Алия Латыйпова
Убить или Влюбить. Финалисты
Орфография и пунктуация авторов сохранена без изменений.
Составитель Алия Латыйпова
Составитель Наталия Смирнова
Иллюстратор Анна Седова
© Анна Седова, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-4498-8481-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Алина Шефер
(@alischa_lifestory)
ОДНАЖДЫ В «ПАРАДИЗЕ ДЕВИ»
Берта Граго вошла в модный ресторан «Парадиз Дэви» в центре Лос-Анджелеса. Простой силуэт атласного чёрного платья и приталенный жакет подчёркивали её изящную фигуру. Кивнув официантам, она уверенно зашагала через зал, не обращая внимания на глазеющих посетителей. Сегодня она заставит Дэва убрать эту чёртову Гарбо с дороги. Уговор есть уговор. Сходство со звездой играет на руку лишь в обычной жизни, а режиссёрам копии не нужны. Им нужна Грета Гарбо. Вот Берта и станет ей.
В конце зала она толкнула дверь в служебные помещения. Пройдя по лабиринту тёмных коридоров, она постучала в одну из дверей. На пороге появился морщинистый карлик и низко поклонился гостье: «Мисс Граго, прошу вас!». Она отдала ему жакет, и холодок пробежал по обнажённой до пояса спине.
Комната утопала в роскоши. Вдали тихо играл джаз. Несколько посетителей ворковали на парчовых диванах. Случайному человеку могло показаться, что они в карнавальных костюмах. Но Берта знала, что это их истинный облик. Она была принята в клуб самим Дэвом и могла на равных общаться с представителями потусторонних миров.
Девушка села на высокий табурет у барной стойки. «Как всегда», – сказала она бармену-фейри с длинным носом и голубыми волосами. Престарелые бабочки-близнецы поднесли ей бокал с изумрудной жидкостью. Окинув помещение взглядом, она поморщилась от доносящихся из дальнего угла звуков лобызания и сладострастных вздохов и приготовилась ждать.
Она не знала, сколько так просидела и сколько выпила. Мысли начинали пропадать в дурманящем тумане. Но вот карлик-мажордом вновь поспешил к двери.
⠀Вошедший был невероятно красив. Высокий, темноволосый, властный. Перед таким расступаются толпы, за ним следуют, лишь стоит ему слегка поманить пальцем. Дэв Илл знал, какое впечатление производит на окружающих и пользовался этим. Чёрная пантера неслышно ступала за своим хозяином. Он расстегнул золочёный ошейник, кошка выгнула спину и плавно поднялась на ноги, обернувшись черноволосой девушкой. На ней было лишь чёрное нижнее бельё и корсет. Вихляя бёдрами, она прошла мимо Берты, презрительно изогнув губы. Как же Берта ненавидела эту бесстыжую Пэн. Девица прошла за барную стойку и повисла на бармене.
Шеи Берты коснулось тёплое дыхание, кожу пронзили тысячи тончайших иголок наслаждения. Проворные пальцы прочертили дорожку вдоль её позвоночника, и дыхание на шее вдруг превратилось в нежные поцелуи и лёгкие покусывания. Другая рука медленно путешествовала по её бедру.
– Если бы не ваш внезапно появляющийся хвост, Дэв, в вас можно было бы влюбиться, – пробормотала девушка. Он слегка отстранился, дёрнул хвостом, и, ухмыльнулся:
– Попробуйте, дорогая. Вам понравится. Уверяю вас, помимо этого, с вашего позволения, атавизма у меня есть достоинства и поважней.
Берта повернулась и посмотрела ему в глаза:
– Я больше не хочу играть в ваши игры. Я сделала то, что вы просили и хочу, чтобы вы исполнили обещание и убрали с моей дороги эту выскочку Гарбо!
– Вы действительно этого хотите? – Дэв, не мигая, смотрел ей в глаза. – Зачем вам её жизнь, если вы можете разделить свою с нами? – Пэн фыркнула за стойкой, и Берте в руки тут же прилетел бокал с вином. Дэв продолжал: – Думаете, Джини, что изменив имя, вы стали похожи на Грету?
– Не смейте! Нет никакой Джини. Есть я – Берта. И я хочу получить славу и Джона! Я люблю его! – она толкнула Дэва в грудь, забыв, что держит в руке бокал. Алое пятно растеклось по белоснежной рубашке.
– Не нужно было этого делать, Джини, – прошипела Пэн, беря хозяина за руку и уводя за потайную дверь.
Карлик снова поспешил ко входу. Берта швырнула бокал на пол:
– Повторить! Дважды! – крикнула она бабочкам. Залпом влила в себя оба бокала бордовой жидкости и со злобой посмотрела на Пэн, вихляющую своим белоснежным задом. Пэм обняла нового посетителя и повела к дальнему столику, что-то нашептывая на ухо. – Джон! – ахнула Берта и упала с табурета.
Остекленевшие глаза Берты уставились в любимое лицо. Джон всячески пытался привести её в чувство: брызгал на неё водой, хлопал по щекам, встряхивал… Но Берта уже унеслась туда, где не имеют значения ни боль, ни слава, ни имя, которое всё повторял и повторял человек, так и не ставший её любовником.
Провинциалка Джина Будини превратилась в актрису Берту Граго, но так и не смогла поймать звезду великой Греты Гарбо.
Сколько ещё судеб перемелются в жерновах Голливуда, не догнав свою мечту? Сколько ещё талантов будут искать помощь в закрытом клубе Дэва Илла?
АНГЕЛ
2003 год. Мюнхен
Иногда Диана видела странные сны. Из-за них она начала учить латинские языки – хотела понять, о чём говорили люди в её видениях.
Во сне рыжеватые каньоны были усыпаны лестницами, по которым взбирались люди с кирками и заплечными мешками. Она видела, как мужчины трудились, как дрались, как падали вниз. Каждый раз она просыпалась от собственного крика. Но чаще она бродила во сне среди незнакомых чащоб. Покосившиеся маленькие лачуги, пыль, страшные, грязные люди на улицах. От мужчин несло алкоголем, табаком, женщины ругались, громко гоготали, мужчины грубо хватали их, куда-то тащили. Дети бегали стайками за облезлыми собаками. От непривычного воздуха Диана кашляла, начинала задыхаться. Но люди не обращали на неё никакого внимания.
Однажды она медленно шла по улицам довольно чистого города. Откуда-то доносились завораживающие звуки, пели люди. Девушка повернула на ритм и зашла в дом, где полукругом стояли люди, покачивались и пританцовывали в такт музыке. Посреди комнаты кружили два человека. Они то приседали и переворачивались вокруг себя, то поднимались во весь рост, проносили вытянутую ногу над партнёром, наклонялись и снова кувыркались. Это было чудно и непонятно. Несколько человек играли на луках, к которым было привязано что-то типа тыквы. Диана подошла к ним и стала разглядывать необычные музыкальные инструменты1. Мальчик лет тринадцати с золотыми искорками в глазах тронул её за плечо.
– Ои, кень е восе?2 – Диана смущенно молчала. – Бенту, – мальчик ткнул себя в грудь. Показал на неё. – Кому восишь шэме? Энжу?3 – он широко улыбнулся. Диана покачала головой и проснулась.
1979 год. Серра Пелада
Майор Курио установил жёсткий порядок: полицейский досмотр до и после работ. Но утром один из полицейских прошел мимо Бенту, как будто тот был пустым местом. Весь день мужчина работал не покладая рук. А когда народ начал спускаться вниз, то просто остался сидеть. Ждал, пока его заметят и окликнут. Но его не хватились. Когда все ушли, Бенту перебрался на ещё не освоенный участок и начал орудовать кайлом. Он работал как одержимый, на ощупь перебирал гравий, песок, камни, почти не соображая, что делает. Вдруг в свете луны что-то блеснуло. Бенту понял, что наконец-то ему повезло.
Он рисковал ради любимых. На окраине Марабы в обветшалом домике его ждала жена Бьянка и их новорожденный сын Тадеу. Не такой жизни хотел он для своей семьи, когда поддался на уговоры и поехал пытать счастья на прииске. Он был по горло сыт изнуряющей работой, нищетой и городом, погрязшим в драках, алкоголе и шлюхах. В карьере благополучно пройти с добычей мимо людей Курио не удавалось никому. Найденное золото отбирали и делили между собой майор и его приспешники. А если что-то и оставалось, то тут же уходило на раздачу долгов с процентами, которыми были обвешаны гаримпейрос4.
Рассовывая по карманам золотые крупицы и самородки, Бенту радовался, что они мелкие. Порой находят и стокилограммовые махины. Но разве с такой убежишь?
Он прорывался сквозь лесные заросли. Идти по дороге было слишком опасно. Светало. Вскоре он сделал привал у небольшого болотца. Смочив лицо, беглец присел на землю, достал из кармана слиток, промыл его в воде и счастливо засмеялся. Вдруг он усышал: «Куидадо!»5 Обернулся и снова увидел своего ангела. Прекрасная, златоволосая девушка в белом в ужасе показывала на его ноги. Он посмотрел вниз и на секунду оторопел – к нему подползала огромная гадюка-крестоносец6. Он отскочил:
– Обригада меу энжино,7 – и услышал визг ангела. У ног девушки извивались десятки гадюк.
2003 год. Мюнхен
Диана проснулась от крика. Неясные тени плыли по стенам. Хлопнула дверь, послышались шаги на верхнем этаже. Девушка облегченно вздохнула. Вдруг что-то холодное коснулось ее ноги. Она откинула одеяло и покрылась холодным потом. На кровати лежала огромная змея с крестовидным узором. Не переставая кричать, Диана выбежала из квартиры, разом перепрыгнула пять ступенек и выскочила из подъезда.
– Это вы кричали? Что случилось? – сильные руки удержали её. Она подняла голову и ахнула. Только что во сне она видела эти глаза с золотыми искорками. Она попыталась отстраниться и смутилась, вспомнив, что на ней лишь ночная сорочка. – Энжино8! Я всю жизнь ждал тебя. Как отец. К нему ангел приходил дважды, спас ему жизнь. Ты так похожа на ангела отца. Я покажу его рисунок. Меня зовут Тадеу. А тебя? – Диана вдруг поняла, что и она всю жизнь ждала мальчика из своего сна.
ЗВАНЫЙ ОБЕД
Дверь особняка распахивается прямо перед статным господином в сюртуке, выпуская юношу: «Михаил Аркадьевич! Моё почтение. Тоже на обед?» – «Добрый день, Анатолий. Вы уходите?» – «Да, я заехал с родителями лишь проведать фон Штюльцев. А теперь мне пора».
Михаилу всегда нравился этот юноша – сын князя Распутова. Князь – его троюродный брат по отцу, а барон фон Штюльц, в дом которого он входит, дальний родственник по материнской линии. Барон недавно женился и по этому поводу Михаил отослал ему накануне несколько бутылок вина, привезённого из Божоле.
Когда Михаил Аркадьевич видит молодую баронессу, то столбенеет. Подобной красоты он ещё не встречал. Николай Иванович поистине счастливец. Называет супругу не иначе, как Мари, а она его – Николя.
За обедом Михаил очень рассеян и часто отвечает невпопад. Он не может оторвать взгляд от Мари, что весьма забавляет барона и княжескую чету. Мари сидит чуть наискосок от него, по левую руку мужа. Её звонкий смех разливается по столовой, пышная грудь вздымается в такт волшебному переливу. Михаилу неудержимо хочется коснуться нежной кожи. Он жалеет, что стол так широк и ему никак не достать коленом до её ножки, прячущейся под шелестом синего шёлка.
Но вот, наконец, обед подходит к концу, все поднимаются из-за стола и переходят в красную гостиную. Мари идёт дать указания на счёт чая. Угощать гостей собираются новым китайским сортом «Хвост феникса». Михаилу кажется, что если он глотнёт хоть каплю из чашки, к которой она прикасалась, то тут же сгорит от любви. И совсем не уверен, что возродится.
Он проскальзывает в коридор и следует за Мари. Нагоняет её аккурат подле библиотеки, нежно берёт за руку и рывком тянет на себя, скрываясь за дверью. Мари поднимает на него глаза невероятного медового цвета и шепчет: «Мишель!» Не медля ни секунды, он начинает покрывать поцелуями её веки, лицо, шею. Его руки блуждают по нежному шёлку, сминают его, приподнимают, обнажая изящные лодыжки. Он отрывается от сладких губ. Мари прерывисто дышит. Он смотрит в её порозовевшее лицо, нежно заправляет за любимое ушко выскочивший из причёски локон, скользит взглядом вниз и утопает в белоснежной ложбинке декольте.
«Мишель! Мишель! – страстно шепчет Мари. – Мишель, вы заснули? – смеётся она, стоя в дверном проёме. – Вас давно ждут в гостиной». – Михаил вздрагивает, поднимается из-за стола и смущённо идёт за ней.
Дамы щебечут за чайным столиком. На другом конце комнаты князь что-то доказывает Николаю Ивановичу, время от времени прикладываясь к стакану с коньяком. «А! Михаил Аркадьевич, голубчик, что же вы заставляете вас ждать? – заметил вошедшего барон. – Я уж без вас отведал ваш подарок. Превосходное вино. Идите скорее сюда, плесну и вам живительной влаги» – «Благодарю, барон. Лучше угостите меня чем покрепче. Не отказался бы от хвалённой вишнёвой настойки». Алкоголь чуть оживляет Михаила. Внезапно барон одной рукой хватает его за грудки, силится что-то сказать, безумно выкатив глаза, и грузной тушей падает на пол. На пару мгновений все застывают в оцепенении. В наступившей тишине жутко хрипит барон.
Михаил первым приходит в себя, развязывает барону галстук, расстёгивает ворот сорочки. «Лекаря! Срочно лекаря!» – кричит слугам князь. Мари срывается с места: «Что с вами, Николя?» Падает около мужа на колени, трясёт его, её плечо оголяется. Взгляд Михаила мечется между её декольте и красным пятном на предплечье, похожим на свежий след страсти. Барон не дышит. Мари поднимает полные слёз глаза, смущённо оправляет платье, достаёт из декольте батистовый платочек.
Княгиня уводит рыдающую Мари, Михаил с князем молча выходят в столовую. «Вам не кажется, что нашего барона отравили?» – задумчиво произносит князь. «Отравили? Но как?» – «Мне неприятно это говорить, но подаренное вами вино пил только Николай» – «Как вы смеете? – взрывается Михаил, идёт в гостиную, в которой над бароном уже склонился лекарь. Хватает бутылку вина и возвращается к князю. —Терпеть не могу вино. Пью, только чтобы доказать вам!» Он делает несколько глотков прямо из бутылки. Мужчины молча закуривают.
Перед глазами Михаила стоит образ Мари, рыдающей над мужем. Её обнажённое плечо. Платок с инициалами. А.Р? «Послушайте, Иван Алексеевич, а Мари оставалась сегодня наедине с Анатолем?» – «Возможно. Откуда такой интерес? Уж не думаете ли вы?» Михаил не успевает ответить и оседает на пол.
«Это наш шанс, Анатоль. Вы же сами говорите, что этот ваш родственник не признаёт вино. А ваш отец, как известно, всему предпочитает коньяк» – шёпот любимой всё ещё убеждает бредущего по Синему мосту молодого князя Анатолия Распутова. Он движется в направление Невского проспекта, хочет заглянуть на Большой Гостиной к знакомому ювелиру – прицениться к подходящему кольцу.
ШЕСТЬ РУКОПОЖАТИЙ ДО МЕЧТЫ
Когда супруги Мария и Артём Петровы решились на участие в проекте, их прельщала мысль о путешествиях и, конечно, главный приз – квартира почти в самом центре Москвы. Концепция шоу «Шесть рукопожатий к мечте» была такова: ведущий передавал паре участников письмо с заданием, жал им руку и отправлял на все четыре стороны – теперь участникам предстояло расшифровать послание, отгадать все загадки, собирая по пути подсказки, чтобы найти того, кто отдаст им следующий конверт. Щедрой рукой телевидения подсказки были рассыпаны по всему миру. Цепочка рукопожатий у каждой пары участников отличалась вплоть до последнего. Ключи от квартиры передавались самым быстрым, смелым, умелым.
Чете Петровых сначала пришлось направиться в Польшу, в небольшой городок Валбжих, недалеко от которого в подземельях замка Фюрстенштайн они и отыскали второе рукопожатие. За третьим рукопожатием им пришлось изрядно помотаться по Латинской Америке, прежде чем они оказались в деревеньке Сан-Роке в Перу. Из перуанских джунглей Маша и Артём отправились в страну восходящего солнца, где после недели скитаний прибыли на порог маленького домика на окраине Мусасино, что на острове Хонсю. Из рук пожилой японки они получили конверт, в котором лежали гравюра с изображением тюльпана и записка с зашифрованными словами «чёрный», «первый», «вода» и «мрамор». После долгих размышлений, пара решила отправиться на родину тюльпанов, потому что иначе соединить все эти понятия в одну логическую цепочку они не смогли.
Стамбул встретил великолепной погодой. Синее небо, казалось, улыбалось им, яркое солнце щекотало своими лучами, взгляд ласкали разноцветные тюльпаны, в которых утопал город в апреле. После того, как оператор Алексей по большому секрету поведал, что другие пары застряли на четвёртом этапе, Петровых накрыла эйфория.
На радостях Маша и Артём решили не экономить казённые деньги, а подарить себе медовый месяц, которого не было. Они так близко подобрались к цели, что можно было позволить себе чуть-чуть расслабиться. Они сняли апартаменты с видом на Мраморное море, пару дней наслаждались прогулками по восхитительному Султанахмету – центральному району города. За пару дней Маша записала себе все названия сортов тюльпанов, которые увидела в парке Гюльхане, приобрела редкие луковицы шикарных цветов и поправилась на пару килограммов. Она не могла противостоять местным лакомствам: баклажанам баялды, кебабам, лепёшкам чёзляме, сладким пахлаве и локме.
На третий день супруги прогуливались по небольшой улице, как вдруг Маша схватила Артёма за руку и указала на витрину сувенирной лавочки. Возле картины «Лунная ночь на Босфоре» стояла табличка «imeyushiy glaza da uvidit». От владельца лавки ничего не удалось добиться, кроме того, что он настойчиво советовал совершить экскурсию по Босфору. Всучил им проспекты, расписание катеров и прогулочных кораблей. Молодые люди позвонили Алексею. Он тут же примчался и заснял, как участники наткнулись на странную табличку. В одном из проспектов ребята отыскали теплоход «Чёрный тюльпан» и решили, что это знак. Виды на вечерний Стамбул со стороны пролива были восхитительны: девичья башня, крепость Румелихисар, мечеть Сулеймание, собор святой Софии, дворец Долмобахче… Маша решила, что завтра они непременно посетят этот великолепный памятник архитектуры.
Они прошли в ресторан, заказали себе изысканные блюда, вино, Артём решил даже выпить раке – местную водку. Они наслаждались поездкой и строили планы на будущее, как вдруг мимо них прошли Аня и Слава – конкуренты на проекте. Ошеломленные Петровы догнали ребят. Те так же были удивлены встрече. Тут Артём увидел Алексея на другом конце палубы и кинулся к нему, обвиняя организаторов в нечестности. Уверенный в том, что участники не должны были пересечься, Артём буквально растолкал отдыхающих и напал на Алексея. Алексей отшвырнул его от себя. Артём ударился о стену и, шатаясь, снова пошёл на оператора. Двое мужчин попытались его перехватить, но он грубо оттолкнул их, запнулся, покачнулся, взмахнул руками и упал прямо на угол стоящего у стены столика. Дежурные врачи прибыли мгновенно. Любопытных разогнали, Артёма положили на носилки, накрыли белой простынёй и осторожно спустили на катер спасателей. Маше вкололи успокоительное, чтобы прекратить истерику. Медленно переставляя ноги, она шла рядом с врачом, поддерживающим её за плечи, и ничего не видела, кроме улыбки своего любимого мужа на фоне дворца Долмобахче.
ХОХОТУШКА ДЖЕЙН КОРНТАКСИ
⠀
– Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать, правда, Колин? – хохотала невысокая Джейн Корнтакси, локтем подпихивая мужа, – Как это можно умереть от смеха? Вот уж придумала леди Шарлотта. Я так ей и сказала: «Миледи, с вашим чувством юмора можно обойтись и без менестрелей»
– Не стоило этого себе позволять, Джейн. Всё-таки леди Шарлотта согласилась представить при дворе нашего мальчика. Единственный его шанс стать рыцарем!
– Так поэтому я с ней так и общаюсь! Ты что не заметил, как она поглядывает на нашего малютку Артура? Может, ещё и породнимся.
– Какая ещё родня, Джейн? Не забывайся. Такая благородная леди никогда не позволит себе связи с простолюдином.
– Это кто тут простолюдин? – сердито тряхнула золотистыми кудряшками Джейн и снова залилась смехом. – Так и вижу, как дедуля твой сейчас в гробу переворачивается, зыркая на нас своим уцелевшим глазом! Зря, что ли, он сбежал и сто один день прятался? Стал фригольдером9, женился, трудился в поте лица, откладывал каждую монетку? Зря глаз, что ли, в схватке с бараном потерял? Ты отцу ещё своёму скажи, что он зря как проклятый на овечьей шерсти богател, сам копихольдеров10 заимел, да нам в наследство передал? Да разве стал бы Кале городом шерсти11 без рода Корнтакси? Нашёл простолюдинов! Да мы богаче самой леди Шарлотты.
⠀– Всё равно, не стоит с ней шутить, дорогая, – Колин Корнтакси бережно взял свою хохотушку-жену под руку и повёл в дом. В гостиной их уже поджидал малютка Артур.
К своим семнадцати годам Артур весил больше двух хандредвейтов12, да и роста он был немалого, не менее двух ярдов.13 Радостно приветствуя мать и отца, он встал во весь рост и распахнул мантию, демонстрируя обновки: короткий двубортный дублет серого цвета, расшитый золотистыми и бордовыми шнурами; брюки-плундры, состоящие из двух отдельных штанин, а между ними красовался гульфик. Ах, что это был за гульфик! Всем гульфикам гульфик!
– Отче наш всемогущий! – воскликнула Джейн, уставившись на самую выдающуюся деталь костюма, выгодно подчёркивающую достоинство сына. – Боже ж ты мой! Колин, ты видел? Нет, ты когда-нибудь видел что-то более потрясающее? Наш сын будет самым красивым джентльменом при дворе! Нет, вы только посмотрите! – снова засмеялась она. – Тут и каменья, и вензель Артура, и даже вышитые розы! Розы? – Она замолчала, подняла глаза и взглянула на сына. – Сынок, а не опасны ли розы?
– Кх-кх, – откашлялся Колин. – Мама права. Сын, ты сходи-ка лучше к портному, пусть уберёт цветы. Король Эдуард, конечно, терпимо относится и к Ланкастерам и к Йоркам, но, говорят, ещё больше ценит тех, кто сохраняет нейтралитет. Пусть эти белые и красные цветочки воюют между собой. А тебе нужно служить королю, продвигаться по службе. Глядишь и титул получишь. Джейн, дорогая, – обратился он к жене. – Не плачь, всё будет хорошо.
– Да как тут не плакать? Малыш мой Арти исчез! Стоит не юноша уже, а муж! Вот леди Шарлотта удивится нашему нарядному мальчику.
– А она меня уже видела, – пробасил Артур.
– Где видела? Когда? – одновременно спросили родители.
– У кутюра и видела. Подарок мне дала. Вуаля! – Юноша вынул из-за пазухи брошь в виде розы в тон костюму, с которой свисали атласные золотистые и бордовые ленты. – Вот, смотрите! Если сделать так, – Артур приложил брошь к паху с левой стороны, прикрывая белую розу, – можно стать своим у Ланкастеров, а так, – он переложил брошь вправо, – у Йорков. А можно и нейтралитет держать, – брошь перекочевала на самую середину гульфика, скрывая оба цветка.
– Колин! Ты видел? Ты видел, Колин, – расхохоталась Джейн, – как умна леди Шарлотта! Надо же!
– Мама. Ма-ма! Прекращайте уже хохотать. А то помрете ещё, как тот король ишпанский.
⠀– Шарлотта и тебе про него рассказала? – задрожала от смеха Джейн. Слёзы выступили у неё на глазах. – Ну, надо ж такое придумать! Вот так леди! Менестрель, а не леди.
⠀Миссис Корнтакси смеялась и смеялась: и за ужином, и переодеваясь в опочивальне. И даже, когда завернулась в простыни под боком мужа, не могла остановиться, а всё похихикивала да подвизгивала. Она смеялась даже во сне. Её муж Колин уж было занёс подушку над её лицом, так устал слушать этот хохот. Но взглянув на то, как жена счастлива, лишь вспомнил, что и полюбил-то он её за эту смешливость, покрепче обнял супругу, вздохнул и приготовился не спать всю ночь. Лишь к утру Джейн затихла. Навсегда. Как тот ишпанский король14.
МИЦКИ-ТЯН
Над рекой Намери восходила луна. Восьмилетняя Мицки прикрепляла листики аукубы к небольшим щепкам. Держа самодельную лодочку в ладонях, шептала ей пожелания для отца и братьев, спускала поделку на воду, подгоняла длинной веткой и долго смотрела вслед. Затем брала новую щепку и листочек, и всё повторялось.
– Мицки-тян, – позвала мама, – пора домой. Завтра будет новый день.
– Иду! – Девочка посмотрела на уплывающие кораблики, помахала реке и пошла за матерью.
Они жили в хижине на берегу. Несколько месяцев назад отец и братья, как и многие вконец обнищавшие рыбаки, подались в вокоу15. Мицки, конечно, мечтала, чтобы они лучше стали благородными самураями, про которых много рассказывал дедушка, а не морскими разбойниками, промышляющими неизвестно где.
На следующее утро девочка помогала маме и дедушке вытаскивать из сетей рыбу. Послышался топот копыт. К хижине подкатила повозка, за ней скакали два самурая. Взрослые тут же бросили сети и поспешили к гостям. Мицки пробралась следом и наблюдала за гостями из-за угла. Низко склонившись, дедушка слушал, что ему говорит богато одетый господин из повозки. Затем он что-то тихо ответил и показал рукой на хижину. Мама кликнула Мицки и велела принести свежевыловленную рыбу, засеменила в дом, достала воды, вчерашних лепёшек. Господин и его самураи расположились на циновках в тесноте хижины.
Мицки освободила из сети оставшихся рыб, кинула их в корзину и поволокла к дому. Корзина была не столько тяжёлая, сколько очень большая, и худенькой девочке было неудобно нести её одной. Внезапно перед ней возникли чьи-то ноги. Она посмотрела наверх и обомлела: один из самураев. Высокий, молодой и очень красивый, он напомнил ей брата. На глазах выступили слёзы.
– Не бойся. Меня зовут Харуто Такахаси, – мягко сказал воин, забирая у неё корзину. – Я тебя не обижу.
– А я – Мицки, – всхлипнула девочка.
– Пойдём скорее, Мицки-тян. Мы очень спешим. Нужно доставить в столицу срочное донесение.
Больше он с девочкой не разговаривал. Она же украдкой наблюдала за ним, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждое его движение, и мечтая поскорее вырасти. Тогда она сможет пойти в услужение даймё16 Хокосава Акиути и там снова увидит красавца Харуто-сана.
Через семь дней спокойный ритм жизни рыбаков вновь нарушил топот копыт. К берегу приближалась целая конница самураев. Одновременно с ними на реке появились корабли. Мицки обрадовалась и побежала встречать отца и братьев. Но с реки полетели стрелы. Монгольско-корейская флотилия17 высаживалась на берег. Сеча была кровавой. Когда чужестранец занёс над Мицки кривой нож, девочка лишь прикрыла лицо руками. Короткий хриплый вскрик и капли чего-то тёплого заставили её приоткрыть глаза, и она увидела откатившуюся в сторону голову монгола. Сильная рука схватила её, поставила на ноги, она глянула в такое знакомое, теперь разъярённое лицо Харуто-сана. Он оттолкнул её в заросли камыша, и будто издалека она услышала его голос: «Сиди тише мыши! Не высовывайся, пока не наступит тишина».
Мицки не знала, сколько времени она провела в холодной воде. Она зажимала уши руками, но всё равно слышала лязг металла, крики, стоны, возню. Когда девочка осмелилась выглянуть, в реке уходил под воду лишь один пришлый корабль. Берег был залит кровью, усеян стрелами, мечами, телами. Она осторожно побрела домой, едва чувствуя ноги. В хижине лежал дедушка, из его груди торчала стрела. Мицки завыла, обхватив себя руками. Маму девочка так и не нашла.
Прошло десять лет. Мицки жила в Камакуре в услужение у богатой госпожи. Однажды под вечер прибыли гости. Мицки узнала камон18 даймё Хокосавы Акиути и девичье сердце гулко забилось. Лицо Харуто-сана, которое она еженощно видела во сне, было обезображено шрамом. Девушка поняла, что любит его ещё сильнее. Вечером, когда все уснули, она пробралась к комнате, где спал даймё. Самурай дремал, прислонившись к двери, но тут же проснулся и схватился за меч. Он вопросительно посмотрел на служанку. Девушка нежно дотронулась до его шрама.
– Это я. Мицки из рыбацкой деревни. Вы спасли мне жизнь. Помните, Харуко-сан?
Славный воин стоял, не шевелясь, позволяя нежным рукам исследовать его лицо, плечи, спину. Он очень устал и обрадовался столь неожиданным ласкам.
На утро он нашёл даймё с перерезанным горлом. Поднимая меч, Харуко не сомневался в своих действиях. У самурая, не уберёгшего господина, есть лишь один выход. Последним, что он видел, вспарывая себе живот, было милое личико Мицки.
