Алина Менькова
Шоу будет продолжаться
И он мотнул головой в сторону окна, где в это время Макс бегал из стороны в сторону и тушил полотенцем загоревшуюся штанину.
«Это да. Но выходит, ты пришел сюда, чтобы слушать оскорбления?»
«Я их не слушаю, хоть и слышу».
Потом Вовка сел на стул и стал нарезать хлеб.
«В 2002 году 19-летний мусорщик из Англии по имени Микки Керрол выиграл около 1 миллиарда рублей, я тебе говорю в наших деньгах, чтобы тебе было понятнее. Он обещал знакомым, что не будет попросту тратить деньги и вложил в инвестиции своей любимой футбольной команды «Rangers» и почти 4 миллиона долларов на облигации, которая платила доход каждый месяц. Себе купил дом на берегу озера, по миллиону подарил маме, сестре и тетке. Дарил подарки друзьям. Уже через год он стал пить и ширяться. Когда его снимали журналисты, он всем показывал средний палец и посылал. Инет пестрит такими снимками. Денег не хватало, он начал вытаскивать деньги с облигаций. Он купил 80 роскошных машин, особняки, потратил 700 тысяч долларов на лошадиные бега. И в итоге в 10-ом году Микки вернулся на работу мусорщиком с зарплатой в 42 долларов в неделю. И знаешь, что он сказал? «42 долларами распоряжаться намного легче, чем миллионами». Это не один пример, я читал много. И расскажу другой. Похожих на него тоже великое множество. Ги Лалиберте был уличным артистом. Однажды ему в голову пришла идея организовать собственный цирк с необыкновенными акробатическими номерами. И в 1984 году появился знаменитый цирк Дю солей, на который недавно Мишкин отец покупал билеты, помнишь? Эта идея принесла Лалиберте несколько миллиардов долларов и позволила ему стать одним из космических туристов».
Я только молчала. Тоже мне ходячая энциклопедия, в этот момент я даже разозлилась на Вовку.
«Если лишить вас всех денег родителей и поставить в одинаковое положение с такими, как я… неизвестно кто где окажется…».
Он взял салатницу и скинул в нее с разделочной доски нарезанные черри, огурцы и зеленый лук, заправил все майонезом и понес на стол в гостевую комнату.
Ко мне подошла Машка, впереди себя она несла улыбку. Она тоже не курила, прихорашивалась в ванной все это время.
«Ты видела, какая там ванна? Царская просто. Квадратов 20… Эх, вот бы поближе познакомиться с его папочкой… чтобы тут почаще ночевать оставаться!»
Я сделала некрасивую гримасу, потому что вспомнила, как выглядит этот толстопузый краснощекий Евгений Леонидович с выпуклой бородавкой на шее. Потом попыталась представить его хотя бы без рубашки… и мне стало тошно.
«Ты же шутишь?»
Маша кивнула, жеманно цокнула, положила на тарелку порезанный Вовой хлеб и понесла его в гостевую. Я все это время пыталась справиться с красной рыбой. Она была такая жирная и скользкая, нож без конца съезжал с ее прохладной кожицы… затупился. Руки долго не отмывались. Пока я их намыливала до белоснежной пены, я думала над словами Володи и пыталась понять ненавидит ли он нас просто за то, что у наших семей есть деньги? Считает ли он нас априори испорченными, не зная нас?
Ведь это не деньги портят человека… И КАКОГО человека вообще они способны испортить? Взять хотя бы этого мусорщика Микки Керрол, но прокутил он эти деньги и что? Это вполне закономерно. Он вырос в бедной семье, у неблагополучных родителей, с 13-ти лет воровал. Так писали СМИ, я тоже еще давно слышала эту историю. То есть, вполне понятный исход событий – он не стал бы умнее от этих денег. А вот стал ли он счастливее на эти несколько лет вполне резонный вопрос.
…Володя говорит о том, что главное то, что внутри. Я это понимаю и без его проповедей. Мой отец – владелец известного косметического бренда в Москве, открыл свое дело 15 лет назад, когда умерший дядя завещал ему свою квартиру. Он просто продал ее и сразу начал бизнес. До этого много лет работал по найму в рекламе, брал ИП и вел безуспешный маленький бизнес. Стартовый капитал тоже просто свалился ему на голову, но он сумел выгодно вложить его и стать известным авторитетным человеком. Он ни у кого ничего не воровал. Как я думаю. Я, конечно, не могу быть в этом уверенной. И мой отец ничем не обязан Володиной маме, например, только потому, что она не нашла себя в жизни и пошла мыть полы. Он не должен ей материально помогать только потому, что она жалкая и ей тяжело.
У нас вообще в стране странное отношение к богатым. Если ты богат, значит, непременно наворовал. Это порождает зависть и вместе с тем бездействие таких, как Володина мама. Мол, я воровать не умею, поэтому я нищая. У нас даже пособия дают тем, кто не умеет работать нормально. Некоторым лучше ничего не пробовать, но зато спокойно жить от зарплаты до зарплаты. Но при этом тогда не надо ненавидеть всех нас. Это ваш выбор и вы за него в ответе.
Да, я пока в жизни ничего не сделала. Но я бы очень хотела верить, что я не такая, как этот Микки и смогу чего-то добиться. Я поступаю на экономический. Но вот только не знаю, даст ли папа такую возможность, нигде не подмазывая… но вы понимаете, о чем я. Про то, как папа планирует план Барбаросса по поводу моего поступления в ВУЗ я уже писала… Причем профессор, этот его друг сам ему звонит и спрашивает, как там мои дела, может, стоит подтянуть меня по экономике? Может, мне нужен еще какой-то репетитор… ведь его коллега с пустыми карманами хотят скорей заработать. И вообще знаете, мой папа вряд ли бы давал кому-то «взятки», «благодарности», что угодно…если бы сами люди не брали их с неприкрытой радостью…
Раз у Володьки родители такие…значит, ему стоит рассчитывать только на себя. Никто в этом не виноват. Просто кому-то везет в жизни, а кому-то нет…
Через час мы уже ели шашлык в гостиной и пили хороший армянский коньяк. Всего нас собралось человек 20. Стол был длинный, поэтому мы разделились по 3-4 человека и вели беседы. Я сидела на краю стола рядом с Володькой и Машкой. Машка приуныла немного, переписывалась в ватс-ап со своим парнем (одним из нескольких) и потягивала шампанское, которое сама и привезла. Она всегда на вписках пьет только его. Дашка включила свои любимую песню «Кроссы», вышла на середину комнаты и стала покачивать бедрами. Вот что делает с закрепощенными людьми алкоголь. А в классе тише воды, ниже травы… Макс, Сережка, Веня и Давид рассказывали друг другу какие-то байки и громко хохотали. Юра Лисицын сидели с ними, прямо напротив меня. Конечно, я уже не могла думать ни о чем другом, кроме него. Я ведь и пришла сюда только, чтобы любоваться им. Возможно, он, наконец, обратит на меня внимание в этом потрясающем синем платье. Оно переливается, с пайетками. Сначала мне это казалось дурным вкусом, но потом, когда я увидела подобное на последнем показе в Милане (по телевизору), я подумала – а почему бы и нет? Раз все носят. В общем, я все-таки опрокинула третью стопку и направилась к нему. Как раз «кроссы» уже сменились медляком. И я его пригласила.
Дальше все было, как в тумане. Мы танцевали, болтали, выходили на веранду – типа покурить, на самом деле просто уединялись. Я не курила, Юра тоже, он же баскетболист. Спортсмен, за ЗОЖ… Но, несмотря на то, что спортсмены слывут глуповатыми людьми, он оказался на редкость остроумным, знал много шуток и хорошо разбирался в политике. Хотя, я сама в ней плохо разбираюсь и допускаю мысль, что он просто бросал в нужных местах беседы комментарии, услышанные во «Время покажет» или «60 минут», толком не понимая, о чем говорит.
Сегодня я узнала, что родители у Юры обычные. Папа – преподаватель в ВУЗе, мама – учитель английского в школе. И мой отец наверняка скажет, что он мне не пара. Но пока он не знает, с кем я, я могу делать все, что захочу. Я в Юру влюблена уже полгода, но близко познакомилась только на этой тусовке. Удивительно, что девчонки еще не встали плотной говорливой стеной между нами. А, может, мне вообще показалось, что он им нравится? Или новость о достатке его родителей повергла их в шок и сразу убила всю симпатию?! Машка вот, например, охотится только на обеспеченных. И возрастом, как вы заметили, тоже не брезгует. Ее сегодняшний парень – сынок местного депутата. Папик уже купил ему квартиру в Москве. Отпрыску всего 18, первокурсник Ломоносовского университета. Работа у него тоже уже будет – нагретое место в одном из филиалов газпрома. В общем, упакованный мальчик.
Платье в пайетках сделало зацепки на моих колготках… и уже через час натерло мне во всех местах. Я пошла в «царскую» ванну и переоделась в привычные свитер и джинсы – хорошо, что я все привезла с собой.
«Тебе здесь нравится?», – спросил меня Юра, когда мы стояли на веранде.
«Это мои одноклассники, мы с первого класса вместе. Нравится – не нравится, я привыкла».
«А меня Ёзеф в первый раз позвал к себе. Я сначала узнал, кто здесь будет, потом решил идти».
Юра застегнул куртку и заботлтво накинул капюшон мне на голову. Потом улыбнулся и сделал глоток пива.
«Пиво пью редко, мне тренер не разрешает».
Мы оба понимали, что влюблены. Но это не было похоже на все мои влюбленности до этого, когда меня тянуло к парню только физически. С Юрой мне хотелось еще и разговаривать, слушать его, узнавать его по клеточке, по крупиночке, по слову, по взгляду. И я стояла абсолютно расслабленная, просто потому что он был рядом, и понимала, что могу быть собой с ним – собой, без фальши, без лицемерия.
Мы виделись на протяжении полугода в соседнем дворе. Я смотрела, как он играет в баскетбол, стеснительно улыбалась, иногда сидела и глядела, как он занимается на брусьях. Он всегда с интересом смотрел на меня, но никогда не подходил. Еще мы виделись каждую среду и пятницу в доме детского творчества, куда Юра водил младшую сестру на танцы, а я ходила на уроки живописи. Да, я очень люблю рисовать. У меня дома лежит несколько Юриных портретов. И, может, я решусь ему когда-нибудь их показать. Но путь в художку для меня закрыт. Папа сказал всем, что я буду экономистом. И слушать мои возражения он не станет.
«Стоит попытаться, почему ты просто не спросишь его?», – спросил меня Юра, когда я ему рассказала это.
«Я не хочу его расстраивать».
Потом Юра вспомнил анекдот к месту, мы смеялись. И, мне кажется, вообще забыли, где были.
«Знаешь, что самое интересное? Мы с тобой еще ни разу не сделали селфи и не залили ничего в сторис».
Я улыбнулась ему и поняла, что действительно мой айфон лежит в сумочке в гостиной. И я забыла о нем и вообще обо всем на свете.
«Это потому, что нам хорошо. Недавно я смотрел передачу, где выступал Курпатов. Он говорил, что смартфон и социальные сети вызывают у людей депрессию. Это доказано, проведены социологические исследования. В инстаграмм вообще сплошная профанация. Все что-то из себя строят бесконечно, сочиняют небылицы, выставляют напоказ достижения. Для всеобщего одобрения? Мне оно не нужно. Я и так знаю, что я хороший спортсмен, например. Не поверишь, у меня нет инстаграмм».
«Знаю, я искала тебя и не нашла».
«Когда людям приятно и интересно друг с другом, они обо всем забывают. Они счастливы быть в этом настоящем и все. У них нет потребности фотографировать этот момент, пейзаж, еду вокруг. Кстати, рыба в кляре была отменная. Ты любишь рыбу?»
«Да, больше, чем мясо. После мяса мне тяжело. А рыба и морепродукты – вкусно, сытно, легко…»
«Но и недешево…», – заметил Юра, а потом снова пошутил: «Друзья познаются в беде и в еде…»
«На самом деле я не вижу себя в экономике вообще. Я даже не понимаю, о чем эта наука. Цифры, диаграммы, рыночные механизмы эти. Папа хочет, чтобы научилась управлять людьми, машинами, чем угодно. Но выходит, что в жизни я даже не могу управлять своими решениями. Я вижу, что к нам в страну пришел капитализм. Папа и похожие на него люди теперь могут заниматься чем угодно. Это больше не фарцовщики, которых расстреливают. Это уважаемые люди – предприниматели. Они не хотят никому подчиняться, они сами платят налоги. И это прекрасно. Но не все такие. Есть люди, которые просто хотят писать, например, рисовать, петь, танцевать. И у них это прекрасно получается. Но пробиться удается единицам, только потому, что у них нет, например, твердого характера или мохнатой лапы. Не все люди, имеющие настоящий талант, могут быть услышанными, понимаешь – вот за это мне, правда, обидно».
«Закон природы – выживает сильнейший…»
«Зачастую эти люди честные. В этом и их проблема. Они ждут честности от других… А, ты, наверно, знаешь, как все устроено. Кто и почему занимает первые места…»
«Вот здесь я с тобой поспорю. Я победил в городском соревновании – и я никто».
«Пока на таком уровне все честно. Пока никто не разинул рот!»
Мы оба смутились в один момент, когда будто вслух проговорили простой закон жизни, по которому все живут, но и одновременно делают вид, словно его не существует. Будто при определенных обстоятельствах, в которых бы оказался тот самый человек, который ругает власть и возможности, которые она дает, он бы поступил иначе – не взял бы денег, не промолчал бы, где нужно, не продвинул бы своего ребенка по карьерной лестнице, не пристроил бы любовника. Но, отмахиваясь от этого всего, лишь на словах кажется, что ты не причастен к этой вездесущей коррупционной машине. А на самом деле нет. Ведь в ней задействованы все – те руки, которые берут взятку и те руки, которые дают взятку. Все одинаково грязны и бесконечно друг друга моют.
Макс, Сережка и близнецы Веня и Давид вышли к нам на веранду и закурили все одновременно. Кроме Вени. Он стоял, облокотившись на перила лестницы, идущей к двери дома, тер ладони и дул в них. Все были изрядно пьяны, громко смеялись и вели свои привычные беседы – «а у нас в квартире газ».
«Мне надо срочно купить колеса. Папа обещал ладу купить. Мне, конечно, не хочется позориться такой тачкой, но ведь надо учиться на чем-то…», – сказал Сережка, выдыхая сигаретный дым.
«Лада – полное говно. Когда-то у отца была такая машина, когда он еще на дядю работал. За первый же год на «доремонты» он потратил почти столько же, сколько заплатил эту машинку. И под ней полежал с месяцок. В ней ломалось абсолютно всё, что могло сломаться. Но то, что чинил, больше не ломалось. Ну, а смысл… лежать надо под бабой, а не под машиной!».
И Макс снова разверзся неприятным смехом, как несдержанный вулкан. Все его «шутки» всегда касались девушек. Он о них постоянно говорил, перечисляя свои многочисленные романы и все подробности этих встреч, эти девушки были в его окружении, вились, как пчелиный рой у лица пасечника, но целующимся с настоящей девушкой его так никогда и не видели.
Володя стоял на кухне поникший – я видела его сквозь панорамные окна. Он казался несуразным абсолютно, словно выдернутый из другой реальности. Он не подходил ни этому обществу, ни этому интерьеру, словно случайно оказавшаяся декорация какой-нибудь деревенской жизни с полным навоза сараем и роем мух над ним в роскошном амфитеатре с величественными колоннадами и богемными зрителями в аристократичных шляпках и зонтиках с острыми кончиками. Видимо, беднягу уже не раз постучали по темечку и напомнили, что матушка его моет сортиры.
Мне было жалко на него смотреть и в то же время я не понимала, почему он до сих пор просто не ушел. Почему он продолжает эту борьбу, ведь хорошим здесь он все равно никогда не будет. Юра поцеловал меня в ушко и шепнул:
«Может, пойдем, прогуляемся. Только иди, надень шапку и перчатки!»
Он хотел уединения со мной. Ему претило это общество или же он просто устал? Пиво пилось ему уже тяжело, с каждым новым глотком казалось все горше. Это я заметила по его гримасам, когда он делал последние глотки. «Императрицы» вывалились уже шумной подвыпившей волной из входных дверей. Они говорили о моде, брендах, тачках, напевая что-то из Бузовой, покачивая бедрами, одновременно доставая свои стики, засовывая их в айкос. Я отвернула лицо, понимая, что мне вновь придется вдыхать этот отвратительнейший запах попавшей под дождь собачки…
«Я пойду завтра на маник и педик к Ирише – она такие красивые узоры делает».
Девчонки сразу глянули на свои ногти, стараясь представить, какие красоты могли бы там образоваться, если бы они тоже пошли к этой самой Ирише, а я по ходу додумывала, что педик – это никакой не педераст, а педикюр, а маник – не манная каша, а маникюр. Я современная девчонка, но просто очень люблю русский язык, и мне порой бывает непонятно, зачем сокращать, упрощать или вообще заменять уже существующие слова. Розыгрыш вдруг стал пранком, сообщение – мессенджером, вызов – челленджем, полезный совет – лайфаком… кому это нужно и для чего? Потом девчонки конечно обсуждали парней, это они уже делали потише – кто с кем был, кто еще девственница. Я обычно не присутствовала при таких разговорах, потому что боялась, что на меня вновь набросятся с расспросами – когда же я уже сделаю это? Когда я займусь сексом и расскажу все пикантные подробности им. Вот кто они мне такие, чтобы я с ними делилась? Скорей, я поделюсь этими ощущениями с тем, кто будет со мной в эту ночь. Я не жду чего-то особенного, я просто хочу доверять этому парню и понимать, что ему тоже это важно, как и мне, что я для него не просто очередной пунктик в списке его побед. Девочки обсуждали секс Кати Евстратенко, который произошел накануне.
«Ты ему дала уже что ли, Кать?»
«Ну, да. А чего ждать-то? У него тачка бэха и родители в турбизнесе. Я думаю, у него все пучком в будущем».
«Ты замуж за него что ли собралась?», – вопрошает Лена (та самая, которая изображала императрицу).
«Кто знает!», – смеется Катя.
«Глупо как… выходить замуж за того, с кем ты просто трахаешься!».
Они выкинули окурки в красивую резную урну у входной двери и направились в дом.
Мы с Юрой вернулись за общий стол, но сели уже вместе. Никто не заметил, что мы – пара, каждый был занят собой. В углу стоял Валерка и раздавал ребятам какие-то белые таблетки. В его открытой ладони их лежало около пяти. Не знаю, что это было. Возможно, экстази.
«Хочешь, я тебе достану?», – неожиданно шепнул Юра мне на ушко.
«Ты серьезно думаешь, что мне это нужно? Когда ты рядом… ты мой наркотик!»
«А я никогда не пробовал… любопытно посмотреть, что с ними сейчас будет».
Я совру, если скажу, что мне не хотелось попробовать эти таблетки. Хотелось, конечно. Я ОБЫЧНАЯ ДЕВЧОНКА, которой хочется того же, что и всем. И секса мне тоже очень хотелось. В этот вечер особенно – ведь рядом был Юра. А я влюбилась уже не то, что по уши, а по самую макушку. Он сидел рядом, гладил мою поясницу через свитер, а я чувствовала, как стекаю в свое белье, как становлюсь очень влажной и расслабленной и не принадлежу себе. Он мог сделать со мной тогда, все что угодно и я бы на все согласилась. Я бы все ему позволила. Я бы могла стать для него всем. Не знаю, что это говорило во мне – желание или алкоголь. Я хотела Юру, но мы ведь только начали встречаться – я боялась показаться ему слишком доступной, но уже точно знала, что с девственностью я тянуть больше не буду и он станет моим первым мужчиной. Мне нравился его сдержанный тон, холодный рассудок, аристократизм. Мне нравилось, что он был не навязчив и не лез сразу языком в мой рот, как делали остальные. Он дотрагивался до моих губ губами, там, на веранде, так нежно-нежно, едва касаясь, словно дуновение ветра.
Из колонки заиграла знакомая мелодия и Юра стал подпевать:
«Медлячок, чтобы ты заплакала.
И пусть звучат они все одинаково-о-о-о.
И пусть банально и не талантливо.
Но как сумел на гитаре сыграл и спе-е-е-л.
Выпускной и ты в красивом платьице.
И тебе вот-вот семнадцать!
Я хотел тебе просто понравиться.
И, как сумел, на гитаре сыграл».
И я вдруг подумала – боже, как же здорово, что мне всего 15. И что впереди у меня целая жизнь и сейчас я могу разрисовать ее всеми красками, представить ее, сочинить и что сейчас мне так хочется жить… и что счастливее и моложе, чем сейчас, я не буду никогда. И что те взрослые, которые со светлой грустью и с еле сдерживаемой улыбкой, вспоминают свою юность, они как раз думают именно о таких мгновениях … где они слушали какую-то песню, были рядом с какими-то людьми и, конечно, чувствовали, каждый что-то свое. И эти чувства, возможно, остались давно забытыми, но не всегда прожитыми. И, что они могут закрыть глаза на секунду и вновь стать теми юнцами с большими надеждами на жизнь и с сердцем, которое набухает и тяжелеет от любви. Или от фантазии любви. В юности это вообще не важно. Главное – процесс, а не результат. Странно, что когда люди взрослеют, они меняют это положение вещей. Самым главным для них становятся достижения, результаты и оценки. А удовольствие проживания куда-то пропадает. И это страшно.
Юра сказал, что подпевать-то подпевает, но любит больше рок и бардовские песни. Что в них «есть смысл, а не бит, который качает». Но я вот люблю всякую музыку. Не всегда же она должна заставлять нас о чем-то думать, порой хочется просто попой потрясти…Пока мы сидели, я достала из сумки блокнотик и решила набросать лицо Юры. Он увидел и улыбнулся: «Это я?».
«Узнал? Значит, получилось!»
«Значит, что – Аленушка, давай-ка ты поступай на худфак вопреки всему! Если твой папа все может, он ведь и с картинами продвинет? Будешь ездить на международные выставки, откроешь свою галерею!»
Его слова меня воодушевили. Мне действительно было важно и нужно услышать нечто подобное. Но пока я бы не решилась сказать о своем решении папе. Наверно, ему было мало только моего таланта. Ведь в мире взрослых, повторюсь, нужны результаты. Нужны призовые места, награды, рекомендации, оценки учителей. Нужны доказательства.
