Алёна Медведева
Ее монстр
Демонстративно вздернув подбородок – способен ли амиот уловить в этом жесте вызов? – оглянулась. Согнувшись, монстр невозмутимо сдирал с ног непонятные комки грязи и отбрасывал в сторону. Приземлялись они с едва слышным писком и тут же принимались ползти к кристаллам-кустикам. Видимо, в поисках убежища.
Еще одна форма жизни? А сколько еще их будет?! И наверняка не все окажутся такими уж мирными и безобидными… Вот эти сгустки, например, вряд ли решили просто покататься на бредущем в болоте существе.
С опаской проследив за траекторией очередного отлетевшего в сторону комка, вернулась взглядом к амиоту. Избавившись от последних прилипал, он как раз начал распрямляться… А я в шоке замерла, вдруг со всей очевидностью уразумев почему-то до сих пор ускользавший от меня факт – мужчина стоял передо мной голым! Абсолютно…
Единственное, что скрывало бледную до сероватости кожу Седьмого и слегка смазывало детали его анатомии, – это повсеместная, толстым слоем присохшая к телу болотная грязь. Мои руки зудели от нее же, но в этот миг я и думать забыла о желании расчесать их, избавляясь от затвердевшего слоя.
Сглотнув, на миг прикрыла глаза, инстинктивно желая увериться, что вижу это воочию. Огромный, сложенный как бог мужик с широкой грудью, рельеф которой не могла скрыть даже сеточка мелких трещин на подсохшей грязи. А ниже – умопомрачительно плоский живот и совершенно дерзкая демонстрация всех атрибутов мужественности.
Твою ж…
Резко выдохнув, отвела взгляд, едва осознав, что лицезрею именно то, что так настойчиво желал продемонстрировать мне Доран в уединении каюты. При этом смущенной себя ощущала исключительно я! Амиот же – вот парадокс – на фоне дикого и опасного окружения кошмарной планеты, куда нас закинуло, со своим крепким задом и мускулистыми бедрами смотрелся… естественно. Словно вот таким, лишенным стыда и чуждым сомнений, он пришел в этот мир, выбравшись из чрева матери, прожил свою жизнь, преисполненный единения с местной природой, и сейчас неожиданно встретил меня, такую чуждую его мироощущению и самой сути этого места.
Но я-то знала, что это не так! Мы оба были здесь чужаками, не говоря о природе его «рождения». Впрочем, почему я удивлена? Поразительная способность подстраиваться под условия среды и более чем естественный и практичный подход к самовосприятию – чем не очередное преимущество этих созданных учеными существ?
«Я должна была сдохнуть там, со всеми…» – свежая мысль в моем самопознании, возможно, не была самой разумной, но точно отражала всю глубину смущения и растерянности, что я испытывала в данный момент. Беглого взгляда вокруг оказалось достаточно, чтобы понять: все амиоты голые. Очевидно, им так удобнее. Чувствую, в таком окружении если и выживу, то одичаю. Сколько пройдет времени, прежде чем и я, отринув цивилизованность, соглашусь сверкать обнаженными телесами под весьма странными местными светилами?
Боковым зрением уловила движение – Седьмой присел напротив, и наши лица оказались на одном уровне. Колени он широко раздвинул, заставив меня судорожно поперхнуться. Если отбросить гнев на себя и дурацкое положение, в котором оказалась, то где-то глубоко в душе я ловила себя на какой-то животной реакции на пусть и не намеренную демонстрацию сексуальности. Вопреки желанию и всякому здравому смыслу часть моих женских инстинктов пробуждалась, взбудораженная близким присутствием такого очевидного самца.
«Убиться легче, – мысленно продолжила распекать себя, отодвигаясь и всем корпусом отворачиваясь от амиота. – У меня словно гормоны проснулись».
«Обнаженка» Седьмого заставляла трястись от волнения куда больше, чем все вместе взятые не менее мускулистые и грязные тела его соплеменников. Возможно, причина крылась в его близком, даже подавляющем присутствии? Подспудном страхе перед ним, как перед мужчиной? Все эти мыслишки насчет размножения не прошли даром? Я действительно страшилась такого его возможного интереса? Подсознательно ожидала его?
Реально оценивая шансы на наше выживание, я понимала, что «колонисты поневоле» вполне могли оказаться лишенными одежды. И неправильно на это так остро реагировать. По идее…
Медленно втянув воздух, на сей раз с нотками мускуса, дала себе мысленный пинок: нельзя дать понять Седьмому, что его тело вызывает у меня какую-то реакцию. Не хватало еще самой навести его на ненужные мысли!
«Мы словно на необитаемом острове, – вновь и вновь бормотала про себя. – В этих обстоятельствах нельзя быть излишне щепетильной».
Но справиться с собой, для начала хотя бы урезонив учащенно бьющееся сердце, получалось плохо. А ведь работа в мужском коллективе изрядно закалила мои нервы – видом впечатляющего мускулистого тела меня было не сразить. Мне доводилось видеть сослуживцев в разных ситуациях и видах – были в коллективе любители намеренно пощеголять перед коллегами-женщинами натурой, особенно в общих душевых на заданиях. И все равно сейчас я смутилась. Искусственно созданные тела амиотов даже в вопросе мужской анатомии отличались внушительностью, пробуждая любопытство.
Потупив взгляд, все же не удержалась. Из-под ресниц снова обежала глазами полянку у опушки зарослей кристаллов, подмечая детали. Очевидно, что амиотам не знакомо чувство стыда – они с абсолютной естественностью занимались делами, сортировали спасенную поклажу, помогали более слабым. А тот факт, что все без одежды, волновал лишь меня. Ну еще, пожалуй, Игеря – я видела, что он, стоя на коленях, ошеломленно озирается, больше приглядываясь к женским версиям амиотов, тела которых тоже отличались эталонным совершенством. Хотя, похоже, штурману было пока не до серьезных выводов.
– Черт, – тряся головой, отчетливо выругался он. – Мерзость какая. Это не болото, а отхожая яма. Или кто-то сдох и разложился, или нагадил. Я словно дерьма нахлебался…
Мужчина отвел взгляд от Риш и схватился за живот – его снова тошнило.
– Надо в аптечке адсорбент найти. Конечно, если она тут чудом окажется, – попыталась помочь, с усилием заставляя себя не думать о все так же наблюдавшем за мной Седьмым. Вслух в окружающей тишине говорили только мы.
– Думаешь, – Игерь с надеждой впился взглядом в стоявший рядом с нами контейнер, – можно туда заглянуть? Разрешат? – Нервно оглянулся. – Им-то что… Никакого понятия человечности. Никаких моральных принципов. Ни стыда ни совести. Даже разгуливать голышом для них в порядке вещей. И полное отсутствие состра…
Последними словами Игерь буквально подавился, в ужасе выпучив глаза и уставившись на что-то за моим плечом. Или на кого-то?
Дернувшись, обернулась. Седьмой, который секунду назад сидел на корточках шагах в пяти, сейчас нависал надо мной, распрямившись во весь свой немалый рост. Бедро мужчины прижалось к моему плечу, и это прикосновение даже сквозь ткань скафандра ощущалось реальным жаром. Глаза амиота казались жутковатыми – неудивительно, что механик подавился собственными словами.
Подняв взгляд, я по привычке искала на лице Седьмого ответ на вопрос, что случилось.
– Почему?
Выдав единственное слово, амиот выглядел невозмутимым. Однако вопреки его вниманию, сосредоточенному на моем соплеменнике, интуиция подсказывала: вопрос адресован мне.
– Ч-что почему?
Не понимая, чего ожидать от непредсказуемого во всех смыслах сверхсущества, я лихорадочно пыталась понять, что могло так взвинтить монстра.
– Почему говоришь с ним? И…
– И?..
Забыв о странностях окружающего мира, других амиотах, что привычно не обращали внимания на инцидент, даже о наготе находящегося так близко пугающего чужака, я сосредоточилась лишь на ожидании его ответа. Мне катастрофически не хватало понимания его поступков и мотивов.
– Его состояние не имеет значения, – завершил мысль амиот, совершенно меня озадачив.
К чему подчеркивать очевидное? Наши жизни для них ничтожны.
– Мы воспринимаем по-другому, – не иначе как от волнения принялась объяснять Седьмому вещи, чуждые ему и его соплеменникам. – Взаимопомощь, любовь и сострадание к ближнему – лучшие качества, которые мы знаем.
– Троя, – внезапно зашипел механик, – не говори ему ничего! Им не говори… Не пытайся объяснить. Обо мне!
Перевела на него недоуменный взгляд. Разве не правильнее хотя бы попытаться установить взаимопонимание? Что еще остается? Здесь мы полностью в их власти.
– Ты совсем глупая? – одними губами прошептал механик, продолжая пялиться на Седьмого, словно кролик на удава.
– Что еще не так? – зашипела, раздражаясь. Игерь-то чего злится?
– Не говори со мной! – нервно выкрикнул в ответ мужчина. – Умоляю! Даже не смотри в мою сторону!
С чего такая внезапная перемена? Что увидел один мужчина в глазах другого – дикого и в нашем понимании безумного? И что в этой короткой перепалке спровоцировало амиота?
О последнем я подумала, осознав, что жара близости между телами больше не ощущаю. Переместившись как по волшебству, Седьмой стоял уже рядом с землянином. Больше того, обхватив пятерней его глотку, поднял несчастного Игеря высоко над землей.
Другой пленник, чье имя я так и не выяснила, потрясенно охнул, напуганный этим зрелищем. Казалось, сейчас мы оба увидим уже известную картину: фиолетовый туман, обволакивающий тело, а следом его бездыханное падение. Сама не поняла, как вскочила на ноги: страх стать свидетелем очередной трагедии толкал вперед.
Игерь обеими руками вцепился в безжалостную ладонь-удавку в тщетной попытке оторвать ее от своей шеи, скованной ободом скафандра. Взгляд, устремленный на мучителя, полыхал ненавистью. Словно мужчина понимал: пощады не будет. И знал почему…
Спотыкаясь на дрожащих ногах, устремилась к этим двоим. В голове полное отсутствие мыслей, только глухое отчаяние. Никакого прогресса с амиотами! Едва начинает казаться, что хоть какой-то контакт устанавливается, как Седьмой все рушит проявлением откровенной жестокости и полным пренебрежением к чужим потребностям.
Подбежала и, не задумываясь о своих действиях, поднырнула под поднятую руку мужчины. Обхватила его поперек груди, силясь сомкнуть свои руки. А оказавшись с Седьмым лицом к лицу, уставилась на его глаза. Амиот на штурмана смотрел… испепеляюще. Однако голос остался бесстрастным, мимика неживой, и от этого становилось жутко.
– Я предупреждал.
Опешила от непонимания. Что он хотел этим сказать? Он же к Игерю обращался, не ко мне.
В тот же миг к землянину протянулась и вторая рука монстра, схватила за волосы и рванула вверх. Я еще только набирала в легкие воздух, а Седьмой уже надорвал ворот скафандра, сдирая его, словно шкуру освежеванного животного.
– Не надо! – взвизгнула, не думая о последствиях, в отчаянии стиснув тело амиота обеими руками.
Еще и головой в его грудь уперлась, соприкоснувшись щекой с измазанной грязью кожей. Собственное прерывистое дыхание, губы, бормочущие впритык к его коже, дико стучащее сердце, трепещущая от эмоций грудь, вжимающаяся в жесткое тело, – всего этого я не замечала в тщетных попытках оттолкнуть амиота от его жертвы.
– Ему просто плохо! Не хотел обидеть.
Так же внезапно, как накинулся, Седьмой разжал пальцы. Механик, хрипя и стеная, рухнул на песок. Вернее, на поросль из цветных кристаллов. Тут же шарахнулся в сторону, вскрикнув от страха, что их визуально острые грани его ранят, – без защиты скафандра мы уязвимы.
Пристальным взглядом проводила плюхнувшееся вниз тело, с напряжением ожидая последствий падения. С облегчением выдохнула – кристаллы как обычно сплющились, не принеся вреда. И не сразу обратила внимание на действия Седьмого – монстр переложил руки на меня! Но вопреки опасению не стиснул подобно горлу Игеря, а только придержал, сохраняя ровно ту степень тесноты между нами, что задала я, пытаясь сдвинуть его с места.
Опасность и неоднозначность ситуации обрушилась ворохом острейших ощущений. Столь сильных, что я прохрипела внезапно осипшим голосом:
– Не надо…
На большее меня не хватило. Слова закончились, а мысли испарились, растворившись в волне смущения. Тонкая броня скафандра словно вообще отсутствовала, и распластанной по мужскому телу грудью я отчетливо ощущала его рельеф. В сравнении с моим оно казалось таким твердым… И близким…
Незнакомое ранее ощущение!
В ошеломлении перестав слышать даже звуки, подняла взгляд к лицу амиота. Он смотрел на меня с неменьшим изумлением, задержав дыхание. На какой-то бесконечно долгий миг мы замерли в ступоре. Но едва этот факт пробился к моему сознанию…
– Отпусти, отпусти! – зачастила и заерзала, пытаясь отодвинуться. Вспомнила и о причине спасательной инициативы: – Нужно помочь другим. Нужны лекарства…
В памяти всплыл диалог с Игерем о медикаментах. Возможно, среди спасенных со звездолета ресурсов есть аптечки?
Мгновением позже амиот стремительно переместился к ранее обсуждаемому с механиком контейнеру, а я с трудом устояла на ногах. Крышку он буквально сорвал, видимо, не считая нужным возиться с замком. Резким движением вытащил бутылку с водой и знакомую корабельную аптечку. Вот что значит – видеть мысленный образ! Достал именно то, что было необходимо. И все это с каменной миной!
– Пить.
Протянул мне воду, подождал, пока я решусь ее взять. Потом небрежно, не удосужившись оглянуться на настороженно наблюдавшего за нами Игеря, швырнул в его направлении аптечку. Попала она точнехонько в лоб, заставив механика сморщиться от боли.
Мое импульсивное желание прийти на помощь пострадавшему остановил сам пострадавший. Суматошно замотал головой, явно не желая моего приближения. Взглядом указал на спину амиота, который снова отвернулся, сосредоточившись на содержимом контейнера. Глаза полыхали лютой ненавистью – механик точно затаил злобу. Если ему подвернется возможность навредить нашим похитителям, он ее не упустит.
Опомнившись, Игерь отвел взгляд от Седьмого и торопливо вскрыл герметичный пакет. Порылся в упаковках, читая надписи, выудил какое-то лекарство. Вслед за Игерем и я решила не изменять своим намерениям, решительно двинувшись вперед. И штурман напрасно напрягся – игнорируя его очевидный испуг, я уверенно выхватила из аптечки нужный препарат и отошла к кулем сброшенному на землю, глухо постанывавшему второму пленнику. Встретившись с его серыми глазами, хмуро нас изучающими, протянула лекарство.
– Возьмите, это обезболивающее. Станет легче.
Оказавшись рядом, рассмотрела нашивку на воротнике формы, видневшемся в горловине скафандра. Военный! Подобно мне, он относился к службе внутренней охраны станции.
– Себе оставь, – презрительно скривился недавний коллега, отталкивая мою руку. – Пригодится, когда амиот тебя оприходует.
Опешила, не понимая, почему он злится. Ничего же плохого не предложила! И что за намеки?!
– Не пугай ее, – откуда-то из-за спины раздался приглушенный голос Игеря. – Не в ее силах изменить хоть что-то, если хочет выжить.
– Такую разве испугаешь? – со злостью отмахнулся незнакомец. – Не зря о ней и Доране столько разговоров было. Бывалая! Ради своей шкуры по костям пройдет и монстром не побрезгует. И подстилкой ему станет, забыв о погубленных этими тварями сородичах! – Он заводился все сильнее, голос мужчины звучал громче, а я стояла, онемев от шока и омерзения. – Ну да, жить захочешь – еще не так раскорячишься. Готова с дикарями под первым кустом кувыркаться? Только зря мечтаешь, что жалкую свою жизнь таким способом убережешь! Конец один, что у нас, что у тебя – попользуются и сожрут.
Поняв, о чем бормочет этот малахольный, я задрожала от ярости. Словно вновь вернулась в атмосферу всеобщего презрения, спровоцированную конфликтом с напарником.
– Последние мозги растеряли? – зашипела на военного. – Что капитан Жьерк не отбил на тренировках, то амиоты отшибли? Головой шарахнуло при приземлении? Чтобы выжить, нам надо держаться друг друга и поддерживать, а не сыпать оскорблениями!
– Выжить? – сероглазый заржал в голос, каким-то безумным взглядом озираясь на амиотов, с невозмутимостью сфинксов продолжавших помогать тем, кто еще с трудом управлял телом. – Думаешь, они по доброте душевной нас с собой тащат?
– Прекратите истерику, – резко ответила, заставив себя успокоиться. – Проблема именно в том, что с самого начала никто не попробовал установить с ними взаимопонимание. Это мы принуждали их, первыми проявив жестокость.
– Ты блаженная?
– Троя… – вмешался в перебранку.
Сомневающийся тон механика ясно показал: он тоже видит в амиотах лишь врагов.
– Я просто не хочу умирать! – ответила сразу обоим. – И мы должны попытаться достучаться до них. Использовать каждый шанс. И для начала перестать думать о них как об опасных неуправляемых безмозглых обезьянах. Они же все понимают! Даже сейчас…
– У тебя есть все шансы пожить подольше, – хрипло хохотнул пленник. Запал спора оставил его без сил – после кратковременной вспышки гнева мужчина тяжело осел на землю. – Можешь сколько угодно фантазировать, но никакого взаимопонимания не будет. Мы все покойники. Но ты крути задницей, как делала на станции, тогда еще поживешь.
Шокирована таким мнением на свой счет оказалась, кажется, только я. Игерь мыслил порядочнее коллеги-негодяя и действовал быстрее. Все еще зеленоватый от тошноты, он тяжело поднялся, обогнул меня и неожиданно вцепился рукой в шею мужчины.
– Еще раз ее оскорбишь, – сипло пригрозил, – без помощи амиотов на тот свет отправишься.
– Давай! – брызжа слюной, выдавил вояка, безумно вращая глазами. – Защищаешь?! Неужели и тебя успела охмурить? Ах да, вы же в лазарете вместе…
Он захрипел, потому что Игерь вцепился в его горло и второй рукой.
В отчаянии от такой непрошибаемой слепоты и злобности себе подобных, я сжала кулаки, не представляя, что предпринять. Хотелось треснуть обоим. Полагают амиотов дикарями, а сами сцепились в драке ничуть не лучше парочки преследующих Риш! Как тут доказать амиотам, что путь жестокости неверен?
В следующий миг мужчины разлетелись в стороны, будто неведомая сила отшвырнула их друг от друга. Увидеть рядом Седьмого не стало неожиданностью, словно именно его вмешательства я подсознательно… ожидала?
И сразу обратила внимание – голым амиот уже не был. На его бедрах красовались армейские форменные брюки. Из-за них и рылся в контейнере? Однако мысль, что он понял мои переживания по поводу его наготы, смутила.
– Этот звук?
Седьмой, игнорируя копошения моих собратьев по плену, что теперь благоразумно молчали, указал рукой на мой живот. Из-за бешено стучащей в ушах крови сообразила не сразу:
– Живот урчит.
Амиот непонимающе смотрел на мое лицо.
– Есть хочу… – тихо призналась не без внутреннего напряжения, боясь заводить разговоры о питании.
Подобрав оброненную мной бутылку и неуловимым движением сорвав крышку, Седьмой ткнул горлышком в мои губы.
– Хочешь жить. Пей.
В горло ударила струя теплой, но такой живительной влаги! Я глотала ее, захлебываясь, но ощущая благодарность. Седьмой точно слышал спор. Все ли понял? Видимо, достаточно.
Может, как сказал военный, он обо мне заботится с каким-то расчетом, но… Но ведь заботится! Этот амиот сейчас мой единственный шанс на спасение.
В нелепые идеи сошедшего с ума землянина о соблазнении я не верила. Абсурд! Амиоты – последние существа во вселенной, способные к кому-то привязаться. Но договориться с ними реально, и я все больше склонялась к этой мысли.
– Нужна еда. Тебе.
Дернувшись, неожиданно икнула: как только амиот заявил про нужду, я ощутила однозначный сигнал от собственного организма.
Еда, конечно, тоже стояла на повестке дня, но кое-что сделать оказалось куда важнее. То ли вода, что я выхлебала, стала причиной, то ли тело окончательно отошло от очередной встряски, но отчаянно захотелось в туалет. И если голод можно терпеть, но вот с самым насущным – никак.
Судорожно заозиралась – как?! Где?! Страшила сама мысль сделать это на глазах у всех, свойственная нашей цивилизации мораль накрепко въелась в сознание. Пугало как презрительное осуждение собратьев, так и несомненный интерес амиотов. Попробуй я устроиться за ближайшим кустом кристаллов, точно привлеку их внимание.
Однако достаточно обширных зарослей желеобразных образований рядом не наблюдалось, и мой взгляд устремился в сторону леса.
– Куда? Что?
За метаниями не заметила, как Седьмой подскочил вплотную. Ухватив за подбородок, задрал мою голову и прищурился, уставившись в глаза. Словно силился, но не мог рассмотреть что-то…
Однако сил терпеть уже не было, как и ждать, пока он разберется в моих сумбурных мыслях. Ему самому такие проблемы и в голову не приходили. О том, как и где избавиться от «лишнего», амиоты раздумывали не больше, чем о наготе. Только Седьмой и еще пара монстров, последовавших его примеру, натянули штаны, остальные так и разгуливали голышом. И нужду они справляли между делом, чуждые стыду и брезгливости. Но я-то?!
Рефлексы возобладали над страхами – рванула к лесу, схватив амиота за руку и потянув за собой. Инстинктивно боялась вновь испытать воздействие ультразвука, вот и решилась на инициативу.
Вопреки моим опасениям, мужчина не воспротивился, с очевидной легкостью подчиняясь и продолжая буравить меня взглядом. Но когда до спасительных зарослей оставалось метров пять, а я уже начала расстегивать фиксаторы комбинезона, амиот резко дернул за плечо, остановив меня почти в воздухе.
– Ш-с-с… – выдала я нечленораздельное шипение, моментально сжав ноги крестиком.
– Что… Трое там? Надо?.. – словно издеваясь, Седьмой принялся выдавливать слова с медлительной отчетливостью.
– Умереть как надо, – перебила, завопив в голос. Кажется, услышали все в лагере.
– Троя не умрет, – деловито сообщил амиот. – Но там, – махнул свободной рукой в направлении леса, явно скопировав мой недавний жест, – неизвестное. Опасно.
– Описаюсь! – наплевав на стыд, прошипела в ответ.
– Что? – Разумеется, он не понял. А я со всей обреченностью осознала: предел.
– Сядь! – силясь надавить на его плечи, завопила так, что все опасное, что, по утверждению амиота, было в этом лесу, обязано было сей же миг окочуриться от страха.
Седьмой, уши которого дрогнули, чуть отклоняясь, послушно присел, явно заинтригованный моей столь яркой эмоциональной реакцией. Монстр бесчувственный!
Дернув комбинезон вниз и смиряясь с неизбежным позором, я опустилась на корточки. Журчащий звук заинтересовал Седьмого меньше моих, судя по жару, покрасневших щек. Спрятавшись от других за его мощной фигурой, я не ожидала внезапного прикосновения мужской руки к щеке.
– Горячо, – не знаю, мне или себе сообщил Седьмой, подтверждая опасения. – Ты полагала, смерть от перегрева?
Он сделал свои дикие выводы, а я…
– Нет, – огрызнулась, избегая смотреть в его глаза и поднимаясь, амиот синхронно распрямился. Подумав, решила пояснить: – Боялась, что лопну.
– О!
Несколько секунд он пялился на меня, анализируя сказанное. Наконец медленно опустил взгляд, очевидно сообразив, в чем причина моих недавних страданий.
– Не смотри!
Проклятая въевшаяся под кожу мораль! Стыд нахлынул с еще большей силой. И почему я так стеснялась лужи под ногами, быстро исчезающей в сыпучей поверхности?
– И почему? – немедленно повторив мой вопрос, потребовал пояснений Седьмой.
Из-за своей глупости оставалось только в отчаянии поднять взгляд к небу. Глаза буквально впились в быстро светлеющую на горизонте сиреневую полосу. С каждой минутой она становилась все шире, ярче и… розовее!
Это… Это оно восходит?!
Смущение отошло на второй план, меня накрыла волна паники – убийственный кошмар сейчас вернется? Со всей отчетливостью вспомнила: амиот сказал «другая звезда», когда объяснял, что ультразвука нет. То есть его испускает розовая? И сейчас приходит ее время?
– С-стыдно, – не думая, что говорю, выдала чистосердечный ответ на вопрос, не отрывая глаз от горизонта, – в туалет ходить при ком-то.
– Стыдно? – Он переспросил, а я вспомнила, с кем говорю. Они и понятий таких не имеют. Седьмой подтвердил догадку. – Ходить в туалет? Функция тела. Одна из. Потребляет ресурсы для получения энергии. Избавляется от вредных и лишних веществ. А что делает «стыдно»? Какая функция?
При других обстоятельствах я бы с его рассуждениями смирилась: так заведено в природе. Надо перебороть стыд, раз все естественно и жизненно необходимо. Но сейчас мне было не до этих вопросов. Совсем иное владело мыслями: ультразвук! Розовое солнце краем диска уже вылезло из-за горизонта, и я, едва успев натянуть скафандр, теряя разум от захлестнувшей паники, подорвалась. Бросилась к тому, кто мог спасти, и обхватила его руками. Меня гнал страх перед неодолимым и инстинктивная потребность в защите.
Какое-то время мы стояли неподвижно: я – в оцепенении предчувствия боли, он – спокойно, с высоты своего роста наблюдая за мной, то ли принюхиваясь, то ли как-то иначе изучая. Минута сменяла минуту, розовый диск с не самой маленькой скоростью поднимался к зениту, но ничего не происходило, и Седьмой привычно спокойно заявил:
– Нет угрозы.
– Нет? – переспросила, не веря, очень уж ярким был в памяти ужас боли.
– Не слышу, – подтвердил чужак.
Сквозь страх пришло осмысление – звук не появился. Почему? Да какая разница! На этой планете наверняка немало явлений, объяснить которые можно, лишь тщательно их изучив. А я не ученый. Для меня главное факт. Амиот тоже вряд ли пытается понять причину, ему достаточно того, что он сам чувствует. А его восприятие лучше моего.
Отмерев, разжала до онемения сжавшие обнаженный торс пальцы, собираясь отступить. Но так этого и не сделала, потому что из груди склонившегося ко мне Седьмого неожиданно раздался гортанный звук, похожий на… мурчание? Раскатистый, мягкий, не угрожающий, скорее приятный, он словно был следствием моего прикосновения!
Это Седьмой одобрил мою инициативу быть к нему ближе? Отчего еще могло так среагировать его тело?
Амиот, похоже, сам не понял. На его обычно безэмоциональном лице отразились растерянность и изумление. Рот удивленно приоткрылся, позволяя выглянуть из-за ранее плотно сомкнутых губ паре острых клыков. Глаза расширились, а следом и зрачки – резко и почти полностью поглотив радужку.
В таком же шоке, должно быть, смотрела на него и я. Что происходит? Свидетелем чего я стала? Проявлением какой из способностей созданных тел? Но времени подумать не осталось – заставив вздрогнуть от неожиданности, вступил в «диалог» мой живот.
– Тоже… урчит, – пролепетала смущенно.
Вот ведь незадача: стоило разобраться с одной потребностью, как напомнила о себе другая.
– Еда, – провозгласил Седьмой как установку и, прежде чем я успела испугаться, подхватил меня на руки.
Пришлось закрыть глаза, чтобы не спровоцировать приступ тошноты, – с такой стремительностью он рванул в лагерь. Пары минут не прошло, как я оказалась устроенной на контейнере, из которого ловкие руки мужчины предварительно выдернули стандартный корабельный паек.
– Я сама, – буркнула, увидев с каким непониманием рассматривает герметичную компактную коробку Седьмой, и протянула руки к вожделенной пище.
Голод она утоляет отлично, а вкус… К счастью, не картошка с мясом.
Сняв защитную пленку, принялась грызть концентрат. Напрягал только неотступно провожающий каждый кусочек взгляд амиота, вызывавший не самые приятные ассоциации.
– Хочешь? – С внутренним напряжением протянула кусочек мужчине. Лучше поделиться, чем быть съеденной.
Седьмой пищу принял, но вопреки моим ожиданиям пробовать не стал. Вместо этого его рука взлетела, замерев напротив моего рта, и белковый концентрат, что я предложила амиоту, коснулся губ.
В недоумении уставилась на его лицо. Как это понимать? Кормить меня хочет?
Ответа не получила – невозмутимая физиономия ничего не выражала. От волнения облизнув губы, я решилась и приоткрыла рот, аккуратно забирая зубами еду.
Седьмой кивнул с одобрением и отобрал у меня остатки пищевого пайка, чтобы кусочек за кусочком скормить мне его полностью! Чувствуя себя зверюшкой, которую вознамерился приручить опытный дрессировщик, противиться даже не пыталась. По сути, ведь ничего нового – меня считают игрушкой.
Только… Разве амиот сам не проголодался? Его организм получил немалую нагрузку, но я не видела, чтобы он что-то ел.
– Мы насытились.
Уже не удивилась, услышав ответ на невысказанный вопрос. Зато при упоминании других невольно перевела взгляд на его собратьев. Действительно, большая часть амиотов, рассевшись небольшими группами, аппетитно поглощала что-то похожее на растения. Странно было, зная, что вокруг только кристаллоподобные кустики, видеть совсем иные по форме лианоподобные образования с выростами-шишками на концах. Но куда больше поражало другое – амиотам подходит местная пища, и они уже успели выяснить, что она безопасна.
Мысленно впечатлившись, зевнула и прикрыла глаза.
– Что за изощренная пытка? – из сытой задумчивости меня выдернул гневный голос Игеря.
Обернувшись, обнаружила двух амиотов, настойчиво предлагающих моим собратьям те самые «шишки», буквально запихивая в рот землянам.
– Это может быть ядовитым! – упирался и мужчина, недавно насмехавшийся надо мной.
– Мне тоже попробовать?
– Я потянулась было к спорящим, желая принять свою долю риска, но Седьмой молниеносно опустил ладонь на плечо, удерживая на месте.
– Нет, – припечатал категорично и, обернувшись к Игерю, холодно бросил: – Хочешь жить – ешь, не хочешь – не ешь.
На этом его внимание к пленникам иссякло. Поэтому амиот не увидел угрюмый ненавидящий взгляд механика, который, посмотрев на жующих амиотов, осторожно надкусил образчик местного неведомого продукта.
– Почему мне… – попыталась было разобраться в мотивах Седьмого, но он даже не дослушал, порадовав очередным «Нет». А потом указал на небо, привлекая внимание к розовому светилу. За прошедший с его восхода час, быстро пробежав по небу, оно догнало медленно ползущее голубое, и сейчас они вместе закатывались за горизонт.
– Наступает ночь. Троя будет спать.
– Не спрашивая, амиот подхватил меня на руки и уложил прямо на землю, устраиваясь рядом. Противиться я и не думала – что могло ожидать вынужденных колонистов в этом мире, не представляла, спать рядом с монстром уже случалось, сейчас безопаснее места нет. А утро вечера мудренее – это истина. Особенно если сил спорить с судьбой уже не осталось. Да и темнота обступила.
