Алла Надеждина
Весенние сказки
Первая весенняя сказка
Срочно в номер
– Мур-р-р. Мур-р-р.
– Вась, отстань!
– Мя-я-яу! – завопил наглый кошак над самым ухом.
И это за полчаса до сигнала будильника! Пришлось продирать глаза и вытаскивать руку из-под одеяла в тщетной попытке согнать с себя настырное животное. Куда там!
– Васька, морда ты вредная, – ворчала я, нашаривая босыми ногами на полу тапки. – Мог бы и подождать, пока сама встану. Эх, ладно, сейчас накормлю.
Вздохнула, слезла с дивана и пошлепала в сторону кухни. Проходя по коридору, в какой уж раз налетела на сваленные в углу коробки. Привычно чертыхнулась и глянула на себя в прислонённое к стене зеркало, до сих пор стоящее на полу. Вновь дала себе обещание буквально в ближайшие выходные вызвать мастеров, чтобы мне развесили полки, зеркало, а заодно собрали и установили шкаф. Сколько можно вещи в коробках держать?
Из гладкого беспристрастного стекла на меня в полумраке прихожей глядела сонная встрепанная шатенка. Фыркнула. Василисой Прекрасной она станет всего лишь через полчаса, когда приведет себя в порядок, переоденется и выпьет чашку крепкого кофе. А пока это просто заспанная Вася.
Васька терся о мои ноги, не давая забыть о себе. Вновь вздохнула и направилась на кухню, ворча под нос:
– Ты Вася и я Вася. Это уже перебор на одну отдельно взятую жилплощадь. Будешь так рано меня по утрам будить, переименую в какого-нибудь Барсика или Мурзика, так и знай.
Черный кот достался мне в наследство вместе с этой однокомнатной квартиркой, куда предприимчивый бывший муж Вадим отселил меня после нашего развода и вполне удачного раздела имущества. Правда, удачный раздел получился только для него. Вовремя переоформленные на третьих лиц машина и щитовой домик на шести сотках в дальнем Подмосковье красиво проплыли мимо моего носа. Да и разменом квартиры Вадик вызвался заниматься сам, сказав, что так будет лучше. А я была в таком состоянии от всего происходящего, что безропотно согласилась. В результате бывшему досталась пусть и маленькая, но двушка, куда он переехал вместе со своей новой пассией, а мне – вот эти однокомнатные хоромы на окраине.
Как только я перевезла сюда вещи, отпустила грузчиков и устало плюхнулась на стоящий прямо посреди комнаты диван, озираясь по сторонам, в дверь позвонила соседка – пенсионерка лет шестидесяти пяти.
– Здравствуйте, давайте знакомиться. Я живу в квартире напротив, – махнула она рукой себе за спину. – Меня тетя Зина зовут. А вас?
– А я Василиса, можно просто Вася.
– Ой, девонька, надо же, вот это совпадение! В этой квартире до тебя одна старушка жила. Померла, царствие ей небесное, а котик остался. Так его тоже Васей кличут. Я бедолагу конечно приютила на время, но он больно по своему жилищу скучает. Возьми себе котейку. От него хлопот немного, а тебе компания будет.
Так эта зеленоглазая наглая морда с белыми усищами и пушистым хвостом оказалась у меня. И еще неизвестно, кто тут считал себя хозяином. Кажется, Васька воспринимал мой переезд как частичный захват его законной территории, но мирился с неизбежным. А мне, молодой одинокой женщине двадцати восьми лет от роду, после развода нужна была компания. Шумные тусовки я не любила, близких подруг, с которыми можно было поделиться наболевшим, тоже не имелось, родители жили далеко. А с котом я частенько вела задушевные беседы, и он меня внимательно слушал, чуть прищурив умные, всё понимающие глаза. В общем, хорошо с ним и не скучно.
* * *
Чашка ароматного крепкого кофе сделала своё дело, и я окончательно проснулась. А через сорок минут уже штурмовала переполненный автобус, чтобы вовремя добраться на работу – в редакцию женского журнала "Я – прелесть". Наш главный редактор, Арнольд Герасимович, за глаза именуемый Шварценеггером, очень не любил опоздания и частенько устраивал показательные взбучки провинившимся. Но девочки (а коллектив у нас подобрался чисто женский) не особо впечатлялись его нравоучениями. Лишь покаянно кивали и продолжали опаздывать с завидным постоянством. Но только не я. Мне проще было выйти заранее из дома, чем выслушивать потом нотации, от которых готова была провалиться сквозь землю.
Усевшись за свой стол и включив компьютер, попробовала сосредоточиться. В голову решительно не лезло ничего дельного. Надо было написать нечто необычное и интересное. Я в журнале вела рубрику "Удивительное рядом". И если рядом этого удивительного не обнаруживалось, его надо было во что бы то ни стало придумать, нафантазировать, достать с потолка, высосать из пальца, завернуть в красивую обертку и подать на блюдечке с золотой каемочкой. Чем я, собственно, честно и пыталась заняться последнюю пару часов, но меня отвлек звонок телефона на столе. Взволнованный голос Верочки – секретарши Арнольда Герасимовича – настоятельно требовал явиться пред его светлы очи:
– Василиса, уж не знаю, в чем ты провинилась, но Шварценеггер мечет молнии и срочно хочет видеть твою персону у себя в кабинете.
Настроение резко скакнуло к нулевой отметке, и я, тяжко вздохнув, отправилась к шефу на ковер под сочувственные взгляды сотрудниц.
– Может, он сейчас занят? – с надеждой взглянула я на Верочку, зайдя в приемную, но та отрицательно мотнула головой.
Обреченно поскреблась в дверь. Услышав приглашение, вошла и нерешительно остановилась.
– Василиса Андреевна, не стойте на пороге, проходите, садитесь, – с нотками металла в голосе предложил начальник, не отвлекаясь от своих бумаг.
Ох, не люблю я, когда он так официально обращается. Да еще и хмурится. Робко села на край стула для посетителей и замерла в неудобной позе, пытаясь сообразить, что успела натворить и за что будут ругать.
В молчании прошла томительная минута, после чего Шварценеггер оторвался от стопки документов, чуть нервно сдвинув их в сторону, и строго произнес:
– Что сейчас на дворе?
От такой постановки вопроса я опешила и округлила глаза. Вытянула шею и повернулась к окну. Вроде ничего необычного – дворник Данилыч скалывает последний лед с асфальта, с крыш вовсю бежит капель да растеклись нехилые такие лужи. Как-никак самый конец февраля.
– А что там? Всё как всегда, – пожала я плечами и непонимающе воззрилась на шефа.
– Да не на нашем дворе. Это я фигурально выразился, – поморщился главред, потом сам же и ответил: – Сейчас на дворе конец зимы, а значит, скоро наступит весна.
Я с готовностью кивнула. Тут трудно было не согласиться.
– Во-о-от. Надо перестраиваться на новый лад. Необходимо обеспечить весеннее настроение нашим читательницам. Где, спрашивается, твой материал для свежего номера? Где? От тебя требуется сенсация, бомба, а ты уже все сроки профукала, Василиса.
– Арнольд Герасимович, никак не могу придумать, о чем бы таком еще можно написать. Это же не изысканные редкие кулинарные рецепты и не очерки о последних веяниях моды. Тут не рубрика "Срочно в номер", а "Удивительное рядом".
– Вот и удиви! Наши читательницы хотят светлую сказку, волшебство, чудо и счастливый конец какой-нибудь очень трогательной истории, – шеф забарабанил костяшками пальцев по столу и неожиданно сменил тон. – Ты пойми, меня тоже в типографии со сроками торопят. А в макет только один твой материал остался, да фотограф, зараза, еще со своим фоторепортажем тянет. Вась, ну, я действительно не знаю, что вам, прекрасному полу, интересно. Попробуй пофантазировать, понаблюдай за женщинами и попытайся понять, о чем они мечтают, чего, собственно, хочешь ты сама. Напиши об этом и срочно в номер!
– Сказку, говорите, хотят? Весеннюю, да? Будет вам весенняя сказка, будет. Срочно в номер, – решительно буркнула я. – Только, Арнольд Герасимович, в редакции мне никак не сосредоточиться. Можно я схожу куда-нибудь, так сказать, отправлюсь в творческую командировку?
– Можно, – снисходительно махнул рукой в сторону двери шеф. – Но помни о сроках, Василиса. Чтобы завтра утром, никак не позже, была сказка.
Кивнув, я поспешила покинуть кабинет.
* * *
Час спустя я выходила из редакции в раздумьях. Запахнула курточку, накинула на голову капюшон с меховой оторочкой и пошлепала прочь, старательно огибая лужи, слегка прихваченные корочкой льда. Куда идти, было совсем неясно. Где искать идеи для "Весенней сказки", как я уже успела окрестить свой материал? Заурчавший желудок, посчитавший, что одной утренней чашечки кофе ему явно маловато, безошибочно подсказал дорогу.
Недалеко обнаружилось кафе с милой вывеской "Плюшечки-ватрушечки". Не знаю, чем руководствовались хозяева сего заведения, придумывая столь оригинальное название, но у меня сразу потекли слюнки, представляя уложенную аппетитной горкой горячую сдобу, пахнущую ванилью, корицей, посыпанную сверху сахарной пудрой, тертыми орешками и кокосовой стружкой. Каюсь, люблю полакомиться сладким. Поспешив в выбранном направлении и не замечая уже ничего вокруг, я со всего маху вступила в глубокую лужу, тут же промочив ноги.
Обругав себя за невнимательность, побрела в сторону кафе. Теперь помимо вкусной выпечки в мечтах нарисовалась чашка горячего кофе, и желательно с коньяком. Что я и озвучила официанту, торопливо подошедшему ко мне с любезной улыбкой на лице. Мне необходимо было согреться, иначе впереди маячила безрадостная перспектива свалиться с простудой и не выполнить задание. А наш Шварценеггер потом бедной-несчастной Василисе голову открутит и скажет, что так и было.
Удобно устроившись за столиком в углу, здраво рассудила, что кафе с таким аппетитным названием наверняка привлекает многих любительниц сладкого, то есть нас, женщин. А это как раз то, что мне сейчас нужно. Посижу, понаблюдаю за посетительницами, глядишь, и идеи для статьи появятся.
Не спеша вытащила из сумки планшет, положила его на стол, исподволь поглядывая вокруг. Стайка школьниц за соседним столиком, шумно что-то обсуждающая и с наслаждением уписывающая пирожные, была мной решительно проигнорирована. Надо бы взять в персонажи кого-то постарше, ибо моя сказка будет не для детей, а для взрослых.
Вот, может быть те парень с девушкой напротив друг друга, что так мило держатся за руки, положив локти на стол? Он ей что-то негромко говорит, а девушка неотрывно смотрит ему в глаза. Красивое начало… Но дальше что-то пошло не так. Ой, нет, зачем же она отвесила своему молодому человеку хлесткую пощечину и убежала в слезах? Таких сказок нам не надо! А парень, вместо того, чтобы броситься догонять свою подругу, спокойно допил чай, посидел еще немного, откинувшись на стуле, и неторопливо покинул кафе. Да-а-а…
Быть может, подойдет тот симпатичный юноша, сидящий за столиком у окна и нетерпеливо вглядывающийся в лица прохожих? Вот он приветливо помахал рукой кому-то на улице и радостно заулыбался. Решено, он и будет героем моей сказки. Принц – не принц, но все при нем – и фигурка, и мордашка. Замечательно! Осталось только посмотреть на даму его сердца, и, можно сказать, материал у меня в кармане. Мысленно потерла руки, предвкушая удачное завершение творческой командировки. Каково же было мое удивление, когда к молодому человеку подошла компания ребят, один из которых вытащил из тубуса какие-то чертежи и разложил их на столе, предварительно рукавом смахнув несуществующие крошки. Все склонились над листами, и началось бурное обсуждение. Да что же это такое?! Вот что им не сидится в какой-нибудь аудитории своего института? Хотя, судя по тому, как все парни активно налегали на выпечку в промежутках научного спора, особенно тот пухлощекий в очках, они пришли сюда не случайно. Так сказать, совмещают приятное с полезным. Только меня с творческого настроя сбивают! Ну и где тут сказка?
С горя подозвала официанта и заказала еще одну чашечку кофе с коньяком. Работа застопорилась по независящим от меня причинам. Я решительно готовилась зависнуть в этом кафе на долгое время. Следовательно, надо провести его с комфортом.
– Ай! – вскрикнула я от неожиданности и подскочила на месте, наблюдая, как на белоснежной скатерти передо мной расплывается несимпатичное коричневое пятно, а фарфоровая чашечка со звонким "дзынь" упорхнула на пол и разбилась.
– Я не специально, я сейчас все исправлю, все уберу, – испуганно затараторил молодой официант с бейджиком "Максим" на нагрудном кармане и засуетился, сгребая со стола скатерть.
Бабах! Я поторопилась убрать свой планшет, но лишь успела в ужасе проследить траекторию полета любимого гаджета вслед за изящной представительницей кофейного сервиза, коря себя за поспешность и криворукость. Теперь планшет валялся на кафельном полу среди белых осколков, когда-то гордо именуемых чашечкой. Экран моего любимчика покрылся сеткой мелких трещинок и погас, рабочий инструмент пал смертью храбрых, составив компанию фарфоровой подруге по несчастью. А вот это уже весьма ощутимая потеря. Я сидела в оцепенении, пытаясь осознать степень трагедии. В планшете были все мои последние наработки и наброски к будущим статьям. Еще неизвестно, возможно ли будет восстановить эти данные. У меня, конечно, в рабочем и домашнем компьютере много материалов продублировано, но не все. Планшет был всегда при мне, я в него в любое время могла записывать наблюдения и пришедшие мысли.
На шум из боковой неприметной дверки в зал выглянул черноволосый мужчина средних лет в темно-сером костюме. Быстро оценив обстановку, поспешил к моему столику. При этом он так взглянул на официанта, что мне даже стало немного жаль парнишку.
– Девушка, приношу вам извинения за нерадивость нашего персонала.
Эта, по сути, дежурная фраза явилась спусковым механизмом, и меня прорвало. Началась настоящая истерика. Заливаясь слезами, причитала, какая я теперь бедная-разнесчастная.
За это время на столе сменили скатерть, а представительный мужчина что-то шепнул молоденькому официанту. Паренек метнулся к буфету, и через несколько мгновений передо мной уже стояла небольшая плоская бутылочка дорогого коньяка, пузатый бокал на тонкой ножке и тарелочка с пирожными.
– Девушка, это компенсация от нашего заведения, – указал на принесённое черноволосый и, посчитав, что инцидент исчерпан, важно произнес: – Еще раз извините.
Он удалился, а я всё продолжала всхлипывать. Официант поднял с пола и подал мне планшет, вернее то, что от него осталось. Молча кивнула и спрятала пострадавшего в сумку. День как-то с самого утра не задался. Сначала ранняя побудка, затем поездка до работы в переполненном транспорте, вызов на ковер к шефу, промокшие ноги и вот теперь еще и это. Что я завтра Арнольду Герасимовичу скажу? Как объясню, почему не выполнила работу?
Эх, где наша не пропадала? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. С этой мыслью я решительно свернула пробку на бутылке и плеснула себе в бокал благородный напиток.
Несколько часов спустя, когда тара постепенно опустела, а пирожные закончились, мне уже было всё равно, что завтра скажет шеф. Напиваться совершенно не входило в мои планы, зато как-то само собой вернулось благодушное настроение, я согрелась и приободрилась. Тяжкие мысли выветрились из головы, и лишь где-то на краю сознания нет-нет, да и всплывало, что дома меня ждет голодный Васька.
Перед глазами мелькали все новые и новые посетители. Но они уже не вызывали во мне профессиональный интерес, я лишь равнодушно взирала на них. Эх, не вышла из меня сегодня Василиса Премудрая. Ну и ладно!
* * *
Стемнело. Выйдя на улицу, я поежилась. Прохладный ветер так и норовил сорвать с головы капюшон и пробраться под куртку. Бр-р-р! Было промозгло, скользко и сыро.
– Девушка, постойте, – внезапно раздалось за спиной.
На крыльцо выскочил молоденький официант, протягивая мне небольшой кулек. Удивленно обернулась, переводя взгляд с паренька на пакет.
– Что там? – спросила я, пытаясь вновь включить мозг, который под воздействием коньяка решил устроить себе выходной.
– Это от меня лично. Там пирожки с клюквенным джемом и вафельные трубочки с кремом. Очень вкусно! Берите! – затараторил молодой человек, ежась на холоде.
– С-спасибо, Максим, – пробормотала я, вглядевшись в его бейджик, и… взяла.
Так, куда теперь? Денег на такси или на частника жалко. До зарплаты еще целая неделя, а у меня и без того предстоят незапланированные расходы – придется восстанавливать планшет, ну, или хотя бы без потерь выудить из него мои материалы. Вздохнула. Решено, значит придется ехать на общественном транспорте. Где-то тут недалеко была автобусная остановка, кажется, надо свернуть направо и пройти наискосок дворами. Да, так быстрее.
Быстрее не получилось, потому что один из дворов, в который я попала, оказался непроходным. Когда это поняла и повернула назад, дорогу мне преградили два здоровенных и явно нетрезвых мордоворота.
– Куда это девушка так торопится? – пробасил один из амбалов, довольно ухмыляясь. – Давайте с нами сообразим на троих! Леди, не желаете за компанию выпить, закусить?
– С-пасибо, я уже…
– Не понял. Что – уже? – переспросил второй детина, шагнув ко мне ближе.
– Мальчики, пили мы порознь, а закусывать будем вместе, – елейным голоском проворковала я.
Вот что такое несу? А? Если бы во мне не плескался коньяк, я бы сейчас стояла, оцепенев от ужаса, как кролик сразу перед двумя удавами, не в силах проронить и слова. А тут, видите ли, осмелела, разговорилась. Эх, Василиса, Василиса! Храбрая стала, да? Нет-нет, это не мои слова! Это во мне говорят коньячные пары! Но рука упрямо потянулась в кулёк за сладостями из кафе.
Мужики переглянулись и переступили с ноги на ногу. Такого развития событий они явно не ожидали. А меня уже понесло. Никогда не доводилось на себе испытать поговорку "пьяному море по колено", но тут был тот самый случай. Какое закономерное завершение неудачного во всех отношениях дня! Я уже словила кураж и намеревалась непременно отыграться на этих незадачливых кавалерах. Решительно шагнула вперед, вытянув перед собой руку со свертком.
– Девка, ты чего? – вдруг попятились от меня несостоявшиеся собутыльники.
Их ноги заскользили на тонкой корочке льда, и оба амбала, живописно замахав руками, аки ветряные мельницы в ненастье, оказались на земле. При этом они так заковыристо выразили свое отношение к сложившейся ситуации в целом и ко мне в частности, что я даже заслушалась. Но отступать от задуманного не собиралась.
Коршуном налетела на поверженных противников и методично стала заталкивать им в рот пирожки и вафельные трубочки. Мужики сопротивлялись как могли, но я была неумолима.
– Вот вам, вот вам, кушайте, не обляпайтесь, – азартно приговаривала я, размазывая по их лицам клюквенный джем с кремом.
– Что тут происходит? – внезапно раздался ровный мужской голос у меня за спиной.
– Парень, убери от нас эту психическую! – хором завопили бедолаги с перепачканными рожами. – Мы ей ничего не сделали, а она…
Меня попытались перехватить за талию и оторвать от жертв насильственного кормления. Но не тут-то было! В пылу праведной борьбы я стала выкручиваться из захвата, размахивать руками и брыкаться. Правда, того времени, пока меня удерживали на весу, мужикам хватило, чтобы подняться с земли и со всей возможной прытью рвануть прочь.
– Парень, мы твои должники, – только и прокричал один из них на ходу.
– Девушка, их больше нет, пожалуйста, успокойтесь, – молодой человек поставил меня на землю и развернул к себе лицом.
По инерции пихнула его в грудь и отскочила назад. Сейчас я сама себе напоминала боевого петуха – руки расставлены в стороны, голова наклонена вперед, а главное, запалу хватило бы на целый птичник.
– Где они? – прорычала я, озираясь.
В ответ лишь едва сдерживаемое хихиканье.
– Я так и не понял – кого от кого спасал? – с нотками веселья в голосе наконец отозвался парень.
Часто вдыхая морозный воздух, я понемногу начала приходить в себя и успокаиваться. Вот и думай – лучше повстречать этих мордоворотов на трезвую голову или как сейчас, в легком подпитии. Ну, может подпитие получилось и не совсем легкое, все же целая бутылка коньяка в одно горло. Но бутылка-то была небольшая, прямо скажем, ма-а-аленькая бутылочка оказалась, к тому же заедалась пирожными, потому, надеюсь, хмель скоро выветрится.
Так я мысленно уговаривала саму себя и исподволь поглядывала на молодого человека, стоящего напротив. Хоть в наступивших вечерних сумерках подробностей особо не разглядеть, но то, что удалось рассмотреть, меня впечатлило. Лет тридцати, не больше, высокий, широкоплечий, даже объемная куртка не скрывала его ладную фигуру. Темные волнистые волосы, улыбка в пол-лица и глаза… в общем, запоминающиеся глаза. Такие раз увидишь – не забудешь.
