Аля Алая
Хозяин моих желаний
Глава 09
Неужели и так не ясно, чего я хочу? Чувствую, как к лицу приливает краска и отвожу глаза. Вот сейчас Мишин напор очень бы пригодился, но он просто сидит и не двигается. Манит собой, своим горячим дыханием и мужским терпким запахом.
– Тебя, – выдыхаю совсем тихо и смотрю вниз на свои ладони, которые я до боли сжала в замок.
– Но ты же понимаешь, Снежа, что милого и романтичного мальчика из меня не получится. Ты сама сказала, кто я, – в его хрипловатом голосе отчетливо слышны насмешливые нотки.
Сказала…
Все прекрасно знаю и понимаю.
А еще вынуждена себе признаться, что милый мальчик мне и не нужен. Я хочу Мишу таким, способным защитить меня, вырвать из лап неминуемой смерти, готовым даже убить. Все эти качества не присущи ранимым мальчикам. Они могут концентрироваться только вот в таком мужчине, большом, решительном, бескомпромиссном, четко понимающем, чего он хочет и не согласным на меньшее.
И это заводит. Чертовски. То, что Миша именно такой.
Таким я видела его с самой первой встречи, таким он врезался в мое сознание и захватил его. Я глупо бежала, упрямилась и злилась не только на него. Злость была такой сильной еще и от осознания того, что рядом с ним я сдаюсь, поддаюсь ему и его безумию.
Дело во мне.
Миша для меня с первой же встречи не был простым любовником на одну ночь. Уже тогда я безумно хотела большего, но понимала, что ему этого не нужно. Ни тогда, ни сейчас, Миша не говорит о нормальных чувствах или отношениях. В его глазах горит лишь желание и похоть. Он хочешь мое тело. И я уверена, предложил бы деньги, если бы был уверен, что я возьму.
А я хочу его целиком.
Страсть и чувства, что она разжигает в груди опасная штука… и если Миша сделал столько, чтобы я оказалась здесь, то возможно у нас и будет шанс. Эти две недели только наши. И когда они закончатся, ему будет так же сложно отпустить меня, как и мне его.
– Миша, – кусаю губы и нерешительно поднимаю на него глаза, – я хочу попробовать то, что ты предлагаешь.
– Будешь послушной девочкой? – голос становится бархатным и чувственным. Пальцы легко поглаживают меня по щеке и цепляют подбородок, – что скажешь?
– Буду, – нетерпеливо облизываю губы и смотрю как его подрагивают и изламываются в ухмылке.
– Такой, как сегодня? – большой палец проезжается по моим влажным губам и прикасается шершавой подушечкой к кончику языка во рту.
– Такой, как ты захочешь, – убираю его руку и подаюсь вперед, чтобы поцеловать такие манящие меня губы. Я хочу попробовать. Узнать обо всем, что ему нравится и понравится ли это мне. Страх перед ним ушел. Если Миша остановился в такой критический безумный момент, услышав мое «стоп», то сможет контролировать себя со мной и дальше.
– Ты сама попросила, – его ладонь уперлась мне в шею и сжала, удерживая на расстоянии и пресекая инициативу. Миша сам легко подался вперед, потерся о мою щеку своей, проехался губами по линии подбородка, прикоснулся к уголку губ. Я лишь нетерпеливо продолжала теребить пальцами его футболку и не отваживалась на большее.
– Идем, – пальцы на шее сомкнулись сильнее и потянули вверх, заставляя встать на ноги. Я растерянно посмотрела за окно, где машину припорошило окончательно и сейчас можно было рассмотреть под снегом лишь ее очерченные контуры. Никуда мы отсюда в ближайшее время не уедем.
Миша сжал мой локоть и подтолкнул к центру гостиной, заставляя остановится там. Его пальцы бесцеремонно дернули за пояс халата, который сразу поехал и развязался, не сдерживая больше ткань, которая разъехалась на груди, обнажая полоску кожи.
Захотелось укрыться от его пытливого взгляда, скользнувшего от яремной впадины до пальчиков ног, но я не посмела закрыться. Миша увидел легкое смятение у меня на лице и прикусил губу. Ему все нравится. И моя внутренняя борьба с самой собой тоже.
Мужские пальцы грубо столкнули халат с моих плеч, от чего ткань мягко опустилась кучей у моих ног. Я задышала интенсивнее, видя как жадно и внимательно Миша рассматривает мое тело. Пальцы очертили ключицы, легли на колыхающуюся от волнения грудь и сжали розовые соски.
– Вот сейчас и проверим, насколько послушной ты готова быть, – с легкой издевкой произнес он и поднял с пола ремень, который валялся в стороне. Провоцирует все время и проверяет мою решимость.
Дыхание сразу остановилось и иголочки страха расползлись по телу. Черт, он не сделает ничего слишком ужасного. Я верю.
Мягкая выделанная кожа коснулась моего живота, поехала вверх и пальцы, вместе с ремнем подняли мой подбородок наверх.
– Может хочешь сказать стоп? – прозрачные глаза пронзили арктическим холодом.
Я лишь покачала головой и сосредоточилась на его губах.
– Умница, – Миша обошел меня вокруг и пальцы коснулись воспалённой кожи, где он полоснул ремнем совсем недавно. Ощущения были покалывающими, терпимыми и даже возбуждающими, заставляющими кровь быстрее бежать по венам, – заведи руки за спину, – раздалось вкрадчиво на самое ухо.
Беспрекословно подчинилась и мои запястья оказались сжаты в кольце ремня. Сзади послышался шум снимаемой и падающей на пол одежды. Я замерла в предвкушении. Все мое естество жаждало лишь одного, его прикосновений. Грубых, мужских, властных.
Миша прижался к спине своим твердым телом и меня словно ошпарило кипятком. Его ладони бесцеремонно сжали мои бедра и гулкий шлепок со звоном обрушился на все еще чувствительную кожу ягодиц.
– Понравилось бегать? – прозвучал издевательский вопрос.
– Нет, – я покачала головой и зажмурилась. Дурацкая была идея с побегом. Дурацкая и детская. Полностью в моем репертуаре.
– Хочешь еще? Может тебя отпустить? – ладони грубо сжали грудь и я почувствовала горячее прикосновение его члена, который проехался по ягодицам и копчику.
– Нет, – судорожно сглотнула и ладонь властно надавила мне на плечи, заставляя подогнуть колени и опуститься на ковер.
– Сейчас ты мне очень нравишься, – раздался хриплый возбужденный голос на ухо и моя щека оказалась прижатой к высокому ворсу ковра. Горячее дыхание за спиной стало совсем рваным и меня придавило тяжестью мужского тела.
Пальцы огладили бесстыже отставленную попу и горячая головка члена уперлась во влажный и горячий вход. Мгновение и все тело прошило сладким удовольствием, смешанным с легкой болью из-за приличного размера Миши.
Я выдохнула и расслабилась, полностью отдаваясь безумию, что сейчас происходило между нами.
Миша не нежничал, он наказывал, раз за разом врезаясь в мое податливое тело. Грубо, мощно, на всю длинную. И мне нравилось, глаза сами закатывались от удовольствия, а с губ срывалось его имя, смешанное с криками и стонами.
Хотелось еще, больше, до самого предела. На мою шею легка горячая ладонь и потянула наверх, перекрывая доступ к кислороду, жесткие губы впились в пульсирующую венку, проложили мокрую дорожку до уха и буквально вгрызись в податливый рот, гася все звуки.
Миша наращивал скорость до сумасшедшей, заполняя все пространство вокруг звуком пошлых шлепков наших тел. Внутри все горело и сжималось в ожидании подступающего оргазма. И он будет мощным, это чувствовалось по тому, как жар из центра живота расползался по всему телу, накатывал адреналиновым безумием этого дня. Задышала чаще, поверхностнее, теряя последний разум.
– Жди меня, – раздалось сипло в ухо и взрыв, который должен был случиться отступил, лишь запредельно повысив чувствительность и превратив огонь внутри в пожарище. Я стиснула зубы и растворилась в Мишиной гонке, чувствуя как и его добивает. Тяжелое тело надо мной окаменело и замерло, освобождая удерживаемый взрыв внутри вместе с выстрелом горячей спермы. Мой собственный оргазм послушно последовал за ним. Разрядка накрыла мощно, до срыва голоса и неконтролируемой дрожи. Тело било в сладких спазмах и Миша каждый раз добивал, подаваясь синхронно вперед.
Горло засаднило от криков и я облизала губы, чувствуя что все еще похоронена под Мишей. Тяжело, но безумно хорошо и правильно сейчас.
Не хочу ничего анализировать, потом, когда все закончится – у меня будет на это время. А сейчас никакого анализа. Только он и я.
Миша отстранился и сдернул ремень с моих запястий, которые ныли. Я растеклась по ковру и перевернулась на спину, рассматривая своего любовника.
Захватывающее зрелище. Миша хорош. Большой, тренированный, с четко очерченными мышцами и рельефным прессом. Хорош и знает об этом.
Смотрит сверху как победитель на своей трофей. И я готова им быть сейчас для него. Сопротивляться нет ни сил ни желания.
– Ты же не думаешь, что мы закончили? – усмехается довольно.
У меня хватает сил, только чтобы покачать головой. Я вообще ни о чем думать не могу.
Миша опирается на ладони по обе стороны от моего лица и продолжает смотреть. Глаза бегают по лицу и расметавшимся вокруг него волосам, будто пытаются впитать все детали моей внешности, запечатать их в памяти.
– Так прекрасна, – его взгляд становится жестким, – я бы ни за что не отдал тебя какому-то волку. Ты – моя.
– Твоя, – отвечаю чуть слышно и веду пальчиками по его идеальным чертам. Мишу не портит ничего и даже появившиеся морщины лишь добавляют образу брутальности и мужественности. На него хочется смотреть и смотреть.
Прикрываю глаза, когда его губы прижимаются к ключице, чувствую как острые зубы прикусывают кожу и выгибаюсь, опять хватаю ртом воздух. Миша скользит зубами по груди, прикусывает и оттягивает соски, сжимает кожу на животе. Его укусы болезненные и возбуждающие. На коже наверняка останутся метки, которые заставят еще несколько дней с содроганием вспоминать о моей встрече в лесу со стаей и представлять что было бы, если бы шесть голодных челюстей вонзились в мою плоть.
Миша и сам сейчас как хищник, но от него уже не убежишь.
Меня снова наполняет толчками, раскалывающими и распаляющими. Тело не отошло еще после первого оргазма, все внутри чувствительно и откликается мгновенно. Иступлено царапаю его грудь, хватаюсь за плечи, впиваюсь губами в шею и опять теряю контроль.
– О боже, как хорошо, – распластываюсь под ним и захожусь во втором оргазме.
Прикрываю глаза и проваливаюсь куда-то в себя. Слишком этот день был насыщенным. Моему мозгу требуется перезагрузка, возможность отключиться и разложить все по полочкам, чтобы проснувшись посмотреть на все произошедшее свежим взглядом.
Чувствую, как мое тело отрывается от ковра и прижимается к Мишиной груди. Обвиваю его шею ладонями и прижимаюсь губами. Не хочу отлипать от него ни на секунду. После череды шагов по лестнице и коридору, меня вносят в комнату и опускают на кровать.
Миша хочет разомкнуть мои пальцы, но я только сильнее их сжимаю и утыкаюсь лицом в его шею. В ответ раздается протяжный вздох и он вместе со мной забирается под одеяло.
Жмусь к его груди, веду носом по коже и закидываю на Мишу ногу. Хочу чувствовать его как можно ближе. Пару минут мое дыхание восстанавливается и выравнивается. По спине порхают мужские пальцы, в висок доносится легкий ветерок дыхания. Меня, наконец, отпускает и сознание погружается в сон.
Сновидения прерываются фазами покоя, чтобы потом снова ворваться в них оглушающими звуками выстрела, ржавым запахом брызнувшей на меня крови. Золотисто – желтые глаза все не отпускают, заставляют всматриваться в их бездну, в которой лишь голод и поджидающая меня смерть. Смертельный оскал обнажается и летит на меня, заставляя цепенеть, молиться о пощаде и громко кричать.
Мне кажется я кричу на самом деле и далеко не один раз, но теплые надежные объятья окутывают раз за разом, заставляя вынырнуть из отчаяния и страха, почувствовать себя вновь живой и в безопасности.
Над ухом раздается успокаивающий шепот и я постепенно прихожу в себя, забываюсь, погружаюсь в сон, чтобы через какое-то время все повторить.
Проснувшись утром первое, что я чувствую, это напряжение в пальцах. Открываю глаза и понимаю, что все так же цепляюсь мертвой хваткой за Мишину руку. Он мирно дышит, раскинувшись на кровати, а я подобно зверьку обвила его своими конечностями.
Судя по напряжению в теле, так я вела себя всю ночь. Улыбаюсь его выдержке и рассматриваю красивый профиль.
– Сейчас хотя бы отпустишь? – раздается хрипло и губы разъезжаются в улыбке, – у тебя стальная хватка.
– Так уж и быть, – тихонько бормочу и убираю с его тела ногу и руку, – можешь быть свободен.
– Спасибо, – Миша поворачивает ко мне лицо, – ты много разговариваешь во сне.
– А еще кричу и зову маму, судя по всему, – вздыхаю и утыкаюсь лицом в подушку.
– Это стресс, – он поднимается на ноги и потягивается всем телом, – я в душ.
– Давай, – провожаю Мишину спину, когда тот скрывается в дверях моей спальни и укутываюсь обратно в одеяло.
Вот и закончилась мой побег попыткой быть съеденной заживо волками и потрясающим сексом с садистом Мишей.
Точно больная.
Обычно на стрессе люди страдают, копаются в себе, истерят. Им вообще не до низменных потребностей. А ты забралась к Мише в койку и пообещала быть послушной.
Рехнулась ты, Снежана…
Глава 10
Поднимаюсь с кровати, все еще кутаясь в уютное одеяло и так в этом коконе и подхожу к окну. Снежная буря утихла и пейзаж за окном опять выглядит девственно нетронутым. Все следы вчерашнего безумия похоронены под белым покрывалом. Будто и не было ничего.
С тихим вздохом разворачиваюсь в комнату и сбрасываю одеяло на кровать. Ненадолго застываю рассматривая измятые простыни и вспоминая тревожную и полную кошмаров ночь. Все же, без последствий встреча с волками для меня не осталась. Страх и тревога прорвались в мои сны и долго мучили. Хорошо, что Миша был рядом.
От скомканных и смазанных воспоминаний о том, как он успокаивал, целовал и прижимал к себе, каждый раз, когда я вскакивала и орала как дурная, становится теплее на душе. Ради человека, который тебе равнодушен, так стараться не будешь.
Миша, возможно и сам не осознает, что я значима для него. Но это придет, ему от меня никуда не деться, по крайней мере в ближайшее время.
Принимаю бодрящий душ и долго стою перед шкафом, хочется выбрать что-то поэффектнее, но и повода для излишнего самодовольства Мише давать не хочется. Поэтому выбираю нейтральное белое трикотажное платье. Освежает, с рыжими волосами, стянутыми в высокий объемный пучок на голове, смотрится эффектно.
Прислушиваюсь к желудку, который неприятно урчит из-за того, что еды в нем не было довольно давно и спускаюсь на первый этаж.
Тут все так же, как мы оставили вечером, только вода вокруг одежды и обуви высохла. Отношу обувь к порогу, а разбросанные по кухне и гостиной вещи собираю для стирки. Заняться чем-нибудь, что займет руки будет для меня не лишним. Долго держу в руках собственную куртку, пахнущую псиной и ржавчиной. Он впитавшейся и высохшей крови ткань стала дубовой и с багровым грязным оттенком. Опять накатывает страх и фантомные воспоминания. Сердце начинает биться учащенно и кожа покрывается мурашками.
– Решила заняться домашней работой? – сзади меня обнимают крепкие руки и это помогает справиться с напряжением. С Мишей сразу же приходит спокойствие. Горячие губы чувственно целуют в шею и ладони сжимают ягодицы, заставляя вспомнить сколько всего было между нами вчера.
– Моя единственная куртка, нужно привести ее в порядок, – выдаю немного заторможено, потому что все внимание теперь сконцентрировано на жарких объятьях.
– В шкафу у вдоха висит голубой пуховик как раз твоего размера, – зубы тихонько прикусывают мочку уха и куртка из рук кучей оседает на пол.
– Не заметила, – облизываю мгновенно передохнувшие губы.
– Это я уже понял, – Миша со вздохом отстранился, не забыв провести ладонями по полной груди, – что хочешь на завтрак?
– Омлет и кофе, – поднимаю куртку и одежду, – пойду заброшу в стирку. А где стиралка? – осматриваюсь вокруг.
– В подвале есть прачечная, – обойдя меня с одеждой в руках, он направился к кофе машине.
Отлично…
– А подвал где?
– Вон та дверь, – Миша указывает пальцем в сторону двери, рядом с шкафом-купе у входа.
Белая, глянцевая… А слона то я и не заметила.
– Отлично, – направляюсь к ней и спускаюсь по витой лестнице в подвал. По дороге щелкаю кнопкой выключателя и осматриваюсь. Передо мной вытянутый коридор с несколькими дверями. Прачечная находится сразу, дверь в нее приоткрыта и я сразу сваливаю одежду в свободную корзину. Сама возвращаюсь в коридор и продолжаю осматриваться.
Одна дверь ведет в гараж, сейчас пустой. Вторая в кладовку с несколькими холодильниками и полками, забитыми продуктами. Тут можно и всю зиму просидеть, при таком количестве еды. Еще в одном помещении небольшой склады всякой всячины – коробки, швабры, инструменты и прочее.
Замираю перед последней дверью. Она отличается от всех своим ярким алым цветом. Дергаю за ручку. Закрыто. В груди неприятно ноет. Подвал, странная комната. Глупо, конечно, но ассоциации с синей бородой тревожно накрывают. А что если Миша периодически возит сюда вот таких вот ничего не подозревающих девушек и творит с ними все, что его извращенной душе угодно.
Уху… и что? Складывает их трупы за красной дверью? Закатываю глаза и обзываю себя дурой. Смысл? Труп, если что, проще в лесу бросить – тут его волки быстро растерзают и следов не останется.
Из меня вырывается нервный смешок. Уже про трупы думаю. С моей фантазий в такие места нельзя, могу и спятить. Разворачиваюсь на пятках и врезаюсь в Мишу, от которого в испуге отскакиваю и впечатываюсь спиной и затылком в красную дверь.
– Все хорошо? – на лице Миши играет заинтересованная улыбка.
– Да, – спохватываюсь и заливаюсь краской, представляя насколько неадекватной сейчас выглядела, – ты меня напугал. Нельзя же так подкрадываться.
– Я не хотел, – он пожимает плечами, – увидел, что ты такая вся задумчивая стояла вот и решил спросить, все ли хорошо.
– Да все отлично, – расплавляю плечи и гордо марширую мимо Миши, – осматривала твой подвал.
– Нашла что-нибудь интересное? – разворачивается он следом за мной и идет по пятам.
– Гараж, склад, кладовая, прачечная и вон та закрытая комната, где ты хранишь трупы тех, кто на твое предложение не согласился, – оборачиваюсь на Мишу и вижу, как один уголок его губ дергается и раздается заливистый хохот, усиленный эхом в вытянутом и пустом коридоре подвала.
– Снежа, мне определенно нравится твое чувство юмора, – он глубоко дышит, пытаясь отдышаться и широко улыбается.
– Ну если не трупы, тогда что там?
– Не скажу, – становится он серьезнее.
– И вот тут мне нужно испугаться, видимо?– я закатила глаза и вошла в помещение прачечной. Куртка полетела в одну стиральную, светлые Мишины джинсы, мой флисовый костюм и всякие мелочи в другую.
– А ты не боишься? – он стоял подперев плечом косяк двери и неотрывно следил за моими действиями.
– После того, как меня чуть не сожрали заживо? – прижимаюсь бедрами к стиральной машинке и постукиваю пальчиками вытянутой руки по ее крышке, – вряд ли ты сможешь переплюнуть волков, так что нет.
– Думаешь, я безопасный? – его голос и движения стали нарочито небрежными. Миша приблизился ко мне вплотную и навис сверху, бесцеремонно вторгаясь в мое личное пространство. Ладонь плотно обхватила мое лицо и наши глаза встретились. Его ледяные и мои беспокойные, – что скажешь?
– Я тебя не боюсь, – тихо шепчу ему в самые губы, а сама неосознанно цепляюсь пальцами за машинку и поверхностно дышу.
– Очень зря, – Миша прикрывает глаза и проводит своей легкой щетиной по моей скуле, – волки в лесу, а я здесь.
Он отпускает меня так же быстро и отступает к двери:
– Буду ждать тебя наверху минут через десять на завтрак. Не опаздывай, я этого не люблю.
Оставшись в одиночестве, я присела на небольшой диванчик в углу прачечной и сосредоточилась на крутящемся барабане стиралки. Кровь начала отходить от куртки и закрасила собой всю воду. Опять полезли в голову нехорошие воспоминания, но я быстро постаралась выбросить из головы, не позволяя стать заезженной пластинкой, которая будет меня постоянно мучить.
Да, случилось вот такое ужасное событие в моей жизни. Но это не значит, что теперь нужно начинать бояться каждого шороха рядом. Я все так же буду гулять в лесу у мамы в деревне, потому что волки там не водятся и это безопасно. И даже зимой. Вот как только приеду к ней через пару недель, так и схожу прогуляться.
И Мишу не боюсь, просто робею. Он большой и взрослый мужчина, сильный и властный, но не ужасный и страшный. Это все вещи разные.
Рассеянно проследив за часами на стене, я разумно отправилась наверх, рассудив, что испытывать Мишино терпение на прочность буду в другой раз. Сейчас хочется есть и желательно много. Аппетит проснулся зверский и свернул все внутренности в узел.
– Омлет, – Миша указал на стол, – овощи, бутерброды с сыром и кофе, – он отодвинул мне стул и помог сесть.
– Спасибо, – я втянула в себя запах еды и взялась за вилку, – голодная как волк, – сама же чуть не подавилась от своего каламбура.
– Хорошо, что ты сама это сказала, – он с усмешкой сосредоточился на своем беконе и яйцах, пожаренных всмятку.
– Чем думаешь сегодня заняться? – завела я беседу на отвлеченную тему.
– Хочу откопать двор и машину. Нужно загнать ее обратно в гараж.
– Ты прав, – я бросила взгляд на возвышающийся во дворе холмик, – и часто трактор сюда ездит дорогу чистить?
– Думаешь, когда устроить следующий побег?
– Не думаю, что это понадобится, – беру в руки бутерброд с сыром. Вообще не ем хлеб, но сейчас хочется сделать исключение. Он всегда добавляет сытности любой еде, – уверена, ты отвезешь меня в город, если я тебя об этом попрошу.
– Отвезу, только попроси, – летит мне в ответ, – но на этом все и закончится.
– Я знаю, – запиваю бутерброд крепким кофе. Немного взбодриться мне не помешает. Интересно, что будет дальше и какие забавы помимо ремня его интересуют? Тянет спросить, но и форсировать события не хочется. Слишком все было рвано и дергано эти пару дней, что я здесь. Хочется спокойствия и плавности. Выдохнуть, насладиться моментом затишья за окном и в доме тоже.
После завтрака Миша натягивает на себя куртку, рукавицы и спешит на улицу с лопатой, где принимается откапывать двор от снега. Слежу за ним, присев в тепле на уютном диване и попиваю чай. Миша работает быстро, выдыхая облачка теплого пара, который оседает на светлых волосах и бровях инеем. Настоящий дедушка мороз.
Мне тоже хочется на улицу, вдохнуть свежий воздух и немножко пройтись, поэтому я натягиваю угги и пуховик, которые действительно нашлись в шкафу в прихожей и выхожу на улицу, прихватив с собой чашку с горячим чаем.
Миша уже откопал тропинку вдоль дома и сейчас прокладывал себе путь к машине, увлеченно орудуя лопатой и не замечая меня. Знаю, совсем глупый поступок, но не слепить снежок и не бросить в этого задиристого сноба было выше моих сил.
Тело в распахнутом пуховике с лопай замерло. Ладонь проехалась по волосам и отряхнула с них снег, забралась за мокрый шиворот и вытащила половинку снежка. Ауч, холодно наверное. Я даже поморщилась, закутываясь в свой пуховик сильнее и отпивая горячий чай.
– Воздухом подышать вышла? – развернулся Миша ко мне и в его глазах заплясали адские огоньки.
– Решила спросить, может ты захочешь горячего чая? – невинно хлопнула глазками, будто к снежку и варварской атаке на его шиворот и голову я не имею никакого отношения.
– Ну да, ну да, – тяжело дыша, он отбросил лопату в снег и пружинистой походкой подошел ко мне. Стащил с одной руки рукавицу и обхватил ею мою ладонь с чашкой. Губы прижались к ободку и Миша сделал несколько жадных глотков, – спасибо, действительно очень хотелось пить.
– Пожалуйста, – я тоже отпила горячий напиток, – прогуляюсь вокруг дома, раз тут расчищено.
– Давай, – спокойно раздалось мне в спину и я, внимательно глядя в отражающую стеклянную стену дома, проворно увернулась от летящего мне в спину снежка.
– Ты такой меткий, – обернулась и подмигнула Мише, быстренько скрываясь за углом дома. Он на мои слова только рассмеялся и опять принялся за работу.
Ходить вокруг дома было интересно только первых два круга, затем стало напоминать прогулку осужденного по тюремному дворику – скучно, пейзаж не меняется, за тобой все время присматривают.
Сдавшись, я вернулась обратно в дом и растерла ноги, которые успели довольно сильно замерзнуть. В следующий раз нужно будет хотя бы штаны надеть. Не хватало только заболеть. Пуховик отправился в шкаф, а я на кухню, где внимательно осмотрела холодильник. Раз мужчина занят во дворе, то мне, как его спутнице: временной, угнетаемой, порабощаемой. В голове завертелась куча синонимов, от которых стало смешно и слегка грустно … Короче, следует приготовить мужику мамонта, чтобы он меня саму не проглотил с голодухи.
На нижней полочке обнаружился хороший кусок свинины, который отлично подойдет для запекания, так что ничего сверхъестественного я выдумывать не стала. Справившись минут за десять, я опять отправилась к окнам, чтобы посмотреть как идет работа во дворе. Миша почти отрыл машину, так что через час должен закончить. Как раз и еда будет готова.
Он оборачивается и ловит мой взгляд, который беззастенчиво рассматривает его в одной тонкой кофте и джинсах. Пуховик, в котором стало жарко, был брошен на снег. Миша втягивает воздух носом, ведет ладонью по взмыленной шее и повлажневшим волосам, облизывает губы.
Ммм, красавчик, глаз не оторвать. Прикусываю губу и подхожу к стеклу вплотную. Миша тоже идет навстречу, замирая в метре от прозрачной стены. Рукавицы сдергиваются с рук и летят в снег, руки складываются под грудью и ладонь трет подбородок.
Чего он ждет?
Поднимаю удивленно бровь и одна его ладонь делает характерный жест, а по губам читается:
«Сними»
– Что? – я застываю с открытым ртом и тяну вниз подол платья.
