Анастасия Сидорчук
Личная жизнь Антона Романова
Антон с Максом начали давиться чаем от смеха.
Сергей Васильевич продолжил:
– И начала Светлана ее учить, как эту «Сурью Намаскар» делать. В костюм спортивный бархатный оделась, на волосы повязку повязала. Пришла опять в зал – мы же с Денисом там сидим, на нас же надо впечатление произвести. А Лизка – в шортах и футболке, и с гулькой на голове – только встала. И давай Светлана наклоняться, выгибаться, планку делать. И Лизу поправляет. А Лиза специально делает вид, что не получается… «Вам, Лизочка, – говорит она, – далеко, конечно, до моего уровня. Но через месяц – два, под моим контролем – у вас все получится!». А Лизка плюнула, сурью эту быстро доделала, и давай крутиться вокруг себя – то ногу выше ушей закинет, то руками плавно машет. Так и докружилась до балкона, курить пошла. А Светлана в шоке была. Уж до такого ей точно далеко…
– Вот я и говорю, – сказал Антон. – Сколько самоуверенных подлецов…
Антон.
Комнату для Натальи нашла Лиза. Маленькую, но хорошую, в спокойном семейном общежитии.
– Тетя Наташа, может все-таки квартиру? – спрашивал Антон, который помог ей перевезти вещи. – У меня деньги есть, ты же знаешь!
– Да брось ты, Антоша! Смотри, как здесь хорошо. Ну не люблю я у людей на шее сидеть…
«Знаю, – подумал Антон, – любишь ты, когда на твою шею садятся».
Удивительно, но Лизу, любившую пощеголять то – в кожаных брюках, то – в ярких платьях с таким же ярким макияжем, ничуть не смущали ни Натальины носки в цветочек, ни потрескавшиеся от работы руки с полным отсутствием маникюра.
Антону это понравилось.
Лиза же быстро устроила ее в кафе к Гарику – поваром.
– Хорошо тебе там, теть Наташ? – спрашивал Антон.
– Хорошо, Антоша. И работа нравится. И платят хорошо. И люди хорошие, душевные. Всегда накормят, напоят, выслушают. И ни разу голос никто не повысил. Не то, что в столовой нашей. Помнишь – где я раньше работала? Там начальник наш – молоденький парень – приходил, да начинал подозрительно так нравоучать. «У меня бизнес, бизнес». А тут я понимаю – бизнес у людей! Сколько кафе по городу у них! И ничего – никто ни разу себя так не вел, наоборот – помогают даже.
– А дома что? Звонят они тебе?
– Звонят. К себе зовут назад.
– Не соглашайся, тетя Наташа. Зачем тебе ярмо на шею? Поживи для себя. Вон сколько ты для других жила. Хочешь – в театр сходим? На выставку куда-нибудь?
Наталья смеялась, отнекивалась.
– А хочешь – заграницу съездить? Или тур по России? По золотому кольцу, например? Да не думай ты о деньгах, наши родственнички крутые все так дадут. Ну, правда, вон сколько они твоих солений слопали, пускай отрабатывают.
– Да ну их, – махнула рукой Наталья. – Уж лучше я сама…
Сергей Васильевич.
К тому, о чем ему рассказал Денис, Сергей Васильевич отнесся очень серьезно.
К делу он решил подключить Макса.
– Антону пока ничего не говори, – попросил он. – А то у них обоих – что у Антоши, что у отца его – характер такой… Света эта еще мешается… Дело, Максим, вот в чем. Денису – брату моему – в последнее время стали приходить письма. Вернее – записки. С угрозами. Он, поначалу, значения не придал – мало ли кто их пишет. А сейчас забеспокоился.
– А почему забеспокоился? – спросил Макс.
– Ему ведь шестьдесят уже. Он на десять лет меня старше. И начались у него проблемы со здоровьем. С сердцем проблемы. Он же врач – он сам всю серьезность понимает… И решил он – что надо дела доделывать и грехи замаливать. В прямом смысле, кстати, замаливать. В церковь ходить стал!
Макс слушал его с интересом.
– И записки эти… От которых ему с сердцем еще хуже становится.
– Что пишут?
Сергей Васильевич вздохнул.
– В общем, так. Только обещай, что Антону пока ничего не расскажешь.
– Обещаю, Сергей Васильевич.
– У Дениса, еще когда он с Антошиной матерью жил, была любовница. Они одно время – это когда Антон еще маленький был – в деревне жили. Потом переехали – в городок небольшой, Низино. Вот тогда – то он любовницу и завел. Из той же деревни ее перевез. Квартиру снял. И бегал – то домой, то – туда. Мать Антошина знала все – не дура ведь! Но не говорила ничего, боялась, что уйдет. Уже потом – когда он известным врачом стал, когда диссертацию защитил – они с Антошиной матерью сюда переехали. А любовница там осталась, надоела уже ему. Так вот – это к делу уже ближе, слушай внимательно! В записках говорится, что он – такой-то подлец, бросил своего сына. Вроде бы, у любовницы этой сын родился от него, когда они уже уехали.
– Это правда? – спросил Макс.
– Сын у нее, действительно, есть. А уж от кого? Там, знаешь ли, такая была… Светлана по сравнению с ней – ангел! И вот пишут в записках – чтобы он на старости лет о душе своей подумал. И – о репутации. И – куда деньги надо отнести пишут. А иначе – все узнают о том, что на самом деле из себя представляет знаменитый профессор Денис Васильевич, бросивший беременную женщину на произвол судьбы. В газетах напишут, в интернете. А то и на телевидение, в передачу какую – нибудь, обратятся. А там – ты же телевизор смотришь – очень любят такие истории. Повторяю – Денис в медицинских кругах, и не только, очень известен! Но даже не репутация для него здесь главное! Дело в Антоне. Он с Антошей, как ты видишь, не в очень хороших отношениях. Антон его из-за матери простить не может. А если еще узнает эту историю – про то, что он матери изменял, про то, что сына бросил, да особенно приукрашенную на телевидении… Совсем его видеть не захочет.
Сергей Васильевич замолчал, потом продолжил:
– А меня, Максим, в этом деле настораживает другое.
– Что именно, Сергей Васильевич?
– Уж как-то вовремя эти записочки приходить стали. Как только он в больницу загремел с сердцем, так и начали. Будто знают они. В общем, так. Для начала надо съездить в это Низино – посмотреть, что к чему. Меня там знают – я же к брату приезжал в гости. Поэтому поедешь ты. И, повторяю еще раз – Антону пока ни слова!
Макс.
«Дай ты ей глоток воздуха!», – говорил Сергей Васильевич, и был прав.
И все же Макс не удержался и позвал Машу с собой в командировку.
– Возьми отпуск на неделю, – попросил он. – Тебе же дадут. Пусть твои пенсионерки за тебя пока поработают. Мир посмотришь. Ты же не была нигде…
Маша, к счастью, согласилась.
Маша.
Мир, в лице городка Низино, оказался совсем не плох.
Повсюду пахло свежескошенной травой, а улицы, словно снегом, были усыпаны тополиным пухом.
Гостиница – лучшая и единственная в городе – тоже оказалась вполне уютной.
Маша рассматривала город в гостиничное окно их номера.
– Хочешь, погуляем? Посидим где-нибудь, – Максим подошел сзади и обнял ее.
Маша кивнула.
– Куда пойдем? – спросила она.
– По улицам, куда глаза глядят. Куда забредем – туда и забредем…
Был вечер. Дул приятный теплый летний ветер. Маша надела светло – голубую новую футболку, которую они с Лизой купили прямо перед отъездом, длинную шелковую юбку, и новые, очень красивые балетки, которые, как оказалось, неимоверно натирали ей ноги. Пришлось зайти в первый попавшийся обувной магазин – за шлепанцами без задников.
Пока она сидела на лавочке с мороженым – которое купил заботливый Макс, он сбегал в аптеку – принес пластырь и бутылку воды. И, сидя на коленях перед ней, стал поливать ее стертую кожу чистой водой. Потом приклеил пластырь. Делал он это очень трогательно, нежно.
– А хочешь – я понесу тебя на руках? – спросил он.
– Не надо, – засмеялась Маша.
Потом они забрели в небольшое кафе на набережной. Рядом был большой ресторан – но Маша туда не захотела. Она не любила шумные места и громкую музыку. А в кафе было уютно.
Макс попросил у официанта большую булку хлеба.
– Уток кормить, – пояснил он.
Официант не удивился – с такой просьбой они были далеко не первые. Это же подтвердили жирные и наглые утки, плавающие тут же в реке.
А потом они вернулись в номер, и Маша, приняв душ, все так же встала у окна.
Макс тут же оказался рядом.
– Скажи, – спросила его Маша, все так же глядя в окно. – За что ты меня любишь?
– Не знаю, – ответил он. – Разве любят за что-то? – Он начал целовать ее шею сзади, потом – кожу за ее ухом. Маше это безумно понравилось. – Просто я не могу жить без тебя, вот и все!
Маша повернулась. Ее лицо оказалось прямо напротив его лица.
– Маша, ты не бойся, – он сделал шаг назад, – если ты не готова…
– Я готова, – сказала она. – Просто я не знаю, что нужно делать…
Макс.
Утром они вместе отправились к бывшей любовнице Дениса Васильевича.
Маше, с согласия Сергея Васильевича, который снова взял с них слово не рассказывать пока ничего Антону, пришлось все рассказать.
Елена – бывшая любовница – жила в старом двухэтажном доме с сыном, которому сейчас было тридцать лет. Рядом с ней сдавалась квартира.
Под этим предлогом Маша с Максимом и зашли к ней.
– Нам важно, – объяснял Елене Макс, – чтобы соседи были тихие, спокойные. Не забулдыги какие-нибудь.
Елена поначалу отнеслась к ним настороженно.
Потом, когда Макс предложил попить чай с тортом (они купили его по дороге, обсуждая с Машей план действия) – улыбнулась, раскрепостилась.
– Вы поженились недавно, наверное? – спросила она.
Макс кивнул. Пожалуй, это можно было считать, отчасти, правдой.
– Молоденькие, хорошенькие… – улыбнулась Елена. – Как я когда-то!
Елене было хорошо за пятьдесят, и свежей розой ее, увы, уже нельзя было назвать. Хотя ноги под коротким махровым халатом были вполне ничего. Их Елена активно и демонстрировала, глядя на красивого накачанного Макса.
– Вы в агрохолдинг сюда работать приехали? – спросила она.
Макс, который услышал об агрохолдинге впервые, удивленно спросил:
– Как вы догадались?
Елена засмеялась.
– Да чего тут догадываться, когда в нашем городе кроме него работы нет!
– А вы одна живете? – спросила Маша, оглядев неухоженную кухню. На окне стояла грязная банка с окурками.
– Я с сыночком живу, – ответила Елена и, проследив за Машиным взглядом, убрала банку под раковину. – Он тоже в агрохолдинге работал – молоко развозил по деревням.
– Уволился? – сочувственно спросил Макс.
Елена вздохнула.
– Уволили. С директором их он общий язык не нашел. А пришел пару раз выпивший – так уволили его. А главное – все же пьют! А выперли только моего.
– А сейчас ваш сын дома? – спросила Маша. – Мы просто со всеми соседями хотим познакомиться. Нам же здесь жить…
– На улице он, гуляет, – ответила Елена, которой – было видно – этот разговор становился неприятен.
– А мы не просто так сюда приехали, – перевел Максим неприятный разговор про сына в другое русло. – Корни зовут сюда. К земле родной. У меня же бабушка здесь жила. В Еловке, знаете? У нее две дочки было. Мама моя уехала отсюда, когда еще я не родился, – врал Макс, который, как никогда, был полон вдохновения. – А тетя моя, Наталья, так в Еловке и осталась. Наталья Кадкова, знаете? В столовой там долго работала.
Кадкова – была фамилия тети Наташи, с которой они познакомились на дне рождения Антона.
– Наташка? Да, знаю, конечно! Уехала она куда-то недавно. Достали ее оглоеды эти.
– Да, да, я знаю. Мы созваниваемся иногда.
Маша наблюдала за Максом с интересом.
«Книги бы ему писать», – думала она.
– А тетя Наташа красивая, говорят, в молодости была? – продолжал Макс.
– Наташка? Да не смеши меня. Обычная деревенская баба. Вот я, знаешь, какая в молодости была? Проходу от хахалей не было…
– Что, прямо ухаживали многие? – спросила Маша. Ей и в самом деле стало интересно.
– Многие, конечно. – Видимо она давно не хвасталась, поэтому теперь Елену было не остановить. – Был у меня долгое время доктор один. В любовниках был – чего греха таить! А что делать – жить-то всем охота! Жена у него была – так, ничего особенного. Но добрая. И сын маленький. Вот она, кстати, с твоей Натальей дружила сильно. Они же обе с Еловки были – в одном классе учились. Уехали они потом. Он сейчас, знаете, какой знаменитый врач стал! По телевизору его показывали. Клиника у него своя. Вот прям и не верится, что у меня в любовниках такой человек был! А после него – уже никого путевого не было, шваль одна. Да я уже и не молодая, чего уж жаловаться.
Маша убедила ее, что она еще вполне ого-го! Потом посочувствовала ее тяжелой жизни, ее безработному сыну.
– Жаль, что не застали его, – сказала Маша. – Так хотелось побыстрее со всеми познакомиться…
– Да увидитесь еще, что ты переживаешь, – видно было, что Маша ей понравилась. – А сынок мой пьет, чего уж скрывать. Все равно же увидите… Вот бы где любовничек – нарколог пригодился…
***
– Да не его это сын, – говорила Маша по пути в гостиницу. – Если бы его был – она бы сказала обязательно. Это же возможность какая – похвастаться, что сын от известного врача. И фраза еще ее: «Вот бы где любовничек – нарколог пригодился». А был бы от него – сказала бы «папаша – нарколог».
– А ты молодец, Маша! – улыбаясь, сказал Макс. – И в доверие втерлась, и выспросила вон все, и выводы сделала. Откуда ты все это умеешь?
– Я детективы люблю, – сказала Маша, и тоже улыбнулась.
– Ну что, погуляем?
– Пошли лучше в гостиницу. Не помнишь, на чем мы там остановились?
Лиза.
Лиза рыдала в раздевалке для персонала.
Аня смотрела на нее с сочувствием, хотя было заметно, что ей эта истерика уже порядком надоела.
– А ты точно беременна? – спросила Аня в перерыве между Лизиными всхлипываниями.
Лиза кивнула, не в силах ответить словами.
– И чего ты рыдаешь? Радоваться же надо. Муж вон у тебя есть. Надо же – как быстро предложение сделал. Я от бывшего три года ждала – и, кстати, так и не дождалась…
Лиза, продолжая рыдать, подала ей клочок бумаги.
– «Заплати 400 000 или твой муж узнает, что ты беременна не от него. Деньги замотай в пакет и положи за холодильник в раздевалке. У тебя – неделя». Ого! А это правда что – ли?
– Откуда я знаю! Я же с Егором встречалась!
– С нашим Егором?
– Да. А потом случилась вся эта история с похищением. И Сережа в больнице из-за нас. Он же Машку спасал. И меня тоже, когда я от Стасика убегала. А на работу вышла – мне Егор этот проходу не дает! Ну и переспали один раз. Блин!!! Ведь до этого же все решила – я с Сережей! А увидела его – засомневалась!!! А потом я все – таки поняла, что Сережу люблю! Ну и отшила Егора…
– А он что?
– А ничего. Увидел вчера, как меня тошнит, подошел и сказал, чтоб я к нему за алиментами не приходила. Как будто я просила его о чем-то! Где нагуляла, говорит, туда и иди!
– Вот козел! Слушай, так может это он подкинул записку?
– Не знаю… И что делать не знаю. Блин, так хорошо все было…
– А он нормальный вообще? Муж твой.
– Нормальный…
– А что будет, если ему расскажут? Он тебя бросит?
Лиза задумалась. Потом – сказала:
– Бросит. Нет, он хороший, но принципиальный. Измены не простит.
– Мда… История… И что? Будешь платить?
– Не знаю я… Деньги еще где – то надо взять. Я Гарику предложила дачу нашу купить. Он кочевряжится – говорит, если срочно, то цену скидывай.
Лиза замолчала. Затем, успокоившись, посмотрела в зеркальце и твердо сказала:
– А, знаешь, пусть они все лесом идут! Не буду платить. И дачу продавать не буду. Как будет – так будет!
На следующий день она нашла в своей сумочке фотографию. Она и Егор – в машине возле фитнес – центра. И число внизу фотографии.
Антон.
В дверь Антону звонили, не переставая.
– Да иду я, иду! – крикнул он.
На пороге стояла Лиза, вся в слезах.
– Пусти ночевать по – родственному, – попросила она.
Антон молча пропустил ее внутрь. Уж очень жалостливый голос был у нее.
– Я вообще-то ожидала услышать что-то типа: «Здесь тебе не гостиница, и хватит здесь шляться», – глотая слезы, сказала Лиза.
– Я же не монстр, – Антон жестом пригласил ее на кухню.
– А что это ты ешь? – спросила она, увидев на столе банку с домашним лечо. – Я тоже хочу. Это из Натальиных запасов, да?
Антон протянул ей вилку.
– Слушай, – сказал он, – я прям из банки ел. Если не брезгуешь – ешь.
Лиза махнула рукой и залезла вилкой в банку.
– Нормально, чай не барыня!
Антон тоже сел за стол на свое прежнее место. Тоже залез в банку.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Случилось, – ответила Лиза с набитым ртом. – Мегера у нас в квартире случилась! Змеюка! Так достала меня! А еще отпуск этот… Уж лучше бы на работу ходила, чем такой отпуск. А они все уезжать не собираются. – Лиза вновь залилась слезами. – А еще Сережа этот… «Потерпи, дорогая, это же мой брат», – передразнила она и снова зарыдала.
Впервые в жизни Антон не знал, что делать.
Успокаивать Машу было бы нормальным. Успокаивать Лизу приходилось лишь один раз – после того, как она сутки пролежала в подвале с крысами. И то, успокоилась она быстро.
– Ты чего курить не идешь? Ты же когда психуешь – всегда куришь. И когда не психуешь – тоже. – Антон сказал это мягким голосом, получилось непривычно, поскольку с Лизой он обычно разговаривал не так.
– Не хочу, – буркнула Лиза и вновь залезла в банку. – Ты не знаешь – неразлучники еще не приехали?
– Откуда? – не понял Антон.
– А… – Лиза замялась. – Да ниоткуда. Я спать пошла, ладно?
– Ну, иди, иди… – задумчиво сказал Антон, хотя Лизы в комнате уже не было.
Он снова полез в банку, но доедать там было уже нечего.
***
Проснувшись, он обнаружил Лизу на кухне.
– Я тут в холодильник к тебе залезла, ты же не против?
На столе перед ней лежала булка хлеба, колбаса, майонез и банка с солеными помидорами.
– Да разве ж я могу отказать своей родственнице?– Антон сел на свое место. Лиза, что удивительно, его не занимала. Тоже сделал бутерброд. – Иначе ураган Лиза сметет все на своем пути. Да, я все думал – как завтракают фитнес – тренеры… Оказывается – вот так…
Лиза захохотала с набитым ртом.
– Я гляжу – ты уже успокоилась?
Лиза беззаботно пожала плечами и воткнула вилку в соленый помидор.
Хищно воткнула, как во врага.
– Она хотела войны – она получит войны!
В голове тут же всплыла фраза: «Лиза войн не проигрывает!». Пожалуй, стоило переживать за Светлану. Но Антону этого делать не хотелось.
Он поставил чайник и залез в холодильник.
– Тут сало еще есть. Будешь?
– О, сало! Конечно, буду. А ты – ничего, – Лиза похлопала его по руке, – нормальный, когда не бубнишь.
– Не подавись, – буркнул Антон и пошел умываться.
Лиза.
После случившегося позора свои показные занятия йогой Светлана забросила.
Лиза же, которая уже несколько дней была в отпуске, напротив – занималась с утроенной силой.
Чтобы не потерять квалификацию – это во – вторых.
А во – первых – чтобы позлить Светлану. Лиза уже ступила на тропу войны, и отступать не собиралась.
Сергей Васильевич, который тоже был в отпуске, постоянно разговаривал со своим братом. Вместе ели, вместе гуляли, вместе смотрели телевизор.
Но и на Лизу он краем глаза постоянно поглядывал – с интересом. Пытался разгадать, какую игру на этот раз она затеяла.
Надо сказать, что с приходом Лизы в его жизни появилась интрига. Раньше ему – сказывалась работа в органах – все быстро становилось понятно, просто и… скучно.
Но за играми Лизы наблюдать было интересно. Складывалось ощущение, что постоянно сидишь в театре на первом ряду. И смотришь спектакль, поставленный, чаще всего, для тебя одного.
Да, самым интересным в Лизе была интрига!
Вот и сейчас ему было приятно смотреть на нее одним глазом – и гадать, что она выкинет на этот раз.
Лиза же каждое утро теперь начинала с этой самой «Сурьи Намаскар».
– Светлана, ну что же вы бросили заниматься? – говорила она невинным голосом. – Ведь нам, женщинам, так важно выглядеть красиво. Вот так не позанимаешься недельку, и все! Бока поплыли, попа – ой, простите! – выросла. Мужчины – а мужчины сейчас пошли не те – она скорчила смешную гримасу и подняла руку Сергея Васильевича, смотревшего телевизор, – мужчины уже не могут нас поднять.
Она безвольно опустила его руку. Делала она это так смешно, что со смеху покатывались и Сергей Васильевич, и Денис Васильевич.
И только Светлана, которая в это время ела конфеты, доставая их из вазочки холеной рукой, хмуро смотрела на нее.
– Красивая фигура, моя дорогая, это еще не все. Ведь кроме этого должно быть еще что-то вот тут! – Светлана выразительно постучала себя по голове.
Лиза, когда она отвернулась, тоже постучала себя по голове.
– Пусто, – одними губами прошептала она, изобразив при этом такую пантомиму, что Сергей Васильевич еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос.
– Вот Машенька, ваша сестра, – продолжала Светлана, – Маша молодец! Такая умная девочка! Я, вы же знаете, преподаю давно в институте. Аспиранты у меня. Вот из Маши бы вышел толк – у меня глаз наметан. А то бывает… Придет какая-нибудь, прости господи! В голове – пустота. Стерильно в голове, понимаете? И туда же. А что из них выйдет, когда на уме одни танцульки?
Лиза злилась. Но через минуту продолжала играть.
– Ах, танцульки, танцульки! Как же я по вам соскучилась! – И, встав с дивана, Лиза начала грациозно кружить по комнате, словно на балу.
– «Эта Лиза просто чудо. Хоть взялась из ниоткуда. – Процитировал Денис Васильевич. – И фигура, и осанка – настоящая приманка!».
– Ой, а вы сейчас это сочинили? – восхитилась Лиза. – Надо же, прям про меня!
– Это из мюзикла «Голубая камея», – презрительно сказала Светлана. – Вы что, не смотрели? Ой, ну как можно? Мы с Денисом в Большом театре смотрели – ему один пациент билеты подарил в знак благодарности. И вы бы, Лизонька, сходили, окультурились бы хоть. У вас же есть здесь хоть какой-нибудь театр?
Лиза, которой уже все это осточертело, подсела к Сергею Васильевичу, и жалобно пропела:
– Сережа! Ну, хватит уже эту политику смотреть. Давайте лучше Гарри Поттера включим.
Светлана презрительно фыркнула.
Денис Васильевич же, напротив, одобрил:
– Если женщина просит – надо включить. Я и сам, признаться, к этому фильму неравнодушен, хоть и возраст у меня совсем не юный.
Сергей Васильевич, никогда не смотревший этот фильм, обнял Лизу и сказал:
– Включай!
Сергей Васильевич.
А всего несколькими часами позднее, Сергей Васильевич стоял на пороге квартиры Антона.
– Антон, скажи, Лиза не у тебя? – Сергей Васильевич явно волновался.
– Ночевала у меня. Потом к тебе ушла. Не приходила что – ли?
– Да приходила. Побыла дома часа четыре. Потом пособачилась с этой Светланой, в очередной раз, и ушла куда-то.
– Позвони ей.
– Она телефон дома оставила.
– Да достали вы ее, вот она и ушла. Погуляет – вернется с очередной стратегией ведения войны, – успокоил его Антон. – Как у вас там дела?
– Да нормально. Отец твой на конференцию приехал, так что надолго еще останется…
– Сочувствую. Останешься без жены.
– Почему? – не понял Сергей Васильевич.
– Да потому что, повторяю, вы ее достали! Она тут у меня рыдала вчера на кухне. Ты ее, Сережа, сколько раз рыдающей видел?
Сергей Васильевич задумался.
– Один.
– Вот и я о том же. Волнуешься? Поискать?
– Волнуюсь. Но нет – не надо. Когда захочет – сама вернется. Зачем ее силой тянуть.
Антон.
Был вечер. Какой-то душный, скучный…
Сидеть дома абсолютно не хотелось. Казалось, что все в доме от жары сделалось грязным, липким и тоскливым.
Антон постоял под прохладным душем, но и это помогло ненадолго. «Что со мной происходит? – подумал он. – Почему такая тоска?».
Он не хотел себе признаться, боялся признать… что ему нравилась Маша.
Сегодня она впервые ему приснилась, и этот сон занял его мысли на целый день. Целый день он гнал от себя эти мысли, и целый день они возвращались вновь.
«Не смей даже думать, – повторял себе Антон. – Ведь он жить без нее не сможет!».
Вконец устав и от этих мыслей, и от этой тягучей жары, он решил съездить – да хоть куда! Главное – открыть настежь окна в квартире. И в машине тоже – чтобы был ветер. Может быть, он выветрит все эти мысли из его головы?
– Познакомиться бы тебе с кем-нибудь, Антоша, – сказал он вслух сам себе. И сам же себе кивнул. – Да, отличная идея!
***
Незаметно для самого себя, Антон подъехал к набережной.
На улице уже стемнело. Тут и там, увешанные разноцветными красивыми огоньками, светились площадки открытых летних кафе. Отовсюду слышалась музыка. Всюду вкусно пахло шашлыками.
И, самое главное, что так понравилось Антону, от реки здесь дуло прохладой.
Возле одной из площадок явно происходило что-то интересное. Люди толпились, снимали на телефоны то, что происходило в центре, и даже официанты и шашлычники, на время забросив свою работу, подоставали телефоны.
Антон тоже протиснулся сквозь толпу – и замер!
Ведь то, что он увидел – и вправду было завораживающим!
На обычной небольшой деревянной площадке – с одной стороны которой были широкие невысокие перила и река под ними, а с другой – окружившая их полукругом толпа – танцевали две девушки.
От увиденного у Антона захватило дух – настолько это было красиво!
Словно две райские птицы – черная и белая – они кружились, изгибались, извивались вокруг своей оси. Длинные и свободные рукава их платьев развевались, словно крылья у птиц. Юбки – тоже длинные и тоже свободные, посыпанные какими-то блестками – сверкали под фонарями.
Обе девушки были удивительно хороши! Обе темноволосые, обе – стройные и удивительно гибкие. Очень грациозные!
Одна – та, что повыше – в черном шифоновом платье, полупрозрачном. Приличном, но просвечивающем черное же нижнее белье.
Другая – та, что пониже – в белом, тоже шифоновом, тоже полупрозрачном, похожем на свадебное.
Как-то, когда Маша и Макс еще жили у него, по телевизору показывали мюзикл «Собор Парижской Богоматери». Смотрела его Маша. Антон лишь краем глаза поглядывал в телевизор. Но Эсмеральду он запомнил хорошо.
Девушка в белом была удивительно похожа на Эсмеральду.
«Взять бы, подойти к ним, – подумал Антон. – А что я им скажу? Допустим, подойду к одной, в белом, скажу ей: девушка, разрешите с вами познакомиться? – он оглядел толпу и был уверен – как только танец закончится, к ним побегут знакомиться человек тридцать. Причем – наперегонки. – А если я подойду к другой, в черном, что я скажу ей? Пожалуй, так скажу: Лиза, ты охренела? Тебя дома ждут…».
Но танец продолжался, а Антон продолжал смотреть.
А потом случилось вот что…
Две девушки – две птицы вдруг взлетели! Секунда – и, взмахнув руками – крыльями, они уже стояли на широких перилах, грациозно кланяясь публике.
Та, что в белом, при этом – он видел – окидывала взглядом публику, оценивая самых перспективных.
«Интересно, – подумал он. – А что Лиза?».
А Лиза вдруг покачнулась и упала в реку.
***
– Лиза, ты охренела? – все-таки спросил ее Антон, когда помог ей выбраться из воды и тащил за руку к машине. – Тебя дядя дома ждет, волнуется! А ты тут представления устраиваешь!
Лиза, как ни странно, молчала.
– Что ты молчишь? – спросил он уже нормальным, спокойным голосом.
– Там сумочка осталась, – тихо сказала Лиза, садясь в машину рядом с ним на переднее сидение. – И заплатить надо.
Он вышел из машины, заплатил за счет, и забрал Лизину сумку. И, не удержавшись, быстрым взглядом пробежался по окружающим.
Девушки в белом нигде не было видно.
«Интересно, кто же оказался самым перспективным?», – подумал Антон.
– Не холодно тебе? – спросил он Лизу, вновь сев в машину.
Лиза, отвернувшись к окну, сказала:
– Я домой не поеду.
Антон завел двигатель, и машина тронулась.
– А я тебя и не спрашивал. А будешь упираться – силой в квартиру запихну, и пусть дядя сам с тобой разбирается.
По лицу Лизы покатились слезы, вперемежку с размазанной тушью и речной водой. Ее мокрое платье облепило тело, а сидение под ней было насквозь мокрым.
– Лиза, ты беременна? – спросил Антон. Мягко спросил – таким голосом он разговаривал с Машей.
– С чего ты взял? – наконец сказала она, все так же глядя в окно.
– Психуешь постоянно. Войну проигрываешь. Соления мои почти все съела. А в воду ты чего упала – голова закружилась?
Лиза зарыдала – уже в голос.
Антон, глядя то на дорогу, то на нее, погладил ее по руке.
– Я не знаю. Не говори пока ему…
– Хорошо.
Он убрал руку и положил ее обратно на руль. Посмотрел на дорогу в зеркало заднего вида – и остолбенел!
Из зеркала на него глядели два маленьких хищных уголька – внимательно так следя за ним, не отрываясь!
Видимо, он все же вздрогнул, потому что Лиза удивленно посмотрела на него.
– Ты чего? Это же Изольда. Ее тоже надо домой отвезти.
На белое платье Изольды была накинута кожаная черная куртка. Поэтому он не заметил ее в темноте. И, видимо, она пробралась в машину, пока он ходил за Лизиной сумкой.
«Так вот кто оказался самым перспективным, Антоша!», – мысленно сказал он сам себе и улыбнулся.
***
Как ни сопротивлялась Лиза, он все же проводил ее до двери.
– Не ходи со мной, – попросила она. – Лучше Изольду отвези.
Антон кивнул.
– Посмотрю с лестницы, как ты в квартиру зайдешь – потом уйду.
Лиза зашла.
Антон мысленно считал про себя: десять, девять, восемь, семь…
– Я купалась! Меня не трогать! – раздался за дверью оглушительный Лизин крик.
Все, можно ехать! Дальше пусть сами разбираются.
Он сбежал по лестнице, вышел на улицу. Подошел к своей машине и открыл дверь… И тут же закрыл ее, передумав садиться на водительское сидение. Сел на заднее.
Черные угольки смотрели на него все так же внимательно, словно за ним наблюдал маленький хищный зверек, типа норки. Изольда все так же молчала.
Антон откинулся на заднее сидение и закрыл глаза. Потом, улыбнувшись, пропел:
– «О, Эсмеральда, я посмел тебя желать…».
Изольда была не против.
***
Вся она представляла собой полную противоположность Маше. Маленькая, худенькая, абсолютно беззастенчивая. Хищный зверек.
Она лежала на кровати абсолютно голая, даже не пытаясь прикрыться. Крутя в руках бокал с вином, она все так же сверлила его своими черными глазами.
– Ты цыганка? – спросил Антон.
Сидя на полу возле кровати, он чистил мандарины в большую белую тарелку.
– Наполовину. Мама русская. Ее соблазнил цыган – и родилась я. В таборе не росла, с медведями водку не пила… Гадать не умею, своровать – могу, но этим особо не увлекаюсь.
– Ты похожа на Эсмеральду из «Собора Парижской Богоматери».
– Знаю. Мне многие говорят.
Она протянула ему бокал и легла на кровать, вся выгнувшись, как змея. Соблазнять Изольда умела!
Антон, замечающий каждую ее уловку, все же наблюдал за ней с интересом.
– «Обещают рай твои объятья…», – снова запел он, оглядев комнату с коричневой шторкой. Почему он привел ее именно в эту комнату?
Изольда, приподнявшись, потянула его к себе, и дальше им было не до песен.
Лиза.
За несколько часов до этого, Лиза пила чай на кухне, стараясь не замечать Светлану.
– Ты в последнее время такая нервная, дорогая, – выговаривала ей Светлана. То ли от этой Светланы, то ли от сложившейся ситуации, на Лизу постоянно накатывала тошнота. – Не знай я, что у Сережи не может быть детей – подумала бы, что ты беременна…
