Алиса Арчер
Домовое
– Домовой, домовой, поиграй и отдай.
Внезапная острая догадка коснулась моего сознания. Тоха заходил в дом последним, говорил, что хочет попрощаться с местом, в которое никогда не вернется. Что, если он забрал с собой какую-то вещь?
– Зачем? Зачем? Зачем? – снова шепнула тишина, и я вновь поразился звучавшей в ее голосе безутешной печали. Словно тот, кто говорил это, не мог смириться с какой-то чудовищной трагедией, в отчаянии выл и стонал, пытаясь донести до меня весь масштаб непоправимости и безвыходности случившегося.
Оглушенный еле слышными нестерпимыми звуками, я бросился к Тохе, схватил за футболку и заорал:
– Ты взял что-то из ее вещей? Отвечай! Ты забрал что-то из ее дома?
Тоха испуганно распахнул глаза, затряс головой и забормотал:
– Нет, Серый, я ничего не забирал! Я только зашел в комнату, глянул на фотографию мамы и сразу вышел. Что случилось, Серый? Что с тобой?
– Точно?
– Да!
Я отпустил брата, уселся рядом с ним, вытер покрывшийся испариной лоб. Попытался успокоиться. И когда дрожь внутри немного улеглась, повернулся к Тохе и сказал:
– Здесь творится что-то непонятное. Нужно немедленно уходить.
– Да что случилось-то?
– Я не знаю! – закричал я, раздосадованный тем, что не могу ничего ему объяснить. Сам не понимал, откуда взялось это чувство, что нужно немедленно бежать из этого дома как можно дальше. Что нам ни в коем случае нельзя оставаться среди этих роскошных вещей. Иначе произойдет что-то чудовищное, страшное. Никогда не жили хорошо, нечего и начинать…
Я велел Тохе искать ключи, а сам достал из кармана отмычку. Ничего, я и без ключей открою эту чертову дверь. Опыта немного, но ведь и профессионалы с чего-то начинают, я ничем не хуже их. Вышел в коридор, присел перед дверью, сунул металлический крючок в замочную скважину. И отшатнулся, когда оттуда мне на руки выплеснулась кровь. Сцепил зубы и, убеждая себя, что все, что я вижу, – нереально, продолжил ковырять замок.
– За что? За что? За что? – прокричало над ухом, но я не обернулся, лишь закрыл глаза и продолжил попытки открыть дверь.
Время тянулось, и спустя одну маленькую вечность я услышал характерный щелчок. Бинго! Я позвал Тоху, боясь даже на секунду оставить дверь без внимания. Мне казалось, если я отойду, она непременно захлопнется снова. Но брат не отвечал, и я понял, что мне все-таки придется пойти за ним.
В спальне Тохи не оказалось. Я не нашел его ни в кухне, ни в гостиной, ни в ванной, ни в туалете. Значит, он все-таки не удержался. Я нахмурился. Мы ведь договаривались туда не заходить. Я вернулся к входной двери, открыл ее нараспашку, затем вернулся в спальню и собрал в сумку раскиданные пачки денег. Потом медленно пересек комнату и остановился у двери, расписанной мультяшными роботами и мотоциклами. Прислушался. Оттуда доносился тихий плач. Мой бедный брат, он все-таки не смог справиться с чувством вины. Я толкнул дверь.
Они лежали у окна. Все четверо. На мягком белоснежном ковре, там, куда мы принесли их вчера вечером. Двое взрослых, двое детей. Мужчина, женщина и двое братьев – четырнадцать и восемь лет. Те, кто жил здесь до нас и не успел уйти из квартиры до того времени, как пришли мы. Я посмотрел на собранные чемоданы и горько усмехнулся. Как часто я представлял себе, что родители выжили в той аварии и мы полетим с ними отдыхать. А бабушка только смеялась над этими детскими мечтами.
Тоха сидел в углу комнаты, спиной ко мне и тихо плакал. Я слышал всхлипы и тихое невнятное бормотание. Я подошел к брату, коснулся его плеча и сказал:
– Мне удалось открыть дверь, пойдем отсюда. Нужно найти новое место, где мы сможем пересидеть.
Тоха не отвечал, продолжал всхлипывать и причитать. Я наклонился к нему, толкнул чуть сильнее и наконец разобрал слова:
