же гудки на том конце связи сменились коротким «да», я выдохнула в трубку:
– Мне очень нужна твоя помощь, Сеня…
Сеня – мой школьный приятель. Он выбрал своим призванием службу в полиции и, по удачному стечению обстоятельств, оказался на должности нашего районного участкового.
В старших классах Сеня сильно влюбился в мою соседку по парте, Милу Любимову, и я провела немало часов на телефоне в попытках как-то подлатать его разбитое сердце. Мила упорно отказывалась воспринимать Сеню как поклонника. И очень зря, ведь Сеня был отличным парнем и верным другом.
Видимо, что-то с нами, девушками, было не так, раз мы выбирали посвящать свои жизни тем, кто в один прекрасный день мог прийти на порог нашего общего дома и разрушить в нем все до оснований.
Близко с Сеней мы не общались уже много лет, и мое замужество в этом сыграло немалую роль. Эдик ревностно относился к тому, как я распределяла свое внимание, поэтому все близкие подруги, а тем более приятели-мужчины, быстро отошли на задний план. Однако я не переживала по этому поводу. Считала, что желание мужа быть для меня единственным и неповторимым – это проявление настоящей любви. Да и в самом деле, зачем было тратить драгоценное время на кого-то, когда я могла бы провести его с любимым? Забот по обустройству нашего совместного быта и без того хватало, а Эдика жутко раздражало, если я начинала искать совета у кого-то, кроме него.
Так я упорно рассуждала до сегодняшнего дня. Но теперь, оказавшись у разбитого корыта, я резко осознала, что, по сути, мне даже и позвонить-то некому. Вспомнив, как Эдик нагло и самоуверенно выдвигал свои требования, я невольно задумалась: не намеренно ли он заставлял меня постепенно разорвать все связи с людьми, которые были частью моей прошлой жизни? Ведь все, что у меня есть на сегодняшний день, по сути, связано с Эдиком: семья, квартира, деньги, работа, друзья… Он, подобно хитрому пауку, раскидал свои нити повсюду, и когда я окончательно прилипла к ним и начала дергаться, стало очевидно, кто здесь истинный хозяин положения.
– Улька, неужели ты?! – с восторгом воскликнул Сеня в трубку.
От теплого голоса бывшего одноклассника сердце сжалось от острого чувства жалости к самой себе, а под веками снова запекло.
– Я, – тихо ответила я, стараясь не разрыдаться прямо у подъезда на виду у всех, но всхлип все равно вырвался из груди, несмотря на все мои попытки его сдержать.
– Уля, ты что там, плачешь? – зазвучал в трубке встревоженный голос Сени, в котором уже не осталось той былой веселости. – Что случилось?
– Даже не знаю, как сказать, – пробормотала я, нырнув в арку и выходя на одну из центральных улиц нашего города. По ходу движения пыталась подобрать слова, но все они звучали одинаково ужасно.
Меня охватывало удушающее чувство стыда при мысли о том, в какой грязи я оказалась. Но пути назад не оставалось – возвращаться к мужу я не собиралась. Значит, вскоре только ленивый не обсудит скандальные подробности моего предстоящего развода.
– Мы можем увидеться? Я не хочу обсуждать это по телефону.
– Повиси минутку, – вместо ответа попросил мой приятель.
Я терпеливо ждала, молясь о том, чтобы у Сени нашлось время для меня в его плотном графике. В висках пульсировала мысль, что если я сейчас не поговорю с кем-то, то просто сойду с ума.
– Ты ведь знаешь, где мой офис? – наконец донеслось из динамика.
– Знаю, – ответила я и тут же, помимо воли, хихикнула, улавливая иронию в словах друга.
Дело в том, что пункт полиции, где работал Арсений, находился в цокольном этаже старенькой хрущевки и выглядел совсем обшарпанным. Назвать его офисом было тем же самым, что обозвать кабриолетом скрипучую телегу.
– Отлично, – с радостью сказал Сеня. – Рядом через дорогу есть столовая, называется «Завет Ильича», мимо нее не пройдешь. Буду там через полчаса. Идет?
– Идет, – с огромным облегчением ответила я.
Я пришла первой на место встречи. От нас до сюда было недалеко. Едва эта мысль привычно мелькнула в голове, как я безжалостно ее отбросила. Потому что больше не было никаких «нас». Оставалось лишь понять, как донести эту очевидную истину до Эда.
Сеня, как и следовало ожидать, опоздал. Это всегда было в его духе, еще со времен школьных лет. А в том хаосе, в котором он сейчас находился на работе, это, похоже, стало его обычной чертой. Войдя в почти пустую утром столовую, он приветственно махнул рукой, но сначала направился к кассе, чтобы сделать заказ.
– Если не возражаешь, я заодно и позавтракаю, а то на работе аврал. Сегодня даже чаю попить не успел, – сказал он, устраиваясь рядом с подносом, полным еды.
– Конечно, поешь.
– Я и тебе компот с булочкой взял. Тут они с творогом. Очень вкусные, – ответил Сеня и подвинул угощение ближе ко мне.
– Спасибо, но не стоило.
– Еще как стоило. Ты бледная, как смерть. Знаю я вас, девушек. Чуть что – голодовка.
– Еще как стоило. Ты такая бледная, даже от смерти не отличить. Знаю я вас, девушек: чуть что – сразу устраиваете голодовку.
Его дружелюбное ворчание согревало меня. Вдруг я осознала, как сильно мне действительно захотелось поесть. Я откусила кусочек булочки и с удовольствием стала жевать.
– Так-то лучше! – с довольным видом прокомментировал Сеня. – И что же у тебя случилось?
– Эд вчера привел в нашу квартиру свою беременную любовницу и сказал, что она будет жить с нами, – призналась я, словно бросившись в омут с головой.
– В смысле? – Сеня на мгновение застыл в недоумении.
В воздухе зависла вилка с салатом, так и не достигнув рта.
– В прямом. Эд уверен, что все его женщины и дети должны жить вместе с ним.
– Ну дела-а, – отложив вилку и потерев светлую бровь, протянул Сеня. – И что собираешься делать?
– Я хочу от него уйти, Сень, – сказала я, впервые произнося вслух то, что еще вчера казалось мне абсолютно немыслимым.
– Полностью тебя поддерживаю. Уходи.
Я замолчала, ощутив, как в горле снова застревает ком страха и неверия.
– Понимаю, – добавил он, не дождавшись моего ответа. – Если бы все было так просто, ты бы мне не позвонила.
– Да, – с трудом выдавила я. – Я боюсь, что он просто не даст мне уйти. Вчера, когда я решила возразить, Эд запер меня в спальне на всю ночь. Выпустил только утром.
– Хорошо, что выпустил, – сказал Сеня, все больше хмурясь. Видимо, он окончательно потерял аппетит.
– Как бы все это ни повернулось, я не собираюсь возвращаться. Буду разводиться. Может, ты подскажешь, как лучше все сделать? – путано, заикаясь, попросила я совета.
– Тебе есть где жить?
Я покачала головой, молча отвечая на заданный вопрос отказом.
– Но я могу снять номер в гостинице или комнату, денег должно хватить где-то на месяц.
– Да, сделай так, – согласился Сеня, хотя было видно, что его что-то не устраивает в этом варианте. – Конечно, лучше, чтобы ты не оставалась одна на это время.
– Почему?
– А с работой что? – уклонился от ответа Сеня.
– Эдик по знакомству устроил меня флористом в цветочный салон. Так что, боюсь, скоро и работы не станет.
Я развела руками, давая понять, что даже эта сторона моей жизни находилась под контролем мужа.
– Понятно. Кстати, что с квартирой, которая тебе от дедушки досталась? – Сеня немного оживился. – Помню, мы даже шутили, что с таким приданым ты станешь желанной невестой.
Я понимала, что мой друг обязательно задаст этот вопрос. Поэтому заранее посыпала голову пеплом, упрекая свою доверчивость и глупость.
– Квартира моя, но сейчас в ней живут квартиранты. Ключи и документы на нее хранятся у Эдика в сейфе. Да и жильцы – его друзья.
– В общем, Валиева, – подытожил Сеня, – он тебя зажал со всех сторон. Слишком резко глотнув горячего кофе, он обжег язык и чертыхнулся. – Не хочу тебя пугать еще больше, но у Каблукова в городе репутация серьезного человека. Один я не справлюсь с ним. Помочь тебе не отказываюсь, но лоб в лоб с ним лучше не идти. Вышестоящие быстро меня заткнут, – намекая на начальство, друг указал пальцем вверх.
– То есть, если он снова меня запрет и я решу вызвать полицию… – В этот момент меня охватил ужас, о котором я даже не подозревала.
– Наряд, возможно, не приедет, а если и приедет, то поверит лишь версии твоего мужа.
– А что, если я подниму шум? – я все еще не веря, что дело так плохо, озвучила аргумент, который готова была использовать в крайнем случае.
– Приедет скорая, и тебе сделают успокаивающий укольчик.
Я истерически засмеялась. О чем он вообще говорил?
– Сеня, ты что? Какой укол?! – спросила, нервно смеясь.
– Уля, твой Каблуков из бывших братков, – не обратив внимания на мой приступ "веселья", спокойно проговорил Сеня. – Его упрямство знают все.
В ответ на последнее заявление я лишь расширила глаза от недоумения.
– Видимо, все, кроме тебя, – поправил Сеня. – Но суть в том, что головой подобные ему остались в прошлом… В времена, когда вопросы решались именно через укольчики, незаконное удержание, принуждение и подкуп. Понимаю, тебе сейчас хреново. Но если будешь бодаться с ним открыто, он тебя сломает. Действовать нужно осторожно, лучше так, чтобы он сам захотел тебя отпустить.
– Но он не собирается меня отпускать!
Мне хотелось закричать, но вместо этого я лишь сдавленно прошептала.
– Слушай, вот что. Сначала тебе нужно найти хорошего адвоката. Не местного – лучше из Питера или Москвы. Пусть будет уверенным и с нужными связями. Тут с таким не рискнут связываться.
– Где ж я такого возьму? Наверняка, на него нужны немалые деньги.
Идея обратиться к адвокату, до которого Эд не сможет добраться, была столь же заманчивой, сколь и нереальной.
– Я постараюсь тебе помочь, – внезапно сказал Сеня с решимостью. – Ты не думай, Валиева, я не предатель. Я помню, как ты меня выручала в школе. Если бы не ты, я бы из-за этой дуры Милки мог и в петлю полезть. Так что, что бы ни произошло, ты можешь на меня рассчитывать.
Он говорил это с такой уверенностью, что она передалась и мне. В этот момент я осознала, что есть человек, на которого я могу положиться. Человек, которому можно доверять.
– Хорошо, Сеня. Спасибо, – шепнула я с благодарностью.
Друг взглянул на часы, таким образом завершая разговор и указывая на то, что излишне выражать благодарность не нужно.
– Все, мне пора, – сказал он и встал из-за стола, так толком и не поев. – Выучи наизусть мой номер на всякий случай. Поняла?
Я кивнула в ответ.
– Каждый вечер контрольный звонок. Действуем в зависимости от ситуации.
Мы с Сеней быстро попрощались. Полностью дезориентированная, я безучастно глядела в окно, наблюдая, как он перебегает дорогу обратно на работу. В голове звучал шум, а в груди ощущалась дыра, словно лунный кратер.
Все эти ощущения то превращались в предистеричное состояние, то выключали меня, как выключают надоевшую передачу, идущую по телевизору. Казалось, в такие моменты я теряла вообще всякую способность к тому, чтобы чувствовать. Но вот беда – трезвости ума и мыслей это мне не приносило.
Первым делом я позвонила начальнице и сказала, что сегодня на работу не выйду. Сослалась на недомогание, а в явной встревоженности, прозвучавшей в голосе из динамика, мне почудилась фальшь. Просто потому, что и работу-то эту я буквально вымолила у Эдика, а он нашел мне место у жены своего друга. И то случилось это, как я сейчас понимала, лишь оттого, что Эд думал, будто и для моей начальницы, и для меня самой это что-то вроде хобби. До сих пор вспоминала себя, ошалевшую от первых заработанных денег. По меркам Эдика, наверно, эта сумма была крохотной, но мне то было лишь на руку. О размере заработка я ему тогда не сказала. Подсознание, что ли, сработало? А когда Каблуков чуть надменно-насмешливо обозначил, что это мне «на булавки», я с ним согласилась. И вот теперь эти деньги могли меня порядком выручить.
Наскоро просмотрев в телефоне расписание пригородных поездов, я взяла такси и отправилась на вокзал. В нашем городке он был одним-единственным, потому я решила, что с него и смогу выбраться хоть куда-то. Но пока посижу в привокзальном кафе и подумаю, нет ли у меня того человека, кто мог бы меня приютить вне родного города. И хотя я уже знала, что ответ на этот вопрос – отрицательный – все равно с упорством отбойного молотка, вгрызающегося в горную породу, продолжала прокручивать в голове мысли на этот счет.
Адреналин, что впрыскивался в кровь, теперь играл на моей стороне. Наконец-то в голове начали появляться подобия логических цепочек. В гостиницу мне было нельзя. Там Эдик вполне мог меня отыскать. В этом я была почти уверена, особенно теперь, когда муж предстал передо мной совсем в ином свете. Прямо сейчас бежать куда бы то ни было? Наверно, это было лучшим выходом, но я уже понимала – мне в итоге будет нужно избавляться от штампа в паспорте. Решать вопрос с жильем, которое досталось мне по наследству. А пока я могла чувствовать себя лишь дичью, загнанной в силки.
Когда я устроилась в привокзальном кафе, заняв место у самого дальнего столика, у меня имелся какой-никакой, но все же план. Я собиралась взять билеты до ближайшего городка, где могла бы побыть хотя бы пару дней, не опасаясь того, что Эд меня отыщет. А потом уже при помощи Сени постараться найти выход из этой ситуации. Уехать в столицу, там обзавестись адвокатом (его наверняка стоило искать по знакомству), а потом уже заняться избавлением от того, во что я так «удачно» вляпалась.
– Алло? – ответила я на звонок, когда на экране телефона высветился номер Арсения.
– Уль, слушай… я тут все думаю и думаю о тебе и твоей ситуации. Покоя она мне не дает.
– Угу, мне тоже, – невесело усмехнулась, кивнув официанту, что поставил передо мной чашку кофе.
– Я попробую подключить к этому пару человек. Не буду сейчас распространяться, кто они, потому что может не срастись. Но сделать попытаюсь по максимуму.
Я устало улыбнулась и, отпив глоток капучино, кивнула сама себе.
– Спасибо, Сень. Я тебе очень благодарна.
– Да не за что пока. Приятельские советы – это не то, что на данный момент может тебя вытащить из дерьма.
– И все равно. Не будь тебя, мне не к кому было обратиться.
Эти слова прозвучали так жалко, что я всхлипнула от чувства, которое родилось внутри. Да, это была именно жалость к самой себе. За что со мной все это? Почему я не могу просто быть счастлива? Мне ведь многого было не нужно.
– Ты заселилась в гостиницу? – спросил Сеня и я покачала головой.
Потом спохватилась, потому что друг меня не видел, и ответила:
– Нет. Я вообще подумываю уехать на пару дней из города. А что?
– Да просто… понимаешь…
Он сделал паузу, словно подбирал слова. Я же напряглась, потому что в воспаленное воображение уже влетела мысль о том, что и Сеня мог быть заинтересован по своим причинам в том, чтобы Эдик меня нашел. Нет! Мне нельзя подозревать еще и его. Нельзя усматривать в его поведении то, что продиктовано страхом.
– Тем самым ты могла бы проверить одну немаловажную вещь, – наконец, ответил он.
– Какую? – выдавила я из себя, гоня дурацкие мысли прочь.
– Может, его все устраивает и он вообще не станет тебя преследовать? Есть шанс же, что он хотел от тебя избавиться и теперь получил это?
Я сделала глубокий вдох. Так-то оно так, но Арсений упускал одну деталь.
– Предлагаешь по собственной воле попытаться себя подставить, чтобы выяснить, не приедет ли за мной в гостиницу муж?
Мы замолчали. Я барабанила пальцами по столу, вновь начиная нервничать и не понимая, почему сейчас меня «накрывает». Все ведь было вроде как спокойно.
– Уль… если он захочет тебя найти, боюсь, он это сделает, – вдруг неожиданно тихо сказал Сеня, и в этот момент случилось страшное…
То, чего я так отчаянно боялась. То, что заставило мое сердце едва ли не выскочить из груди и забиться в горле.
В кафе вошел Каблуков. Он сразу же безошибочно нашел меня глазами и с самоуверенной ухмылкой двинулся в мою сторону. Телефон выпал из моих пальцев и приземлился на стол. Из динамика послышался встревоженный голос Сени. Я же вскочила и, задыхаясь от ужаса, уставилась на мужа. После чего просто опустилась на стул и, впившись пальцами в его края, замерла. Теперь помочь мне не мог никто. Даже сам дьявол. Хотя, кажется, именно он сейчас и пришел за мной.
Впервые в жизни я ощутила, как кровь шумит в ушах. Мой столик был в дальнем углу от входа, и в ту минуту, пока Эдик добирался до меня, я увидела мир вокруг, словно он растянулся в длинный гулкий тоннель.
– Ну, привет, Ульяша, – донеслись слова мужа, словно сквозь вату, полные высокомерия. – Нагулялась?
Он спросил и замолчал, явно наслаждаясь моим замешательством. Я знала о его ужасной привычке задавать неудобные вопросы и давить ожиданием. Ответить было необходимо, иначе был риск спровоцировать его придирчивое угрюмое настроение. Хотя за все время нашего брака Эдик ни разу не поднял на меня руку, его странное подавленно-мрачное состояние до ужаса пугало. По крайней мере, сейчас это было особенно ощутимо. Поэтому я стала лихорадочно искать способ, как его успокоить.
– Я не гуляла, – произнесла, понимая, что мое пребывание на вокзале может наводить на определенные мысли. Решила говорить максимально близкие к правде вещи.
– Вот как? – ухмыльнулся муж.
Он сел на соседний стул и потянулся к моему телефону. Мои пальцы обхватили тонкий металлический корпус, но Эд с легкостью разжал их, отбирая у меня еще одну опору. В очередной раз я испытываю унижение и чувствую, как между мной и желаемой реальностью возникла стеклянная преграда.
– А зачем ты тогда здесь?
– Хотела купить билет и уехать. Не хочу мешать твоему новому семейному счастью, – несмотря на все усилия, мне не удалось сдержаться и не бросить оскорбление.
Эд нахмурился, словно призовой бык, готовый наколоть неосторожного тореадора на свои острые рога.
– Ты – моя семья, – произнес он, акцентируя «ты» тоном, уже лишенным шутливости.
– А что насчет Карины? Она тогда кто?
Я совсем не собиралась углубляться в эту унизительную тему, особенно среди стольких посторонних людей, но вопросы жгли мой язык и буквально срывались с него.
– Карина теперь тоже, – с невероятным терпением, с чувством, с толком, с расстановкой, как будто объясняя это умственно отсталой, сказал Эд.
В горле вновь застрял ком, размером с тунгусский метеорит, а слезы заполнили мои глаза. Это был настоящий нескончаемый кошмар, и я не знала, как его пережить.
– Ты слышишь себя, Эд? – почти умоляя, прошептала я, в порыве отчаяния схватив его за руку. – Что ты сделал с нами?! Я ведь так тебя любила!
– Что значит, любила?! – выкрикнул он, выплескивая на меня свою раздражительность и злость. – Я устал от твоих детских выходок! Ты правда думала, что сможешь от меня убежать?
Вдруг меня поразила мысль: я не могу на него больше даже смотреть.
– Отпусти меня, – прошептала я, уставившись куда-то в пол.
– Не говори глупостей. Ты – моя законная жена. Твое место рядом со мной. И точка. Это понятно?
Я молчала.
– Понятно? – с нарастающей злостью переспросил Эд.
Я кивнула головой, и, к счастью, это сработало – муж немного успокоился.
– Вставай, – произнес он, поднимаясь. – Поедем домой. Карина приготовила борщ.
Меня чуть не вырвало от этих слов.
Путь до машины, припаркованной на стоянке для спецслужб, остался в моей памяти смутным. Поездка также прошла как в тумане, и только когда я заметила, как за окном мелькает парк, в пяти минутах от нашей с Эдом квартиры, я наконец пришла в себя, вырвавшись из этого спасительного отупения. Я бы продолжала пребывание в таком состоянии, если бы не необходимость прояснить несколько моментов. Обсуждать подобные вещи в присутствии любовницы Эда для меня было абсолютно несовместимо с жизнью.
– Ты что, собираешься меня посадить под замок?
– А нужно? – Эдик снова светился самодовольством, похоже, предвкушая предстоящее воссоединение.
– Нет, не нужно. Но я все хуже понимаю, что у тебя на уме.
– Не будешь делать глупостей – продолжишь жить так, как привыкла, – с тоном щедрого папочки обрадовал муж, заезжая во двор.
– Значит, и на работу я смогу ходить?
– Сможешь. Но знай, я не в восторге от этого. Было бы лучше, если бы ты перестала заниматься ерундой. Теперь дома забот станет больше.
– Ты ведь не надеешься, что я буду заботиться о твоей беременной любовнице? – осознавая, что снова ступаю на тонкий лед, спросила я как можно более деловым и спокойным тоном.
Хотя внутри все бурлило от ненормальной, истерической ярости и обиды.
– Нет, конечно, Карина не инвалид. Она сама прекрасно позаботится о себе и моем сыне. Я просто надеюсь, что ты не будешь усугублять ситуацию и не станешь совершать опрометчивых поступков.
– Например, каких? Не ставить крестики в календаре, когда ты будешь уходить спать в ее постель?
Эд заехал в подземный паркинг, остановил машину и заглушил двигатель.
– Если у нас с тобой постели все будет в порядке, мне не будет необходимости ходить к Карине, – вынув ключи из замка зажигания и встретившись со мной взглядом, произнес он совершенно серьезным тоном.
– Ты что, действительно рассчитываешь, что после всего случившегося я буду спать с тобой? – сдержаться и не дать своему голосу дрогнуть не удалось, и в нем прозвучали нервные нотки.
– Конечно, будешь, – без тени сомнения, чуть ли не с усмешкой, ответил муж.
Я вошла в лифт, будто не чувствуя своих ног. С каждым мгновением открывающиеся перспективы становились все более отвратительными и непривлекательными. Меня не только удерживали против воли, но, похоже, еще и собирались принуждать к близости. Каждый раз, когда мне казалось, что ситуация хуже быть уже не может, она удивительным образом становилась еще более ужасной.
Лифт загудел и остановился на нужном этаже. С характерным звуком двери плавно раздвинулись, и я вновь оказалась на пороге того кошмара, который, казалось, не имел конца.
Обыденность, с которой мы вошли в квартиру, и которая сквозила в каждом жесте и движении Эдика и Карины, казалась настолько уродливой, что чувство тошноты, то и дело подкатывающее к горлу, не отступало.
Мы просто разделись в прихожей, Эд просто перекинулся парой слов с Кариной, на лице которой было выражение из разряда «ну, я же говорила!», а после, когда я метнулась в спальню, муж вошел следом за мной.
Я застыла немой статуей, так и не дойдя до шкафа, из которого собиралась взять вещи, чтобы переодеться. Почувствовала руки мужа на своих плечах и едва сдержалась, чтобы не попытаться их с себя скинуть.
– Умничка. Сейчас мы поужинаем, а потом ляжем спать, – сказал Эдик, целуя меня в затылок. – А завтра уже пойдешь на свою работу. И надеюсь, ты понимаешь, что это своего рода награда.
Я машинально кивнула.
– Понимаю.
Сама же мысленно уговаривала себя: «Держись, Уля… тебе придется сыграть эту роль, потому что только так сможешь обрести путь к свободе».
– Хорошо, давай – переодевайся и мы будем ждать тебя на кухне.
Он меня оставил, как будто чувствовал – еще немного, и меня накроет. Я сорвусь, сделаю то, что навредит мне еще больше. Хотя, казалось бы, куда дальше?
А когда Эд вышел, поняла – ни черта он не чувствовал. Просто делал так, как было нужно ему. И пока я просто обязана была подчиняться, чтобы быть в безопасности. Да, уродливой и ненастоящей, но хоть какой-то…
– Эдичка, как тебе? – спросила Карина, когда мы втроем сидели за столом.
Передо мной стояла нетронутая тарелка ее чертова борща, и я молилась всем богам, чтобы Эд и дальше продолжал не замечать, что я не притронулась к этому «прекрасному» яству.
– Нормально, – кивнул муж, доедая последнюю ложку. После чего поднялся из-за стола и, отерев губы тыльной стороной ладони, бросил: – Я в душ.
Мы с его любовницей остались наедине. Она встала и начала прибираться. Мою порцию без лишних вопросов просто унесла во второй санузел и вылила в унитаз. Когда смывала борщ, я почувствовала что-то вроде мрачного удовлетворения, которое, впрочем, исчезло, стоило только Карине вернуться и, присев за стол, сказать:
– Пока все более чем очевидно.
– Что ты имеешь в виду? – спросила в ответ, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.
Своего рода защитный жест, который ни на йоту не давал чувства сохранности.
– Эд тебя вернул. Ты – будешь всячески показывать, как тебе не нравится, что я теперь живу с вами. Эдика это будет злить. Вкратце так.
Я сидела, смотрела на эту женщину и не понимала, за что небеса настолько разгневались на меня, что послали Карину в виде краха моей семейной жизни. Да и жизни в принципе.
– Ну, ничего нового ты не озвучила, – пожала я плечами, вставая на ноги. – Все действительно так. Эд меня вернул. Мне не нравится, что ты живешь в нашем доме. Мой муж будет злиться, а доставаться станет всем.
Мне почудилось, или на лице Карины появилось что-то вроде испуга? Впрочем, найти ответа на этот вопрос я не успела – любовница мужа взяла себя в руки и ухмыльнулась.
– Бежать снова не планируешь? – лениво поинтересовалась она.
– Неа, – притворно-равнодушно покачала я головой. – А что? Если решусь – побежишь со мной?
Брови Карины взлетели вверх, я же мысленно поставила себе плюс пару баллов.
– Давай распределим обязанности по дому, – вдруг вместо ответа на вопрос выдала она.
