bannerbannerbanner
полная версияПопутчики

Алиса Атарова
Попутчики

Полная версия

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.

Двери вагона с шумом захлопнулись, и поезд потащился дальше. Я ездил в этом вагоне каждый день – на работу и с нее. Когда ты каждый день катаешься с окраины города в центр, невольно начинаешь узнавать своих «соседей» по поезду. Я бы даже сказал – не просто узнавать, а подмечать перемены, незаметные незнакомцам.

Напротив меня всегда садилась грузная, усталая женщина – у нее были слегка выпуклые глаза с обвисшими веками, а губы она мазала яркой не по возрасту помадой. Зайдя в вагон на станции «Преображенская площадь», она всегда плюхалась со вздохом напротив меня и сидела так без движения, пока мы не достигали кольцевой. Ее могли бы звать Лариса или Люда – на вид ей было за пятьдесят, но волосы всегда аккуратно подкрашены в блонд и уложены (не иначе как спит на бигудях), какая-то блузочка, пиджачок, сумка с длинным ремешком, кожаные туфли и брюки. Она очень смешно набирала сообщения на телефоне – это был целый ритуал: Лариса доставала из сумки футляр с очками, водружала их на самый кончик своего небольшого носа, отодвинув экран от себя, почти уткнув бедный смартфон в пухлые колени, она тыкала в него толстыми, унизанными кольцами пальцами. На ее лице возникала сосредоточенность, схожая с собранностью сапера, разбирающего бомбу. Одно неверное движение и – не дай Бог! – сообщение из WhatsApp с анимированными яйцами на Пасху уйдет не Раисе Петровне, закадычной подружке, а начальнику Родиону Васильевичу.

Рядом со мной, словно приклеившись к двери вагона, ехал подросток в огромных наушниках, которые грозились согнуть его и без того непропорционально большую голову (у подростков рост всегда происходит скачками) на тонкой шее к земле под своей тяжестью. Парень был худощавым, остроносым, с длинными паклями, закрывавшими его лицо. У него за спиной всегда был подозрительно полупустой рюкзак, в котором явно отсутствовали все нужные для школы учебники, зато в руках был телефон, от которого он не отрывался. Парень заходил на «Сокольниках» и ехал всего две станции – до «Комсомольской». Вид у него при этом был не менее удрученный, чем у Ларисы. Часто он залетал в вагон самым последним и, тяжело дыша, нависал надо мной, непрерывно одергивая свою куцую куртку. Его казавшиеся немытыми патлы закрывали покрытое прыщами лицо, которое совершенно не выглядело готовым к новым знаниям, ожидавшим его в школе. Любимым цветом подростка явно был черный – в ушах у него были черные сережки-гвоздики, телефон был в черном чехле, форма – черная и даже куртка не отличалась разнообразием. Один раз летом я встретил его – видимо по случайности, потому что летом он выпадал из нашей «вагонной жизни» – в белом – ну, как, в белом – на нем была футболка с белой надписью «Отвали от меня». Сразу видно, что мальчик был дружелюбным и открытым. Иногда замечая, как я его рассматриваю, он грозно зыркал на меня, мол, дядя, чего тебе? Но затем терял интерес и возвращался к мобильнику. Поскольку я дал всем своим попутчикам имена, его я окрестил Никитой – потому что только Никиты представлялись мне подобными мрачными типами из тех, что считают, что после школы можно только умереть, однако, на свою беду, еще представляющих, что такое «университет» и «работа».

Рейтинг@Mail.ru