Аля Кьют
Все его желания
Глава 12. Сюрпризы на Рождество
Как ни странно, но в паб с нами собрались почти все гости. Дома оставалась только Маргарет, ее кузина и престарелая тетушка. Даже сестры Ви решили, что не грех развеяться. Нам пришлось вызвать три машины. К сожалению, мне досталось заднее сидение рядом с Коуди. С другой стороны ко мне присоединилась Ви, и это немного обнадеживало. Но я все равно чувствовала тепло бедра Коуди. Он был слишком близко, хотя мог подвинуться к окну.
Краем глаза я увидела, что Бенингтону достались в попутчики сестры Ви, и он тоже был не в восторге.
– Мери и Шарлотт, кажется, даже не поздоровались с Бенингтоном, – все-таки выпалила я, едва мы отъехали. – Они не ладят?
Ви хмыкнула.
– Мери и Шарлотт с трудом терпят самих себя. Бедняге Бену не на что надеяться. Да он и без иллюзий.
– Понятно, – улыбнулась я.
Мне тоже не очень нравились высокомерные сестрицы, которые считали, что их внимание не дешевле королевского. Наверно, это они взяли от отца, который тоже на всех смотрел свысока. Меня он почти не замечал, как и его старшие дочери. Ви и Маргарет были более демократичны в этом плане.
Коуди заерзал и придвинулся ко мне еще теснее. Я была готова застонать на всю машину, но сдержалась.
– Торнтон совсем тронулся умом после пожара. Поэтому все его и сторонятся, – неожиданно выдал Коуди. – Он ведь отца убил.
Я вздрогнула.
– Как?
Ви выдохнула с мученическим стоном.
– Это такая чушь, Коуди. Где ты набрался? Читал желтую прессу?– отчитала она кузена.
– Это факты, Вайолет. Его отец погиб при пожаре в КаслТорне
– И что? Дядя Эндрю сам его и устроил.
– Торнтон мог его вытащить, но не стал.
– Ты там был?
– Там было много народу. Прислуга, конечно, будет молчать до смерти, но люди из города видели, они и говорят.
– О, да. А некоторые люди вообще не умеют заткнуться вовремя.
Ви так резко выражалась, что я снова вздрогнула. Даже на фоне жутких подробностей пожара, не могла не заметить возмущения подруги.
– Если ты еще раз хотя бы намекнешь на подобное дерьмо, Коуди… При Бене или опять за глаза, как гребаный трус, ноги твоей не будет в нашем доме. Бенингтон Торнтон – наш родственник и добрый друг семьи. Я не позволю говорить о нем гадости.
– Воу, Ви, чего ты завелась? Я же говорю то, что знаю, – тут же пошел на попятную Коуди.
–Ни черта ты не знаешь.
– Возможно, – развел руками он и немного от меня отодвинулся.
Слава богу.
Но я все равно не дышала до самого паба. Ви тоже кипела, буквально вибрировала от раздражения. Едва мы подъехали, Коуди пулей вылетел из машины. А Ви попросила водителя немного постоять. Она потрясла руками и сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться.
– Прости, что спросила, – повинилась я. – Не думала, что это такой острый вопрос.
– Да это нормальный вопрос, Кэти, – успокоила меня подруга. – Я просто зверею, когда кто-то начинает поливать грязью Бена. Я его с детства знаю. Он отличный парень. С ним случилось много дерьма, но он не сломался и не превратился в нечто омерзительное и надменное. Как мои сестрицы. У отца были проблемы в прошлом году. Нам очень нужна была большая сумма денег. Помог только Бенингтон. Остальные сделали вид, что ничего не знают. Мери и Шарли точно так же сделали вид, что помощи Бена не было. От него все отвернулись после пожара, но мы с мамой всегда поддерживали. Мне плевать на общественное мнение. Всегда было.
Я накрыла ее руку своей.
– Да, я знаю. Ты чудесный человек, Ви.
– Ой, Кэти, не начинай только признаваться мне в любви. Я заочно от тебя без ума.
Мы рассмеялись и обнялись. Ви поблагодарила таксиста и оставила ему щедро на чай, открыла дверцу. Мы вышли из машины, сразу пробежали к пабу.
Разумеется, в Рождество было тесно и шумно. Ви сразу прошла через толпу к стойке, а я задержалась у двери.
– Хей, Кэти, – услышала я голос Коуди.
Он стоял ко мне снова слишком близко и даже стал склоняться, вытянув губы трубочкой. Хотел поцеловать? Только не это!
Я скорее сделала шаг назад.
– Что ты делаешь? – спросила я возмущенно.
– Омела, – невозмутимо указал парень на венок у меня над головой.
О, нет.
Я не могла найти подходящей причины, чтобы отказаться. Но ее не было. Традиции, связанные с омелой, чтились ревниво и непреложно. Но и целовать Коуди мне не хотелось совсем. Собираясь умереть от стыда, я готовилась просто убежать куда-нибудь подальше и побыстрее. Но от позорного побега меня спас Бен.
Он протиснулся между посетителями и не очень вежливо оттолкнул меня в сторону, сам встал под венок.
– Коуди, тебя Мери ищет. Срочно, – прокричал он, закрывая меня собой.
Губы Коуди, что были вытянуты уткой для поцелуя, опустились вниз. Он стал похож на грустный смайлик, прищурился на Торнтона, но даже не попытался отстоять свое, лишь уточнил:
– Мери? Где?
– За столиком, вон.
Бен кивнул в сторону столов, и Коуди пришлось убраться восвояси.
Я не успела проникнуться своей удачей, как Бен схватил меня за руку и поволок через толпу, в глубь зала, мимо стойки к уборным. Он завел меня в какой-то укромный уголок под лестницей, прижал к стене и зарычал:
– Какого черта ты тут делаешь, Морковка?
Сведенные брови и ярость в голосе разбудили моих демонов. Желание обнять Бена, целовать и шептать, как я рада его видеть, превратилось в непреодолимую необходимость довести моего лорда до белого каления.
Я не виновата. Он первый начал. Остальное сильнее меня.
– Я приехала в гости к друзьям. Какого черта сюда приперся ты? Решил испортить мне Рождество? – ответила я вопросом на вопрос и задрала нос.
– Я должен отчитаться перед тобой, Кэти? Серьезно?
– Да ни черта ты не должен, Торнтон.
– Ты собиралась целоваться с Коуди?
– Это он собирался целоваться со мной.
– Не в этой жизни, – огрызнулся Бен, приближая свое лицо к моему.
– Я бы поблагодарила тебя за избавление от этого поцелуя, но ты меня слишком бесишь сейчас.
Бен прижался своим лбом к моему, коснулся своим носом моего и засмеялся тихо.
– Какая же ты заноза в заднице, Кэти.
Не сдержалась и тоже захихикала.
– А ты, как всегда, невыносимый тиран и деспот, мой лорд. Мог просто сказать Коуди, что я твоя.
Мои губы почти коснулись его, и я уже предвкушала сладостный поцелуй, но Бен отпрянул, едва услышал мои слова.
– Нет, – он помотал головой, тряхнув своей безумной шевелюрой. – Ты… Ты можешь делать, что хочешь, Кэти. Я не имею над тобой власти. Все, что случилось в Торнвуде, остается в Торнвуде.
Бен убрал от меня руки и даже сделал шаг назад. Мне сразу стало холодно, больно и обидно. Я не хотела этой свободы. Не хотела, чтобы он так говорил.
Но Бен уже вошел в роль отстраненного ублюдка, которому все равно.
– Это правило. Ты забыла? – спросил он.
Я сглотнула и покивала.
– Да, забыла. Спасибо, что не воспользовался этим. Очень благородно, Бенингтон.
Торнтон поморщился, но ответил:
– Пожалуйста.
– Значит, я могу пойти и выпить с друзьями в честь Рождества?
Бен развел руками и сделал еще один шаг назад.
– Это свободная страна. Ты можешь делать, что хочешь.
– Прекрасно.
Я демонстративно обошла его и направилась обратно, через зал и толпу, сразу к стойке. Бармен подмигнул мне и сразу налил стакан пива. Я опрокинула его в три глотка, и он повторил. Второй я взяла с собой за стол, где сидела Ви, Коуди, Мери, Шарли и все остальные кузены и кузины. Кроме родственников добавилось еще несколько незнакомцев.
– Эй, Кэти, – замахала мне Ви. – Я уже собиралась тебя искать.
– Нет, я тут. Нужно было отойти в дамскую комнату.
– Посмотри, кто здесь! Это Себ и Крис, мы учимся вместе. Я тебе рассказывала.
О, да, я помнила эти рассказы. Себастиан и Кристиан учились на курс старше Ви в Оксфорде. Кажется, они были знакомы по секции гребли. Еще два ярких представителя аристократических спин и всклокоченных волос.
Я помахала им без энтузиазма.
– Это Кэти, ребята, – прокричала Ви.– Бена вы знаете?
Ребята закивали, а я обернулась, потому что Торнтон вырос у меня за спиной совершенно бесшумно. Или я просто не услышала в оглушающем гвалте.
– Иди к нам, Кэти! Давай выпьем, – позвал Крис.
Меня сунули на свободное место между Себом и Ви. Бен сел напротив, рядом с кузиной Лорен из Ноттингема. Безудержное веселье началось.
У меня в ушах шумело от смеха и громких голосов. Приятели Ви, очевидно, давно тут праздновали и хорошо накачались. Они отчаянно напоминали мне безудержно пьяных членов клуба Торн Юнион. Пафос никуда не делся, но дистанция явно сократилась. Особенно между мной и Себастианом, который отчаянно прижимался ко мне и держал руку на спинке диванчика позади меня. Его пальцы иногда касались моей шеи, и я вздрагивала, отклоняясь. Тут же ловила искры из глаз Бенингтона, который буквально пронзал нас взглядом. Я старалась не реагировать, но это было сильнее меня. Из глупости или из вредности, а может, из мести я отклонилась обратно и улыбнулась Себу.
Он болтал без умолку, вместе с Крисом заваливал меня вопросами. Почему я приехала в Британию? Разве русские не ненавидят всех, кто за границей? Почему я не пью? Или нужно принести водки?
Ви покатывалась со смеху, а я даже отвечать не успевала. Торнтон хмурился. Сестрицы и кузины закатывали глаза без остановки, и я боялась, что их зрачки прилипнут с той стороны. Коуди поддакивал оксфордцам бессовестно и нелепо, продолжая строить мне глазки.
Я пыталась объяснить, что не пью, но этот ответ не приняли. Пришлось выдумать альтернативный, что водка в России совсем другая, как и пиво, которое мне больше нравится в британском исполнении. В страну я приехала, чтобы выйти замуж за принца. Хоть какого-нибудь захудалого, ведь прямых наследников уже разобрали.
Про ненависть я ответила с искренним удовольствием.
– Да, конечно, я вас всех ненавижу. Пожалуй, только Ви мне немного нравится. Но это лишь потому, что мы дружим с детства.
Парни хохотали оглушительно громко. А я ведь почти не шутила.
До меня не сразу дошло, что эти двое делают из меня посмешище. Весёлую русскую обезьянку, над которой так весело прикалываться. Была у аристократов такая привычка, но меня как-то всегда обходила стороной роль шутихи на праздники. А Себастиан, похоже, даже надеялся, что переспит с диковинкой. Он снова и снова касался меня и пытался напоить.
Я почти не прикоснулась ко второму стакану пива, чем возмущала его до глубины души.
– Кэти, если ты любишь пиво, то почему не пьешь? – спрашивал он каждые десять минут и тут же кричал – Чииииирррс.
Я не обижалась на такое поведение друзей Ви. Все было достаточно пристойно и почти невинно. В клубе я повидала и услышала намного больше гадких вещей. Сейчас все воспринималось легко. А еще я видела, как бесится и хмурится Торнтон. Это заводило меня сильнее и сильнее с каждой минутой.
Ви почти сидела на коленях у Криса, они целовались без остановки, а потом он что-то сказал ей на ухо и ссадил на лавку, встал. Ви тоже поднялась, они синхронно кивнули нам с Себом.
– Пойдемте, подышим, – позвала Ви. – Тут жарко и душно.
– Курить хочется, – добавил Крис.
Себастиан встал, и мне пришлось тоже выйти из-за стола, чтобы выпустить его. Дышать с ними я не очень хотела, но Себ почти силой уволок меня на улицу. Мы оказались где-то на заднем дворе. Я понятия не имела, откуда они знали, как туда пройти, и что там можно покурить. Себ накинул мне куртку на плечи и обнял. Я попыталась вырваться, но он не отпустил.
– Не дам тебе замёрзнуть, Морковка.
Я вздрогнула. Это прозвище было достаточно популярным для рыжих в Британии, но я привыкла слышать его от Бена. В исполнении Себастиана это звучало как-то пошло. Или я просто не хотела это слышать от него. Вдали от Бена сразу стало как-то неуютно и одиноко. А еще тревожно. Я так привыкла, что за мной кто-то присматривает. А еще, что никто меня не трогает кроме Торнтона. Тяжелые руки Себа меня не грели, а раздражали. Я порадовалась, когда он отпустил меня, чтобы взять у Криса сигарету. Крис закурил ворую и от нее запахло чем-то травяным.
Я сморщила нос. Ви тоже приняла сигарету, немало удивив меня. Только увидев, что все они как-то странно затягиваются, до меня дошло.
– Это дурь, что ли?
– Она самая, – подтвердила Ви, выдохнув.
– Высококлассная дурь, – добавил Крис. – Такую в России не покуришь. Попробуй, Кэти.
Он протянул мне портсигар, где в нижнем отделении были самокрученые папиросы. Я скривилась.
– Нет, спасибо.
– Брось, Морковка. Не бойся, – начал давить и Себ, снова обняв меня за талию. – Давай вместе. Приоткрой губки.
Он затянулся и приближал свое лицо к моему, видимо, чтобы выдохнуть мне в рот и поцеловать. Я уперлась ему в грудь ладонями, но это не очень помогало. Ви ничего не видела, она целовалась с Крисом. Я продолжала отпихивать Себа, который этого не замечал.
– Сдурел, Сазерленд? – услышала я рычание Бена за спиной.
Тут же руки Себастиана отпустили меня. Сам он отлетел в сторону и припечатался спиной к стене, глухо охнув.
– Какого черта, Торнтон? – гаркнул он, тряхнув головой.
– Тебе сказали – нет. Или ты забыл английский?
– А что такое, Бен? – невозмутимо, чуть пьяно откликнулась Ви, наконец отлепившись от друга. – Мы просто… дурака валяли.
– А теперь просто перестали, – продолжал рычать Торнтон, закрывая меня от друзей.
Я стояла за его спиной, не в силах сказать ни слова. Он снова защищал меня, а я кайфовала от этого. Можно уехать хоть на край земли, но я не перестану принадлежать Бенингтону Торнтону. Потому что люблю его. Всем сердцем.
– С какой стати нам нужно перестать? Ты тут в честь чего командуешь, Торнтон? – оправился от потрясения Себастиан.
Он сделал шаг вперед, видимо намереваясь вернуть меня себе, но Торнтон не шелохнулся.
– Ты можешь укуриться хоть до розовых соплей, Сазерленд. А вот Кэти пора домой. Ви…?
Бен взглянул на нее, но она опять целовалась с Крисом, быстро потеряв интерес к драме.
– Все понятно, – кивнул сам тебе Торнтон, нашел мою руку и пошел вперед, утягивая за собой.
Себ тоже быстро растерял боевой настрой и даже не попытался остановить меня или Бена. Торнтон тащил меня вдоль здания паба, мимо какого-то заднего двора, мусорных баков и служебных выходов.
Почти сразу он начал меня раздражать своей речью умудрённого опытом наставника.
– Ты вообще когда-нибудь думаешь головой, Кэти? Зачем ты пошла туда с ними?
– Откуда я знала? – начала оправдываться я.
Разумеется, он не слушал.
– Да, конечно, ты не знала. Так сложно догадаться.
– Какая тебе разница вообще? С какой стати ты вмешался? – совсем разозлилась я.
– Я должен был стоять и смотреть, как Себ дышит тебе в рот марихуаной?
– Зачем ты вообще пошел за нами?
– Потому что я знаю, что ты – магнит для уродов и неприятностей.
– Именно поэтому ты таскаешься за мной, Торнтон? – вернула я его же гадость.
– Да, наверно. Именно поэтому, – согласился он слишком скоро и слишком печально.
Я всхлипнула, выдергивая руку из его хватки. Мы уже стояли напротив главного входа в паб, где снова было шумно и людно. Мне больше не хотелось возвращаться на вечеринку, но и Бена я видеть не хотела.
Пока я решала, что делать, Бен стоял и смотрел на меня сверху вниз.
Мое сердце кольнуло болью и нежностью одновременно. Как же любила его сейчас. И так же сильно ненавидела.
– Оставь меня в покое, – попросила я тихо, развернулась и пошла вдоль улицы, мимо людей и витрин.
Больше всего на свете я хотела, чтобы он пошел за мной, и одновременно, чтобы не ходил. Уже через минуту стало холодно и пусто. Бен оставил меня, как я и просила, но счастья от этого меня не посетило.
Я обняла себя за плечи и стала искать ближайшую стоянку такси. Идти пешком до особняка совсем не хотелось.
Едва я подумала о такси, оно остановилось около меня. Я решила пренебречь правилами и попробовать поймать его прямо здесь. Все же Рождество, может, получится.
Получилось.
Из такси вышел Бен. Он буквально запихал меня в машину и сел сам обратно.
Водитель тронулся, а я потребовала:
– Остановите. Я не поеду. Какого черта ты себе позволяешь?
Торнтон расхохотался.
– Кэти, ты сама шла к машине.
– Я не знала, что ты в ней.
– А какая разница?
– Большая.
– Куда ты меня везешь?
– В замок. Посажу в башню и заведу дракона, чтобы сторожил. Может, тогда ты перестанешь делать глупости.
– Зачем дракон? – процедила я сквозь зубы, мгновенно согреваясь и бодрясь от продолжения ссоры. – Ты сам лучше любого монстра.
– Боже, Морковка, я придушу тебя еще до того, как мы доберемся до замка. Дракон не понадобится.
– Сочувствую дракону. Ему с тобой придётся жить. Синие ягоды по четвергам, овсянка и регби по воскресеньям. Это тяжкий труд.
– Клянусь, мы приедем, и я тебя выпорю.
– Где-то я уже это слышала.
– У тебя короткая память или ум? Я напомню, обязательно.
Водитель остановил машину, объявив:
– Приехали, сэр.
Пока Бен расплачивался, я выскочила у дома Йорков, и совершенно не контролируя свое дерьмо, отрицая здравый смыл и безопасность, просто пошла по улице.
Бен поймал меня через минуту. Он больше не пихал меня в машину и не терял время на уговоры, просто понес к черному ходу в особняк.
Я кричала на весь Кенсингтон, молотя Торнтона кулаками по спине, плечам и везде, где могла достать.
– Поставь, поставь меня, придурок. Хватит, Бен. Куда ты меня несешь?
– Войдем через кухню, чтобы ты не смущала тетушку Маргарет своими воплями. Боюсь, я не выдержу и расскажу, какая ты идиотка, Морковка.
Я бесилась и балдела одновременно. Только Торнтон мог заварить во мне этот безумный коктейль противоречий. И только он имел право называть меня Морковкой.
Бен, наконец, поставил меня на пол, едва мы вошли на кухню.
Я не успела ничего ему сказать, а он уже целовал меня. Яростно и страстно. В сто раз слаще, чем делал это под лестницей в пабе сегодня. Я злилась и возбуждалась, снова ненавидя его силу и свою слабость. Оттолкнув Бенингтона из последних сил, я замахнулась и ударила его по щеке. Звонко. Кажется, больно. Он тряхнул волосами и прищурился. По щекам заходили желваки. Я тут же пожалела, что ударила его. И одновременно захотела отвесить еще одну пощечину. Даже замахнулась.
Бен поймал мою руку, завел за спину, прижал меня к себе и выдохнул мне в лицо.
– Какого черта, Кэти?
– Ты меня поцеловал, – выплюнула я, почти плача. – Ты сказал, что не будешь меня целовать. Что я не твоя. Все, что случилось в Торнвуде, остается в Торнвуде. Почему же ты ходишь за мной по пятам? Почему целуешь меня сейчас?
Он смотрел на меня долго и молча. Просто дышал часто и глубоко, словно только что пробежал стометровку.
– Отвечай, Бенингтон, – потребовала я истерически.
Он поднял глаза, и я тоже посмотрела вверх.
– Омела, Кэти, – прошептал Бен, сразу добавив: – А еще потому что я хочу тебя до безумия. И люблю. Чертовски сильно люблю тебя, Морковка.
Глава 13. Новая реальность
Я всхлипнула, не веря тому, что слышу. Бен отпустил меня, и я снова подняла руки, но не чтобы его ударить, а погладить по лицу. Торнтон инстинктивно отшатнулся. Я тихонько засмеялась. Бен тоже улыбнулся.
– Ты же не будешь бить меня за это, правда?
Я отрицательно помотала головой, встала на цыпочки и поцеловала его.
– Зачем ты целуешь меня, Кэти? – спросил Бенингтон, забирая у меня губы.
– Омела, – ответила я тихо. – И потому что очень люблю тебя. И хочу.
Сцеловав последние слова с моих губ, Торнтон схватил меня за руку и потянул наверх. Он прошел мимо моей комнаты, уводя дальше по коридору, до самого конца.
– Твоя спальня? – спросила я, когда мы зашли.
– Да. Максимально удаленная. Боюсь, что ты будешь кричать, Морковка, – объяснил Бен.
– Ты, как всегда, невероятно уверен в себе.
– Не только в себе. В тебе я тоже уверен, детка, – добавил он, прижимая меня к двери, которую только что закрыл.
Я не стала спорить. Похоже, он был прав. Обняв Бена за шею, я отвечала на его поцелуи страстно и пылко. Одежда стала тесной и неудобной. Мне хотелось скорее сбросить все с себя, прижаться к такому же обнаженному Бену. Но и прекращать поцелуи не было сил.
Слава богу, мой лорд успевал делать все сразу. Он избавил меня от куртки и колдовал над джинсами, но все время отвлекался, чтобы погладить меня между ног. Я стонала и покусывала его губы, пока Бенингтон дразнил меня.
– Бен, пожалуйста. Прошу тебя, расстегни их, – умоляла я, сходя с ума от возбуждающих поглаживаний через деним.
Он словно не слышал, продолжал целовать меня и гладить. Мне было приятно, но хотелось больше, сильнее. Чтобы палец Бена ласкал меня без преград.
– Перестань мучить меня, – взмолилась я.
– Не могу, Кэти, – проговорил Бен, отклонившись.
Он смотрел на меня так серьезно и печально, что я даже позабыла о своих похотливых потребностях. Торнтон повторил:
– Не могу, детка. У меня нет сил перестать.
Кажется, он говорил совсем о другом, но сейчас у меня не было сил заострять на этом внимание и вообще продолжать разговор. Противореча самому себе, Торнтон наконец расстегнул мои джинсы, дернул их вниз, бросил меня на кровать и избавил от остатков одежды, быстро разделся сам.
У меня больше не было сил терпеть. Я протянула руку, и Бен взял мою ладонь в свою, опустился на меня, накрывая своим телом. Его губы снова накрыли мои. Он что-то бормотал, но я больше не разбирала слов.
Головка его члена коснулась моего центра. Я развела ноги шире и чуть согнула в коленях, приподняла таз, чтобы Бену было удобнее. Он вошел в меня одним быстрым мощным движением. Я сжала его руку, которую он так и не отпустил. Ногти впились в кожу. Крик боли я почти заглушила, но вряд ли моя невинность осталась незамеченной.
– Ох, Морковка, – только и сказал Бен.
Он замер, не двигался, лишь немного приподнялся и внимательно изучал мое лицо. А я старалась заново научиться дышать и пыталась привыкнуть к необычному ощущению наполненности.
Боли почти не было больше. Лишь небольшое жжение напоминало о моем первом разе. Я поёрзала под Беном, побуждая его двигаться.
– Уверена? – спросил он.
Я закивала. Слова застряли где-то в горле. У меня не было сил говорить, мне хотелось чувствовать.
Бен начал медленно и осторожно. Это было так странно и необычно. Я совсем не знала такого Торнтона. Все, что связывало нас до этого момента, было порывистым и стихийным, ненависть на грани со страстью, похоть и противостояние. Сейчас же рождалось что-то новое, совершенно неожиданное, но приятное.
Я отпустила руку Бена, чтобы он мог придерживать меня за попку, и сама стала приподнимать бедра, встречая его медленное, томное скольжение.
– Не больно? – спросил он, осыпая мое лицо поцелуями.
– Нет, – с трудом простонала я. – Кажется, хорошо. Можешь… быстрее? Немного.
– Ох, Морковка, – вздохнул Бен, сжимая мою попку сильнее. – Я не…
Он снова остановился и тяжело задышал мне в шею. Кажется, ему непросто давались эти медленные движения. Во мне проснулся бес, который снова требовал разозлить Торнтона.
– Давай же, – почти зарычала я и подняла ноги, нажала пятками на бедра Бена. – Сильнее, Торнтон.
Он поднял голову и прищурился на меня. Следующее проникновение я встретила звонким криком.
– Черт, да, – подзадорила я моего лорда. – Еще.
Он больше не тормозил и не спрашивал меня ни о чем. Только шикал и целовал, чтобы заглушит мои крики.
Проклятье! Я кричала, как он и обещал.
Мы оба полностью растворились в безумном ритме и таких острых ощущениях. Даже через отголоски саднящей боли я чувствовала нарастающую пульсацию удовольствия. Это было иначе. Что-то похожее на оргазмы, которые дарил мне Бен раньше, но одновременно иное. Большое, объёмное, стихийное. Во мне словно рождался ураган, закручивая невероятным удовольствием напряжения. Я сжималась и вздрагивала, встречая каждый новый толчок Бена. Меня буквально подбрасывало над кроватью. Я хотела быть ближе, встречать его на полпути, забирать все, что он давал мне, и отдавать не меньше.
– Кэти… – прохрипел Торнтон. – Кэти, пожалуйста…
Он протолкнул руку между нами, потер мой клитор, который тоже пульсировал.
– Кончи, детка. Сейчас. Пожалуйста.
Бен надавил сильнее, и это стало последней каплей. Напряжение во мне распустилось словно цветок, даря немыслимо яркую кульминацию освобождения. Горячая волна пронеслась по всему телу, заставляя громко стонать и выгибаться навстречу Бену. Несколько кипящих лавин накрыли с головой, а потом оставили остывать, размазав по простыне бессилием и томной негой.
Бен дождался, когда я успокоюсь, и только потом толкнулся в меня еще несколько раз, вышел, провел рукой по члену и кончил мне на живот.
– Это было охренеть как круто, Морковка, – прохрипел он, свалившись рядом со мной.
Я не смогла сдержать усмешки.
– Ну и выражения, лорд Торнтон.
Бен закатил глаза и протянул мне салфетку, которую вытащил из коробки на тумбе. Он взял себе вторую и помог мне убрать сперму с кожи, бросил салфетки прямо на пол у кровати, накрыл нас обоих одеялом, прижал меня к себе.
– Почему не сказала, Кэти? – спросил Бен почти сразу.
– А ты бы остановился, если бы я сказала?
– Нет. У меня больше не было сил держаться от тебя подальше, Морковка.
– Поэтому я ничего и не говорила. Все стало не важно.
Бен поднес мою руку к губам и поцеловал каждый пальчик. Я следила за его действиями, все еще не до конца веря, что это реально.
Бен сходил вниз и принес нам вина. Я стояла у окна и смотрела на нарядный праздничный Кенсингтон, когда Бен вложил мне в руку бокал. Он обнял меня сзади, прошептав:
– С Рождеством, Морковка.
– С Рождеством, мой лорд, – ответила я в том же игривом тоне.
– Вернемся в постель? – предложил Бенингтон.
Предложение было очень заманчивое, но вид из окна никак не отпускал. Я повела голыми плечами.
– Сейчас. Еще минутку.
Бен не оставил меня. Он лишь взял одеяло, закутал нас обоих. Мы сидели на широком подоконнике, смотрели на улицу, пили бордо.
– Откуда ты знаешь Ви? – спросил Бенингтон, сделав глоток вина. – Я чуть в обморок не упал, когда тебя увидел.
Я захихикала, довольная его реакцией и признанием, хотя сама была на грани припадка в момент встречи.
– Мы познакомились в лагере под Лондоном. Я была в программе по экстремальному изучению языка. А Ви, кажется, разругалась с отцом и решила быть ближе к народу. Первый месяц мы провели в лагере, второй я гостила у них. С тех пор мы дружим, стараемся видеться хотя бы раз в год. А ты дальний родственник?
– Мой отец – троюродный брат Маргарет. А мама, кажется, приходится дальней племянницей самому Виконту.
Я даже не пыталась вникнуть. Виконт Йоркский вроде бы дядя отца Вайолет.
– То есть ты два раза родственник? – обтекаемо уточнила я.
– Да. Это Британия, Кэти. Мы все каким-то боком друг другу родственники.
Мы – это, разумеется, аристократия, которая перемешана браками и родством так, что черт ногу сломит.
– Ясно. Кажется, ты не частый гость здесь.
Бен покивал, снова отпивая из бокала.
– Моя сестра достаточно часто гостила раньше у Маргарет. Но сейчас она учится в Штатах и не особенно рвется на родину. Мы договорились встретить Рождество дома, но она отменила все буквально два дня назад. Если бы я знал, то остался бы в Торнвуде. И тебя бы никуда не отпустил.
Я оценила его искренность, но не могла не пихнуть кулаком в плечо.
– Ты такой засранец, Торнтон.
– Но ты все равно меня любишь, – бессовестно подмигнул он, притягивая меня к себе.
– Люблю, – согласилась я, подставляя губы.
Поцелуй был долгим и очень нежным, со вкусом терпкого красного вина и сбывшихся надежд.
– Не знала, что у тебя есть сестра, – сказала я после долгого уютного молчания вперемешку с поцелуями.
– Я бы тоже предпочел не знать. Она стерва, – оправдался Бен, заставляя меня хохотать.
– Ты придурок, а она стерва. Видимо, это семейное.
– Угу, – подтвердил Торнтон. – Наверно, это у нас от отца.
Бен продолжал улыбаться, но мне сразу стало невесело. Я вспомнила все слухи и разговор в машине. Если и был подходящий момент, чтобы спросить, то сейчас это именно он.
– Они все говорят о пожаре, – начала я осторожно, поглаживая крыло феникса на плече Бена. – Я не могу понять, где правда, а где сплетни.
– Ты до сих пор не погуглила, Кэти? Серьезно?
Бен даже отстранился, удивляясь моим словам. Я покачала головой.
– Разве в прессе не те же домыслы?
– Отчасти.
Бен сдвинул брови, перевел взгляд к окну. Я терпеливо ждала, когда он начнет говорить. Если начнет. Мне вдруг стало совершенно не важно, что там было. Я знала Бена, знала, что он хороший человек, хоть и скрывает это за маской надменного говнюка.
– Пожар был в восточном крыле. Следствие показало, что отец был неосторожен с сигаретами. Очаг обнаружили в ванной. Полотенца и дверь дали огню разойтись. Было много дыма. Меня разбудил пес Лизи. Всегда считал его тупым, но он в ту ночь доказал обратное. Мы могли отравиться угарным дымом во сне. Слуги и сестра сразу выбежали на улицу, но Бадди помчался будить отца. Я – за ним. Нас едва не поджарило. Идиотская ситуация. Ловить собаку в горящем замке.
– Твой отец пытался выбраться?
– Сомневаюсь.
– Он был пьян и обдолбан. Патологоанатом не был уверен, от чего он умер.
– Боже, Бен, мне так жаль. А говорят, что ты не стал его спасать.
Торнтон посмотрел на меня и пожал плечами. Я боялась, что обижу его этим нелепым обвинением, но Бен лишь сказал:
– Невозможно спасти того, кто сам себя убивает.
– Твоя мама тоже погибла? Она была с ним?
Бен нахмурился сильнее, но скорее от удивления.
– Боже, Кэти. Ты правда ничего обо мне не знаешь. Это поразительно. Мама умерла за месяц до пожара. У нее была лейкемия.
Я прикрыла рот ладонью и зажмурилась.
– Прости, прости, пожалуйста. Я не хотела. Мне так жаль, – залепетала я, отстраняясь.
Но Бен вернул меня обратно, и я почувствовала, что нужна ему сейчас как никогда.
– Не надо извиняться за порядочность, Морковка. Удивительно, но ты единственная, кто решил узнать правду от меня, а не из архива новостей и желтой прессы.
Ободренная его своеобразной похвалой, я решала спросить еще.
– Она долго болела?
– Достаточно долго, – ответил Бен кратко.
На этом месте я поняла, что сегодня хватит грустных воспоминаний.
Мы допивали вино, больше не разговаривали. Бен снова стал меня целовать и второй раз, уже не спрашивая, унес в постель, где снова заставил видеть звезды.
Ближе к утру я тайком вернулась в свою комнату. Очень вовремя. Едва я легла в свою постель, за дверью послышались шаги – ребята возвращались из паба.
Утро началось в доме Йорков, как обычно, рано. Маргарет было все равно на ночные гуляния молодежи. Завтрак доставили из ее любимого ресторана ровно в восемь. Примерно в это же время явилась Ви. По ней было видно, что она еще не ложилась, но мать это игнорировала и велела всем садиться за стол.
Бен спустился на завтрак, улыбаясь во все зубы. Я с трудом старалась не улыбаться так же широко, чтобы не выдать нас. Мы провели вместе ночь, но все же оставались в гостях. Подарки стали разбирать ближе к обеду. Я нашла под елкой несколько с пометкой «Для Кэти». Подарочная карта в Гэп – точно от Маргарет. И дизайнерская сумка для нетбука – точно от Ви.
