Аллегра Геллер
На мелкие части
– До встречи! – произнесла Ева и направилась к деревянным воротам.
Марк и Ясон оделись и последовали в ту же сторону.
После заката облик улицы несколько изменился: ее освещали фонарики красного цвета, что делало улицу между складами похожей на коридор из какого-нибудь хоррор-фильма. Ясон в пару затяжек выкурил сигарету, и они с Марком зашли внутрь.
В помещении стояли простые черные складные стулья, на которых предлагалось размещаться зрителям.
Состоялась короткая процедура подписания соглашений о конфиденциальности, которые обязывали всех присутствующих не распространяться и не обсуждать содержание перфоманса группы «the smile» до официального опубликования информации о нем. Юристы Ясона довольно долго препарировали бедное соглашение, чтобы доложить, что его нарушение не несет никаких финансовых или иных рисков для подписанта, из чего Марк сделал вывод, что группа «the smile» надеялась на распространение слухов.
Марк облизал губы и начал рассматривать разношерстную публику, заметив китаянку, коллекционера и того самого Крецнера, который, кстати, сидел на первом ряду.
Наконец прозвучал громкий троекратный гудок, свет погас, и аудитория затихла.
Занавес упал, открыв сцену, на которой было установлено три больших темных куба без передней поверхности, отделенные от зрительного зала прозрачной перегородкой. По центру левого стояло небольшое полотно с белыми рисунками на темном фоне, в котором Марк узнал работу Твомбли, в центральном размещался один из Рейнских соборов Моне, в левом – вертикальная «полочная» скульптура Джадда. Марк попробовал догадаться, что же объединяет все три произведения, но сходства не нашел и стал ждать, что же произойдет дальше.
Голос сверху произнес:
– Перед вами оригиналы работ, которые сами авторы считали не самыми удачными своими творениями. Доведя их жизненный цикл до конца, мы подарим им вечную славу в новой форме.
По залу раздалось несколько смешков, и Марк почувствовал, как Ясон напрягся.
– Раушенберг, – произнес он. – Стер картину де Кунинга2. Это и правда оригиналы, хотел бы я знать?..
Марк не знал, что ответит, отгоняя гнетущее предчувствие катастрофы.
В тишине родился скребущий звук. Пятеро человек в масках и одетые в черные костюмы с надписью «the smile» выкатили на сцену тележку. Один взял в руки приспособление, похожее на автомат, и направился к картине Твомбли, трое других подошли к Моне, и еще один, осторожно держа в руке капсулу с какой-то серебристой массой с металлическим отливом, приблизился к творению Джадда.
Черные фигуры приняли картинные позы, и в тишине прозвучал резкий диссонансный органный аккорд. Фигуры пришли в движение. В руках первого ожил огнемет, и изогнутые плоскости Твомбли мгновенно исчезли в пламени. Тройка в центре подошла к картине, в руках блеснули ножи, и они начали методично разрывать полотно на части. Последний человек разбил стеклянную капсулу о верхнюю из «полочек», и из нее растеклась серебристая жидкость, которая почти сразу загорелась сиреневым пламенем, и полочки стали одна за другой разваливаться на части, падая художественной кучкой к ногам человека в черном.
Марк еле удержался, чтобы не вскочить, как некоторые зрители. Он посмотрел на Ясона. Тот сидел точно так же, как и в начале перфоманса, – расставив ноги, упершись в них руками и сцепив пальцы – и смотрел на сцену. В отсветах химического сиреневого пламени казалось, что его лицо постоянно меняет выражение, хотя на самом деле он был совершенно неподвижен. Неожиданно Ясон встал и, не дожидаясь окончания и не обращая внимания на возмущенные восклицания других зрителей, вышел из зала.
Марк не мог сдвинуться с места. У него возникло тягостное и грустное чувство, что в мире в очередной раз произошло нечто непоправимое.
Огонь в крайних кубах погас. Черные люди сошли со сцены и неспешно удалились. На сцене осталось три кучки – пепел, бумага и металл. Над ними в тишине всплыли голографические ценники с начальной стоимостью, вполне соответствующей большим амбициям нового художественного объединения. Ценники также возникли рядом с огнеметом, мольбертами и другими мелочами, которые участвовали в представлении.
Кто-то с задних рядов начал аплодировать. Кто-то встал, не сдерживая восклицаний восторга. Марк ловил обрывки разговоров, которые напоминали ему куски уничтоженных полотен: невероятно, радикально, решительно, как много тонких связей, какое интересное развитие темы… через пару минут почти вся аудитория стояла, и только несколько человек проследовали к выходу.
Марк, как во сне, продолжал сидеть. Голос с потолка снова заговорил:
– Уважаемые дамы и господа! Давайте поприветствуем людей, которые сегодня от лица группы «the smile» своими руками сегодня сотворили чудо!
Люди в черном вышли и поклонились, не снимая масок. Ясон заметил, что у одного из них трясутся ноги, а у другого, самого правого, по глазам текут слезы. Сзади раздался голосок одного из зрителей:
– Интересно, сколько они заплатили, чтобы испытать такой катарсис здесь, на сцене?..
Черные люди ушли, а аплодисменты понемногу стихали, зрители рассаживались по местам в ожидании начала торгов.
– Благодарим вас за эти аплодисменты, – произнес голос. – Господа, торги начнутся через полчаса, а пока мы предлагаем вам обменяться мнениями с другими сопричастными этому зрелищу и рассмотреть предлагаемые к продаже лоты.
Марк встал и медленной пингвиньей походкой последовал за зрителями своего ряда на выход. Внизу всплескивал руками экзальтированный Крецнер, приплясывающий рядом с обломками Джаддовских полочек. На душе было гадко, как будто это Марка, а не несчастные полочки облили пахучими химикатами, и очень хотелось переодеться. А еще Марк не мог избавиться от неприятного чувства, что он теперь – соучастник.
Выйдя из зала на воздух, он смог наконец раздышаться. Ясон, к счастью, не ушел – он стоял рядом с урной, но, как ни странно, не курил, а просто крутил в руках зажигалку. Угрожающее напряжение стекало с него, как грязная вода, медленно, но верно уступая место привычной расслабленности последних суток.
Марк вдохнул и постарался оценить произошедшее с профессиональной точки зрения. В конце концов, «the smile» точно не были первыми разрушителями: Ай Вейвей разбивал бесценные вазы династии Хань и рисовал на них бренд Coca-Cola, Лэнди уничтожал свои и чужие работы в борьбе с консьюмеризмом, работы Блек Ле Ра уничтожали дожди, время и другие граффитисты, а Майгис несколько раз ударил ножом «Данаю» Рембранта и полил ее кислотой…
