Алмаз Браев
Казахи и японцы
© Алмаз Браев, 2023
ISBN 978-5-0059-7147-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Казахи и японцы
Что может объединять столь разные и в такой же степени очень одинаковые народы?
Между нами пропасть расстояния (восемь тысяч километров) Японцы живут на островах. Современные казахи живут в городах. Предки казахов преодолевали тысячи километров, потому что были кочевниками. Японцы никогда в своей истории не могли иметь такой роскоши, у них не было такого необузданного пространства. Все таки островитяне живут иначе, чем на материке. Это сильно влияет на поведение.
Несмотря на такое отдаленное проживание, казахи и японцы в чем то похожи (в чем? – будет дано разъяснение по ходу книги). Даже внешне казахи и японцы более схожи, чем казахи и китайцы, к примеру. Наш общий предок жил очень давно, десять тысяч лет в пещерах под Пекином. Дальше наши пути разошлись от слова совсем.
Японию заселяли три раза. Первое заселение произошло 23000 лет назад во время Ледникового периода. Но эти «буряты», были вовсе не современными бурятами, хотя их останки нашли на стоянках древних охотников в Бурятии. Общий предок японцев и казахов заселился на островах десять тысяч лет назад и он как раз пришел из Китая. Именно из-за этого предка мы так похожи внешне. Дальше японцы приняли буддизм и перестали есть мясо, а мы, казахи ели мясо без остановок – какой казах не ест мясо? (Только казах кришнаит, наверное. Это его личное дело). Оттого японцы перестали есть мясо и перешли на рис, они стали такими миниатюрными. Но все равно, можно в этой миниатюре заметить нечто казахское… (Этого казахского будет еще больше, если вы дочитаете до конца). Но в целом, различий между казахами и японцами очень много. Не надо в одном синтоизме искать нечто общее. Синтоизм повлиял на японскую непосредственность. А так японцы очень дисциплинированные и скрытые. Казахи в это смысле как бы растяпы (ак коныль ашык ауздар).
Итак.
Все кто посещал в разное время Японию, замечали, что на островах как будто нет такого места, куда бы не дотянулись руки японцев. Это не означает, что японцы срыли все горы и огородились срытыми камнями от непрерывных тихоокеанских тайфунов. Нет, японцы горы не трогали. (Как, впрочем, казахи не трогали свои степи). Все иностранцы отмечают, японское участие во всех обжитых местах, мол, каждый камешек, каждый метр земли, каждый куст и даже каждый лист от куста японец обработал для созерцания, чтобы было гармонично, а затем и практично.
Казахи, наоборот, ничего не трогали по пути кочевий. Разве только скот пощипывал травку – это естественное «творчество», никак это не плод эстетических казахских желаний. Казахи не трогали естественный ландшафт. Они прятались в кибитках и юртах от дождя, ветра, бурана, холода, снега. Как то вмешиваться в напасти континентальной природы было бы нелепо. Тем самым мы открываем первый фактор – ландшафтный, который не только определили тип хозяйства, но и определил характер проживающих в таком климате аборигенов. (О влиянии ландшафта на характер народов известно давно. Но нас должно интересовать не только влияние природы. А влияние человека на самого себя, на свой народ. Трудоголизм японцев, как все понимают, был вынужденным. Чтобы выжить, японцам пришлось много трудиться. Каждый год приходилось ждать тайфуны и готовить посевную компанию).
В этом отношении казахи доверяли природе больше. И снова ничего не делали… Климат в казахской степи – это вам не тайфун. Это еще хуже. Это более могущественные силы. Поэтому на все такие события вне юрты казахи смотрели философски. Ну, подует буран, подует-подует и сам пройдет. Падает снег? Ну и что. То же самое, – пройдет. И стужа пройдет. Почти восемь месяцев в году казахам приходилось сидеть в юрте, пить кобылье молоко (чай) и слушать друг друга под девизом «все продет и это тоже». Поэтому казахи большие мастера устного творчества и мечтатели. Каждый казах хочет удивить сначала нарядом, затем разговорами.
Японцы в этом смысле великие молчуны. Когда едят, говорить неприлично. А питье чая у них – это целый моцион, знаменитая на весь мир чайная церемония. Только на третьей фазе, когда подают саке – японскую водку (или пиво-кому как понравится, ибо саке имеет слабую крепость), когда хозяин произнесет приветственную речь (то есть, на третьем часу посиделок!) и подаст гостю первым испить саке, начинается взаимная расслабуха. Это конечно, если гость незнакомец, первый раз пришел в дом. А откуда среди казахов могут быть незнакомцы? Кому хочется шляться в такой мороз зимой, например? Одна родня кругом. Поэтому все происходило быстрее. Когда появлялся «незнакомец» от дальней родни – большая радость – может расскажет свежую небылицу. А так все начиналось степенно. Во время поглощения мяса говорить можно о чем угодно. (Это я к тому, что казахские журналисты любят присочинять сегодня. А коррупционеры покушать много мяса, как будто долго не ели, заблудились в степи на годы…)
Да, под влиянием климата поведение казахов и японцев порой диаметрально противоположено. Однако эта непогода могущественных сил природы повлияли. Японцы синтоисты. Синто является одной из главных религий Японии. Есть казахи, которые видят в этом предпосылки такого же успеха. Если японцы смогли, почему мы не можем? Можем! Это дает надежду на кое-какое родство. На самом деле есть моменты, где японцы и казахи очень похожи. И есть очень многое, что нас отличает.
Глава 2
Встреча на станции Сталина
На взгляд советских писателей бестселлера «Золотой теленок» 20 -х годов 20 века – Ильфа и Петрова.
Начнем, пожалуй, со сцены на вокзале.
Сцена встречи казаха и японца произошла во время строительства ТУРКСИБА в 30 -е годы прошлого века.
«Широкое поле деятельности открылось тотчас за Оренбургом, когда пассажиры увидели первого верблюда, первую юрту и первого казаха в остроконечной меховой шапке и с кнутом в руке. На полустанке, где поезд случайно задержался, по меньшей мере двадцать фотоаппаратов нацелились на верблюжью морду.
Началась экзотика, корабли пустыни, вольнолюбивые сыны степей и прочее романтическое тягло.
Японский дипломат стоял в двух шагах от казаха. Оба молча смотрели друг на друга. У них были совершенно одинаковые чуть сплющенные лица, жесткие усы, желтая лакированная кожа и глаза, припухшие и неширокие. Они сошли бы за близнецов, если бы казах не был в бараньей шубе, подпоясанной ситцевым кушаком, а японец в сером лондонском костюме, и если бы казах не начал читать лишь в прошлом году, а японец двадцать лет назад не закончил два университета – в Токио и Париже. Дипломат отошел на шаг, нагнул голову к зеркалке и щелкнул затвором. Казах засмеялся, сел на своего шершавого конька и двинулся в степь».
Авторы Золотого теленка точно знали, что японец закончил два университета, а казах сам рассказал писателям, наверное, что научился читать в прошлом году. Культурная революция пришла в степь со строительство железной дороги Сталиным. Большевикам были нужны грамотные казахи. Не знаю зачем грамота пастухам в голой степи, наверное чтобы понимали, что происходит. Но большевики это большевики. Они сказали, что пришли, чтобы просветить народы, поэтому они стали строить школы и обучать всех желающих грамоте.
Однако если поставить снова казаха напротив японца, через пятьдесят лет, каждый бы указал, кто есть кто даже в 80 – е годы прошлого века. Прежде всего по фотоаппарату Панасоник. И прочим вещам и одежде. И опытный человек вряд ли бы ошибся, кто ест кто даже теперь. Японцы более опытны в урбанизации. Когда казахи только с распадом СССР стали получать, просто все поголовно это самое высшее образование. Кроме того японцы более миниатюрные в плане фигуры. В этом смысле у казахов нашлось бы больше сумоистов. Ведь этих борцов специально откармливали в средневековье, чтобы развлекали самураев.
Городская среда сильно влияет на внутренний мир людей. Делает их терпимыми, демократичными. Но не может избавить от «призраков прошлого» по меткому выражению Карла Маркса.
Глава 3
В чем казахи и японцы схожи
В данной книге будут показано в основном различие между нами. Но это различение буде показано для урока. Чтобы можно было увидеть недостатки. Причем, некоторые недочеты есть и у преуспевающих на сегодня во всем японцев. Никогда не стыдно делать ошибки, главное, не повторять чужие. А еще лучше учиться у других, чтобы гордиться потом собой.
Несмотря на многое различие столь далеких друг на друга народов, несмотря на то, что нас разделяют многие тысячи километров, между казахами японцами есть много общего.
По некоторым манерам мы очень схожи. Мы настолько похожие, что даже тонкий знаток народов может запутаться. Только сам казах или сам японец – по лицу и по мимике сразу скажет, кто есть кто. Этнограф другой нации испытает затруднения.
Итак, первая сходная черта японцев и казахов – это витиеватость и дипломатия.
Японцев с детства приучают не терять лицо. Поэтому японцы всегда сохраняют достоинство.
Что это значит?
Это значит никогда не совершать такой поступок, который вызовет осуждение окружающих. Поэтому всю жизнь японцы следую этому правилу. Они не только сохраняют свою честь, но всячески берегут честь чужую. Это не касается того, что японцы не здороваются друг с другом за руку на европейский манер. Они стараются даже не касаться друг друга, потому что это оскорбление (для самурая). Вот оно-наследство от прошлого. А с самураями шутки плохи. (В 1963 году, к примеру, в ночном клубе повздорили между собой известный на весь мир рестлер, японская знаменитость Рикидодзан и член якудза Кацуси Мурата с трагическим исходом для рестлера. Мурата наступил Рикидодзану на ногу. Великое оскорбление).
Японец никогда не скажет вам слово «нет». Хотя, даже если японец скажет вам «да», это ничего не значит тоже. Если японец скажет вам «хай» это выглядит как «да», на самом деле это скорее означает «я понял». Если на обращение японец ответил «хай», это вовсе не означает, что он выполнит вашу просьбу. Чтобы ответить вам нет, японец повернет ситуацию так, что вы никогда не сможете выполнить, что он вас просит. Это надо знать, когда вы подписываете с ними контракт. Тем самым японец не говорит вам «нет». Он сохраняет ваше лицо. Он бережет ваше самолюбие. Прежде всего японец думает о вас.
Хоть мы и живем далеко друг от друга, но казахи говорят таким узорами, что не казаху, порой, никогда не понять, что сказал ему казах. Да что там говорить, даже казаху нужно гадать в уме кроссворд, на что намекнул его собеседник. Хорошо, что мы столько веков жили рядом с русскими. Появились казахи, которые говорят прямо и не так цветасто. На дворе, в конце концов, рыночные отношения. Время деньги. Но традиция есть традиция.
Это традиция -ымдау. Когда казах говорит намеками, он сначала хочет узнать, с кем он говорит и на какой манер с собеседником общаться дальше.
Если человек не понимает намёков, значит он либо не казах, либо городской казах. У казахов отличные, очень точные пословицы на этот счет. Я иногда призадумываюсь, а кто же придумал такие пословицы. Вот бы реализовать эти пословицы и следовать им всем казахам, тогда мы бы обогнали даже японцев. Казахская традиция ымдау напоминает казахскую игру в кошки мышки, кто хитрее, у кого богатая фантазия. Здесь никто лицо не потеряет, но каждый останется со своим выводами.
(Способ иносказания также возник не просто так. Чтобы сообщить Чингисхану о смерти его сына, великий акын Кетбуга взял домбру и сыграл кюй «Аксак кулан» (Хромой кулан) и Чингисхан заплакал).
Вторая схожая черта между казахами и японцами.
Японские города сегодня все прекрасные: светятся неоновой рекламой, на которую уходят миллионы денег. Улицы чистые, все тротуары чистые, кругом растут ухоженные зеленые насаждения – глазам приятно. Но не везде и не всегда. О японской чистоте домашней можно слагать легенды. Даже для клозета они держат отдельную пару тапочек, не говоря уже о тапочках для дома.
Вся проблема
Что японец не может везде сохранять чистоту. Он не может также ходить в тапочках метро. Это выходит из его миропонимания. В метро японцы ходят в ботинках большого размера и в белых носках, чтобы быстрее скидывать ботинки и снова надеть тапочки. Отсюда такой феномен отчуждения: если это не его дом, значит можно кинуть пивную банку.
«В кинотеатре, в вагоне, в конторе люди преспокойно швыряют на пол окурки, пустые бутылки, банановую кожуру, обертки от конфет и прочий мусор. Насколько опрятность присуща японскому жилищу, настолько неряшливой выглядит японская контора».
Теперь у нас.
В городе Актобе есть одна центральная улица. Наверное такие «центральные» улицы есть по всему Казахстану. Но эта улица мне запомнилась особо. Не вся улица, а ее край, который примыкает к проспекту Санкибая. Метров триста до перекрестка эту часть улицы все время заливало водой. Осенью и особенно весной там было целое озеро. Машины преодолевали этот участок на первой скорости, зрелище напоминало буквально преодоление речки в брод. Весной, когда только-только подтаивало, появлялись талые ямы, собственно из ям и снежных кромок – получалась настоящая полоса препятствий.
Ну и что? – скажет читатель. Весной такие дороги всегда.
Дело в том, что по краям этого участка построили частники особняки. Частники выезжали из собственных ворот прямо на полосу препятствий и в болото больше десяти лет. Я уверен на все 100, что во дворе у них все сухо, чисто и красиво.
Эта психология «моя хата с краю» распространяется и на все общество и на все государство. У меня дома все прекрасно, а в государстве – лужа.
Глава 4
Японский национализм
Кочевье и номадизм – это самое худшее состояние, с которым пришлось бы встретить рыночные отношения. Хотя бывшие кочевники уже встречались с западной цивилизацией и ее миссией, сегодня рыночным трендом на протяжении истории через посредника, – Россию.
Если мы искали причину отставания Азии. Однако у азиатской цивилизации были такие колыбели цивилизации как Египет и Месопотамия. Хотя эти цивилизации создали не кочевники, не кочевники в том смысле, что мы понимаем сегодня. Долгое пребывание народа в одном месте создает глубокий корень традиционной элиты. Европейскую цивилизацию вроде бы тоже создали исключительно мигранты. Хотя мигранты – тоже своего рода кочевники, но такие «кочевники» нас не интересуют. Такая массовая самостоятельность характера, обращенного на любую маленькую собственность мигрантов и «путешественников» – это и способствовало современной западной цивилизации. У всех мигрантов мира, хоть у древних (дарийцев, латинов, мигрантов из Старого света в Америку) в ходу были новые законы. Эти законы отвергали «хвосты» старых привилегированных родов, народов, семейств. Потихоньку неформальные законы заменились на законы формальные, которые записывали и соблюдали все.
В Азии все же наоборот. Никто не мигрирует и всем хорошо веками. Оттого получился некий вечный азиатский консерватизм. Какую страну не возьми, везде правят диктаторы. Потому что традиция опирается на корень. Вы конечно понимаете это. Почему из Египта и Месопотамии люди не полетели в космос? Потому что на хвосте древних цивилизаций зацепились огромные пирамиды и не пустили в космос.
Мигрантами в данной картине рыночного демократического будущего быть лучше. Потому что все мигранты безродные. На них ничего не давило и не давит. Они затруднялись показывать свое высокомерие. Кто ты такой? – могли сказать каждому выскочке.
Мигрантом быть лучше, но не номадом.
Номады совершали ежегодные рейды по старым маршрутам, по сути повторяя за земледельцами их сидение на одном месте, только одни двигались и возвращались к исходному месту. Кочевнику важно пройти как можно дальше по маршруту. Занять больше места. Или обозначить свое кочевье. Это обозначение повторяется по времени. Земледельцу «нравится» сидеть на одном месте. Это община и государство земледельцев расширяется, а сам земледелец мечтает обзавестить новым участком. Вот это вечное движение с малым «отдыхом» предопределило техническое отставание кочевников от земледельцев. Дело даже не в позднем освоении техники и, следовательно, потом в модернизации жестоким способом (от кого угодно, но нас интересуют только большевики и почему так случилось. Без жестокой модернизации Сталина современным потомкам кочевников было бы еще сложнее вжиться в западную цивилизацию, даже более, возможно, грозило бы полное исчезновение. Даже сегодня, после советского опыта модернизации казахи остаются подражателями и потребителями. Собственно, а кто сегодня не подражает и не потребляет в этом мире? Единственное, что остается в качестве надежды – это централизованное государство. Для любого народа это очень важно. Без центральной власти каждый человек – это жалкая одиночка, маленькая лодка в рыночном океане. Надо беречь свое государство. Но сначала надо к нем у прийти, чтобы потом ценить. А между тем, кочевники никогда не любили государство, они любили свободу. Оттого что они любили свободу, они себя называли – казаки.
Японский народ, к примеру, затратил на централизацию много сил и времени, почти 200 лет. Самураи сначала забрали власть у аристократии, затем устроили гражданскую войну друг с другом. Сегун Токугава преодолел феодальную раздробленность острова. Конечно островное положение и отсутствие больших ресурсов, интересных европейцам, помогло японцам. Японцы успели и встретились с европейцами -будущими мировыми колонизаторами – уже в виде централизованного государства. Это имело первостепенно значение. Японцам не пришлось прыгать чрезе формации как казахам сразу в социализм. После сегуната уже императорская власть помогла провести быстрые реформы. Уже через 36 лет после «реставрации Мейдзи» – начало реформ – была одержала победа над царской Россией, а десять лет до этого над Китаем. В 1904 году Япония показала мощь императорского флота и мастерство своих адмиралов.
Более того, форма государственного национализма или национализма под руководством самого императора помогло Японии. Япония повторила путь всех европейцев – превратилась в нацию милитаристов за очень короткий отрезок. Немецкие национал – социалисты, то есть европейский аналог государственного нацизма имели куда больший временной задел – несколько веков, хотя формально Пруссия и Бисмарк также объединил всех немцев только в 1870 году.
Была ли у японцев интеллигенция для воспитания шовинистов? Не такая мощная научная и интеллектуальная, но была (в виде сказочников, мифотворцев, синкретизаторов, но в Японии появились свои ученые, свои профессора).
Япония нуждалась в ресурсах.
Япония была бедна минеральными ресурсами, но все японские министры были правнуками самураев. Если Япония открыла двери для европейских технологий и культуры, то произошло неизбежное: наложение модернизации, роста экономики и населения на традиционное японское ремесло, – на войну. Немцы также имели в запасе прусскую военщину, а прусская военщина опиралась на традицию Тевтонского ордена. В этом мире нет ничего неожиданного!
В Японии не было других этносов, кроме японцев. Откуда же так называемые японский национализм?
Национализма в том виде, в котором понимает его обыватель, в Японии не было. Это придуманный, управляемый императорскими идеологами государственный национализм. Японская элита собралась и решила за всю нацию. Японский национализм – это скорее японский патриотизм, потому что он полностью управлялся государством. Каждому японцу до императора Мейдзи и перехода границ внушили, что японцы избранная раса на земле. Наблюдая как гибнет Восточная Азия под натиском европейских коммерсантов и колонизации, японцы могли так думать, что они – лучшие. И это сказалось на японском характере.
Если японцы и казались подавленными после 1945 года после низложения императора, это поражение напоминало неудачу воинов и не повлияло на японский характер. Так, временная неудача. Главное, что основная масса современных японцев имеет рефлексию ремидов, ремидов государственников. Это оттого что модернизация Японии произошла под руководством самих японцев. Но самое главное, в Японии сохранилась аристократия. Аристократия никогда не ворует. Никогда и нигде.
Власть императора, государство оказало патернальное влияние на японское общество. Каждое правительство должно заботиться о своих ремидах, в том числе и каждое суверенное правительство (особенно бывших исторических номадов), иначе оно потеряет централизацию. Централизация – это главная ценность всех народов. Без централизации наступит быстрый конец. Быстрый распад под влияние племенной или феодальной культуры. Это называется «братской резней» (и казахи не пережили полностью зерефную рефлексию) Рынок возбуждает деградацию, тем более, если у народа никогда не было так называемых граждан. Граждане появлялись во всем мире, когда люди имели частную собственность. Потом эти граждане боролись за демократию. Если же народ никогда не знал частной собственности, а номады никогда ее не знали, значит народу всегда грозит «братская резня». Именно государство спасает от резни.
Государство может и не выдержать, государство – это всего лишь форма организации людей. Если конечно правительство будет продолжать «реформы», опираясь на традиционную (первобытную) кадровую политику. Оттого, какие люди наверху, зависит будущее данного государства. Или государство или смерть! Если люди еще помнят, пусть и символически, ритуально свои рода, это самая большая опасность. Каждое физическое большинство формирует своих лидеров.
Если рыночная рефлексия проникает в людей несамостоятельных, закомплексованных, но тут же воинственных и гордых, эти люди будут только накапливать материальны ценности, чтобы показать свое превосходство. Это первобытное качество. Поэтому значение рефлексии тут на первом месте.
Что такое национализм? Это массовое желание доминировать вчерашних ремесленников, горожан и крестьян. Их унижала традиционная элита. Теперь они хотят «унижать», ставить на место любого наглого президента.
Если с рыночным национализмом встречается феодально сознание, то получается не масса свободных граждан как в Европе, а только масса феодалов. А феодалы всегда рвут государство на части. Феодалам государства ни к чему. На дворе мочало, начинай сначала.
