Алиса Ковалевская
Жена по принуждению

Глава 5
Мирослава

– И что же ты сегодня без своих церберов? – осведомилась я, когда официант, оставив нам одно на двоих меню, отошёл от столика. Второе он унёс с собой. Конечно же, по похожей на приказ просьбе Якова.

– С тобой я справлюсь сам, если потребуется.

Я заставила себя промолчать. Ресторан, где мы сидели, находился в нескольких минутах езды от дома. Не столь изысканный, каким бы мог быть, но от этого не менее дорогой. В своих джинсах и застиранной кофте выглядела я тут, мягко говоря, неуместно, но ни официант, ни метрдотель не подали вида.

Конечно! Какая разница, как я одета, если рядом со мной Яков Серебряков?! Дураку понятно, что платить будет он, а я – всего лишь его прихоть.

– Не хочешь спросить, чего я хочу? – когда он, пролистав меню, дал знак, что готов сделать заказ, сдержанно поинтересовалась я. – Или мои желания снова не имеют значения?

Он не удостоил меня ответом. Только посмотрел, как на пустое место и обратился к вышколенному парню с блокнотом.

– Два стейка из мраморной говядины с фирменным соусом и свежими овощами, – отложил меню на край стола.

– Будьте добры зелёный чай с молоком, – когда официант сделал пометку в блокноте, добавила я.

– Нет, – Яков откинулся на спинку дивана. Глядя на меня в упор, выговорил: – Ты не будешь пить зелёный чай.

– Неужели? – гнев вырвался наружу. – И что же я буду пить?!

– Принесите к мясу бутылку купажированного красного вина, – не глядя на паренька с блокнотом. – Сухого. Лучше, если оно будет португальское или итальянское. В крайнем случае, Южная Африка. Никакой Франции или Испании.

– Хорошо, – кивнул официант, записав. – Для вас два стейка средней прожарки со свежими овощами и фирменным соусом. По поводу вина я уточню, какое лучше подойдёт к выбранному мясу.

Я смотрела на Якова, он – на меня. Голос официанта звучал фоном, как и остальной шум. Как только мы снова остались одни, я сделала попытку встать. Что уйти он мне не даст, было ясно, но можно было попробовать отвоевать хотя бы несколько минут.

– Сядь, – стоило мне привстать.

Вопреки его распоряжению, я с шумом отодвинула стул. Сумки у меня не было, телефона тоже. Как его отобрали в отделении вместе с ключами от квартиры и другими личными вещами, так и не вернули. Или, как я подозревала, вернули. Только не мне.

– Можно мне сходить в туалет? – не думая прятать взгляд.

Уголок его рта дёрнулся. С ответом он не торопился, как будто решал, стоит ли предоставлять мне право сходить в уборную или нет. Я понимала, что он специально выводит меня из себя, провоцирует. И это у него почти получилось. Почти. Когда я уже готова была взорваться, лежащий возле него на столе телефон зазвонил. Взяв его, он посмотрел на дисплей. На лицо тут же набежала тень.

– У тебя десять минут, – бросил и принял звонок.

– Какая щедрость, – прошипела и пошла, куда глаза глядят, потому что куда идти, не имела представления.

Поймала на себе заинтересованный взгляды двух девиц, сидящих за одним из столов, мимо которых я проходила, услышала за спиной негромкий смешок.

Да провались ты пропадом, Серебряков! Ненавижу! Ты мне ещё ответишь… Смешок раздался снова, и я, развернувшись, вернулась на пару метров назад.

– Вы знаете, что написано на вашей футболке? – обратилась я к девице.

– Простите? – она перестала смеяться.

Я взглядом указала на её футболку.

– Иероглифы. Китайские иероглифы. Вы знаете, что они означают?

– Просто иероглифы… – она смутилась. Подруга её сидела, как будто набрала в рот воды.

– На вашей футболке написано «Сзади безопаснее», – перевела я. – Я понимаю, что это, наверное, бренд и всё такое… Но вам бы стоило осторожнее относиться к тому, что вы выбираете, – красноречиво округлила глаза и пошла вперёд с неким подобием чувства удовлетворения, слушая образовавшуюся позади тишину. Может быть, я и выгляжу, как неудачница, но… Я, чёрт возьми, не такая уж и неудачница. Хотя… это с какой стороны посмотреть.

– Хватит, Яков, – отложила вилку, когда Серебряков наполнил бокал из принесённой официантом второй по счёту бутылки. Когда я вернулась из туалета, он уже задумчиво цедил вино, а когда подали еду, заказал ещё.

– Что хватит, а что нет, я разберусь без тебя, – прочеканил, отрезав кусок стейка. Наколол на вилку и снял зубами. Каждое его движение, каждый взгляд были наполнены плохо контролируемой яростью. Даже когда я уходила, он не был таким.

– Что-то случилось? – осторожно спросила, решив не обострять.

Мясо было ароматным и сочным, но я почти не притронулась к нему. Есть по-прежнему не хотелось, да и настроение Якова пугало ни на шутку.

– Ничего, – коротко.

Это «ничего» осталось единственным, что я услышала от него за последующие десять минут. Молча он закончил с едой и сразу же попросил счёт. Негромкая музыка давила на уши, обычная жёсткость в чертах лица Якова превратилась в каменную маску. Я пригубила вино, отрезала немного мяса и всё-таки заставила себя проглотить. Сравнивать с тем, что вышло у меня, даже не стоило.

– Мы уходим, – расплатившись, Яков поднялся.

– Я ещё не закончила, – снова я не удержалась. Есть не хотелось, как и раньше, и всё-таки мясо было слишком хорошим, чтобы оставлять его.

– Закончила, – отрезал и, подойдя, буквально сдёрнул меня со стула, как и дома. Забрал оставшуюся в руке вилку и кинул на недоеденный стейк.

Я развернулась в его руках. Сделала вдох, чтобы высказать ему всё, что я о нём думаю, но заткнулась, услышав:

– Не выводи меня, Мира. Одно слово, и ночевать ты отправишься в камеру.

Он держал меня за локоть. Так крепко, что пальцы впивались до боли.

Не желая прикасаться, я поспешно убрала руку с его груди. Я не желала чувствовать его, не желала вдыхать запах его парфюма. И стоять так близко к нему я тоже не желала.

– Вот и молодец, – убедившись, что смысл его слов до меня дошёл, разжал он пальцы.

Я облизнула губы. Столкнулась взглядом с обслуживающим нас этим вечером официантом, и тот поспешно отвернулся. Кивком Яков указал мне на выход.

– Не знаю, что тебя так разозлило, но я тут точно ни при чём, – всё-таки огрызнулась, проходя мимо него.

Он шёл позади, сохраняя зловещее молчание. Только ощущение у меня было такое, что в молчании этом звучало наполненное предупреждением и не сулящее ничего хорошего «Это не важно, Мира. Ты всегда при чём».

Глава 6
Мирослава

– Мне нужно взять кое-что из вещей, – нарушила я молчание.

Убедить Якова не садиться за руль самому мне не удалось. Когда я сказала, что не поеду с ним, он просто зашвырнул меня в машину. Захлопнул дверцу, но сам так и не сел. Достал телефон и, кому-то набрав, остановился около капота. Разговор я не слышала. Только по обрывкам доносившихся до меня слов понимала, что говорит Яков жёстко. Даже более, чем жёстко. Что-то было не так. И ему это сильно не нравилось.

Резко вывернув руль, Яков на скорости въехал на паркинг. Немного сбросил, только когда мы проехали вдоль ряда машин.

– Мне нужны вещи, – настойчивее. – Ты меня слышишь? И ещё я должна заплатить за квартиру, Серебряков! У меня в отличие от тебя есть не только прихоти, но и обязательства.

Он наградил меня гнетущим взглядом. Дел ему до моих обязательств не было никаких. В особенности до тех, что не имели к нему отношения.

Притормозил, сворачивая к парковочному месту и наконец остановил внедорожник. Свет вдруг мигнул. Померк на пару секунд и снова залил парковку.

– Что за чертовщина, – процедил Серебряков тихо. Осмотрел паркинг, не выходя из машины, а мне стало неуютно, и совсем не из-за того, что Яков был рядом. Лампочки моргнули снова, но на этот раз всего на почти неуловимое мгновение.

– Неужели ты перешёл дорогу кому-то, у кого яйца покруче твоих? – уже в открытую посмотрела на Якова. – Боишься, что получишь пулю в лоб?

Судя по тому, как блеснули его глаза в момент, когда он повернулся ко мне, стоило и дальше держать язык за зубами.

– Если я получу пулю в лоб, – двери с тихим щелчком разблокировались, но на этот раз вздрогнула я от звука его голоса: – Следующую получишь ты.

Оказавшись снаружи, я опять окинула парковку взглядом, но, как и прежде, ничего не заметила. Шла за Яковом, против воли прислушиваясь к гудению ламп, к шорохам. Тишина. Только звук наших шагов, гулким эхом отражающийся от стен, и моё собственное беспокойно бьющееся сердце.

– Что, перспектива получить пулю в голову не кажется забавной? – Яков вызвал лифт.

– Так всё-таки вероятность этого есть?

Я подобралась, вглядываясь в его лицо. Верхняя губа его почти незаметно дрогнула, глаза казались чёрными. Расстояния между нами не стало, когда он, подавшись ко мне, положил ладонь мне на ягодицы. Сжал до боли и, глухо, нецензурно выругавшись, толкнул к открывшимся дверям кабины. Я ввалилась внутрь, и тут же он прижал меня к стенке. В висящем напротив зеркале мелькнуло наше отражение, дыхание Якова опалило губы.

– Ты ни черта не знаешь, – заговорил он, прижимая меня. – Ни черта. Строишь из себя хрен знает что, но на деле ты немногим лучше любой пустышки.

– Так и займись какой-нибудь пустышкой, – прошипела в ответ, упираясь в него, пытаясь сохранить хоть какое-то расстояние. – Что ты вцепился-то в меня?

– Я уже говорил – мне нужна ты, – ладонь его опустилась на мою талию. По коже как будто полоснуло раскалённым металлом. – Я хочу именно тебя. Я уже говорил.

В крохотном пространстве кабины не осталось воздуха. Я делала вдох за вдохом, но всё равно задыхалась, потому что всё было пропитано им.

Наощупь найдя пуговицу на моих джинсах, Яков расстегнул её, дёрнул вниз молнию. Перехватил обе моих руки одной и, с удовлетворённым рычанием выдохнув, сжал меня между ног.

– Не смей, – зашипела, извиваясь.

Кабинка плавно ехала вверх, а он смотрел мне в глаза и касался сквозь трусики.

Ища путь к спасению, я глянула в зеркало, взглядом зацепилась за панель. Ничего… Принялась выкручивать кисти.

Резко убрав трусики в сторону, он дотронулся до плоти. Нажал, раздвигая складочки и вдавил в стену сильнее.

– Не смей! – прорычала сквозь зубы. – Я тебе этого никогда не прощу, пон…

– Пошла, – за запястья оторвал меня от стены и толкнул к раскрывшейся двери.

Оказавшись в холле, я обернулась на него. Дыхание было тяжёлым, в голове шумело. Что делать, я не знала. Попробовать сбежать? Единственным спасением был лифт.

Я бросилась было обратно, но Яков перехватил меня за талию. Подтащил к стеклянным дверям и, набрав код, поволок дальше. В памяти вспыхнули кадры самой первой нашей встречи. В тот день он силой затащил меня в свою машину просто потому, что ему захотелось этого. Потому, что он захотел меня. С самой первой секунды между нами было нечто ненормальное, неправильное.

В тёмном коридоре что-то звякнуло, мягкий ковер под ногами сменился паркетом, бедром я ударилась о стену. Яков не останавливался. Я чувствовала запах его роскошной квартиры, видела мелькающие в темноте силуэты и чувствовала его руки.

– Плевать мне на твоё прощение, – процедил, швырнув на постель.

Навзничь я упала на покрывало. Отползла на считанные сантиметры и тут же ощутила тяжесть его тела.

Молния кофты разошлась мгновенно. На живот опустилась горячая ладонь, щетина царапнула кожу, влажным языком Яков коснулся моей шеи. Я задрожала. Не желая этого, напуганная, я всё равно задрожала, когда он, задрав майку, обхватил мою грудь. Коснулся соска и прихватил кожу на шее зубами.

– Мне плевать на твоё прощение, – просипел, покусывая шею. – Мне плевать на твои желания, – выше, к скуле. Приподнялся на руках и, пригвоздив мои руки к кровати, навис, глядя сверху сквозь мрак.

Я лежала, распластанная под ним и боялась шевельнуться. Чувствовала его твёрдый член, видела дьявольски блестящие во мраке глаза и звериный оскал на лице. Судорожно выдохнула, когда он, нагнувшись ещё ниже, вдавил руки сильнее.

– Яков… – прошептала, но даже сама не услышала свой голос.

Большими пальцами он поглаживал мои запястья, и я знала, что он чувствует, как бешено колотится у меня сердце. Губы пересохли, а внизу живота… Внизу живота было горячо и щекотно. Я вдыхала его запах и осознавала, что слишком слабая перед ним. Ненавидела себя за эту слабость, ненавидела его и ничего не могла с этим поделать.

– Что-то в тебе есть… – по руке до локтя и опять на голый живот. Я задрожала сильнее. Он нагнулся, втянул носом воздух у моего виска. – Что-то, чего нет в других… – губами задел кожу. Ладонь с живота опустилась ниже, к расстёгнутым джинсам.

Я глотнула лишённый кислорода воздух. Слышала его дыхание, чувствовала тяжесть тела и нетерпение.

– Будь на моём месте другой, он бы с тобой не церемонился, – касаясь плоти. Надавил, слегка проник внутрь.

Я сдвинула ноги. Такая же бессильная попытка что-то изменить, как и все, что были до неё. Ещё глубже… Развёл пальцы в стороны, натягивая плоть, и вдруг резко убрал руку. Одёрнул мою майку вниз и встал.

Ошалевшая, я не поняла, что случилось. Приподнялась на локтях и смотрела ему в спину, на его выделяющийся в полумраке силуэт.

– Моё терпение подходит к концу, – Яков обернулся к постели. – Не жди, когда оно кончится совсем.

Он скрылся в прихожей и почти сразу же оттуда полился свет. С постели я буквально сползла. Спущенные джинсы болтались на бёдрах, кофта съехала с плеча. Трясущимися руками я подтянула её, потом трусики.

– Ты уходишь? – спросила, выйдя за Яковом.

Меня опять колотило, он же казался совершенно спокойным.

– Хочешь, чтобы остался? – сухо.

Я ничего не сказала. Так и стояла, придерживаясь за стену до тех пор, пока он не открыл входную дверь.

Напоследок Яков всё же обернулся. Взглядом скользнул по телу, задержался на животе и ниже. Джинсы… Они всё ещё были расстёгнуты, и я, не отдавая себе отчёт в том, что делаю, схватилась за пуговицу. Презрительно хмыкнув, Серебряков всё-таки поднял глаза к моему лицу. С губ его так и не сходила эта почти неуловимая усмешка, заставляющая меня чувствовать себя перед ним жалкой. В ней сквозило его превосходство не только надо мной, но и над всем, что появлялось в его тени.

– Больше я ждать не буду, – без какого-либо нажима. Спокойно и всё так же сухо. – Запомни это.

Дверь закрылась тихо, а мне показалось, что хлопок был оглушительнее выстрела.

Прикрыв глаза, я привалилась к стене. Коснулась шеи, груди, потом живота и нервно выдохнула. Прислонилась затылком и, из-под ресниц глядя на лежащую на тумбочке коробочку с кольцом, тихонько застонала.

Не будет… Только что это значит? Что в следующий раз он придёт за моим согласием? Согласием стать его женой? Или… Нет, он ясно дал понять – в следующий раз согласие ему не потребуется. Ни на что.

Глава 7
Мирослава

– Это что? – обратилась я сразу и к Якову, и к мужчине, приставившему к стене один из трёх чемоданов.

– Вчера ты сказала, что тебе нужны вещи, – дав тому знак, чтобы ждал снаружи, ответил Серебряков. – Забыла?

– Не забыла, – я снова посмотрела на чемоданы. Один из них был мой, два другие – совершенно новые. Стоило представить, что кто-то рылся в моём шкафу, стало не по себе.

– Это ты забыл, что я сказала, что мне нужно кое-что из вещей, – сделала акцент на окончании фразы. – И ещё мне нужно перевести деньги за квартиру. Так что, будь добр, верни мне телефон.

– Деньги за квартиру переводить тебе не нужно, – Яков кинул шарф на тумбочку, ровнёхонько возле футляра с кольцом, который я больше так и не трогала.

Принялся расстёгивать пальто.

– Это ещё почему? – я начинала закипать. – Я не давала тебе разрешение оплачивать мою квартиру, Яков! Ты…

– Я и не собирался оплачивать твою квартиру, – убрал пальто в шкаф. – Ты больше её не снимаешь.

– Что?! – подавилась я выдохом.

Его самоуверенность переходила все грани. Не обращая на меня внимания, он пошёл в сторону кухни.

Да чёрт подери! Нагнав, я схватила его за рубашку.

– Мне нравится моя квартира, Серебряков! – рванула. – И отказываться от неё я не собираюсь!

Он посмотрел на мои пальцы. Потом на меня.

– Ты уже это сделала.

Сама того не желая, я разжала пальцы. Моя жизнь только-только начала приходить в порядок, только-только я начала выстраивать её после развода. Кирпичик за кирпичиком, ниточка к ниточке. Маленькая студия не в самом лучшем, но достаточно хорошем районе, редкие походы в булочную за углом и кинотеатр в ближайшем торговом центре. После последних месяцев брака всё это было для меня, как глоток свежего воздуха. Только Якова не беспокоило, что мне нужно дышать.

– Ты сволочь! – бросилась за ним снова. – Ты…

– Кто я? – тот же взгляд. – Мерзавец? Сукин сын? – включил кофемашину и, когда та загудела, медленно приблизился ко мне. Лениво, как крадущийся хищник. – Кто? – вкрадчиво.

Я отступила, и он пренебрежительно усмехнулся. Как и вчера вечером отчётливо давая мне понять, что чувствует мой страх. Что осознаёт свои возможности и свою власть.

– Придумай что-нибудь новое, Мирослава, – поймал меня за верёвочку капюшона и, наматывая её на палец, потянул на себя.

Я сделала шаг назад, но он в момент схватил вторую. Намотал и её. Капюшон стал затягиваться, отступать было некуда. Я стиснула зубы. Задрала голову и упрямо, с яростью ответила ему прямым взглядом. Это вызвало у него новую усмешку. Верёвка, словно поводок, становилась всё короче, костяшками пальцев он уже касался моего горла.

– Порой мне даже нравится твоё упрямство, – он говорил тише, чем работала кофемашина, но каждое его слово резонировало внутри меня. – Но оно начинает мне надоедать. Не заставляй меня переступать черту, Мира.

– Разве ты её ещё не переступил? – слова царапали горло. Отвечать ему, чувствуя пальцы на шее, было трудно.

Не выпуская верёвок, он водил туда-сюда костяшками и смотрел при этом мне в глаза. Нет, не переступил. И что в его понимании было переступить эту самую черту, я боялась представить.

– Достаточно, – взялась за верёвочки возле его руки.

Кофемашина умолкла, и он, выпустив их, достал из холодильника сливки.

Ноги подкашивались, хотелось на что-нибудь опереться. Я понятия не имела, пришёл он сегодня за моим согласием или за чем-либо ещё. Поначалу уверенная, что ни за что не поддамся, теперь я уже не знала, смогу ли выстоять. Он лишил меня самостоятельности, запер в квартире, выхода из которой не было. Сколько угодно я могла орать из окон – единственными, кто мог меня услышать, были птицы. Хотя даже они не поднимались настолько высоко.

– Оденься и собери вещи на пару дней, – открывая бутылку со сливками, выговорил Яков.

– Зачем?

– Поедешь со мной в Санкт-Петербург, – плеснул в кофе. Развернулся и, оперевшись о столешницу, посмотрел на меня. – Иди. У тебя есть полчаса.

– Серьезно? Мы поедем на поезде? – когда водитель остановил машину на привокзальной парковке, с недоверием спросила я.

Вокруг сновали люди, окружающее пространство напоминало разорённый муравейник.

– Да, – Яков вышел на улицу.

Один из его церберов открыл мне дверь. Взяв с сиденья рюкзак, я тоже покинула машину. Серебряков стоял по другую сторону капота, и я, быстро глянув на него, обернулась в сторону вокзала. Снова на Якова. Он подошёл ко мне и, крепко сжав руку выше запястья, повёл ко входу.

– Почему не самолёт? – спросила снова, когда мы, минуя ленту и рамки, прошли через отдельный вход. Никакого досмотра, ничего относящегося к простым смертным. Меня бы не удивило, если бы и поезд у нас был какой-нибудь… не такой. Личный, чтоб его!

– Не люблю летать, – отозвался он.

Я повернула к нему голову. Не любит летать? Всего несколько месяцев назад он пролетел над всей страной только потому, что решил, что хочет меня. Увидеть или что-то ещё, я не разобралась до сих пор.

– Я летаю только в крайнем случае, – он тоже посмотрел на меня.

Понял, о чём я подумала? Скорее всего. Хотела спросить его напрямую, но меня опередил начальник службы безопасности:

– Поезд уже подали, Яков Константинович. Пойдём на посадку или ближе к делу?

Яков посмотрел на время, потом на виднеющиеся сквозь стекло поезда. Огляделся и направился к павильончику довольно известной кондитерской сети. Охранники молча последовали за ним, мне тоже ничего другого не оставалось.

– Крендель с шоколадом, и… – взгляд на меня, – пару эклеров. Моя будущая жена любит эклеры, – кривая усмешка в уголке жёстких губ. – Да… ещё американо со сливками и зелёный чай с молоком.

Девушка за прилавком смущённо улыбнулась и засуетилась, готовя заказ. Я сжала ремешок рюкзака. Поймала насмешливый взгляд Якова.

– Ты забыла это, – достал из кармана бархатную коробочку прямо у всех на виду и отдал мне. – Надень, Мира. Прямо сейчас.