Алина Яблонская
Рыба
– Удобные же веревки, – подумал Петр Васильевич и намазал крем на щетину.
А потом позвонила жена:
– Петя, где рыба?
– Я на квартире.
– Сдал?
– Нет пока.
– А чего ждешь?
– Никто не берет, – сказал Петр Васильевич и почувствовал, как напряглись мышцы.
– Петя, я тебе сто раз говорила, что никто сейчас в Москве в таком совке жить не будет. Выкинь рухлядь и сделай ремонт человеческий.
– Я краны подкрутил.
– Петя, какие краны? У тебя трюмо на фантиках стоит. Ты интернет провел?
– Я к десяти буду.
– Не забудь рыбу.
Петр Васильевич лег на диван. Что-то он совсем напряжен. Надо бы шавасану принять, эту позу мертвеца, и расслабиться от макушки до самых кончиков пальцев.
Где-то в районе мышц шеи ему снова позвонили и он сказал: «Входите, 5 этаж, без лифта».
Вошел человек и протянул руку:
– Сергей Семенович. Добрый вечер. Обувь снимать?
– Петр Васильевич. Добрый. Можете так.
– Хороший у вас двор, зеленый.
– Да, вот клен под окном, вон парковка и метро.
– Диван, как посмотрю, имеется, шкаф, трюмо… Курить можно?
– На балконе.
– Ага, так на кухне у вас не курят?
– Нет.
– Жаль, я думал… диван в дырках весь, это свобода значит. А посуда остается? Вот эта чашка с зайчиком. У меня в детстве такая была.
– Посуду заберу.
– А въезжать когда?
– А когда хотите?
– Я бы сегодня прямо. Могу залог и сразу за два месяца.
Петр Васильевич посмотрел еще раз на веревки, взял деньги, кружку с зайцем, тарелку с сорокой, все тюбики с кремами. Он вышел во двор, сел под кленом и врос. Вот теперь он понял, что за поза мертвеца. Раньше он ее неправильно делал, а сейчас по-настоящему.
К десяти он был дома с рыбой. Как обычно, Маша сперва выпустила ее поплавать в ванной на радость коту, а потом убила. Петр Васильевич очень долго стоял на балконе и смотрел в кафель.
На следующий день Петр Васильевич проснулся очень рано. Он почти не спал, мало ел и ничего не хотел. Пошел на работу просто так. Зашел в метро, ему было душно и тошно, а потом сел, пригрелся и заснул. Снился ему огромный таз манной каши, а над ним сороки кружат, садятся прямо в кашу и гребут ее во все стороны огромными своими лапами-когтями. А мама говорит: «До сорокиных лап, Петя, ешь, до сорокиных лап». Он ест, сороки гребут и вместе они на самом дне тарелки огромную рыбью кость разрыли. Сороки эту кость унесли, и Пете так хорошо стало, что он заснул и приснилось ему, что он в метро едет.