Алла Артемова
Тайна 14 писем
Артемова Алла Владимировна
Артемова Алла Владимировна родилась в Ленинграде 9 марта 1952 года. Отец Аллы Владимировны – военный инженер-строитель, мать – инженер-химик. После окончания военной академии в Ленинграде отец Аллы Владимировны был направлен работать в Москву в военный НИИ, занимающийся научными разработками в космической отрасли.
Детство маленькой Аллы было радостным и безоблачным. Она была большой фантазёркой и придумщицей. После окончания школы Алла Владимировна пошла по стопам родителей и поступила в Московский инженерно-строительный институт. Однако все годы, учась в институте, она чувствовала, что выбранная ею стезя ошибочна. На последнем курсе института она решила принять участие в конкурсе дикторов, объявленном Центральным телевидением. Хорошие внешние данные, безупречная разговорная речь были оценены приёмной комиссией, и Алла Владимировна прошла два тура, но поступить так и не смогла из-за огромного количества претендентов.
После окончания института она семь лет проработала в должности главного инженера в жилищной системе, а последующие годы, вплоть до пенсии, работала в том же НИИ, что и её родители. В 1993 году в её жизни произошла ужасная трагедия: в автомобильной катастрофе погибла её единственная дочь, которую она воспитывала одна после развода с мужем. Дочь была для неё смыслом всей её жизни, её любовью, гордостью и радостью. И всё это она потеряла в один миг. Можно сказать, что долгие и страшные три года Алла Владимировна чуть ли не жила на кладбище, боясь оставить свою девочку там одну. Казалось, жизнь для неё закончилась. И тогда, чтобы не умереть от горя и не покинуть этот мир, она стала писать роман, в который вложила всё своё сердце и душу. Господь Бог подарил ей такую возможность – писать – и тем самым спас её.
Теперь у неё была цель, ради которой она хотела жить. Днём она работала, а ночью писала. Ее внутренний мир и сознание кардинально изменились. Теперь больше всего она любила разговаривать с людьми и слушать их жизненные истории, которыми они делились с ней. Ведь жизнь каждого из нас – это уже готовый роман, в котором есть всё: любовь и нежность, благородные поступки и предательство, горе и радость, мучительные искания своего жизненного пути, рождение детей и внуков, уход родителей и близких из жизни. Всё самое интересное и значительное, рассказанное Алле Владимировне, она использовала в своих литературных произведениях.
Основная сюжетная линия и последние строки повести «Тайна 14 писем» подсказаны Алле Владимировне ее мамой. Автор благодарен читателю за то, что тот нашёл время и прочитал эту книгу.
Тайна 14 писем
Посвящаю маме
Письмо первое
Наступил вечер, небо ясное, ни единой звездочки, лишь сияет луна – далекая и таинственная. Тихой поступью на смену вечеру подкрадывается ночь. Я не люблю ночное время, оно так бесконечно долго тянется. Сон приходит лишь на короткое время, вернее, приходит не сон, а тяжелое забытье. Долгие ночи без сна вконец измучили меня. Ночью все кажется другим, и даже мысли, неожиданно пришедшие на ум, имеют оттенок загадочной новизны. У меня дрожат руки, тоскливо замирает сердце. Я не могу этого больше выносить и беру чистый лист бумаги, простой карандаш и вывожу первую фразу своего письма. Это поразительно! Но слова любви сами просятся на лист бумаги.
Любовь, моя! Жизнь моя, мое второе я! Ты так далеко от меня! Кажется, целая вечность разделяет нас. Пишу тебе сегодня впервые, и поверь, дивлюсь, сама на себя. Как я могла обратиться к тебе в такой форме? Надеюсь, ты простишь меня, мой обожаемый Сергей! Все мои мысли сливаются в одно единственное желание – заставить тебя понять и увидеть, как велика моя любовь к тебе. Я много страдала, иногда заблуждалась, но я всегда любила тебя. Моя любовь к тебе прошла через всю мою жизнь красной нитью. Судьба разлучила нас. Но в том нет ничьей вины, по-видимому, так суждено было нам свыше. Не знаю, может быть, если бы мы прожили с тобой вместе всю жизнь, наша любовь разбилась бы о семейный быт. А так… Она жива! Я благодарна судьбе за встречу с тобой. Я прожила долгую жизнь, мне уже семьдесят лет. Но душа моя молода так же, как в день нашей первой встречи. Мои года имеют одно преимущество – старики не могут лгать, им возраст не позволяет. И кроме того, с прожитыми годами у человека накапливается опыт, и он может трезво и объективно смотреть на свои прежние поступки. Он может их как оправдывать, так и осуждать. То, что когда-то было мелким и незначительным, теперь кажется великим, и наоборот. В юности я ставила свою гордость выше любви. Скажу тебе откровенно: в большинстве своем женщины любят мужчин не ради их самих. В любви они стараются найти только собственное благополучие. Прихоть, интерес, тщеславие, материальные затруднения – вот, что тревожит нас, когда наше сердце свободно от любви. Именно такой я была до встречи с тобой. Мой характер был неровен, моя восприимчивость чудовищна, я была вспыльчива и непредсказуема. И несмотря на это, а может быть, именно благодаря этому, меня постоянно окружала толпа кавалеров. И вдруг появился ты. В тебе я почувствовала силу и твердость духа, энергию и решимость. Ты был особенный, не похожий ни на одного из моих поклонников. Ты был мне интересен, но я не хотела тебе этого показывать. Я решила не обращать на тебя внимания, но ты не позволил мне этого сделать. Твоя твердость в поведении со мной подействовала на меня отрезвляюще. Этим ты, возможно, сам того не ведая, внушил мне почтение и уважение к себе.
Я люблю тебя, Сергей! Я никогда не испытывала наслаждений от взаимной нежности, только ты заставил меня вкусить их. Ты – мой Бог, моя любовь и красота, ты – часть меня самой. Все остальное – только боль, печаль и отчаяние.
О, любимый, ты никогда не слышал от меня подобных слов. У меня самой кружится от них голова, и я краснею, как девчонка, точно пишу тебе непристойные вещи. Говорить о любви так смело и откровенно в годы нашей юности было не принято. О великой любви можно было только мечтать, да читать в исторических романах втайне от родителей. Неужели это я, в прошлом простая девчонка, воспитанная на строгих принципах деревенских устоев, пишу тебе это письмо? Да, это я. Твое солнышко, твой цветик. Ты так меня называл. Помнишь? Я закрываю глаза и вижу твое лицо… нет, оно не было красивым, оно было… Впрочем, я начну все по порядку. Время у меня есть, впереди целая ночь, затем еще ночь, и еще… В моем распоряжении столько ночей, сколько Господь Бог соизволит мне отмерить. Надеюсь, я успею, крупица за крупицей, все вспомнить и написать историю своей любви. Каждую ночь я буду писать тебе. Я буду обращаться к тебе в третьем лице, так мне проще воссоздать сеть событий, которые произошли с нами в те годы. Ты увидишь себя как бы со стороны. Я буду писать тебе о тебе самом. Думаю, по прошествии стольких лет тебе будет интересно узнать, какие мысли владели мной в дни нашей молодости. Ведь когда мы были вместе, я так и не призналась тебе в любви. Ты мог о ней только догадываться, но знать наверняка не мог. А виной всему мой гордый и независимый характер, который достался мне от отца.
Отец… Он погиб в августе 1941 года. Мне было в ту пору одиннадцать лет. Я была старшим ребенком в семье, и поэтому именно на мои хрупкие детские плечи легла забота о трех младших братьях, так как мама с утра до позднего вечера была на полевом стане. Она слыла самой лучшей поварихой в селе. Это и спасло нас от голодной смерти в годы войны. Самое страшное воспоминание моего детства – это даже не война, наполненная кровавыми ужасами, а чувство голода. Может быть, поэтому я после окончания войны решила поступать учиться в Днепропетровский мукомольный техникум на технологический факультет. Я простилась с мамой и братьями и поехала в город покорять его. Деревенские просторы были для меня уже тесными. Не скажу, чтобы я была красива, но есть в простонародье выражение: «Она была чертовски мила. И стать, и гордый взгляд, и легкая поступь…». Деревенские ребята сходили по мне с ума. Они считали меня красивой, но никто из них не смог бы объяснить, в чем именно заключалась моя красота. Меня это забавляло. Мое сердце было свободно от любви, а душа стремилась к ней, готовая преодолеть любые трудности и преграды, которые судьба уготовила мне на пути к счастью.
Город Днепропетровск, расположенный на берегах реки Днепр, показался мне сказочным и в какой-то степени таинственным, даже несмотря на то что шел 1947 год и кругом царили голод, разруха и нищета. Но что я могла видеть до приезда в этот город? Колхозные поля, которым, казалось, не было конца, убогие деревенские домишки и ужасающую нищету – вот и весь набор «красот», виденных мною в жизни. Экзамены в техникум я сдала без труда, так как в школе училась на отлично. После зачисления на первый курс мне, как иногородней, предоставили общежитие. Я быстро подружилась с девчонками, которые жили вместе со мной в комнате. Особенно мы сошлись с Верой Глушко. Меня подкупали в ней неподдельная искренность и порой наивное простодушие. В городе было много мест, где можно было весело провести свободное время. Но мы с Верой больше всего любили ходить на танцы в парк культуры имени Шевченко. Хорошо помню тот злополучный августовский вечер, с которого все и началось. Я надела единственную нарядную кофточку, имевшуюся в моем гардеробе, Вера накинула на плечи легкий шифоновый шарф, и мы, преисполненные гордого достоинства, направились в парк. На танцплощадке царило веселое оживление, духовой оркестр исполнял очередную музыкальную увертюру. Я окинула оценивающим взглядом собравшуюся публику. Вера раздраженно толкнула меня в бок.
– Оль, а народец-то собрался так себе, ни одного симпатичного лица.
Я пропустила ее замечание мимо ушей. Вечер только начинался, и предугадать, что будет впереди, невозможно. На танцплощадке вспыхнули электрические лампочки. Вновь заиграла музыка. Я небрежным движением руки откинула непослушную прядь со лба, затем расправила складки на юбке. На другом конце танцплощадки стояла группа молодых парней. Они были навеселе, шумно о чем-то спорили и тем самым привлекали к себе всеобщее внимание. Вдруг один из парней резко взмахнул рукой и направился через всю площадку в нашу сторону. Он шел медленно, вразвалочку, словно позировал. И было в этом что-то неприятное, отталкивающее, да и внешность… Я бы не хотела встретиться с ним в темном переулке. Парень явно имел намерение пригласить меня на танец. У меня непроизвольно пробежала дрожь по телу.
– Разрешите пригласить, – сказал парень и нахально улыбнулся, обнажая верхний ряд золотых зубов. На меня пахнул запах винного перегара.
На вид парню было лет тридцать, темные сальные волосы свисали до плеч, лицо, изуродованное шрамами, искажала гримаса отвратительной улыбки. Я хотела отказать ему, но вежливо, чтобы ненароком не разозлить. Но тот даже не дал мне рта раскрыть.
– Пошли, что ли, – сказал он и, крепко взяв меня за руку, потянул за собой в центр танцплощадки.
Представляю, какой у меня был в тот момент жалкий вид.
Парень обхватил меня за плечи и крепко прижал к себе. Мне нечем было дышать, я попыталась освободиться.
– Ты чо затрепыхалась, голубка моя? Кстати, как тебя зовут?
Я еще раз сделала попытку оттолкнуть от себя нахального ухажера и уперлась ему руками в грудь. Вокруг нас уже кружили молодые парочки, которых постепенно становилось все больше и больше. Вскоре рядом с нами не было уже свободного места.
– Отпусти меня, хамло, – зло прошептала я и ущипнула парня за руку.
Но тот еще крепче сжал меня в своих объятиях. Злость и боль нахлынули на меня одновременно. Я была бессильна что-либо сделать в данной ситуации. Тогда я наступила парню на ногу. Но незнакомец лишь громко фыркнул в ответ. Так минуту-другую мы топтались на месте. Но вдруг его объятия стали ослабевать, он остановился и, согнув колени, повис у меня на плечах. «Совсем охамел», – подумала я и ударила парня рукой по спине. Моя рука мгновенно стала мокрой и липкой. Я посмотрела на нее – она была вся в крови. Из спины парня торчала самодельная финка. Я отпрянула назад и громко закричала. Тело незнакомца рухнуло на пол. Люди бросились врассыпную, и я оказалась одна посреди зала рядом с упавшим парнем. Страх парализовал меня, казалось, еще мгновение – и я лишусь чувств. Вдруг кто-то громко крикнул «милиция!», и тут же раздался пронзительный звук свистка. А я все стояла, не в силах шелохнуться, и смотрела на незнакомца, лежавшего у моих ног.
– Что стоишь, дуреха?! Быстро пошли отсюда, – незнакомый парень схватил меня за руку и с силой потянул за собой.
Все было, как в кошмарном сне. Мы быстро бежали по липовой аллее, не знаю только, откуда у меня взялись силы. Возможно, от пережитого страха. И только боль в боку заставила меня остановиться. Я, тяжело дыша, закрыла глаза.
Парень тоже остановился и спросил:
– Это ты его так?
– Что-о-о? Я здесь не причем. Я ничего не знаю, – выкрикнула я и, обхватив голову руками, запричитала: – Боже мой, какой ужас!
– Успокойся. Думаю, это не твоих дело рук. У тебя кишка тонка. Однако, как здорово его пришили.
– Так он твой знакомый? – испуганно спросила я и отпрянула от парня.
– С чего ты взяла? Я, так же как и ты, раньше никогда его не видел.
– Не заговаривай мне зубы. Кто ты?
– Сергей Марков. А как тебя зовут?
– Ольга Северина.
– Вот и познакомились, – Сергей улыбнулся и с интересом посмотрел на меня.
Постепенно я пришла в себя, скользнула взглядом по фигуре нового знакомого. Милый мой, возможно, я говорила тебе, какое впечатление ты произвел на меня в первый момент нашего знакомства. Говорят, первое впечатление, которое произвел на тебя человек при знакомстве, самое верное. Возможно, так и есть. Высокий стройный блондин, ты особой красотой не блистал. Но взглянув на тебя невзначай, я мгновенно почувствовала, как страх, парализовавший меня в первое мгновение, исчез, и мне стало спокойно и надежно рядом с тобой.
– Моя подруга… Вера… Она осталась на танцплощадке, – сказала я и с тревогой посмотрела на Сергея.
В этот момент раздалась милицейская сирена и мимо нас промчалась патрульная машина.
– Ты хочешь вернуться на танцплощадку? Не советую этого делать. Подруга твоя не маленькая, дорогу домой и сама найдет. Давай лучше я тебя провожу, а то как бы чего не вышло. Ты где живешь?
– Недалеко. Отсюда две трамвайные остановки.
– Прекрасно, прогуляемся.
Я нерешительно потопталась на месте, прежде чем согласилась на предложение Сергея.
Какое-то время мы шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Первым нарушил молчание Сергей.
– Так ты действительно не знаешь парня, которого убили?
– А ты думаешь, его убили?
– Да, мне так показалось.
– Нет, я никогда раньше его не видела. Между прочим, он мне сразу не понравился. Нахальный развязный тип… Во время танца силой пытался прижать меня к себе, я даже за это наступила ему на ногу.
– А кто пырнул парня ножом в спину, ты случайно не видела? – Сергей остановился и пристально посмотрел мне в глаза.
– Нет, мне было не до этого, – огрызнулась я.
– Но, может быть, что-то необычное во время танца бросилось тебе в глаза? – не унимался Сергей.
– Да нет же, ничего особенного не происходило в тот момент, – я прищурила глаза, и страшная картина вновь предстала передо мной. Я передернула плечами. – Хотя…
– Что, что ты вспомнила? – Сергей подался вперед и непроизвольно взял меня за руку.
– Ерунда все это. Во время танца какой-то парень толкнул меня в бок. Я не обратила бы на это внимание, если бы не полосатый пиджак, который был на парне. Пиджак был белый в черную полоску, точно у зека.
– А как выглядел сам парень? Высокий, черные вьющиеся волосы…
– Ты еще спроси, была ли у него родинка на правой щеке. Да что ты пристал ко мне? Уж не из милиции ли ты? – вспылила я.
– Успокойся, это я так, ради любопытства. Ведь не каждый день на твоих глазах убивают людей.
– А ты прав. Парень действительно был высокий и черноволосый, – я облизнула пересохшие губы.
– Мыза, – сквозь зубы прошептал Сергей.
– Как ты сказал?
– Не бери в голову. Лучше посмотри на небо – как много звезд сияет на небосклоне… А ты давно приехала в город?
– Два месяца назад. А как ты догадался, что я приезжая? – удивилась я.
– По твоей одежде, городские так не одеваются.
– Вот мы и пришли. Это общежитие мукомольного техникума. Здесь я и живу. Я пойду, спокойной ночи.
– Ты обиделась на мои слова?
– Нет. Просто уже поздно, и я хочу спать.
– Ну что ж, Ольгуша, цветик мой, до свидания. Может быть, когда-нибудь и свидимся. Город большой, а земля круглая, – усмехнувшись, сказал Сергей и не оглядываясь зашагал прочь.
Слова Сергея больно задели меня. Пожалуй, я впервые не вызвала интереса у мужчины. Только так я могла объяснить поведение Сергея. Он не назначил мне свидание, сославшись на круглую землю и большой город. «Ну и черт с ним», – выругалась я и поднялась в свою комнату. Девчонки уже спали. Постель Веры была даже не смята. Я разделась и нырнула под одеяло. «Что случилось с Верой? Почему она до сих пор не пришла? Не попала ли она в беду?» – с тревогой подумала я. Ночь я провела, как в забытье. Мысли мои путались: я думала то о подруге, то о Сергее, то вспоминала кровавую сцену убийства незнакомого парня. Казалось, ночи не будет конца. Рано утром чувство тревоги заставило меня открыть глаза. Не хотелось вставать, но лежать, охваченной тревожным страхом, было еще хуже. Девчонки ушли на занятия, а я задержалась, надеясь, что Вера вот-вот появится. Вера пришла в начале девятого. Я набросилась на нее с вопросами.
– Что случилось? Где ты была?
Вера устало опустилась на свою кровать. Лицо ее было бледным, а под глазами – темные круги от бессонной ночи.
– Знаешь, Оль, это я хотела бы тебя спросить, где ты была и почему оставила меня одну, а сама куда-то убежала. Но я слишком устала и хочу спать.
– И ты не расскажешь, что произошло с тобой? Я схожу тут с ума, не знаю, что и думать, а она даже разговаривать не хочет.
– Да, не хочу, так как всю ночь провела в милиции и от усталости просто с ног валюсь.
– В милиции?! Но как ты туда попала?
– Загребли, – выражаясь блатным языком, сказала Вера и, широко раскрыв рот, громко зевнула. – Когда ты убежала с тем парнем, я хотела последовать за вами. Но на танцплощадку вырулили две милицейские машины и заблокировали выход. Менты хватали всех без разбора. Мол, на месте разберемся. Меня тоже схватили и повезли в милицию. Нас было человек двадцать. Пока всех допросили, сама понимаешь…
– Нет, не понимаю. Какое отношение ко всей этой истории имеешь ты?
– Да никакое. Просто менты искали свидетелей произошедшего.
– Ну и что ты им рассказала?
– Не бойся, подружка, о тебе я даже не упомянула. Сказала, что ничего не видела и ничего не знаю.
– А это так?
По лицу Веры скользнула легкая тень смущения.
– Почти. Все, Оль, я засыпаю на ходу, – успела произнести Вера и повалилась на кровать.
Мне ничего не оставалось, как прикрыть ее одеялом и пойти на занятия в техникум. Вечером, когда Вера пришла в себя после пяти часов сна, мы поделились друг с другом своими впечатлениями о происшествии на танцплощадке.
– А парень, с которым ты убежала с танцплощадки, симпатичный, – сказала Вера. – Кроме того, он спас тебя. Ведь ты – главный свидетель в этой истории. И если бы не тот парень, в милицию попала бы ты, а не я.
– Вера, но я ничего не видела. Свидетель из меня плохой. Единственное, что я могла бы сказать, так это об убитом парне. Похоже, он был порядочной сволочью. Но разве за это убивают? А вот ты – совсем другое дело. Ты успела даже разглядеть моего спасителя.
– Так, в общих чертах. Высокий, стройный, блондин, – Вера усмехнулась. – Когда идешь на свидание?
– Свидания не будет, – стараясь быть равнодушной, ответила я.
– А он здорово тебя зацепил, подружка, – злорадно усмехнулась Вера.
– Не говори глупостей.
– Зацепил, зацепил… – Вера захлопала в ладоши.
После этого случая прошел месяц. За это время мы с Верой ни разу не возвращались к разговору о происшествии на танцплощадке, словно его и не было. Нас закружил круговорот студенческой жизни: лекции, семинары, новые друзья и знакомые. Жилось весело и легко, точно все дни состояли из одних праздников. Как вдруг… Впрочем, об этом я расскажу в следующем письме. На пороге уже утро, правда, дождливое и хмурое. За широким окном, усеянным каплями дождя, вспучилось тучами небо. Тучи черные, длинные, надвигаются одна на другую с тяжелым пугающим упрямством. Но все равно днем я чувствую себя значительно лучше, чем ночью.
