Аманда Луззадер
Русалочка. Талисман забытых земель

Полная версия

© 2020 by Amanda Luzzader

© Семенова Н., перевод, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Посвящается моей матери, Барбре

Спасибо за то, что подстегивала мои креативность и воображение

Глава первая

Юным русалкам и русалам, когда они вырастают, открывается множество разных занятий и видов работы. Они могут стать учителями, офицерами полиции или дантистами.

Кое-кто, повзрослев, начинает проектировать дома и офисные здания, другие их строят. Есть русалки-доктора, художники и ученые. Русалки выбирают тот род деятельности, который лучше всего соответствует их интересам и способностям. Но кое-какая обязанность лежит на всех.

Магия.

Русалки всегда были стражами океана, защитниками морей, и они используют румагию, чтобы водная среда оставалась безопасной и здоровой. Весь морской народ относится к этой обязанности очень серьезно.

Бринн Финли рассказывали о ее румагии и охране моря с тех времен, когда она была совсем крохой. Едва ей исполнилось пять, как Бринн спросила родителей:

– Когда я вырасту, я тоже буду стражем моря? Как вы?

– Верно, – ответила ее мама, Дана. – Ты будешь стражем моря.

– Как же я смогу охранять целое море? – Бринн огляделась, казалось, на бесконечный аквамариновый океан.

Папа Бринн усмехнулся. Его звали Адриан.

– Ты будешь не единственным стражем, – объяснил он, – и тебе не придется охранять весь океан в одиночку. Сперва ты будешь помогать маме и мне. И у меня такое чувство, что впоследствии дело кончится тем, что мы станем помогать тебе.

Папа Бринн не был важным или влиятельным русалом. Он не мог похвастать ни бугрящимися мышцами, ни гривой золотистых волос, как у многих других. Адриан не был ни могучим воином, ни неустрашимым исследователем глубин: он всего лишь работал в ресторане и считался отменным поваром.

А еще он был худым и безбородым. Синие волосы Адриана были коротко подстрижены, и он носил очки. Но, так или иначе, глаза его светились добром, и Бринн знала, что он – один из умнейших русалов вокруг.

– Мы все помогаем охранять море, – рассказывал Адриан девочке. – Все вносят свой вклад.

«Но океан так огромен», – подумала Бринн, хмуря брови над темно-голубыми глазами и моргая.

Адриан взъерошил лавандовые волосы дочери:

– Не раздумывай об этом особенно много. Когда начнешь учиться румагии, все поймешь.

Теперь Бринн исполнилось двенадцать – почти пришла пора идти в среднюю школу. Девочка была не слишком высокой, зато ее лавандовые волосы отросли, а хвостовой плавник ослепительно сверкал оттенком морской волны. И теперь Бринн начинала понимать, сколь важна и благородна эта работа – заботиться об океанской жизни. Она видела, как мама и папа трудятся над подводными проблемами, и это пробуждало в ней чувство гордости за то, что она – русалка.

Так что, когда небольшая стайка дельфинов приплыла в подводную пещеру, которую семейство Финли называло домом, Бринн насторожилась. Ее отец пригласил дельфинов внутрь. Они торопливо щелкали и посвистывали. Бринн оставалась в коридоре, но подплыла поближе, прислушиваясь. Дельфины продолжали свистеть и пищать.

Бринн не понимала ни словечка.

На самом деле понимать дельфиний или говорить на нем совсем не просто. По сути, Бринн даже не знала, как сказать «привет» или «где тут ванная?» подельфиньи. Да и никто не знал. Но папа Бринн сложил тонкие руки на груди и кивал в ответ на болтовню дельфинов. Как и большинство русалов, он мог общаться с ними при помощи румагии.

Не многие из морских животных достаточно хорошо способны выразить, что у них на уме, чтобы с ними можно было разговаривать. Пускай наутилусы с их драматичными полосками, спиральной раковиной и острыми глазами очень симпатичны – сказать им особо нечего. То же касается медуз и морских огурцов – если по правде, скучноватые ребята. А уж от морской губки и вовсе ничего не добиться.

С другой стороны, осьминоги очень хорошо говорят и широко известны своим чувством юмора. Но многим другим рыбам и морским существам просто нечего сказать, кроме как передать несколько простых настроений и ощущений. Фактически у большинства рыб, похоже, есть всего два режима: «голодна» и «хочу спать», – и они твердят либо одно, либо другое слово, в зависимости от самочувствия. А чуть более сложные морские существа могут еще сообщать о своем страхе или опасности.

Как известно большинству людей, дельфины очень умны. Считается, что кое в чем они не уступают морскому народу, так что много лет тому назад русалки и дельфины научились сотрудничать. Дельфины были глазами и ушами океана. Они предупреждали морской народ о проблемах и чрезвычайных происшествиях, а русалки прибегали к своим магическим силам, чтобы помочь.

Вот почему Бринн, даже не понимая, что говорят дельфины, знала, что где-то неподалеку в море стряслась беда.

Когда девочка выплыла в коридор, ее заметил отец. Повернув голову, он быстро и дружелюбно подмигнул ей. А потом снова переключил внимание на дельфинов, с помощью румагии отвечая им и задавая вопросы. Дельфины тыкали куда-то плавниками и носами, словно показывали направление. Адриан покивал.

Бринн была уверена: что бы там ни случилось, отец отправится на помощь. Она знала это, потому что родители всегда помогали, когда приходили дельфины. Обычно происходило примерно одно и то же: дельфины появляются, папа или мама с помощью румагии говорят с ними, а потом сообщают, что им надо отлучиться.

– У нас там детеныш горбатого кита потерялся, – могла сказать мама Бринн. – Организуют поисковую операцию. Надеюсь, вернусь к ужину!

Спустя несколько вечеров встретить дельфинов мог уже папа Бринн.

– Осьминожиха на рифе вляпалась в какую-то ядовитую слизь – сплаваю посмотрю, что можно сделать.

Когда приходил зов, в воде всегда ощущалось какое-то волнение – пусть даже проблема оказывалась несерьезной. А иногда поделать ничего было нельзя – как когда гигантский океанский лайнер столкнулся с той славной старой рыбой-солнечником. Но, в чем бы ни заключалась проблема, родители Бринн всегда были полны решимости и готовы сделать все, что в их силах. И, хотя Бринн пока не позволяли плавать с ними, она считала их настоящими героями, верными долгу морского народа.

Но этим вечером все случилось иначе.

Когда дельфины уплыли, Адриан с задумчивым выражением лица повернулся к дочери.

– Что такое, пап? – спросила Бринн, выплывая в прихожую. – Дело серьезное?

– Молодая морская черепаха попала в беду, – ответил Адриан.

– Ты отправишься на помощь?

– Да. Это недалеко. Сплаваю посмотрю, чем помочь.

Бринн кивнула, гадая, что же случилось. Черепаха поранилась? Застряла где-нибудь? Заболела? И как это ее папа всегда знает, что делать?

Адриан повернулся и достал с полки в стене пещеры нож в ножнах на цепочке. Он всегда брал его с собой на задания. У мамы Бринн тоже такой был. Адриан повесил цепочку на шею и двинулся к входной двери, но затем, помедлив, снова повернулся к дочери.

– Слушай-ка, Бринн, – произнес он почти будничным тоном, – а как насчет сплавать со мной?

Бринн вытаращила глаза:

– Кто, я? С тобой? – Она ткнула пальцем в дверь. – Поплыть спасать черепаху?

– Ну да, – отозвался ее отец. – Ты будешь проходить все это в средней школе в нынешнем году. Совсем скоро начнешь учиться тому, как разговаривать с дельфинами и заниматься румагией. Думаю, пришло время взять тебя на задание.

Бринн не знала, что и ответить. Конечно, она понимала, что в конце концов начнет помогать. Родители, учителя, соседи, родственники – все только и твердили ей, что в один прекрасный день она станет стражем моря.

И, похоже, сегодня был тот самый день.

Поначалу Бринн едва не парализовало от волнения.

– Хорошо! – наконец воскликнула она. – Да, конечно! Ух ты! – Девочка заметалась по прихожей: – Что мне взять? Рюкзак? Блокнот? Зубную щетку? Какую-нибудь еду?

Отец рассмеялся и опустил руку ей на плечо:

– Не надо. Просто скажи маме, что отправляешься со мной. И поспеши. Не стоит заставлять черепаху ждать. Нужно действовать быстро.

Через несколько минут мама Бринн стояла у входной двери и махала им, а Бринн с отцом уже направлялись на помощь морской черепахе.

– Держись за мою шею, Бринн, – распорядился Адриан.

Бринн подумала, что она, наверное, уже слишком взрослая, чтобы кататься у отца на спине. Но одноклассников поблизости не было, да и школа начнется только на следующей неделе, так что она решила – ничего страшного. Правда была в том, что она обожала плавать, держа отца за шею. Для такого худого русала он был по-настоящему сильным пловцом. Румагия позволяла Адриану стремительно рассекать океан. Плыть с ним было все равно что кататься на барракуде, которая гонится за тунцом. Вода проносилась мимо, и длинные лавандовые волосы Бринн развевались у нее за спиной.

Иногда в компании одноклассников Бринн мечтала о том, чтобы ее папа был больше похож на других русалов – тех, что с мускулами, и плотной чешуей, и мохнатыми бородами. Но, держась за его шею, когда он плавно и быстро несся навстречу ее первому заданию, Бринн понимала, что на самом деле ее отец очень силен. Хороший русал, с мощной румагией, он заботился об окружающих. И мама Бринн тоже была умной и доброй.

А теперь и сама Бринн пойдет в среднюю школу, научится румагии и начнет служить стражем моря.

Адриан проплыл сквозь косяк сардин, и сверкающие рыбки серебристым фейерверком прыснули прочь. Бринн засмеялась: несколько рыбешек заплыли ей в волосы. Но все же она нервничала.

Наконец ее отец снизил скорость, Бринн отпустила его шею и поплыла рядом. Дельфины направили их к отмелям вдоль острова, где солнечный свет отражался от поверхности моря и пронизывал воду теплыми золотыми лучами. Они подплыли к рифу, где на целые километры протянулись кораллы всех оттенков розового, оранжевого и синего. Рифы со множеством рыб, крабов, креветок, акул и прочих морских существ всегда были полны жизни.

– Видишь где-нибудь черепаху? – спросил Адриан.

– Нет, – отозвалась Бринн.

Справа от них несколько рыб-попугаев безумной окраски ковыряли коралл острыми клювами. Величавые морские окуни медленным косяком проплыли мимо, хлопая гигантскими жабрами. Тут и там шныряли нервные сардинки и тропические рыбки.

А потом Бринн заметила черепашонка в купе кораллов. Он отчаянно силился высвободиться из каких-то невидимых пут.

– Пап! – воскликнула девочка. – Вон там! Это он?

Адриан посмотрел в ту сторону:

– Должно быть! Острый глаз, детка!

– Что с ним случилось? – спросила Бринн, когда они подплыли ближе.

– Запутался в рыбацкой сети, – ответил Адриан. – Я так и думал, что дело в этом.

Черепашонка удерживали на рифе куски старой сети из бледно-зеленых волокон. Лапы и даже голова черепахи были изранены и обмотаны практически непроницаемым коконом.

– Такое часто случается. – Адриан приблизился к черепашонку: – Он пытался высвободиться, но от этого обычно только хуже.

Морские черепахи покрыты плотным кожистым панцирем, но Бринн видела, что сеть слишком затянулась и врезалась в плоть. Черепашонок бился и вертелся, но не мог выпутаться, и теперь ему, должно быть, требовалось всплыть на поверхность, чтобы подышать. С точки зрения Бринн, у морских черепах с их большими грустными глазами и в лучших-то обстоятельствах выражение морд довольно хмурое, а этот черепашонок казался одновременно и печальным, и перепуганным, и жалким.

Адриан достал нож, сделанный из осколка гигантской раковины и жутко острый.

– Бринн? Попробуй успокоить этого паренька, пока я буду срезать веревки.

У Бринн бешено заколотилось сердце. Морские черепахи не слывут опасными существами, но все равно – перед ней было дикое морское животное, и девочка не знала, чего ожидать. Она протянула к нему руку. Черепашонок в панике забился. Бринн с отцом отпрянули, затем медленно вернулись. Бринн снова вытянула руку и положила на панцирь черепахи. Та вытаращила глаза от страха и с подозрением уставилась на девочку.

– Все хорошо, – прошептала Бринн. – Мы пришли помочь.

– Ну и путаница, – заметил Адриан, обрезая волокна сети.

Он старался не порезать черепаху, но несчастное существо продолжало бить плавниками, пытаясь вырваться на свободу.

– Малыш, попробуй полежать спокойно, – проворковала Бринн и погладила черепашонка по шее и панцирю: – Ш-ш-ш. Все будет хорошо.

Черепаха не понимала слов девочки, но по интонации, кажется, уловила смысл. На несколько секунд она замерла, а Бринн легонько похлопывала ее по панцирю.

– Так и продолжай, Бринн. – Адриан срезал все новые и новые куски сети с неподвижного черепашонка. – Да, вот так…

– Хороший мальчик, – шептала Бринн черепашонку. – Лежи спокойно.

– Последний пучок – вот здесь… – Адриан провел лезвием по волокнам сети: – И вот здесь!

Внезапно освободившись, черепашонок быстро поплыл прочь, но тут же явно выбился из сил и начал опускаться на дно.

– Бедняга выдохся, и ему наверняка не хватает воздуха, – сказал Адриан.

Они подплыли к черепашонку и помогли ему подняться на поверхность. Высунув голову на воздух, маленькая черепаха несколько раз вдохнула. На ярком солнце Бринн и ее отец ясно могли видеть крошечные порезы на плавниках и шее черепашонка – там, где в него впились сети.

– Смотри, он ранен! – воскликнула Бринн.

– Да, – подтвердил Адриан. – Такое часто встречается. Рыбацкие сети очень прочные. Для морских животных – даже слишком. Но это ничего. Думаю, я смогу его вылечить.

Адриан сложил ладони, словно держа в них мячик. Потом он закрыл глаза. В руках русала появился шар белого света. Когда Адриан раскрыл глаза, сфера поплыла к черепашонку. А там стала разрастаться, пока не поглотила его целиком. Бринн изумленно смотрела, как порезы зажили и почти исчезли. Маленькая черепашка прижмурила глаза с сонным облегчением. Бринн и до того видела, как работает румагия, но никогда не наблюдала ее вблизи – и никогда не видела, как в ходе задания она помогает подводному существу. Ни на что не похоже.

Белая сфера потускнела, истончилась, а потом исчезла.

– Румагически… – прошептала Бринн.

После этого вид у черепашонка сделался счастливый и совершенно спокойный. Бринн рассмеялась, и они с отцом проплыли немного рядом с маленькой черепахой, убеждаясь, что она и вправду в порядке.

– Как это работает, пап? Как ты выполняешь такие заклинания?

– Что ж, это вы будете проходить в средней школе, – ответил Адриан. – Но я раскрою тебе страшный секрет: в основном все дело в концентрации и в том, чтобы направить свое чувство любви к другим на того, кого ты пытаешься исцелить. Вся румагия начинается с любви. Это самое важное, что тебе нужно запомнить.

– И все? Это все, что ты делаешь?

– Ну, возможно, я самую малость упрощаю.

– Звучит просто! – воскликнула Бринн.

Засмеявшись, Адриан покачал головой:

– Для тебя-то? У меня такое чувство, что с тобой так оно и будет.

Бринн подумала, что ничего чудеснее в своей жизни она не видела. Она пробовала повторять движения отца, вызывающего исцеляющую сферу. Девочка не могла дождаться момента, когда же она научится сама создавать такие, – пусть даже это означает ходить в школу и учить другие, не столь волнующие предметы вроде математики и общественных наук.

Солнце садилось за островок, и черепашонок, похоже, восстанавливал силы.

– Что ж, нам лучше отправиться домой, – сказал Адриан. – Мама готовит ужин.

Бринн обвила руками отцовскую шею, но, когда они развернулись, чтобы плыть домой, она заметила черепашонка.

– Гляди, папа! Он плывет за нами.

– Хмм. Похоже, у тебя может появиться домашний любимец, – посмеялся Адриан.

Бринн понадеялась, что это и правда произойдет.

Они поплыли домой другой дорогой, через неглубокое подводное ущелье, где когда-то зеленел целый луг водорослей и мха, а теперь все было завалено мусором из надводного мира. Тут валялись длинные ленты сетей, пластиковые упаковки от еды и куски чего-то, для чего у Бринн даже не было названия. В ущелье трудился морской народ, собирая мусор большущими кучами и связками. Адриан замедлил ход, чтобы поглядеть, как идет дело.

– Слезай, Бринн, – вздохнул он. – Давай-ка поможем немного.

Черепашонок выплыл из-за их спин и угрюмо оглядел открывшуюся ему картину.

– Возможно, именно здесь к нашему приятелю прицепилась сеть, – предположил Адриан.

Эта проблема никогда не исчезала. Морской народ находил все больше мусора на океанских территориях. Бринн и Адриан принялись вдвоем собирать его, перевязывая кусками веревок и рыболовных лесок.

– Откуда все это берется? – спросила девочка.

Она морщила нос, собирая в одну кучу грязные пластиковые упаковки, разбитые бутылки и кажущиеся бесконечными ленты изорванных полиэтиленовых пакетов.

Адриан грустно взглянул на дочь:

– От людей, которые живут на земле.

– Но почему? – не понимала Бринн. – Почему они вот так берут и кидают свой мусор в наш мир? – Она и представить себе не могла, как можно просто подкинуть мусор к кому-нибудь в дом.

– Мы точно не знаем. Подозреваю, они просто не понимают, что именно происходит, – может, они просто беспечные. Вот, подержи-ка эту стопку, а я обвяжу ее леской.

Бринн снова сморщила нос. Ей было неприятно трогать этот мусор. На ощупь он был грязный и противный, но она понимала, что лучше уж так, чем оставить его в воде, – вдруг какое-нибудь животное его съест или застрянет в нем? Черепашонок как будто понял, чем они заняты, и изо всех сил помогал собирать мусор. Так они и проработали до темноты. Вскоре бо́льшая часть мусора была собрана в огромные связки. Остальные русалы принялись оттаскивать их прочь. Они помахали Бринн и ее папе, крича:

– Спасибо за помощь!

Адриан помахал в ответ.

– Куда они все это денут? – спросила Бринн.

– Городской совет пока выделил несколько участков, чтобы хранить там мусор, – сказал отец, когда они продолжили путь домой. – Но если так пойдет и дальше, места нам не хватит. Вот, посмотри туда.

В отдалении Бринн разглядела один из участков для хранения мусора – на нем под сетками, сплетенными из морского мха, громоздились целые башни из отходов и обломков. Издалека они были похожи на подводные холмы, но Бринн-то знала, что это лишь тонны отвратительного мусора с поверхности.

– И это все от тех, кто живет на земле? Гадость какая.

Адриан печально кивнул и не сбавлял хода весь остаток пути домой. Когда они подплыли к своей пещере, черепашонок все еще был с ними.

– Так можно мне его оставить? – спросила Бринн.

– Конечно, в этом доме ему будут рады – пусть остается, сколько захочет, – ответил отец. – Только помни, что он должен подниматься на поверхность, чтобы подышать, каждые шесть часов или около того.

– Не волнуйся, я буду гулять с ним каждый день! – заверила Бринн.

– Тогда, думаю, тебе стоит дать ему имя, – усмехнулся Адриан.

Бринн поглядела на черепашку:

– Как насчет… Талли?

Черепашонок весело описал вокруг нее дугу, а потом потерся о лицо девочки носом.

– Думаю, ему нравится это имя, – заключил Адриан.

– Черепашонок Талли. – Бринн похлопала малыша по голове.

Этим вечером Адриан пришел укладывать Бринн в кровать. Талли свернулся у ее хвостового плавника. Адриан подоткнул дочери одеяло и поцеловал ее в макушку:

– Сегодня ты хорошо потрудилась, детка.

– Было так весело! – Бринн чувствовала себя счастливой, хоть и устала. – Спасибо, что взял меня с собой.

Адриан улыбнулся:

– На здоровье. А ты больше не моя крошка, да? Ты растешь.

Дома русалок освещали камни, заряженные румагией так, чтобы сиять мягким светом. Когда Адриан вышел из спальни Бринн, он повел рукой, и камни погасли.

Уютно устраиваясь в своей водной постели, Бринн услышала приглушенные голоса родителей на кухне. Она выплыла из кровати и скользнула к двери.

– Ну как она? – спросила мама Бринн, Дана. – Как она справилась?

– О, великолепно, – ответил Адриан. – Этот глупенький черепашонок был с ног до головы замотан в старую сеть. Ты же знаешь, как с ними бывает. Пытаешься срезать сети бритвенно-острым ножом, а черепахи дергаются, и возвращаешься домой с искромсанными пальцами. Но Бринн сразу все сообразила и успокоила черепашку, так что мы мигом его высвободили. Будет славно иметь такого маленького помощника.

– Она быстро растет, – признала Дана.

– Ага, – согласился Адриан. – Однажды станет взрослой русалкой и уплывет отсюда навсегда. Никакой больше рыбалки с папой. Никаких катаний по морю. Куда только уходит время?

– О, дорогой, не кряхти. – Дана усмехнулась. – Она же пока еще не в колледж собирается. И я готова поставить двадцать пескодолларов на то, что, даже съехав от нас, она всегда будет не прочь прокатиться по морю.

Адриан рассмеялся:

– Может, ты и права.

– Так от нее действительно была польза? Она хорошо поработала?

– О да. – Голос Адриана снова стал взволнованным и гордым: – Она буквально рождена для этого.

Ухмыльнувшись, Бринн в восторге юркнула обратно в кровать. Она для этого рождена!