Альнис Каваляускас
Прибалтика. Полная история

Полная версия

Глава вторая
История заселения Прибалтики

Самые ранние следы пребывания человека в Прибалтике археологи датируют IX–X тысячелетием до нашей эры. Прошло еще 5000–6000 лет, прежде чем появились племена с общей археологической культурой на каких-то значительных территориях. Из тех, что выходили в процессе своего развития к берегам Балтики, выделяется культура ямочно-гребенчатой керамики, существовавшая в каменном веке на северо-востоке Европы. По времени это конец IV – начало II тысячелетия до н. э.

Свидетельства этой культуры, в частности, есть по всей Скандинавии, и они демонстрируют признаки перехода от лесной охоты и собирательства к «производящей экономике», то есть к земледелию, скотоводству, рыбной ловле и морским промыслам.

Другая группа археологических культур – это культура боевых топоров или культура шнуровой керамики. Это уже культура медного и бронзового веков, распространенная на обширных территориях Центральной и Восточной Европы и датирующаяся второй половиной III тысячелетия до н. э.

Люди культуры шнуровой керамики были животновода-ми и умели обрабатывать землю (выращивали пшеницу, ячмень). Покойников они нередко хоронили с подогнутыми ногами (в Нарвской культуре покойников иногда осыпали охрой). Антропологический тип прабалтов не был однородным. В целом преобладал <…> тип с высокой мозговой частью черепа, покатым лбом и узким носом.

ЭДВАРДАС ГУДАВИЧЮС

литовский историк

Со временем в этих культурах начали обособляться «этнические» элементы, но прошло еще 1000–1500 лет, прежде чем с каждым из них стало возможно соотнести конкретный ареал обитания: племена жили смешанно. Лишь к середине последнего тысячелетия до н. э. произошел раздел по территориям.

Этот раздел проходил примерно по середине нынешней Латвии. К югу консолидировались балтийские племена, а к северу – финские, отличавшиеся своими местными особенностями. Начались межплеменные столкновения: мирные стоянки рыбаков и охотников по берегам рек и озер исчезли, и вокруг поселений появились укрепления.

В числе следующих поселенцев этих мест обычно указывают три группы племен. Это: финно-угры (ливы, эсты, водь), балты (пруссы, курши, жемайты, земгалы, селы, латгалы, литва и ятвяги), а также псковские кривичи. Из них сугубо прибрежными на прибалтийских землях были пруссы, курши, ливы, эсты и водь.

Области, выходящие к заливам Балтийского моря, еще с каменного века на севере и юге были заселены племенами, принадлежавшими к разным языковым семьям. В частности, финно-угорские народы на севере, время переселения которых в эти районы трудно определить, в языковом отношении к индогерманцам не относятся. Восточно-балтийские же народности, от которых произошли литовцы и латыши, двигались с юга на север и к моменту рождения Христа уже перешли через Западную Двину.

Языковое разделение между литовцами и латышскими племенами произошло не позднее VIII столетия н. э. При этом племена, говорившие на латышском языке, с IX века расселились в их историческом месте жительства на территории, которую позднее стали называть Лифляндией. Однако еще в конце XII века латыши были вытеснены оттуда западно-финскими племенами ливов в Западную Лифляндию и отделены от побережья областью, где позднее возникла Рига.

Что касается эстонцев (эстов), то области их проживания включали на севере все приморские районы с примыкавшими к ним островами, а на юге охватывали значительную часть земель западнее Лифляндской Аа, выступавших за пределы сегодняшней границы с Латвией. Они жили в племенных округах, между которыми поддерживались разносторонние связи, но без центрального руководства. Тем не менее принадлежность к единой общности ими осознавалась.

Родственные же эстонцам ливы группировались в трех областях – на побережье в районе морских бухт Рижского залива вплоть до диких мест севернее Сальме, на берегах Лифляндской Аа и в нижнем течении Западной Двины. Причем на восточных границах мест своего обитания они смешивались с соседними латышами, оставаясь с политической точки зрения самостоятельными, но подпадая под их заметное языковое влияние. Проживали ливы и на территории Курляндии.

В областях, занятых латышами, проживала также небольшая часть вендов, в честь названия племени которых позднее и был назван город Венден. При этом следует отметить, что одни исследователи причисляют их к латышам, а другие – к народу водь. Отсюда можно предположить, что данная часть вендов к славянам не относится.

Курши заселяли северные области. Земгалы же занимали земли бассейна реки Курляндская Аа, объединявшие области Межотне и Тервете и присоединявшие на западе районы, занятые селами. На юге оба этих народа граничили с литовцами. На западе под верховенством ливов жили родственные латышам куры – прибалтийское племя, занимавшее территорию до побережья Балтийского моря.

РАЙНХАРД ВИТТРАМ

немецкий историк

Тогда латыши еще не представляли собой единый народ и были разобщены на множество отдельных народностей, управляемых князьями. При этом латгальцы проживали в областях Адзель и Толова на территории Восточной и Центральной Лифляндии, граничившей с землями ливов и растянувшейся в южном направлении до Западной Двины, где находились растворившиеся со временем среди латышей селы.

Социальное расслоение общества у всех этих народов и народностей было одинаковым. Над рабами и свободными членами общины возвышалась богатая и уважаемая всеми прослойка зажиточных крестьян, которыми управлял мелкопоместный дворянин, называвшийся «старейшиной». У древних эстонцев старейшины правили сообща, а вот у ливов и латышей феодальные отношения развились рано: в их древних источниках правитель назывался «царем и старшим».

Процесс имущественного и социального расслоения, возникновение зачатков «классовых отношений» занимали следующие 400–500 лет истории Прибалтики. До X века «классовое общество» в прибалтийских племенах еще не сложилось. Не было и государственности. Не было также письменности, которая вписала бы в историю имена вождей. Свидетельства происходивших событий начали записываться в летописях только с появлением немцев, которые, собственно, в течение многих веков их и вели.

Бронза в Прибалтике была привозная. Магистральный торговый путь, связывавший античный мир через прибалтийские территории с восточнославянскими землями, шел к морю вдоль Западной Двины (ныне Даугава) – самой протяженной из прибалтийских рек. Однако экономический интерес античного мира к Прибалтике был весьма сдержанным. С берегов Балтики с ее низким уровнем развития производительных сил Европа получала в основном янтарь и другой поделочный камень. Возможно – меха. Из-за своих не самых благоприятных климатических условий Прибалтика, естественно, не могла стать житницей Европы. Поэтому регион не привлекал античных колонистов. Но был в этом и положительный момент: в первые столетия новой эры прибалтийские племена избежали опасных столкновений с более сильными державами.

Глава третья
Великое переселение народов и империи средневековья

Великое переселение народов, напоминавшее колоссальный тигель, в котором плавились разные этносы и культуры, и сопровождавшее распад Римской империи в V веке, абсолютно изменило этническую карту Европы. К этому моменту славяне были уже разбросаны на территории от Балтийского моря до Карпат, соприкасаясь на западе с германцами и кельтами, а на востоке и северо-востоке – с балтийскими и финно-угорскими племенами.

Что касается Прибалтики, то она в великих переселениях была лишь промежуточным пунктом мощных миграционных потоков, пересекавших ее со стороны противолежащего ей Скандинавского полуострова.

В первые века н. э. балты, преимущественно через посредников, завязывают торговые контакты с провинциями Римской империи. Стало возникать пусть незначительное влияние античной цивилизации на жизнь балтов. Великое переселение народов свело на нет это влияние, однако в конце раннего средневековья (X–XI вв.) складывающиеся и ширящиеся Латинская Западноевропейская и Византийская Восточноевропейская цивилизации начали непосредственно сталкиваться с балтами. Это меняло условия жизни и существования балтов.

ЭДВАРДАС ГУДАВИЧЮС

литовский историк

В I–II веках там немного пожили готы, пришедшие с «острова Скандза» (это название употребляет готский историк VI века Иордан) с легендарным королем Беригом. При пятом от него по счету короле готы двинулись на юг, и там создали Остготское и Вестготское королевства.

Племена, не ушедшие с готами, продолжали эволюционировать в Прибалтике, и долгое время лишь периодически сталкиваясь друг с другом без какого-либо крупного участия сил извне.

Более сильные «субъекты международных отношений», фигурировавшие в последующие века истории цивилизации в Прибалтике, сформировались значительно позднее. Даны – это был новый миграционный поток с юга Скандинавии в V–VI вв. Но они были нацелены не на Прибалтику, а на архипелаг (названный по их имени Датским) и Ютландию – полуостров, «замыкающий» Балтийское море с запада. Поселение Хедебю, впервые упомянутое в «Анналах королевства франков» и созданное данами у начала волока из Балтики поперек Ютландии к Северному морю (там суда перетаскивались волоком в обход пролива Зунд), позже стало важным торговым пунктом во внешних связях Прибалтики и северных русских земель с Западной Европой.

Со временем в Европе оживилось движение и по «Янтарному пути», по которому из Прибалтики в Средиземноморье доставлялся балтийский янтарь (о нем упоминал еще «отец истории» Геродот). Одна из его трасс шла к Балтике через западнославянские земли и Вислу, другая – через земли восточных славян, выходя непосредственно в Прибалтику через Западную Двину либо Нарову^[1]. Понятно, что в этой международной торговле издавна участвовали не только римляне, но и племена-посредники, и это имело огромное значение для развития этих племен. Но у каждого из этих племен становление государственности, конечно же, протекало по-своему.

Примерно в VII веке будущие западные славяне (полабские и поморские) консолидировались в составе четырех племенных союзов: лужицкие сербы, ободриты (бодричи), лютичи (вильцы или велатабианы) и поморяне. Наиболее крупными союзами будущих восточных славян в это время были поляне, северяне и вятичи (на юге), а также чудь, словене, меря и кривичи (на севере), объединившиеся вокруг будущих Киева и Новгорода.

В Прибалтике обмен был сначала межплеменным, а во второй половине VII века он начал перерастать непосредственно в торговлю с другими регионами. Но в период V–VIII вв. общественное развитие восточной части Прибалтики отставало от восточнославянских соседей: у восточных славян в это время уже сложилось классовое общество, объединившееся в IX веке в единое государство, тогда как в восточной Прибалтике классовые отношения лишь только зарождались.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Чудь – это собирательное древнерусское название ряда племен и народностей, как правило, прибалтийско-финской группы (водь, сумь, корела, ижора, эсты и др.). А вот эсты – в западных (преимущественно латинских) источниках это название переносится на средневековое население современной Эстонии. В этом значении в древнерусских источниках ему соответствует слово «чудь».

VIII век открыл «эпоху викингов» – третий и наиболее мощный поток, исходивший из Скандинавии. Первые два были чисто миграционными, а вот в третьем важную роль играли контрибуционная и колонизаторская составляющие.

Все народы Прибалтийских государств на протяжении веков находились под северно-германским влиянием <…> Однако, помимо готов, на прибалтов оказывали влияние и викинги. Уже с 600 года н. э. корабли шведских королей начали бороздить просторы Балтийского моря. Шведы подчинили себе Западную Курляндию и воздвигли возле населенного пункта Гробиня замок Зеебург, откуда обложили местное население данью, а также начали вести торговлю.

Кроме Курляндии и Западной Литвы сильное влияние викингов отчетливо просматривается и в других местах Прибалтики – в Брамбергсхофе на Западной Двине, возле города Сигулда в 50 км от Риги, где до сих пор можно увидеть развалины замка Трейден, построенного на берегах Лифляндской Аа, на эстонском побережье Балтийского моря, в Нарве и даже возле Изборска.

Война была для викингов не «продолжением политики с привлечением иных средств», а настоящим богослужением. Переходя от разовых грабежей к регулярному взиманию дани, они (ввиду наличия «конкурентов» в этом деле) сначала оставляли «гарнизоны». В зависимости от обстоятельств эти небольшие дружины либо предоставляли услуги по управлению и защите (как на Руси), либо проводили силовые акции, поддерживая колонизацию уже существующих стран (Англия), или же оседали во вновь созданных государствах, формируя костяк их вооруженных сил (Нормандия, Сицилия).

Викинги не только завоевывали прибалтийские земли и завязывали торговые отношения с их населением, но и проводили упорядочивание покоренных территорий.

РАЙНХАРД ВИТТРАМ немецкий историк

Архиепископ Римберт в «Житии Святого Ансгара» (вторая половина IX века) описал такую конкуренцию. У него за возможность поживиться в прибрежном городище, называемом Зеебург, состязались даны (их рейд датируется 853 годом) и пришедшие затем свеоны во главе с королем Олафом. Утверждение Римберта, что куры «издавна подчинялись» власти свеонов, значит для историков меньше, чем само слово «cori» – сегодня древнейшее упоминание имени народа, отождествляемого с куршами, считающимися участниками формирования латышских и литовских народов.

Существенно и то, что вдвое более крупное городище Апулия (оценка гарнизона у Римберта – 15 000 бойцов), которое викингам взять не удавалось, находилось не близ моря, а в пяти днях пути от него. Не удалось осуществить свои планы на куршей и гамбургскому епископу Ансгару – первому в Прибалтике христианскому миссионеру, до того проповедовавшему в Дании, Ютландии и Швеции.

Через сотню лет, во второй половине X века, запад и восток Европы охватила общая тенденция укрепления административных (собирательство земель) и духовных (христианизация) предпосылок создания крупных централизованных государств.

В 962 году германский король Оттон I Великий собрал Священную Римскую империю и получил императорскую корону, став главой западного христианства.

Первый исторически достоверный польский князь Мешко I, родившийся в 935 году, при поддержке Оттона приступил к собирательству польских земель и отдался под опеку римского папы.

К 978 году при Харальде I Синезубом (том самом, кто сделал христианами всех датчан) достигла размаха северной империи Дания.

С 911 года начался расцвет Древнерусского государства, в котором вскоре были объединены почти все восточнославянские племена.

Княгиня Ольга, правившая Киевской Русью в качестве регента при малолетнем сыне Святославе, лично приняла крещение в 957 году. Мешко – в 965 году, Харальд – в 972 году, а Владимир Святославич (внук Ольги), проведя в 988 году массовое крещение, «сообщил» Западу и Востоку, что и вся Русь встала на путь принятия христианства.

При этом на северо-западе освоенной Европы – формально, в пределах Древнерусского государства – возник еще один крупнейший центр силы. Новгород возник в результате слияния нескольких древних поселков, выросших по обе стороны реки Волхов. Он был глубже, чем Южная Русь, вовлечен в мирохозяйственные отношения, и вскоре набрал достаточно сил, чтобы претендовать на роль доминирующего центра в прилежащей к его землям Прибалтике.

Прибалтика, находящаяся на границе между Востоком и Западом, долгое время оставалась языческой. Она, можно сказать, оставалась своеобразным анклавом язычества и дикости, окруженным католическими странами с запада и православной Русью с востока. Пашенное земледелие стало здесь основой хозяйства с конца первого тысячелетия, озимую рожь стали выращивать с XI века. К X веку возникли крупные городища, вокруг которых складывались территориальные объединения древних племен. Из них на прилегающих к морю землях жили пруссы (Калининградский залив и устье Преголи), ливы (Рижский залив и устье Западной Двины), эсты (Таллинский и Нарвский залив с устьем Наровы) и водь (Финский залив от реки Нарвы до устья Невы).

Представление о балтах в Европе было весьма односторонним. Фактически в поле зрения европейцев попали только курши и пруссы, т. е. довольно узкая полоса Балтийского побережья. В X–XII веках это представление пополнили польские хроники и скандинавские саги, а также рунические надписи на камнях. Тогда Европа впервые узнала о ятвягах и земгалах, что позволяло судить об окраинах всего балтского этнического массива. Однако глубина этого массива еще не была осознана; а ведь речь идет именно о жизненном пространстве литовских племен. В XII–XIII веках скандинавские географические трактаты даже не упоминают о реке Неман. Между тем, в восточном соседстве с Литвой в середине IX века возникла огромная Русь, вскоре присоединившаяся к ареалу византийской культуры. Если от скандинавов Литву отделяли курши и земгалы, а от поляков – пруссы и ятвяги, то с Русью Литва граничила непосредственно.

ЭДВАРДАС ГУДАВИЧЮС

литовский историк

Глава четвертая
Прибалтика и ее соседи в IX–XIII веках

Датой основания Новгорода считается 859 год – к этому году относится первое упоминание о городе в летописях. Появление Пскова датируется 903 годом. Оба этих города были, с одной стороны, удалены от Киева, а затем от Москвы (как мест пребывания власти, верховенство которой они признавали), а с другой – приближены к точкам выхода в Европу.

Псковская и Новгородская республики были уникальными для Руси примерами государственного устройства, и они долгое время сохраняли еще ряд особенностей жизни, отличавших их от удельных княжеств Руси.

Новгород находился в зоне активных балтийских контактов, и на протяжении X–XI вв. только расширял сферу своего влияния вокруг торговых путей, ведущих к Балтийскому морю. Аналогичные процессы развивались и вдоль Западной Двины (ныне Даугавы), где отправной точкой служил Полоцк. В порядке упоминания в древнескандинавских источниках «рейтинг» русских городов, известных скандинавам, выглядит следующим образом: Новгород, Киев, Ладога, Полоцк.

Есть такое понятие – путь «из варяг в греки». Это условное название водного пути, который пролегал по рекам и вел из Балтийского моря в Черное, к берегам Византии. Для Древней Руси это был один из ключевых маршрутов, ибо он был важен для ее торговых и культурных связей.

Монах Нестор в «Повести временных лет» писал: «Тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Неро, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река».

Западная Двина, на которой стоит Полоцк, – это последний отрезок на пути в море. Одновременно с этим Полоцк находился примерно на половине пути из Киева в Новгород и Ладожское озеро. Как и на других участках пути «из варяг в греки», вдоль по Западной Двине возникали и укреплялись форпосты, превращавшиеся затем в центры вассальных Полоцку земель-княжеств.

На северном пути к Финскому заливу был основан Изборск – важнейший, наряду с Полоцком и Смоленском, центр многочисленного племени кривичей (ныне это деревня в Печорском районе Псковской области). Аналогично обустраивались и земли, ведущие к Балтике из Новгорода. Из ряда укрепившихся в старину городищ здесь выделяется Псков. Для Полоцка он – на полпути до Финского залива. Для Новгорода он почти на полпути из Полоцка.

Ранняя история Новгорода проходила в постоянной борьбе с финно-угорскими племенами. А вот Полоцкое княжество более спокойно относилось к соседям-язычникам из балтийских племен.

Тем временем в Балтийском Поморье события разворачивались по иной схеме. После фактического распада империи Карла Великого в 840–843 гг. феодалы восточно-франкских областей стали главным врагом славян в Поморье и Прибалтике. Поначалу вооруженная борьба между ними шла с переменным успехом, однако к XII–XIII вв. славянские земли Полабья одна за другой были поглощены немцами и приняли христианство римского образца. Среди немногих, кому удалось сохранить, хотя бы отчасти, славянский язык и культуру, оказались лужичане – западнославянский народ, проживавший на территории Лужицы (региона, расположенного на территории нынешних немецких земель Саксония и Бранденбург, а также юго-западной Польши).

Эпизодические междоусобицы не мешали новгородцам и псковичам объединяться между собой, а также с русскими княжествами в противостоянии экспансии Западной Европы в Прибалтике.

Интересно отметить, что древние латыши называли русских «криеви» (krievi) – по аналогии с кривичами. Поэтому неудивительно, что в латышском языке некоторые самые древние слова хотя и заимствованы из древнескандинавского или древнегерманского, но имеют старославянское произношение.

В конце XII века в борьбу за обладание Эстонией активно включилась и Дания. Ее короли Вальдемар I Великий, Кнуд VI и Вальдемар II Победоносный превратили Данию в грозную балтийскую морскую державу, а король Кнуд VI проводил военные походы не только в Померании, но и в Финляндии, а также на территории нынешней Эстонии.

Знатный латгал

 

IX–XI вв.

В XII веке, несмотря на неоднократные русские военные походы, продолжавшиеся целое столетие, эстонцы все же смогли отстоять свою независимость. Удалось отбиться от русских и земгалам, а также курам. А вот районы Западной Двины и Восточной Лифляндии в XI веке надолго подпали под господство восточных правителей. Так латыши (латгалы) из Талавы и Адзеле платили дань Пскову, восточные латгалы – Полоцку, а в замках Ерсика и Кокнесе на Западной Двине сидели зависимые от полоцкого великого князя потомственные русские князьки, взимавшие дань с летгалов и осуществлявшие набор рекрутов в войско. Ливы же на Западной Двине являлись данниками непосредственно Полоцка.

РАЙНХАРД ВИТТРАМ

немецкий историк

Начатое им дело решил довести до успешного конца сменивший его на престоле брат Вальдемар II. В 1218 году к нему обратился епископ Риги с просьбой о помощи против эстов, нападавших на немецких колонистов. Он дал согласие и вскоре получил поддержку от папы римского.

Папа Гонорий III в своей булле от 9 октября 1217 года благословил это дело и передал королю Дании все земли, которые тот захватит в Эстонии, что придало вторжению статус Крестового похода против прибалтийских язычников.

15 июня 1219 года была одержана победа над эстами при Линданисе.

Кристиан Август Лорентцен. Даннеброг падает с неба во время битвы при Линданисе. 1809 г.

Около 2000 эстов внезапно атаковали датчан, окружив их и нанося удары одновременно со всех сторон. Неожиданность нападения ошеломила крестоносцев, обратив их в бегство, но датчан спасла быстрая реакция князя Вислава I Рюгенского, который организовал контратаку и задержал эстов, дав основным силам время перегруппироваться. В итоге язычники были разбиты наголову и потеряли более тысячи человек.

Победа при Линданисе фактически означала завоевание Эстонии датчанами. Разгром эстов позволил крестоносцам основать герцогство Эстляндское, просуществовавшее вплоть до середины XIV века. На месте разрушенного Линданисе было построено укрепление, на базе которого позднее вырос город Ревель (ныне Таллин).

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Большинство хроник описывают битву при Линданисе как сражение доблестных датских крестоносцев с толпой язычников и представляют ее как великую победу Дании. Согласно легенде, во время боя с небес упал Даннеброг (датский флаг) – красное полотнище с белым прямым крестом, ставшее с тех поргосударственным символом этой страны (и, кстати, первым национальным флагом в мировой истории). В настоящее время в путеводителях по Таллину место предполагаемого падения красно-белого полотнища на востоке Вышгорода именуется «Садом датского короля». Каждое лето здесь организуется праздник в честь Даннеброга, который пользуется большим успехом у туристов из Дании. На месте, где флаг якобы опустился на землю, установлена стилизованная статуя рыцаря с мечом.

Место в Таллине, где, согласно преданию, на землю опустился датский флаг

Однако потом Вальдемара II Победоносного стали преследовать неудачи.

Основав Ревель, он воспылал непомерными амбициями и потребовал, чтобы ему передали всю Лифляндию и нынешнюю Эстонию. Это вызвало всеобщее возмущение, и в мае 1223 года короля взяли в плен собственные вассалы. Этим воспользовался германский король Фридрих II, который потребовал возвращения немецких территорий и выплаты огромной компенсации. Вальдемару пришлось согласиться на эти условия. После освобождения он пытался возвратить потерянные земли, но безуспешно.

Литовцы совершали военные походы, прежде всего против летгалов и ливов, которые не могли им противостоять, но не гнушались набегами и на эстов. К тому же ливы, эсты, латгалы и земгалы враждовали между собой. Поэтому вторжения литовцев постепенно привели к господству в районе Западной Двины язычества. Но у него не было перспектив укрепления, поскольку в это время в нижнем течении реки уже появились германцы.

РАЙНХАРД ВИТТРАМ

немецкий историк

А тем временем на юге тоже появилась и крепла новая сила. Со второй половины XII века грозными соседями эстов были уже не русские, а литовцы, которые стали хозяйничать даже в Полоцке и подчинили себе русских князей на Западной Двине.