Амалия Рейх
Чтобы согреться
На самом маленьком шаре, который находился наверху, вырезали глаза, да рот. Вылепили нос и уши. Водрузили солому. Они делали всё так, как и наставляла их старуха, чётко следуя её указаниям.
Вроде бы всё сделали, да не всё. Осталось самое главное.
Тонкая фигура женщины, укутанная по-прежнему в плащ дёрнулась и из-под капюшона послышался взволнованный голос:
– Что стоишь, доставай скорее! Время не ждёт!
Мужчина с безразличием развязал холщовый мешок и достал из середины куска льда сохранившееся… ещё бьющееся сердце… Женщина в нетерпении взяла его и вложила в подготовленный центр снежной фигуры. Да запечатала снегом.
Пришло время для следующего действия.
Мужчина поднял со снега отложенный колдовской нож, которым они не только глаза и рот вырезали у снежной фигуры… Провёл острым лезвием по своему запястью. Тёмная кровь тонкой струйкой стала капать из его раны на снег. Ему было больно.
– Слабак! – женщина зло посмотрела на него и выхватила нож. Задрала свой рукав повыше и с безумной яростью полоснула себя. Её глаза заблестели в предвкушении предстоящего действия.
А мужчина ещё больше сморщился, свою кровь он не любил видеть. И тем более чувствовать боль.
Они стали обходить снежную фигуру по кругу оставляя на снегу грязные следы. Настало время ждать…
Женщина с мужчиной схватились за свои запястья, стараясь их сжать сильнее. Жить им ещё хотелось. Но колдунья запретила им их перевязывать. Сказала, – так надо.
Стало холоднее. Словно лютый мороз пришёл по их души. Или это просто кровь потихоньку покидала их тела. Остужая их.
Ноги слабели. Руки покалывало. Пальцы немели. Но они продолжали упрямо стоять. Уж столько всего было сделано, что отступать было поздно. Они были готовы на многое ради своей цели. Их глаза были расширены, будто от ужаса, а на самом деле от больного возбуждения.
Время шло медленно. Такая магия никогда не происходит мгновенно. Повешенные на деревьях фигурки едва задрожали, будто завибрировали. В тени деревьев за поляной стояли волки и смотрели на происходящее пустыми равнодушными глазами. Будто кто-то вместо них смотрел. Проверял.
Начал снова падать мелкий снег. Он медленно спускался с неба и потихоньку припорашивал три фигуры, стоящие в центре поляны. Две еле живые. А третья ещё не живая.
Её время уже скоро, совсем скоро придёт… Лишь войдёт полночь в свои владения.
Снег становился крупнее, падая хлопьями. И снежная фигура покрывалась ещё больше снегом, даже солома почти скрылась под ним.
И вдруг будто пошевелилась голова фигуры…
Женщине с мужчиной почудилось диво-дивное. Будто солома стала похожа на волосы, под шапкой снега.
Наконец-то время настало! – встрепенулись они. Они так долго ждали! Так долго готовились!
И вот снова, уже точно снежная фигура пошевелилась.
С неё посыпался снег, будто ошмётки. Они скрыли следы, оставленные кровью вокруг неё. Впитали их.
Фигурки на деревьях исчезли…
Волки отступили обратно в лес…
И даже нож вернулся к своей хозяйке обратно.
На женщину с мужчиной смотрела юная девушка. Совсем молодая и такая прелестная! Белая, словно снег, из которого она была вылеплена. Лишь губы алые, как кровь. А глаза прозрачно-голубые, будто лёд.
Девушка улыбнулась одними губами и промолвила:
– Матушка. – слегка склонила голову женщине.
– Отец. – также склонила голову мужчине.
Те упали ниц на колени. Стали шептать, благодарить, преклоняться перед сотворённым чудом. Кровь по-прежнему вытекала из их запястий. Ещё чуть-чуть и они умрут, крови в их телах совсем не останется. Они дали жизнь своей дочери, пошли на преступление ради неё, и сами погибнут?
