Алиса Соколова
Ряпужук

Действующие лица

ТИШКА

КАРЕНИКА

БАБКА ТОНЬЯ

КУЛЯШ

МАЛЬЧИК

РУСАЛКА

СМАРТФОН

ГОЛОС

РУСАЛКИ

Действие происходит у бабушки в деревне.

Пролог

Солнечный день у необычной реки. Речка течёт посреди самшитовой рощи, петляет от дерева к дереву, серебрится и разливается мерцающими каплями по жаркому летнему воздуху.

На берегу реки под солнцем греются ТИШКА и последняя взрослая РУСАЛКА.

В толще воды журчат и поблёскивают спинки мальков-русалок. Они только-только родились и ещё не знают участи, которую приготовил всем здешним русалкам речной чёрт.

Русалка всхлипывает и безнадёжно шлёпает хвостом по воде. ТИШКА, как и любой восьмилетний мальчик, хочет помочь бедной-бедной РУСАЛКЕ.

ТИШКА. Я бы ему вот так врезал, и всё!

РУСАЛКА. Да уж куда! Хитрющий он…

ТИШКА. А я тоже хитро! И так бы, и вот так бы, и вот так ещё!

РУСАЛКА. Куляш – взрослый и сильный!

ТИШКА. Значит, старый! А я молодой!

РУСАЛКА. Дочки-русалочки – мальки совсем! Куляш-то тут главный чёрт. Столько лет уж только его чертовщина на реке творится! Ах, Тишка! Если бы каждый ребёнок справиться мог, тогда и малёчки бы мои…

ТИШКА . Я не ребёнок! Мне восемь почти! Могу и русалок спасать, и не бояться ничего – тоже могу! Я его так, и вот так, и ещё вот так!

РУСАЛКА. Да ты на лягушку похож! Росту два вершка, а все двадцать пять килограммов трусости!

ТИШКА. Я взрослый, у меня даже смартфон есть!

РУСАЛКА. А мне смартфон не нужен, чтобы взрослой быть и о русалятах думать! Вот придёт Куляш, схватит меня, и куда они?

ТИШКА. У нас вот с Кареникой мама-папа тоже временно уехали, так ничё! Мы смелые, видишь?!

Пауза.

ТИШКА. Может, есть способ?

РУСАЛКА. Не бояться – вот и весь способ! Раньше ещё ходили тут, выдумывали всякое про какие-то жемчужины речные. Куляша извести хотели, чтобы русалочье племя вольным стало. А теперь одна, одна, совсем одна осталась. Всех словил, всех заморил. Вот меня заберёт себе новой невестой, а потом, когда малюточки подрастут, и их перетаскает.

ТИШКА. Только приди, противный чёрт Куляш, я-то тебе врежу!

РУСАЛКА. Не жизнь, а страх один. Только ряпужимся! Ряпужимся и ряпужимся без конца и края! А река-то наша сегодня какая чистая: хвостом в ней поплещешь – а там русалятки-мальки мои плещутся и блестят. Не к добру!

РУСАЛКА плачет, и со всех сторон раздаётся русалочий плач. Всё вокруг гремит. ТИШКА пугается и прячется за РУСАЛКУ.

ТИШКА. Это чего?

РУСАЛКА. Куляш!

Появляется КУЛЯШ. Это большой лохматый чёрт. Нос у него как свиное рыльце, взгляд с прищуром, а сзади болтается коровий хвост. В лапах КУЛЯШ а длинная сеть. РУСАЛКА не двигается с места. ТИШКА всё ещё прячется за неё.

КУЛЯШ (раскидывает сеть по реке, как хозяин). Ну-ка в сеть! Прыгай в сеть, рыбина! Никуда ты не денешься! Да не вертись ты – только хвост поцарапаешь!

РУСАЛКА (неуверенно). Тихон! А ты разве не спасёшь меня?.. Не спасёшь? Ах, и ты ж тоже ряпужук!

КУЛЯШ обвивает сеть вокруг РУСАЛКИ и пританцовывает с неводом.

ТИШКА достаёт смартфон, фотографирует КУЛЯШ а с РУСАЛКОЙ и быстро прячет смартфон в карман.

РУСАЛКА. Тихон! Тихон! Не рассказывай!

КУЛЯШ. Чу… Так он ещё ребёнок! Ребёнок-лягушонок, ребёнок-лягушонок! Чего, струсил?

ТИШКА (дрожит от страха). Я-я-я тебе сейчас как дам!..

КУЛЯШ. Ряпужись, трусалка! Трусалка! Это я тебе сейчас покажу! Это я – потомственный чёрт в девятом поколении Куляш!

РУСАЛКА. Храни секрет, Тихон!

КУЛЯШ. Сохраним-сохраним, потуже сеть затянешь – секретик быстрее стянешь! Давай, русалка-трусалка! Кышь, Тихон-ряпужук! В ил русалку заложу – всё мне порасскажешь!

КУЛЯШ корчит страшные рожи, прыгает вокруг ТИШКИ и затягивает

на РУСАЛКЕ сеть. ТИШКА дрожит, закрывается руками глаза и по-лягушачьи убегает в сторону дома.

Первая картина

Тёмная ночь. Идёт дождь. Слабый свет луны еле заметно освещает небольшой домик на окраине самшитовой рощи. Брёвна у дома старые, пушистые, поэтому

ТИШКА с КАРЕНИКОЙ и БАБКОЙ ТОНЬЕЙ называют его Пушистым домом.

Капли дождя барабанят главный летний концерт по ветхой крыше: вот маленькие слабые капли синхронно сыграли «си-бемоль» по сломанной черепице и хлынули в палисадник. Поток огромных капель хором прыгнул с веток самшитов и басом отозвался с железного оконного карниза.

В доме все давно спят, и только внимательное ухо ТИШКИ слышит сквозь какофонию дождевых звуков, что вокруг дома кто-то бродит: будто шуршат чьи-то лохматые лапы по мокрой лесной траве. ТИШКА навострил уши и еле слышно охает у себя в кровати. У дальней стены спит КАРЕНИКА. По стенам комнаты вздрагивают тени.

ТИШКА. Это черти за окном. Вон слышно, как смеются! Лица свои чумазые в окна, наверное, показывают!

Гремит гром, и окно в комнате открывается. За дверью, в глубине дома, скрипят половицы. ТИШКА прячется под одеяло с головой и дрожит.

ТИШКА. Это Куляш! Точно он! Главный чёрт снова из реки своей вышел! Русалок всех своровал, теперь будет детей воровать! Я видел! Я всё видел! (На ходу сочиняет заклинание.) Чёрт Куляш, поиграл и вон! Чёрт Куляш, вот тебе мой закон: дома сухо и тепло, твоя речка далеко. Не утащишь, не скрадёшь, восвояси уползёшь! Тумаком тебя огрею и обратно в реку отправлю взашей!

Другой порыв ветра закрывает окно, ТИШКА снова пугается, вскакивает с кровати и кричит во всё горло. Просыпается КАРЕНИКА.

КАРЕНИКА (встаёт и закрывает окно на шпингалет). Тишка! Я оторву тебе язык, лягушонок! Каждую ночь на арене! Выдохни уже, нет никакого Куляша! Ты же каждую ночь…

ТИШКА. Есть, есть! Я даже сфоткал! Смотри!

Со скрипом открывается дверь. Входит БАБКА ТОНЬЯ в огромных белых тапках и широкой ночной рубахе. В руке у неё дрожит свеча. ТИШКА показывает

КАРЕНИКЕ что-то в телефоне.

КАРЕНИКА (смеётся). Так и знала! Так и знала!

БАБКА ТОНЬЯ. Кареника, ну-ка, чего это вы? Ишь! Чёй-то не спится вам, бормосатики? (Оглядывается.) ТИШКА, опять ты за своё? Ну-ка кыш в кровать! Разбухтелись, молодцы! Спите-ка, спите, бормосатики. Нечего в такую ночь…

ТИШКА. А сама ты тут зачем? Бродишь по дому, а я испугался, думал, что ты Куляш. Тебя-то я ведь не боюсь, а за мной целый главный чёрт охотится!

КАРЕНИКА. Ба, он опять! Куляш у него опять! Заладил сказку!.. Без-на-дёж-но!

БАБКА ТОНЬЯ. Не опять, а снова!

КАРЕНИКА. Дубово! Лягушачество не лечится, Ба! Даже мазью Вишневского, подикось, не замазать – без-на-дёж-но!