Алина Углицкая
Хозяйка проклятого острова
Глава 5
У женщины было ее лицо! Лицо Елены Николаевой. В этом она не усомнилась ни на секунду. Те же черты, те же глаза. Из-под чепца выбивались пряди ненавистного махагонового оттенка, в который Елена покрасилась, чтобы сыграть роль Дианы.
Незнакомка словно стояла с той стороны зеркала и в упор смотрела на Лену.
Неужели она видит саму себя? Но как, почему? Что это за место?
Позабыв про жуткий туман, колыхающийся за спиной ее двойника, Лена жадно вгляделась в лицо, подмечая каждую черточку.
Та, вторая Елена выглядела осунувшейся, даже усталой. Скулы казались острыми, губы – обветренными, взгляд – напряженным.
Страх сжал сердце Лены.
Неужели она сходит с ума? Это галлюцинации? Шизофрения? Или у нее внезапно открылся дар предвидения?
Но если так, то она сейчас видит свое будущее?
И что же оно означает? Она снимется в историческом фильме?
Лена подалась вперед, стараясь не упустить ни одной мелочи в своем двойнике.
Если это фильм, то гримеры знатно постарались, чтобы она выглядела настоящей древней крестьянкой. Тогда ведь не было средств по уходу за кожей – ни гигиенической помады, ни увлажняющего крема. Одним словом – Средневековье.
Ни черный туман, ни потрепанный внешний вид двойника уже не пугали ее. О карьере актрисы Лена мечтала с детства, но провалилась на первом же просмотре в институте кино, хотя отчаянно флиртовала с преподавателем, намекая на близкое продолжение знакомства.
Если ее детская мечта сбудется, она сможет бросить опостылевшую жизнь во лжи с ненастоящим мужем. Уедет на съемки и там, вдалеке, вновь станет самой собой.
Наполненная предвкушением Елена протянула руку. Ее двойник с заминкой сделал то же самое. Но в миг, когда их пальцы должны были встретиться, ладонь Елены уперлась в стекло.
Двойник, туман, остров, свинцовое небо – все исчезло, будто кто-то переключил каналы на телевизоре. Картинка сменилась. Все случилось за доли секунды.
Лена разочарованно выдохнула. В зеркале вновь была туалетная комната, переполненная глянцем и позолотой, и ее собственное бледное отражение.
Нахмурившись, она уставилась на себя.
Значит, ей померещилось? Это самый логичный ответ. Не может ведь этот остров и она сама в дурацком платье существовать в реальности!
Отдышавшись, Елена вымыла руки. Ополоснула лицо и прошлась по нему пуховкой, убирая залегшие под глазами тени.
А затем с тоской сообщила своему отражению:
– Все, хватит пить, а то уже мерещится всякое…
***
Барон лежал, не двигаясь, и, кажется, не дышал.
Диана не знала, сколько простояла столбом, глядя на него, и не в силах двинуться с места. Лицо мужчины, покрытое черной паутиной вздувшихся вен, будто магнит притягивало взгляд и не отпускало. А страх, что он мертв окончательно и бесповоротно, не позволял сделать ни шага.
Внутри Дианы билась одна мысль: надо закричать, позвать на помощь, хотя бы проверить пульс! Сердце грохотало в груди, отдаваясь болью под ребрами. Но она продолжала стоять, только обхватила себя за плечи руками, потому что все тело начало мелко дрожать.
– Госпожа Диана?
Удивленный голос за спиной прозвучал так внезапно, что она едва не подпрыгнула. Резко обернувшись, наткнулась на знакомое лицо и облегченно выдохнула:
– Майра! Что ты здесь делаешь?
Это была одна из девиц, прислуживающих на замковой кухне. Бойкая, смешливая, такая, что за словом в карман не полезет. Диана частенько видела Майру в окружении молодых парней, с которыми та перебрасывалась острыми шуточками и зубоскалила. Но при этом девушка не отлынивала от работы и была у главного повара на хорошем счету.
– Привезли хворост для праздничных костров, но на улице дождь, а все навесы заняты под дрова. Никто не знает, что делать, – отрапортовала Майра, с любопытством поглядывая Диане через плечо. – Ой, господин ди Вильясс, и вы здесь.
Она сделала поспешный книксен, не забыв выпятить грудь.
У Дианы замерло сердце. Паника захлестнула горло, сдавила легкие.
– Майра, помоги мне дойти до комнаты, – будто во сне услышала она слабый голос Рауля.
– Какой вы шалун, господин барон, – заулыбалась служанка.
– Никаких шалостей, я сегодня не в том настроении…
Барон говорил тихо, скрипуче. И от этого скрипа кожа Дианы покрылась мурашками. Она едва нашла в себе силы, чтобы посмотреть на него.
Рауль стоял там же, где еще минуту назад лежал хладным трупом. Бледный, осунувшийся, с обозначившимися вокруг глаз синяками. Вид у него был болезненный и унылый, но никаких жутких вен на лице осталось.
Диана жадно вгляделась в него.
– Господин барон, – выдавила осторожно, – как вы себя чувствуете?
– Кажется… я вчера перепил?.. – он обвел вокруг себя мутным взглядом, облизнул сухие губы и добавил: – Не помню, как я сюда попал… Что я здесь делаю?
Диана и Майра обменялись удивленными взглядами.
– А что вы помните? – рискнула Диана.
Все происходящее выглядело очень странно. Пугающе. Все-таки барон ди Вильясс не какой-то слуга, чьего исчезновения никто не заметит. Он – один из тридцати аристократов Лабард-и-Нара, точнее, уже двадцати девяти, ведь граф Винсент ди Лер покончил с собой, выбросившись из окна.
– Ну… – Рауль потер виски, силясь вспомнить, – кажется, маркиз ди Браз предложил пострелять чаек. Хотя… это было вчера… или позавчера? Ох, голова трещит, как с перепою.
Сообразительная Майра быстро шагнула к нему, обняла за талию и закинула руку барона себе на плечи.
Диана сглотнула комок, застрявший в горле.
Значит, барон не знает, что с ним случилось? Так же, как и она…
Единственное, что помнила сама Диана, это как ди Вильясс схватил ее за руку. А потом ее словно на миг перенесло к какой-то пещере. И если для нее это было кратковременное помутнение рассудка, видение, то что случилось с бароном?
Диана поежилась, глядя, как Майра помогает мужчине идти. По спине пробежал озноб – отголосок того мертвенного холода, который окутал ее во время видения.
Но времени на рефлексии не было.
Барон жив – и ладно, решила Диана. Чем ломать голову над вещами, которые не поддаются разуму, лучше вернуться к насущным вопросам. Обо всех странностях она подумает вечером. После сытного ужина и теплой ванны, когда будет лежать в кровати.
А сейчас пора заняться мокнущим хворостом и Северной башней. В ту башню, если верить слугам, уже лет сто никто не входил. А Инесс захотелось, чтобы там поселили ее отца! И как, скажите на милость, за три дня можно превратить старые развалины в жилые покои, достойные герцога?
Диана нарочно сердилась, лишь бы не чувствовать паники перед тем, чего не могла объяснить. Она загрузила себя работой и весь день не давала себе ни минуты покоя.
Досталось и слугам. Отобрав самых расторопных парней, Диана отправила их разгребать завалы в Северной башне. К ее тайной радости и удивлению помещения оказались не такими уж заброшенными, как она ожидала. Пусть по ним долгое время не ступала нога человека, но особых разрушений не было. Всех делов – накопившийся мусор убрать, пыль да паутину вымести, дымоходы хорошенько прочистить, отскрести каменные полы от въевшейся грязи, освежить занавеси на окнах и гобелены.
Последним под ее чутким надзором занялись служанки. А мужчинам досталась работа потяжелее. Помимо чистки дымоходов, пришлось еще вынести часть мебели, пришедшей в негодность. Особенно сильно пострадали мягкие части кресел, маленьких диванчиков с витыми ножками, подушки и матрасы. Пришлось Диане ломать голову, чем это все заменить.
Вечером пришел Ормонд, чтобы освежить брачную татуировку. И пока он тщательно прорисовывал узор, успел заметить, что Диана отвечает невпопад, думает о чем-то своем и тяжко вздыхает.
– Скажешь, что случилось? – спросил он, не отрываясь от работы.
– Ох, тут такое дело…
Говорить о бароне Диане не хотелось, пришлось быстро выкручиваться:
– Госпожа Инесс приказала приготовить покои в Северной башне к визиту ее отца…
– Да, я слышал. Но там не должно быть проблем, весь замок защищен магией от влияния времени.
– Замок-то, может, и защищен, – поморщилась Диана, – а вот мягкая мебель – нет. Даже если я подготовлю только два этажа (а это на минуточку двадцать комнат, включая пять спален, две столовые, три гостиные, будуар, купальню, кухню и комнаты для слуг), то где мне взять столько обивки и наполнителя? Хотя бы для тех же матрасов, я уже про кресла и диваны молчу!
Она вздохнула и подперла подбородок свободной рукой, в то время как левая лежала, вытянутая, на столе. Ормонд сидел напротив.
– Есть тюки с пухом для подушек и перин герцогини и принца, но этого слишком мало, – продолжила рассуждать Диана. – Вот если бы у нас было достаточно птицы…
– Ну, в следующем году – будет, – мягко усмехнулся Ормонд. – Я слышал, ты запретила господину Фабио брать яйца.
Услышав имя главного повара, Диана фыркнула:
– Не запретила, а уменьшила расход. Он умеет готовить и без яиц, а мне они нужны для разведения. Птичница сказала, что под каждую наседку можно положить до пятнадцати яиц. А у нас пять наседок.
– Это те курицы, которых ты с боем отобрала у Фабио? – рассмеялся ле Блесс. – Да-да, помню, он ругался по-арецийски и даже грозился нажаловаться его высочеству.
– Пусть жалуется, – махнула свободной рукой Диана, – Джерарду больше делать нечего, как только курицами заниматься… ой!
Она поспешно прикусила язык. Но уже было поздно. Это имя так легко слетело с ее губ, будто она всю жизнь называла принца по имени, на что, конечно, не имела никакого права.
Лицо Ормонда моментально посуровело. Он серьезно посмотрел на нее.
– Диана, я помню, ты говорила, что пришла из другого мира, где все люди равны. Но не стоит называть его высочество по имени, если не хочешь, чтобы по замку поползли сплетни.
В его единственном глазе читалось предупреждение.
Диана вздохнула:
– Прости, вырвалось…
Ей стало неловко под его осуждающим взглядом.
Она понимала: Ормонд хочет ее защитить. В этом мире лишь любовники называют друг друга по имени, да и то наедине. А еще так обращаются к слугам.
– Герцогиня ди Ресталь – опасная женщина, – продолжил ле Блесс так тихо, словно боялся, что их могут подслушать. – Если она услышит…
– Я поняла! – Диана быстро поднесла свободную руку к губам и показала, как закрывает рот на “ключ”.
Он покачал головой.
– Это не шутки, Диана. Пожалуйста, отнесись серьезно к моим словам. Мы ведь так и не нашли ни того, кто пытался тебя отравить, ни того, кто нанял твоих обидчиков.
Она выпрямилась и настороженно уставилась на супруга:
– Ты думаешь…
– У меня нет никаких оснований, – Ормонд слабо усмехнулся. – Только догадки, подозрения, косвенные улики…
– И?
– Прости, я обещал его высочеству, что сохраню все в тайне, пока убийца не будет пойман.
– У… бийца? – ахнула Диана. – Убийца Кираны? Ты уже знаешь, кто он?!
Вместо ответа он повторил ее жест: запер рот на замок и выбросил “ключ” через плечо.
Диана нахохлилась. Ормонд продолжил рисовать, тихонько насвистывая несложный мотивчик, а она то и дело поглядывала на мужа, пытаясь прочитать его мысли.
В последнее время он не вспоминал при ней о Киране или ди Лере, но Диана понимала, что расследование продолжается. Две загадочные смерти на острове одна за другой – они вполне могли быть связаны между собой. Или даже с попыткой отравить ее.
Недаром ведь Док пожертвовал ей осколок ядоопределителя? Это очень ценный артефакт, зарядить который мог только Джерард, как единственный источник магии во всем Последнем Приюте. И если сам принц согласился делать это для Дианы, значит… тоже уверен, что яд иглобрюха в пирожках не был случайностью, что ее хотели убить?
– Готово, – Ормонд погладил запястье жены, возвращая ее на грешную землю.
В этой короткой ласке было все: глухая тоска, безнадежность, отчаяние…
Диана опустила взгляд на руку, собираясь сказать, что узор очень красив, как всегда, но супруг уже встал.
– Уже уходишь? – она тоже поднялась, неловко пряча татуировку под рукав.
За два месяца они успели узнать друг друга, стать соратниками, даже друзьями. И за все это время Ормонд ни разу не попытался перевести их отношения на более близкий уровень. Диану это сильно смущало.
Она чувствовала, что нравится мужу. Почему же он всегда ограничивается легким поцелуем в щеку или ладонь и никогда не переступает этой черты? Может, ждет от нее первого шага?
Вот и сейчас он взял ее за руку, ту самую, на которой недавно с усердием выводил поддельный брачный узор. Поднес к губам и сказал:
– Да, у меня много дел перед возвращением его высочества. И кстати, насчет Северной башни. Я знаю, чем тебе помочь. Прикажи набить матрацы и подушки свежим сеном, его достаточно в замке. А на новую обивку я выделю ткани из личных запасов ди Лера. Все равно они ему уже не понадобятся.
Когда он ушел, Диана прижала руку с рисунком к груди.
Помимо брачной вязи, опоясывающей запястье, на пальце еще сверкало обручальное кольцо, оставшееся от прошлой жизни. Жизни, которую она почти не вспоминала. Лишь иногда, по ночам, накатывала глухая тоска. Хотелось узнать, как там родители. Наверное, от горя места себе не находят. А она даже не может подать им знак, что жива…
А еще она так и не осмелилась рассказать Ормонду, что случилось сегодня днем! Вдруг ди Вильясс умрет? Тогда она всю оставшуюся жизнь будет винить себя в его смерти!
– Ладно, – пробормотала Диана, принимая решение, – завтра разведаю, как там этот пижон. Надеюсь, с ним все в порядке…
Глава 6
Вот уже два месяца “Бурерожденный” бороздил океан, нападая то на отбившиеся от караванов суда, то на прибрежные крепости. Один шторм сменялся другим, одна битва сменяла другую в чехарде бессонных дней и ночей.
Джерард с особым остервенением использовал свои силы, чтобы не дать оголодавшей буре сожрать корабль или, наоборот, потопить противника. Он ждал, когда наконец ослабнет. Жаждал выдохнуться, утратить запал.
Но в этот раз магия, которой поделился с ним Дух, казалась бесконечной. Она не желала заканчиваться. Наоборот, клокотала в нем, рвалась наружу, требовала свободы. Ее питали ярость и ненависть, в них она черпала силу.
И этой силы было достаточно.
– Капитан!
Док намеренно громко протопал по палубе к штурвалу, в который ди Лабард вцепился мертвой хваткой.
Подкрадываться к его высочеству в такие минуты не стоило. Это выучила уже вся команда. Кому хочется услышать звериный рык из человеческой глотки, а потом улететь в бушующее море? Капитан-то отходчивый. Он сообразит, что был неправ, велит спустить шлюпку на воду и бросить канат, а затем сам будет высматривать утопленника в яростных волнах.
Да толку с того все равно не будет, потому что в Горькие воды зимой лучше не падать – обратно не выберешься ни за что. Проверено.
Поэтому к капитану, погруженному в невеселые думы, подходили громко, окрикивая его издалека. Жить хотелось всем.
– Иди в каюту, Салар.
Джерард мельком глянул на Дока и вновь устремил взгляд в яростные свинцовые воды, желающие утащить бриг в свои глубины.
– Кэп, – тот проигнорировал усталую просьбу, – нужно поговорить. У нас осталось мало воды и почти нет лекарств. Трое из экипажа слегли с лихорадкой, у четвертого воспалилась старая рана. Пора возвращаться домой, сэр.
– Это все? – бросил Джерард, не оборачиваясь.
– Нет, Кэп. В этих водах становится очень опасно. Парни говорят, еще ни разу не видели, чтобы столько черных акул следовали за кораблем. Их будто приманивает что-то. Команда волнуется. Никто не понимает, куда мы идем.
Джерард усмехнулся.
Его ребята не дураки. Отправили к нему Дока, здраво рассудив, что уж единственного на острове костоправа капитанский гнев не заденет. Но Салар прав, пора объясниться с командой. Парни слепо доверяют ему, они не раздумывая пошли за ним в Горькие воды. Они заслужили знать правду.
Тем более он уже понял бессмысленность своей затеи.
Все это время Джерард пытался вымотать себя, направить свой гнев на врагов. Но это не сработало. Его чувства не остыли, боль не утихла, ярость не стала меньше. Любовь… нет, одержимость никуда не исчезла.
Она по-прежнему оставалась с ним. Как навязчивая любовница влезла в душу и устроилась там с комфортом.
Будь Джерард слабее духом, он считал бы виновной во всем судьбу. Эту жестокую гадину, которая раз за разом опускает его лицом в лужу и ставит на колени, стоит лишь чуть забыться или позволить себе немного помечтать. Самую малость. О том, как могло бы все повернуться, не сдайся тогда Доминик на милость врага.
Если бы не война между Аквиленией и Даргасом, которую устроил Салья ди Нарде, где сейчас был бы Джерард? С кем бы он был?
Стоило подумать об этом – и перед глазами всплывал образ женщины, которую он поклялся забыть. Тонкое бледное лицо, глубокие синие глаза, волосы редкого темно-красного оттенка, напоминающего то ли спелую вишню, то ли темную медь.
Иномирка. Диана. Чужая жена.
Ее образ манил, завораживал, будоражил фантазию. И раз за разом Джерарда захлестывало темное, болезненное желание сделать ее своей.
В короткие минуты затишья он доставал из сундука смятый листок с ее каракулями, тщательно разглаживал его, подносил к лицу и вдыхал. Хотел почувствовать запах, оставленный ею на бумаге. И порой ему казалось, что он его чувствует.
Это ли не безумие, это ли не одержимость?
Он ведь так и не сказал, что поверил ей. Не сразу, конечно, но чем больше узнавал ее, тем больше убеждался, что такая женщина не могла родиться на Таурасе. Как она назвала свой мир?
Грязь? Земля? Почва?..
– Кэп?
Голос Дока заставил вынырнуть из воспоминаний.
Джерард нахмурился. Сжал штурвал так, что хрустнули суставы на пальцах.
Хватит мечтать. Мысли о Диане и его недостойные чувства к ней делают его слабым. Она теперь жена Ормонда, а у него самого скоро будет ребенок. Инесс беременна. Вот о чем нужно думать сейчас.
Его будущий сын не должен родиться в изгнании.
Пора вспомнить, кто он и для чего рожден. Боги или демоны начертали его жизненный путь – неизвестно, но отступить с него не дано. Ни малейшего шанса…
– Мы идем к острову Аргиану, заберем там кое-кого.
Голос принца звучал глухо. Но, несмотря на то, что говорил Джерард негромко, Док отчетливо услышал каждое слово.
Вокруг них ярились огромные волны, бились о борта, дотягивались брызгами до спущенных парусов. А вокруг проклятого принца, словно кокон, собралась тишина.
Салар заметил, что с появлением Дианы принц начал меняться. А в последнее время он пытался понять, есть ли предел у темной силы, которой Дух наградил последнего ди Лабарда? Его невиданная мощь пугала больше бурного моря. Но поделиться своими страхами Салар мог только с Ормондом, а тот остался на берегу.
– Спасибо, Кэп, прислать кого-то, сменить вас?
Дождавшись отрицательного жеста, Док отправился назад в укрытие. Уже закрывая за собой дверь, он оглянулся на капитана, чья одинокая спина противостояла всем ветрам и стихиям.
***
Аргиан показался на горизонте три дня спустя. К тому времени “Бурерожденный” вышел из зоны штормов, и Джерард позволил сменить себя у штурвала. Приказал разбудить, когда подойдут к берегу, и провалился в сон, как в бездонную пропасть.
А ровно через сутки вышел из каюты умытый, причесанный, одетый в свежий камзол и белоснежную рубашку. Встал на мостике, заложив руки за спину, и приказал спустить трап.
Легкий бриз взъерошил волосы принца, стараясь растрепать перехваченный шнурком “хвост”.
В этих широтах было значительно теплее, чем рядом с Последним Приютом. Аргиан лежал в субтропиках, гораздо южнее цитадели ди Лабардов. Сейчас, когда на большей части Таураса царила зима, этот остров утопал в ярких красках сочной зелени и экзотических цветов.
Но в душе Джерарда ничто не дрогнуло в ответ на эту красоту. Его лицо оставалось непроницаемым, а взгляд – холодным.
Корабль встречали. На “Бурерожденном” было достаточно золота и дорогих тканей для обмена. Принц кивнул Бургу, и тот понятливо направился навстречу местной делегации. Боцман отлично справлялся с торговлей, когда капитан пребывал не в духе.
Кортан ди Ресталь появился, когда солнце уже клонилось к горизонту. Его сопровождали трое слуг, таща за собой тяжелые кофры с вещами. Салар Треми, наблюдавший за прибытием главного интригана Аквилении, насчитал шесть ящиков. Зачем герцогу столько одежды в Последнем Приюте?
Доку не нравился этот невысокий, округлый и обманчиво мягкий человек, похожий на надутый шарик, на лице которого, несмотря на возраст, не было ни единой морщинки.
Треми знал, что Джерарду герцог так же не нравится. Но от этого с виду безобидного человечка зависело возвращение ди Лабардов на трон Аквилении.
Именно Кортан был центром и мозгом будущего переворота. Вот уже четыре года он опутывал королевство сетью своих шпионов. С тех пор, как его дочь стала любовницей принца Джерарда и заявила, что станет его женой. Герцог был единственным, кто знал каждую ниточку, каждый узелок своей паутины и все их держал в руках. Деньги, связи, влияние и недюжинный ум сделали его не только опасным врагом, но и опасным союзником.
Едва Доминика свергли, как герцог ди Ресталь присягнул новому королю. Салья, опьяненный победой, оставил его при себе и даже не отстранил от должности первого министра. А зря. Потому что как только появилась возможность предать нового короля, Кортан его предал. Через дочь он связался с Джерардом, поклялся, что по-прежнему верен династии ди Лабардов, и приложил к своим клятвам карты, на которых были обозначены тайные укрытия кораблей Сальи ди Нарде.
Взамен он хотел лишь одного – чтобы его дочь стала королевой. Чтобы его внуки пришли в этот мир законными наследниками трона.
Тогда Джерард, не задумываясь, согласился на сделку. И сейчас, когда Кортан напомнил о ней, принц лишь молча кивнул.
Но Салар Треми мог заложить душу морской бездне, что в мыслях Кэпа живет совсем не Инесс ди Ресталь, а другая женщина.
Джерард уступил высокому гостю свою каюту. Тем более что ему самому пришлось вновь встать у штурвала. Надвигающийся шторм был отличной причиной, чтобы оттянуть неприятный разговор. Он все равно состоится, когда они прибудут в замок, но принцу хотелось выиграть себе немного времени. Ведь здесь, среди бушующих свинцовых вод, он все еще чувствовал себя свободным.
Первыми мачты брига заметили стражи на донжоне. Они и забили в набат. Тяжелый, дрожащий от радости гул прокатился по острову. Навстречу “Бурерожденному” высыпала толпа. Казалось, здесь собрались все жители Последнего Приюта. Они кричали, махали руками, кое-кто даже влез в воду по колено…
Но среди сотен лиц, запрудивших берег, Джерард безошибочно нашел одно.
Диана улыбалась, разглядывая приближающийся корабль. Застенчиво и безмятежно. А потом с той же улыбкой повернулась к стоящему рядом ле Блессу.
Нутро принца обожгло ревностью. Он стиснул зубы, усилием воли заставляя себя переключиться на слова подошедшего герцога, но все равно не услышал, что тот сказал.
Нужно забыть о чужачке.
Джерарду ди Лабарду суждена другая судьба. И место рядом с ним займет другая женщина. Та, которая носит его ребенка…
– Кортан, – лицо принца исказила улыбка, похожая на звериный оскал, – добро пожаловать в Последний Приют. У меня для вас приятный сюрприз.
***
В честь возвращения принца и встречи с отцом герцогиня Инесс ди Ресталь закатила целое празднество. И как ни пытался новый интендант Лабард-и-Нара объяснить ей, что не стоит транжирить припасы перед долгой зимой, что впереди еще Ночь Новогодья – она осталась глуха к его словам.
По приказу Инесс на базарной площади выставили столы, которые ломились от яств, и бочки с хмельными напитками. Любой житель мог наесться от пуза и выпить за здоровье принца Джерарда, его будущей жены и сына, а заодно и за здоровье герцога Кортана ди Ресталь – главного интригана Таураса.
Сам Кортан вел себя сдержанно. Будто каждый день изволил покидать благоустроенный дворец в Валарии и посещать магически скрытые острова в океане.
Попав в замок, он первым делом окинул дочь цепким взглядом. Заметил животик, уже обозначившийся под платьем, и с довольным видом склонился перед принцем:
– Ваше высочество, воистину это приятный сюрприз. Поздравляю!
А затем радушно обнял дочь.
– Молодец, дочка! – почти беззвучно произнес ей на ухо, не спуская с губ фальшивой улыбки. – Теперь твоя главная задача – заставить его жениться, пока ты не родила. Нам в роду не нужны бастарды, даже от принцев!
Инесс слегка побледнела, но положение обязывало улыбаться, что она и продолжила старательно делать.
За обедом Кортан мило любезничал с местными аристократами. По крайней мере, именно так это выглядело со стороны. Но при этом не уставал подмечать детали, которые на первый взгляд казались незначительными.
Отличное состояние жилой территории замка, сытые лица его жильцов, опрятно одетая прислуга, организованный быт…
А еще новенькие постройки на скотном дворе. Просторные, пахнущие свежеструганным деревом хлев и птичник. Аккуратно вскопанные грядки, покрытые сеном вперемешку с опавшими листьями. Еще пустые, но готовые к весеннему посеву. А на некоторых, несмотря на холодное время года, даже пробивались зеленые ростки. Это были лук, чеснок и петрушка, посаженные под зиму.
Припомнив дым, поднимающийся из трубы некогда заброшенной мыловарни, Кортан не сдержал любопытства.
– Ваше высочество, если не ошибаюсь, при короле Доминике здесь царило полное запустение. Еще ваш батюшка говорил, что в Последнем Приюте нечего делать, да и вы сами много лет жили только за счет поставок извне, – обратился он к Джерарду, ловко обходя скользкую тему его пиратства. – А сейчас, вижу, на острове возрождается жизнь. Надеюсь, это не потому, что вы решили провести здесь остаток дней?
Джерард намек уловил. Скривился в улыбке:
– Вам не о чем переживать, Кортан. Я просто сменил интенданта и экономку. Теперь, когда Инесс беременна, ее обязанности по управлению слугами выполняет другая женщина.
С этими словами он не сдержался и перевел взгляд на ту самую женщину.
