Алла Володина
Пари. Книга 1
Артём
4
В городе есть Дачки. Да, это не ошибка. Так они и называются – Городские Дачи. Элитный посёлок прямо в черте города, рядом с одной из главных улиц, в небольшой лесной зоне. Сосны, хорошие асфальтированные дороги и такие разные дома: от лачуг до дворцов. Здесь жили главные инженеры, руководители цехов и заводов. Сейчас Дачки – место, лакомое и желанное для нуворишей и переселенцев из столицы.
Костя Матушкин переехал из Сибири. Его отец был местным авторитетом, но что-то пошло не так, и батя решил потихоньку отправлять сыновей подальше от своих делишек. Костю запихнули в Лестех – Лесотехнический институт рядом с городом; купили «Волгу», не сильно трухлявый дом в Дачках и со дня на день отправляли на воспитание младшего брата.
Артём познакомился с Матушкиным, заменяя продавца дивиди-дисков в корнере в ТЦ на Космодроме. Это было после Лары. Артём скучал, а Костик никого не знал в городе. Сначала они ездили вечерами в «Мак», потом стали ходить играть на бильярде и незаметно для себя начали зависать почти каждый день: то в Дачках, то в кафе, то в бильярдной, снимая девчонок, то в тех же корнерах с дисками в ТЦ. Иногда Костя даже подменял подменяющего АраГора.
Дряблый, грузный, рыжий, рябой Костик почему-то не был типичным «вторым пилотом» для Тёмыча. Чувство юмора и безграничная безнаказанная борзость сына сибирского авторитета делали Матушкина вполне себе самостоятельной пикап-единицей.
– Куда спешим? – спросил Артём, в который раз чуть не вписавшийся лбом в торпеду «Волги».
– Не нравится, как я вожу, детка? – пробасил Костик.
– Жить вроде как нравится, крошка! Давай полегче: есть одно незаконченное или не кончавшее тело, боец! – заржал от собственной шутки Артём.
– Стоило на неделю смотаться к бате за летними шмотками и баблом, а ты уже кого-то нашёл! Изменяешь мне, милый? – удивился Константин.
– Тебе, детка? Никогда! Новая цель – хорошая девочка, недавалка. Притом не то чтобы недавалка, а никому недавалка! Даже самому интересно. Этакий Эверест, с долгим, нудным и изрядно задолбавшим подъёмом. Уже скучно, но не соскочить. Сто баксов и репутация на кону! – продолжал ржать Тёмыч.
– Денег папаша нам, допустим, отсыпал, но вот репутацию и честь мудилы запятнать непозволительно! Ну, рассказывай, чё за чикса.
– Кость, давай лучше покажу? Тем более что подруг её я тоже не видел, тут надо командой работать.
– Тёмыч, вопросов нет! Только не сегодня: душа просит праздника. Погнали кутить? Тем более что мелкий прыщ приедет уже скоро, и с ним надо будет возиться.
– Милый, что-то нелестно ты о младшем братике?
– Наоборот! Мог бы в детстве придушить, так он, скотина, ещё жив. Значит, люблю, значит, не угандошу!.. Куда едем? – раздухарился Костя. – Поехали девочек с Ярика покатаем и поедим что-нибудь потом?
– Не хочется проституток. Бесплатных шлюх, что ли, мало? Давай снимем в бильярдной «Визави», там и поедим? – предложил Артём.
– Уговорил, детка!
«Волга» дёрнулась и рванула с места, перескакивая на полном ходу лежаки и ямы проспекта.
Аля
14.1
«Третий „Эскимос“ был явно лишний – повело. Меня повело, а Машку тощую тем более. Иначе бы она не позволила Костику себя обнять, „чтобы согреть“. Темно, красиво, сырой воздух – кайф! Лишь бы мама Машке домой не названивала. Хотя, если бы не дозвонилась, мой мобильник бы уже разорвался бесконечным треньканьем и ором в трубку…
Десять шагов – и поцелуй. Каждые десять шагов. Мало того что Артём из рук меня не выпускает, так ещё и целуется безумно, просто безумно: страстно, вовлечённо, но не противно. Действительно, не лижется, а целуется. По-взрослому. Руки не суёт везде, только гладит по голове. В волосах путается – с моими кудрями бешеными и до пояса немудрено. Ему они нравятся, сам говорил. Уже хорошо! Что там: жопа, кудри… Про грудь не говорил, но моя полная „четвёрка“, даже к „пятёрке“ ближе, не может не нравится, это я и без него в курсе… Почти дошли. Надо лечь! И Машку затащить домой! А то она как накатит – сразу в клуб начинает собираться, и идёт же, коза».
– Спасибо за вечер! Было весело, хотя мало. Да-да, я помню, что мы сами виноваты, что опоздали!
«Артём вспомнил, что надо было бы извиниться, но не извиняется, а просто признаёт. Хам, конечно, но сойдёт для сельской местности».
– Было хорошо…
«Мне нужно правильное окончание вечера… А вот и оно, похоже! Как крепко притянул! Нежно и одновременно сильно, уверенно так! Бывает же. Боже, как мне нравится, когда он нюхает волосы… Даже не замечаю, что где-то рядом Маруся болтает с Костиком. А они очень странно спелись! Или Машка просто пьяная?»
– Не хочу тебя отпускать… Может, мне тебя проводить, хотя бы до квартиры? Могу до коврика под дверью!
«Шёпот Артёма над ухом возвращает в реальность. Ага, сейчас! Я, конечно, накатила, но не спятила. Под дверью на коврике – это почти на кухне. На кухне – это почти в гостиной! А там и до спальни недалеко. Стоп! А вот тут стоп!»
– Мне тоже очень сложно от тебя уйти. Но квартира – Маши, а она с вами обоими едва знакома. Сегодня придётся прощаться у подъезда, без захода на чай с кофе. Блин, так тяжело это… Напишешь завтра?
– Я сегодня напишу! Обязательно… Буду думать о тебе всю ночь… Не усну…
«Краем глаза гляну на Машку… Она трещит с Костиком, молчит, не подгоняет! На неё не похоже совсем. А Костик – балабол. Он тоже косится. Даже так: взгляды бросает, редкие и очень колкие, рентгеновские такие взгляды. От них следы на коже как будто. Стереть хочется».
– Костян, поехали! Нам ещё велики как-то в темноте транспортировать по домам, – засобирался Артём, не резко, но всё же…
– Как как-то? Между ног их повезём! Как славный работник Балда у Пушкина!
«Костик резко дёрнулся к велосипедам, как будто на полуслове. Странный какой-то».
– Пока, малышка моя, спи крепко!
«Приятно такое слышать от Артёма, блин… И такой голос нежный у него… вкрадчивый».
– До свидания, девчонки! Было приятно познакомиться. Надеюсь, ещё увидимся!
«Константин в надеждах, блин! А я б тебя не видела больше, и Машка тоже, уверена, точно».
Артём
5
На базе в гаражах репетировали разные группы по строгому расписанию. В субботу в пять часов была очередь «Страмослябов» – группы из учеников Бауманки, выходцев города, и молодых кабэшников, аспирантов. Группы, у которой у единственной был изданный альбом. Без каверов, не сингл, а полноценный альбом. Даже концерт уже назначили в ДК, висели афиши и билеты продавали, и люди покупали эти билеты. Короче, им завидовали все.
Эльдарон и Маша – самая известная пара в музыкальной среде. Высокий, широкоплечий и гениальный физик-математик Андрей (он же гитарист-вокалист Эльдарон) и панк-пианистка Маша встречались с последних классов школы. С Машиных последних классов. Андрею был двадцать один, а Маше – восемнадцать. Они только начали жить вместе и вообще везде вместе ходили.
Антон-Князь – тощий блондин с хвостом, скорее невысокого роста, с орлиным носом, козлиной бородкой и в вечном поиске. Невзрачный и серый барабанщик Антон, которого терпеть не мог Артём (тот вечно переставлял установку на свой манер). И новенький. Странный и молчаливый среднего роста молодой человек с чёрными глазами и прямыми чёрными же коротко стриженными волосами. Чёрными, за исключением одной сплошной седой пряди прямо у лба. Эдакая белая полоса.
Звали его Денис Бек-Назаров. Он учился в Бауманке на четвёртом курсе, одевался в чёрно-белое, глаженое какое-то и чистое; вечная цепочка на штанах. Больше о нём, кроме Эльдарона, никто ничего как будто и не знал.
– Всем добрый вечер! – сказал Михалыч, глядя на музыкантов около входа на базу.
– Миш, ну чё такое? Так не делается, блин! У нас концерт на носу, а ты опаздываешь. Уже пять пятнадцать! Где тебя носило? Стоим под дверью, как собаки! А ещё втыкаться и настраиваться! Пока суть да дело – уже полчаса просрали! Мало того что мы платим за аренду, так и четверть репетиции с инструментами через плечо протупили! – зарядил тираду Князь.
– Мужики, уважительная причина! Завтра найдём с Тёмычем слот для вас, – прохрипел Михалыч явно севшим с бодуна голосом.
– Понятно. Трещать будем ещё полдня или уже начнём расчехляться? – вставил Князь. – Стой, кто идёт? Какие люди!
К гаражам поднималась Лара.
– Миша, ключи отдай! Ты мои забрал. – Пауза. И вдруг: – Хотя ладно, немного с вами посижу.
Лара застыла, глядя на Бека. А он и правда был похож на восточного принца или князя (нет, не такого, как остроносый Антон, а вполне реального).
Денис, один из группы, стоял спокойно, чуть в стороне, прислонив чехол с басом к стене. Медленно и со вкусом курил. Ничто не выдавало его отношения к ситуации и ко всем её участникам. Улыбались только глаза – тонкой, незаметной морщинкой в самых уголках. Он смотрел сквозь девушку, но как будто видел её насквозь.
– Лара, потом наша репетиция. Артём придёт, – вкрадчиво, но всё ещё с явным усилием сказал Михалыч.
– И что? Ну придёт. Думаешь, он будет не рад меня видеть? Не скучает уже?
– Оль, не была б моей сестрой, я бы подумал, что ты исчадие ада. А так, в принципе, понятно, откуда что берётся. Кровь не водица, – с нескрываемой гордостью просипел Михалыч.
Аля
15
«Эсэмэска пришла! Да не беги ты так к телефону. Это может быть не он. С кухни в коридор идти быстро. Допью чай и скажу, что в туалет. А то Маруся начнёт опять наезжать, что он мне слишком сильно нравится… Ей вообще было так себе. Хотя надо отдать должное ребятам, беседу они поддержать умеют: очень круто сочетается их юмор, лёгкий и весёлый, без издёвок, с умеренным, почти филигранным количеством комплиментов. Этот Костик даже увлёк Машку, нашёл с ней общий язык, – я их почти не замечала на обратном пути. Когда мне было их замечать? АраГор не отпускал меня вообще… Пусть потерпит, если сообщение от него. Сразу отвечать не круто, помучается пускай.
…Телефон в руку и незаметно в туалет. Блин, это от мамы: „Ты у Маши? Спать ложитесь?“ Надо было раньше за мобилой идти. Срочно ответить, чтобы без психозов обошлось: „Мамочка, у нас всё хорошо! Чай пьём“. Отправить! Фух, с этим, кажись, разобрались!»
– Люша, пошли в гостиную вместе спать? Там телик включим на какую-нибудь хрень и вырубимся?
– Маруся, давай! Футболка есть?
16
«И чего я тут стою с утра в субботу? Полусонная сова, как на той картинке. Да потому, что папа позвонил сразу после того, как сдал дежурство, в восемь с копейками, и предложил с ним на рынок поехать. С папой хочу. Везде хочу с папой. Самый кайф в выходной сгонять с ним на рынок в Подлипках, купить свежий творог, рыбу солёную, хлеб, а ещё фрукты, овощи и гранатовый сок. Потом вместе готовить завтрак, смотреть советские фильмы и болтать… Я даже забыла, что Артём вчера не написал. Опять. Вечером не написал. Ну и хрен с ним! Может, со своим друганом этим затусил до утра, может, уснул опять, а может, не захотел просто. Хрен с ним! Папу уговорю к „Ванику“ поехать, в шатёр шашлык есть, мамину сестру с мужем позвать. Мама от меня отвянет, перестанет цепляться и хороводить. Пусть сосредоточится на игре в царицу для своей сестры, а я со своей уже сестричкой поговорю лично. Наконец, надо обсудить новости с полей: как там Лой, Макс, знает ли она, откуда вылез этот АраГор, если учесть, что он друг Жабы… Тьфу ты – Женька́! Вот же в голову въелось прозвище это дурацкое!.. Же́нька – друг бывшего моей систер. Инфа должна быть железной!
…Какая длинная суббота! Время течёт капец как медленно. Рынок, завтрак, „Полосатый рейс“. Теперь родители спят, а я делаю вид, что учусь. В качалку сходить, что ли? Тем более что пятницу пропустила – и глазом не моргнула. Надо голову включать обратно, а то мороженое, пицца и отсутствие спорта вернут меня в состояние жирной свиньи… Пойду побегаю. Мобильник возьму. Хрен знает, куда его положить, но АраГор ещё не объявился. Ни на городском форуме, ни в аське не было его со вчера с четырёх дня… Хотя, естественно, хуже было бы, если бы он заходил везде и не написал.
…Вся потная! А уже три! Скоро выезжать к „Ванику“. Интересно, папа заказал заранее, чтобы не ждать час, пока шашлык приготовят? Если не заказал – это совсем нехорошо! Опять наемся лаваша с соусом и соленьями, а потом ещё шашлык и люля. Есть хочется безумно.
Хорошо хоть побегала. А вечером у Артёма „репа“. Не напишет мне до этого, наверное. Может, самой его набрать? Или прийти на „репу“, сказать, что рядом с девочками гуляла? А какие у меня девочки? Одна Машка и систер – тоже Машка, кстати. Одни Машки.
Ладно, напишу ему из шашлычной. Когда мне некуда будет деваться».
17
– Машка, сядь со мной, есть что обсудить!
– Аля, может, поздороваешься с тётей?
«Тётя моя, как всегда, уже заряжена мамой, видимо, ещё по телефону днём. Интересно, чем мать успела её достать?»
– Привет! Извините, очень по сестре соскучилась! Она мне как родная! А вместе же не живём.
– Люша, привет!
«Машка! Машка рядом, значит, теперь отпустит!»
– Пошли пройдёмся? Тут до Лестеха вроде недалеко. Можно? Мы скоро придём!
– Идите, но шашлык я заказал, так что минут десять-пятнадцать у вас.
«Папа крутой, как всегда! Подумал заранее обо всём, обо всех. Весь в этом, лучший на свете!»
– Мы тут, недалеко! Я с телефоном – набери, как принесут.
– Лады, доню. Аккуратно там!
– Пап, мы вокруг шатра, чего тут аккуратно?
– Всякое бывает.
«…Машка – мелкая такая. Несмотря на то что младше меня всего на полгода, я всё равно считаю её мелкой. Может, из-за того, что она меня ниже на голову, или потому, что ей в детстве надо было уступать всегда?
Но сейчас, если нужен трезвый взгляд и чуткие уши, это она. Для меня только она. Больше, чем систер, про меня никто ничего не знает, даже я. И, надеюсь, не узнает никогда. Лучший partner in crime – „подельник“».
– Я познакомилась с чуваком. Точнее, он со мной, в аське. Несколько недель назад. Сначала написывал, ухаживал, звонил. Потом с отцом познакомил, начал называть своей девушкой…
– Тебя? Своей? Он псих? Три парня одновременно – прожиточный минимум, помнишь?
«Машка издевается?»
– Вот ты прикалываешься, а я почти всех разогнала… А теперь не пишет, не звонит. Точнее, пишет, звонит, но не так часто, как раньше. Короче, он дружит с Женько́м… да-да, с нашим Женько́м с Космодрома…
– Так я его знаю тогда! Как зовут?
«Зарядилась систер, пошёл азарт».
– Артём Горбач. Ему двадцать, окончил пятнадцатую.
– Ни о чём не говорит. Странно.
– Он на Суворова живёт, с бабушкой. Не совсем Космодром. Я так понимаю, там и не тусит. С группой своей тусит, он барабанщик.
– Алька, ты влипла. Любишь музыкантов. Ещё и не с голой жопой. Я ведь правильно понимаю: он таки мальчик из хорошей семьи?
– Машка, я тебе больше скажу: он реально из «таки хорошей семьи, на четверть или наполовину, не помню, еврей! Зато по матери!
– Как выглядит хоть? Узнаю у наших, когда вечером гулять пойду.
«…За описаниями кудрей, носа и телосложения пришли, кажется, обратно. Странно, что я не сказала о рытвинах на лице от подростковых прыщей. Не захотела? Или уже не придаю им значения?.. О, папа звонит».
– Пошли, систер, шашлыка пожрём?
– А чё б нет?
«Машка пожрать любит! Жаль, что моя тётя вечно говорит ей, что она толстая! Машка красивая: да, коренастая, да, не дрищ, но лицо невероятное, волосы густые, талия отличная; задорная и лёгкая. У неё всегда куча парней вокруг, и все с ней дружат взасос… Напишу Артёму: „Привет! Как дела?“ Там будь что будет…»
18
«Почему, когда я еду с папой в машине, мне всегда хочется спать? Со всеми – блевать, почти сразу, а с отцом – вырубаюсь мгновенно?.. О, подъезд. Сейчас позовёт ставить с ним машину».
– Аль, иди домой, а мы с матерью ненадолго отъедем. Ключи есть?
«Папа не удивил от слова „совсем“».
– Играть поедете?
«Автоматы эти их долбаные… А с другой стороны, это лучше, чем дома бы тёрлись постоянно».
– Немножко поиграем. Ты никуда не собираешься?
– Пап, я, может, прогуляюсь пойду. Или в качалку.
– А уроки тебе не надо делать?
– Суббота же! Ну серьёзно! Я если и пойду, то ненадолго!
– Ладно, давай! Телефон взять с собой не забудь. И в девять чтобы была дома!
– В десять! Ну пожалуйста!
– В половину! Всё, давай. Я на дороге стою! Целую! И бабке позвони, – небось, неделю не звонила!
– Я ей каждый день звоню, если кто не в курсе! У нас в девять как раз созвон!
«Вчера пропустила… Плохо».
– Дочура, давай! Мы недолго.
– Да-да, часа в два ночи вас ждать.
«…А АраГор не отвечает. Может, уже на репетиции? Надо пойти туда или дождаться ответа? Или просто забить и у телика залипнуть? Нет сил дома киснуть. Весна, теплынь, суббота, семь тридцать вечера, а я одна тухну в квартире. Может, позвонить кому?..
Эсэмэс. Пришла какая-то эсэмэска. Ну-ка…»
АраГор Привет, красотка! Я хорошо! Только домой вернулся – целый день с отцом мотались.
«Ещё одна, следом…»
АраГор Мне так приятно, что ты написала;) На «репу» придёшь сегодня?
«Артём. Проявился, зараза. Вот, а ты боялась! Написала, получила ответ. Да, не сразу, но и он был занят, говорит же. А если врёт? Ну и зачем это ему?.. Что ответить? Твою ж мать, как это всё нервно. А если так…»
Аля Не уверена, что надолго смогу, часам к девяти попробую))
«Надо голову помыть! Пропахла вся шашлыком и дымом: у „Ваника“ в шатре топор можно вешать. Когда на даче шашлык жаришь, так не воняют ни шмотки, ни тело, ни волосы. Это из-за тандыра в центре помещения, не иначе.
Ладно, в душ, накраситься и переодеться».
19
«Опять эта „железка“, ни одного фонаря, лесополоса и стрём жуткий. Странно, что Тёма не предложил за мной зайти. Может, спешил? А может, его отец отвёз. Чего гадать?
Какие всё-таки дребеня! В жизни бы сюда не попёрлась просто прогуляться. Тем более одна. Тем более вечером. На хрена накрасилась? Ловля на живца всех местных маньяков? Слава богу, почти на месте. Ещё по этому серпантину переть…
Куча какого-то народу курит около входа в гараж. Кто-то из парней патлатый, кто-то с серьгой в ухе – все в чёрном и коже, человек шесть-семь. Ещё девицы две непонятные трутся: тощие и, в принципе, симпатичные, но полярно разные. Первая – невысокая, ненакрашенная, с каре, в юбке до колена, в смешных гольфах в яркую горизонтальную полоску, с матерчатой сумкой… Хиппи такая. Челюсть нижняя, да и вообще башка, непропорционально большая. Вторая – размалёванная, волосы чёрные, кончики пережжённые, крысиные. Сама вся в коже – и штаны, и косуха, и ботинки. Не удивлюсь, если и топ внизу тоже… О, Михалыч с ними курит – не стрёмно поздороваться».
– Привет, ребята! «Репа» в разгаре?
«Так, Князь обернулся… Этого знаю, ура!»
– Алкозаяц! А ты тут какими? Вечером к «Паму» не вытащишь, ты вечно в зале. А тут на базу сама пришла! Но мы уже закончили.
«Эльдарон, гитарист „Страмослябов“, этого тоже помню. Значит, черноволосая – это Машка! Его девушка. А остальные?..»
– Бояре, я не к вам, уж пардоньте. Я пришла послушать, как Михалыч играет и Торин завывает!
– Мой брат играет хорошо, а Торин – прекрасный вокалист.
«Надменный, мерзкий голос у этой в гольфах».
– А я не спорю, иначе бы не приходила слушать.
«Вот тебе, стерва!»
– Зря на нас не пришла! Мы бы тебе песню посвятили! На концерт в ДК хотя бы заглянешь?
«Князь прям мечтает меня за кулисами зажать. Нашёл себе группи, щаз…»
– Князь, дорогой друг, торжественно обещаю и клянусь хоть тушкой, хоть чучелом, но на концерте быть!
«Перекрестилась… как будто умею. Ха, видела бы меня сейчас моя еврейская мама… Вон тот смуглый и, между прочим, очень симпатичный, явно нерусский, чего исподлобья зыркает? Зыркает и молчит. Гладко выбритый, с серьгой в ухе, лицо, обезображенное интеллектом. Улыбается хитро, даже не ртом – уголками глаз, что ли, но я чувствую, что улыбается. Не знаю как. Волосы у него короткие, одет очень стильно, аккуратно. Молодой, а прядь седая на лбу почему? С гитарным чехлом. Надо выяснить, каким именно… Что-то много у меня к нему вопросов».
– Князь, может, познакомишь с актуальным составом?
«Интересно же, что за чувак».
– Миша, я пойду.
«Мелкая хиппи в юбке развернулась и потопала: ни ответа не дождалась, ни до свиданья никому не сказала. Коза какая-то наглая, с хреновым воспитанием, явно».
– Вот это была сестра Михалыча.
«Князь начал с конца, по ходу».
– Эльдарона и Машку ты, естественно, помнишь – соответственно гитара и второй вокал. А Машка – клавиши. Алкозаяц, вы же Алла Батьковна, знакомьтесь: ударник наш Антон. Из-за него я просто Князь, иначе путаница была бы жёсткая. А это Бек, он же Денис Бек-Назаров, басист новый, отличный басист. Эльдарон с ним в Бауманке на параллельных потоках.
– Алкозаяц, привет! Князь, ты бы ещё номера паспортов продиктовал!
«Антон невыразительный, сутулый, тощий и блондинистый, с неухоженным каре, бе… Одна неудачная толстовка с бухим зайцем – и прилипло прозвище Алкозаяц. Интересно, АраГор знает о нём?»
– Очень приятно!
«А про умную рожу басиста я действительно угадала. Бек этот только и сделал, что кивнул в мою сторону и улыбнулся. Не расплылся, а лукаво так, уголками рта и глазами, что ли. Но лицо прояснилось, заискрилось как-то. Мурашки побежали по спине от этой его улыбки.
…Потянуло теплом сзади, шторка – шторища – открылась? Точно. Артём вышел. Почему не подходит? Не видит? Озирается. Меня ищет? Нет, со мной взглядом вроде встретился. Может, ещё от долбёжки своей не отошёл? Контуженый? К Михалычу ломанулся, спрашивает что-то. Явно погрустнел, прям перекосило. Когда ко мне-то соизволит подойти? Может, он меня стесняется? Или приревновал к Князю?»
– Привет, Алла! Как ваши дела?
«С каких это пор Артём со мной на „вы“? Или прикалывается?»
– Артём Алексеевич, благодарю! Вашими молитвами!
«Накося выкуси, кудрявый засранец».
– Приятно слышать и вас здесь лицезреть! Нам ещё минут сорок, потом Костик обещал заехать.
– Костика буду рада видеть.
«Стоп, они куда-то намылились. Меня провожать никто не собирается?»
– Мужики и дама, мы пошли! На «Паме» потусим. Или через дорогу, в парке, на канале. Звоните!
«У Князя кончилось пиво, по ходу».
– Давайте, ребята! «Дэт-метал-анал»!
«Михалыч в своём репертуаре, наверное. Во всяком случае, от него явно ждёшь чего-то подобного. Князь корчит рожу: глаза в кучу к попугайскому горбатому носу, язык высунул, „козу“ скрючил на обеих руках и на груди скрестил. Плохая дэт-пародия на „Короля и Шута“, смесь Горшка и реального князя, блин.
И чего мне делать? Ждать АраГора, не ждать? На фига он тогда вообще меня звал? А он не звал, помнишь? Ты сама ему написала! Напросилась. А теперь расхлёбывай! Может, и не нужна ты ему была со своими эсэмэсками и желанием встретиться. Дура!»
– Ладно, тогда я пойду с ребятами?..
«Тёма этой фразы как будто не слышит. Стоит вон, разговаривает с только что появившимся Женько́м. Жаба бодрый какой-то, лыбится. С чего это вдруг?»
– Аля, привет! Не видел тебя давно! Как жизнь?
– Всё хорошо, Жень! Завтра будет ещё лучше!
«Ага, будет. Завтра я забуду сегодняшнюю глупость свою с эсэмэсками Артёму. И Артёма забуду. Ни секунды своей жизни на этого козла тратить больше не хочу. Костик за ним заедет, как же! Пускай валит на все четыре стороны вместе с „копилочным“ дружком своим».
– А что завтра хорошего будет?
«Даже интеллектуал Жаба попадается на этот элементарный крючок».
– Я хорошею с каждым днём, Жень!
«Ухмылка кривая на морде Женька – тот самый эффект, на который такие фразочки и рассчитаны. Хотя у него всегда кривая ухмылка, в прямом смысле: один угол рта выше, другой ниже – анатомически так. Но его красивое лицо ничем не испортить. Этому гаду даже очки идут, и на жабу он если и похож, то очень симпатичную, милую жабу, принца всех жаб… Собираться надо и валить, пока не осталась тут одна стоять, минут через сорок, ага».
– Товарищи музыканты, артисты, была рада всех видеть. Я, наверное, пойду. Вы люди взрослые, а нам, школьницам, пора на горшок и в люльку.
«А смысл теперь строить из себя? Да, мне шестнадцать. И нечего тут стесняться, мяться и скрывать».
– Аля, ты нас хочешь дослушать? Мы только разыгрались!
«АраГор как-то спохватился. Из ступора, что ли, вышел? Очухался, да? Испугался, что уйду, – и тю-тю рыбка с крючка?»
– Конечно хочу, какие вопросы! Но ты же потом с Костяном поедешь, а уже темно и поздно. Страшно идти девушке одной домой вдоль канала в такое-то время.
«„Гудбай, мой мальчик! Гудбай, мой миленький!“ Так там Варум пела?.. Тень неприятная на лице Тёмы промелькнула. Или мне кажется? В любом случае глаза заблестели, сузились как-то. Растёкся в елейной улыбке. Что задумал, интересно?»
– Малышка, ты обиделась, что я второй день договариваюсь с Костяном? Ревнуешь меня? Это приятно!
«Опа! Я опять „малышка“. Какие занятные и резкие перемены от „Алла“ и на „вы“, уму непостижимо просто!»
– Артём Алексеевич, на что же здесь обижаться? А тем более ревновать? Мы с вами не договаривались ни о чём и сиамскими близнецами не родились, чтобы всегда слипшись ходить. У всех могут быть дела. Вчера Константин произвёл впечатление благонадёжного юноши, которому можно довериться.
«На самом деле, тот ещё прохиндей этот Костян, но о друзьях парня плохо говорить нельзя никогда… Ну или хотя бы первые пару месяцев».
– Аля, пойми и поверь: я бы из всех занятий мира выбрал бы субботний вечер с тобой! Но Костя ещё несколько дней назад попросил меня с ним съездить на вокзал в Москву, брата младшего с поезда встретить. Его, кстати, так и называют все – Костик-младший.
«Более тупой отмазки не придумаешь. На фига вдвоём переть субботним вечером на вокзал с учётом того, что Костян на собственной машине? И приезжает не мама, не сестра, не толпа родственников с баулами, а один вшивый брат с маленькой дорожной сумкой, к бабке не ходи. Чё там помогать? За ручку подержать? Или в сортире дверь посторожить?»
– Странная сцена у нас с тобой получается. Ты оправдываешься, я не имею никаких претензий. Я сама тебе написала, пришла, ни на что не рассчитывая. Езжай куда нужно, как же друга бросить? Я найду, чем себя занять, – уроки поделаю.
«Та-дам! Финальный аккорд. Теперь по щеке красиво нежно гладим, разворачиваемся и уходим. Как в кино. А почему стоим? Какого фига не шевелимся? Ждём, что нас оставят или что-то ещё наплетут? Как там у классика? „Я сам обманываться рад“?»
– Пока, ребята! Увидимся!
«Голос свой слышу, как из сортира, в ушах шумит… Сейчас начну рыдать? С чего это вдруг? Дурища. Правильно мама тебя называла идиотиной. Влюбилась, похоже, сама не заметила.
Бегом. Пока никто не понял, что ты уже слюни на кулак наматываешь. Вся группа ржёт там сейчас, небось. Ну и плевать. Домой! Лечь в ванну, потом уснуть и не думать. Главное, на мобильник не смотреть и в аську не заходить. В руки сотовый не брать, поняла?.. Я себе не верю, не узнаю себя: напишу ведь. И напишу херь!»
20
«Возьми трубку! Машка, будь дома!»
– Алло!
– Машка, привет! Я чуть не решила, что это твоя мама. Быстро сообразила, что она ж на все выходные свалила.
– Алька, привет! Ну чего, написал он тебе сегодня? Виделись?
– Маш, не поверишь… Я сама написала. Знаю-знаю: коза! Попёрлась к нему на базу. А он сначала язвил и морозил меня, потом сообщил, что с Костиком куда-то сразу после «репы» намылился. При всей группе начал нести чушь про то, что брата Костика едут встречать…
– Так, не тараторь! Про брата совсем не чушь. Копилочка вчера что-то втирал на тему приезда этого самого брата. И, кажется, как раз сегодня вечером…
– То есть не соврал? А я сцену закатила!
– Аль, какая разница – соврал, не соврал? Ты среагировала. Выдала реакцию. Он увидел. Понял. Теперь знает, что небезразличен. Странный тип. Я уверена, что он совсем непростой чувак! Опасный! Будь осторожна! Мне кажется, этот Артём – игрок!
– Машуль, веришь, головой понимаю, но не могу не думать о нём.
– Иди спать! Правда, Аль! Завтра погуляем пойдём. Сегодня уже ничего не нарешаем.
– Права, конечно! Как всегда. Давай, бай-бай!
– Спокойной ночи!
«…Эсэмэс. У меня глюки или это была эсэмэска? На экран смотреть боюсь – а вдруг не АраГор?
АраГор! Он! А-а-а-а-а! Что там может быть? А вдруг: „Ты – тупая истеричка, не хочу тебя больше знать!“ Или: „Ты ещё маленькая и незрелая! Нам не о чем больше говорить! Прощай!..“
Лучше, чем гадать, посмотрю. Резко, как пластырь сорвать! Раз – и всё!.. Руки дрожат и внутри всё сжалось, что ж такое! На счёт три: раз, два, три!»
АраГор Как ты, малышка?
«Че-го? Он издевается? Как ни в чём не бывало! Хм. Надо ответить в тон. И коротко…»
Аля Нормально, ложусь спать…
«Дописать „Ты как?“ или не надо? Не буду. Отправить!
Вот и поговорили, блин. Как это сложно! Так раньше никогда не было. Может, мне не нравился настолько никто?
Пиликает! Быстро как-то! От него».
АраГор Мы уже едем обратно! Брат Костяна – тот ещё кадр! Завтра расскажу. Напиши, как проснёшься. Целую! Сладких снов! Спи крепко, красотка!
«Ничего себе он расписался. Целую простыню накатал! И быстро так – пальцы тренированные. Значит, ему не плевать, значит, я ему интересна. Уже хорошо».
21
– Доню! Вставай! Пошли завтракать!
«Голос отца в воскресенье с утра слышно с кухни так, как будто он басит прямо над ухом. Хотя немудрено: тонкие стены в „коробке“ на шестом этаже старой девятиэтажки не оставляют места для личного пространства, даже в туалете».
– Па-а-ап, я сплю!
– Мы с матерью садимся завтракать. Давай с нами!
«И так каждый раз: то мамин фен в семь утра в будни, то папина привычка всех и всегда собирать за столом на каждый без исключения приём пищи, будь то завтрак, обед, ужин или просто чай с бутербродом, – всем, кто дома, явка обязательна.
Надо проверить аську и мобильник: во сколько АраГор был онлайн и нет ли эсэмэсок…
Пусто в телефоне. А модемом до завтрака крякать нельзя. Никак. Проще встать и наесться печёной картошки с маслом. Этот запах я ни с чем не перепутаю.
…Уже полдень, а ни слуху ни духу. Ну и пусть, ну и хрен с ним. В качалку пойду, потом Машку в парк вытащу. Пошёл он».
22
– Маш, я всё понимаю. Честное пионерское! Могу на несуществующем, и слава богу, знамени поклясться! Пошли мороженое купим?
– Какое мороженое? Ты смеёшься? Опять в пятидесятый размер захотела?
– Да я сегодня в зале отпахала как вол!
«Между прочим, и правда накатило так, что мыслимые и немыслимые упражнения сделала по пять подходов. На злости отлично пошло».
– И чего? Всё слить на мороженом? А, главное, из-за чего? Из-за кого? Из-за непонятного чувака, странного, который тебя морозит уже который день. Опаздывает, приходит с противным друганом, в субботу вечером сливается по-тихому, под левым предлогом? Вот со сколькими парнями ты сейчас общаешься, Аль?
– С тремя… Ну двумя, не считая Артёма.
«В голове проносится, что они оба меня бесят и я им уже неделю не отвечаю. Машке совсем знать необязательно».
